– Ой, ой, ой, - иронично заметил Володя.
– Прямо Ньютоны, Галилеи и Коперники.

– Ну не так уж и прямо...

– Прямо, прямо, - засмеялся Володька.
– "Полет между безразличными громадами", ты сказал? Ну да, стоят покойные нью-йоркские близнецы, а Мичман как разбежался, как сиганул с одного на другой и попал...

– В окно пятьдесят восьмого этажа, - засмеялся Глип.

Мичман шутки не понял. Видать сильно его достали "официальные представители", покушающиеся на его и любимого им трейсинга свободу.

– Причем тут физика! Мы живем в мире острых углов, прямых дорожек и пыльных стен - эта урбанистическая реальность. Мир зажат. Расчерчен тротуарами. Отрегулирован светофорами и правилами дорожного движения. Пешеходные зебры. Подземные переходы. "По газонам не ходить", "Памятник архитектуры", на него плевать нельзя! Достало! В этом мире многое уже решено за нас, в том числе и то, как мы должны перемещаться! Человек, который однажды не подчинился этим предписаниям, избрал силу, грацию, быстроту и свободу в области движения - не является ли он своего рода художником? Заставляющим нас не красками, а своими движениями по новому взглянуть на реальность?

– Точно!
– подзадорил Володя.
– Красиво, когда картина собственным организмом по асфальту! И внутренности в стороны. И мозги...

Глип тоже принялся иронизировать:

– Не, Володь, откуда у трейсера мозги? У него в голове гирокомпас и дальномер, как у самонаводящейся ракеты - и все! Он по азимуту ходит: сказано на северо-северо восток порядка полутора километров, азимут такой-то, отклонение плюс-минус трамвайная остановка, подъезд влево, подъезд вправо - нарушение, остановка больше пяти минут - снятие с маршрута... Он и прет как трактор!

Харитон глянул на Глипа и покачал головой.

– И ты, Глип...
– сказал он горько.

– А ты будешь знать, как лекции нам читать, - погрозил пальцем Глип.
– Нашел, понимаешь ли, курсантов. Вон, - кивнул Глип на глазеющих по сторонам мальков, - тебя публика заждалась. Им и вещай.

– Может он на нас свою пламенную речь в Спорткомитете пробует, - сказал Володя серьезно.

– Иди ты, Володька!
– махнул рукой Мичман.
– Все вечно опошлишь.

– Да не обижайся ты на него, Джек, - успокоил Глип соратника.
– Что ты не видишь, что он тебя просто заводит.

Харитон отмахнулся.

– Да знаю, что заводит. Только достали. Ладно.
– Он решительно хлопнул ладонями по ляжкам.
– Пойду к своим, а то и верно, застоялись уже. Вы, поди, не уйдете?
– глаза его скользнули по оставшимся банкам.

– Не боись, оставим, - успокоил Володя.
– Хотя Эндрю на тебя не рассчитывал.

– А чего это, кстати, капиталист наш расщедрился?

Глип коротко описал ситуацию.

– Ничего себе, - Мичман даже присвистнул.
– Так вы того, дождитесь тогда. Мне недолго...

И Мичман зашагал к стайке мальков, которая забыв, что им как-то надо реагировать на странное поведение своего наставника, бросившего лекцию на полуслове, загляделась на работающих на "Колизее" опытных трейсеров.

Когда Харитон отошел, Володя опять напомнил:

– Так чего ты меня звал-то, Гоша? Не бакланить же про то, почему в "Трех поросятах" свет погас.

Глип поморщился.

– Да это как сказать. Одно может с другим как-то и коннектит...

Володя поглядел на Глипа, понял, что тот не шутит, и достал еще по банке.

– Колись!
– велел он, срывая замочки с обоих.

Глип пожал плечами:

– Тут колоться-то особо нечего...

– Так, - отвлек тем временем Мичман от занимательного зрелища своих мальков. Все разом обернулись. Харитон осмотрел серьезным взглядом.
– Я вижу, вы ребята упорные, и просто так уходить не собираетесь.

Ребята заулыбались, закивали, подтверждая, что так оно и есть. Харитон набрал в грудь побольше воздуха и выдал:

– Тогда вам надо уяснить следующее. Прошу внимания, потому что повторять больше не стану. То, что вы видите - пока не про вас. Это - если и не самая вершина мастерства, но близко к тому. Те ребята, что так замечательно прыгают сейчас по "Колизею", имеют честь принадлежать к первой российской трейсинг-команде - "The Tracers", что, сами понимаете, переводится просто и незамысловато - "Трейсеры". У них вообще-то своя база есть, но вам повезло - сегодня у них так называемый "гостевой день" и они корячатся на нашей. А через пару недель мы к ним поедем. Если кому неизвестно, то двадцатого июля каждого года, в неофициальный день рождения трейсинга, начиная с 2002 года, в Лиссе проходят дни паркура, в которых принимают участие молодые команды во главе с самим патриархом, Себастьеном Фуке, который в отличие от ушедшего на покой Давида Беля, своего занятия не бросил. Наравне с молодыми командами в них участвуют и мэтры. Заметьте, - Харитон поднял палец, - не чемпионат, не соревнования, а именно дни трейсинга. Потому что участники и команды съезжаются со всего мира не для того чтобы доказать кому-то, что одни сильнее других, а чтобы поделятся опытом, самим перенять опыт. Никаких первых, вторых, третьих мест! Две недели совместных тренировок, взаимного обогащения и общения. Трейсинг не спорт, здесь создаются непохожие по стилю и внутренней атмосфере команды. Но не стоит обманываться, глядя на это многообразие и непохожесть - как только трейсинг становится чем-то большим, чем просто дурачество и выпендреж, он превращается в источник творчества, свободы и внутренней силы для тех, кто отдает ему свое время и силы.

– А наши давно туда ездят?
– спросил кто-то.

– С две тысячи второго и ездят, - сообщил Харитон.

– А капитан у нашей сборной имеется?
– спросил другой, видимо разочарованный тем, что раз нет соревнований, то может и капитана не быть. Он был почти прав.

– Повторяю для глухих или тупых: трейсинг - не спорт! И поэтому нет у нас никакой сборной. Есть разные команды. Они и ездят, кто может. А лидеры у команд есть. У "Русских Куниц" это ваш покорный слуга.

Вот теперь ребята посмотрели на него совсем другими глазами. Они, видимо, думали, что для сопровождения новичками выделят какого-нибудь ветерана, но раз сам капитан... Мичман специально не представлялся новичкам сразу: назвался по фамилии - и к делу. Не из тщеславия он так делал, а потому, чтобы сейчас, когда он начнет говорить новичкам не очень приятные для парней вещи, те стали более внимательны.