Парнишка зевнул, потом ухмыльнулся.

— Да я с мастером уже вчера толковал, — сказал он.

— Вся эта история с Имришко, — мастер сжал кулак и повертел головой, — у меня никак в голове не укладывается.

Первый крестьянин: — Отчего же не укладывается? Нас же тут трое. И все говорим, одно и то же. Хотя и то верно — такие вещи никогда в голове не укладываются.

— Но и из головы не выходят, — вступил второй крестьянин, — я-то о них не забуду, уж точно не забуду!

— А где это случилось? Где было? — теребил их мастер.

— Бог мой, да я почем теперь знаю, где это было? Кто тут упомнит? Кто думал про это? Была там вроде деревня. Мишко, не помнишь, как она называлась?

— Откуда мне знать, силы небесные? Нешто в такую минуту спрашиваешь имя или название? Я так припустил, что все из головы вылетело. А ноги, о-хо-хо, гляньте на мои ноги, ноги у меня и по сю пору дрожат.

— Под Нитрой это было. — Ученик решил помочь делу. — Я глядел на дорогу и все заприметил. Это было в нескольких километрах от Нитры.

— Как же! Где она, Нитра! Ведь мы нарочно проселками шли, чтобы не встретиться с немцами. И ночь была.

— Какая ночь? Уже светало. И с проселка выехали мы на шоссе. Разве не помните?

— Как не помнить?! — вступил второй крестьянин. — Было шоссе.

— Ясно, было, — продолжал ученик. — Вы все спали, а я не спал, знаю, по какой дороге ехали. Видел и Нитрианские горы. Что я, Зобор не знаю?

— Какой там Зобор! — Крестьянин махнул рукой. — Любой бугор может обмануть, с толку сбить. А ведь стрельба была, стрельба поднялась. Кому в такую минуту дело до бугра? Когда у человека кишки вон, ему не до бугра, ему и впрямь плевать, как бугор называется, хоть бы и рожь росла на том бугре!

— А там была рожь. — Товарищ прервал его.

— Откуда вы это взяли? — накинулся на него ученик. — В это время — рожь? Сентябрь ведь.

— Ржаная стерня. Помню, бежал я по ржаной стерне.

— Вот как! А где же я тогда лежал? Я ведь лежал в клевере! А с клеверища отполз в кукурузу. А Карчимарчик кричал «хальт», «хальт». Потому что и немцы хальтовали. Скажете еще, что не хальтовали?!

— Ну кричали «хальт». Ведь и стрельба была.

— А Ранинец не кричал?

— И Ранинец. Должно быть, бедняге здорово досталось.

— А Имришко? — Мастер уже терял терпение. — Ничего с ним не случилось? Как все кончилось?

— С ним-то ничего не случилось. Его еще и командиром сделали. Ох, не хотел бы я быть в его шкуре, поистине.

— Это Имришко-то командир? А почему именно он? — Мастер заудивлялся. А может, это ему и польстило немного.

— А кому же, как не ему?! Кому-то надо мужиками командовать и держать их в узде. Карчимарчика хлопнули, ну наши ребята и не знали, что делать. Только я там не остался.

— И я, ей-ей, не остался.

— И я тоже. — Паренек даже поднялся. — Я-то уж тогда далеко был!

— А почему именно Имро? — продолжал выведывать мастер. — Неужто никого другого там не было? Почему именно его выбрали? Или сам напросился в командиры?

— Вот еще — напросился! Ведь это же не мед! Да кого еще они могли выбрать? Мишко, объясни-ка ты ему, ну скажи что-нибудь.

— Чего мне говорить? Выбрали его, знали, человек он мастеровой. Показался он им и как командир.

— Так ведь там был и Онофрей, — вставил мастер.

— Этот мужлан? — Крестьянин отступил на шаг. — Да кто бы такого забулдыгу и охальника стал слушать? Такого висельника и Гитлер бы испугался. Он и сам мог бы Гитлером работать.

— А как видишь, — покачал товарищ головой, — те гитлеровские шавки-вояки не испугались его. Это он их испугался.

— Да, дело было нешуточное. Хоть «мама» кричи. Я и животом стал маяться. До сих пор не проходит.

— А куда они пошли? Отошли-то куда?

— Бог его знает. Я-то не пошел. Благодарение небу, я дома. А на мужиков этих и на вашего Имро, ей-ей, очень даже дивлюсь!

Конечно, особого проку от этих разговоров мастеру не было. Ему нечем было даже Вильму утешить. Все-то и утешение: он ругательски ругал Имро. — Ничего, Вильмушка, я ему этого не спущу! Вот узнаю о нем что, пойду к нему и такую трепку задам — век не забудет. Такие вещи не делаются! Выродок! Ох и выродок!

— А где он? Где он может быть? Где его найти?

— Я найду его. Точно найду! Потерпи малость, уж я-то найду его!

— Господи, кабы я знала, где он, пошла бы к нему. Я б и сама пошла к нему.