Сколько раз на фронте, в блиндажах, в госпитальных палатках мне приходилось слышать слова нежных воспоминаний о чудесных, как видения, городах Южного Крыма. Мы мечтали о них под Сталинградом, под Орлом, под Киевом.

Мы знали, что немец оставляет после себя одни закопченные, расколотые камни. Стремительным секущим ударом частей Красной Армии враг был застигнут врасплох в тех самых зданиях, о которых грезили мы, словно о фантастических дворцах и замках и действительно похожих на них.

Немецко–румынские армии бежали к Севастополю, бросая все на своем пути. Но даже наиболее сохранившиеся здания — это казармы, грязные и пустые, с противотанковыми пушками в бывших залах, с тряпьем, лежащим под кроватями, со смрадным запахом нечистот. Вырублены драгоценные деревья.

Алупка, в которой немцы в панике не успели разграбить сокровищ Воронцовского дворца, напоминает мертвый город, — пыльный, старый. Груды мин, извлеченных из подвалов зданий, лежат у их стен. Злодейский замысел не удался.

Пылает великолепное жаркое солнце, море плещет, как всегда, такое необыкновенное, цветут деревья. Но запах их пока не слышен. В воздухе пахнет гарью и дымом.

Враги в Севастополе. Они сейчас мечутся в предсмертном ужасе. Близок час кары.

1944 г.

Каменные ущелья, глыбы гранита, застывшие над извилистыми дорогами и тропинками, создают за Бахчисараем и Балаклавой восходящую многоярусную лестницу с зелеными массивами леса. Севастополь закрыт этим каменным фронтом, у которого есть еще к тому же свои бастионы, возвышающиеся над общей панорамой: Сапун–гора, закрывающая Инкерманскую долину, Мекензиевы горы, ставшие на страже северо–восточных подступов к городу, гора Сахарная Головка и многие другие, знаменитые неприступностью своих скатов. С этих гор и высот все кругом просматривается. Установленные в камне пулеметы и орудия еще недавно покрывали огнем и подступы, и возвышенности, расположенные кругом.

По берегам рек Бельбек и Черная немцы в дополнение к каменному фронту укрепили сильный рубеж и опоясали его многочисленными дотами. Они выставили сюда особые части, заблаговременно занявшие оборону.

Над Севастополем нависла дуга наших дивизий, освободивших Крым. Наступление в степях полуострова было настолько стремительным, что к моменту выхода к Севастополю нам еще не удалось восстановить железнодорожные мосты, подтянуть тылы и базы. Тем не менее сразу же началась подготовительная работа к штурму Севастополя.

Весь Крым превращался в плацдарм для блокады и разгрома укрепившихся в крепости немцев. Вслед за наступающими частями шли строители и железнодорожники, по дорогам потянулись колонны грузовиков со снарядами, тягачи с орудиями. Буквально через несколько дней по главным железнодорожным магистралям пошли составы. Они везли к Севастополю бензин и продовольствие, боеприпасы и строительные материалы. Для ре–монта танков были восстановлены небольшие заводы и мастерские. Шоферы использовали часть трофейных автомашин. Подготовка к наступлению во всем ее грандиозном масштабе проводилась с одним общим стремлением: дать войскам возможность быстро прогрызть почти неприступную оборону.

У самого Севастополя расположились наши аэродромы, ближе поднялись торпедные катеры и торпедоносцы. Немцы зажимались в железные тиски, которые, подобно обручу, сковывали их фронт обороны. Наша авиация непрерывно бомбила укрепления и транспорты, скапливавшиеся в бухтах.

Ночью над городом вспыхивали зарницы пожаров, раздавались сильные взрывы. Небо над полем боя напоминало огромный фейерверк. Оно было разукрашено гирляндами ракет, медленно спускавшимися светящимися люстрами. То наши тяжелые бомбардировщики сбрасывали свой груз на головы немцев.

Приближались майские дни. По дорогам к Севастополю двинулась гвардия, прославившая себя штурмом Перекопа и Ишуни. Все это время гвардейские полки тщательно готовили себя к новой битве. В освобожденных селах и городах Крыма они встретили радушный прием жителей и, находясь вне боев, осваивали опыт прорыва укреплений на перешейке. Люди знали, что впереди их ждут серьезные испытания, в батальонах создавались штурмовые группы, которые должны были первыми пробить брешь в обороне врага.

Еще в героические дни Сталинграда были созданы эти штурмовые группы — новый тип воинских подразделений, способных самостоятельно наносить разящие глубокие удары по отдельным оборонительным очагам противника. Особенности Севастопольского плацдарма — сильно пересеченная горная местность, исключительный по своей мощности многоярусный оборонительный пояс — говорили о необходимости штурма его только специально обученными горными частями. Но разве битва в Сталинграде не походила на битву в горах? Разве улицы Сталинграда не были ущельями, обваленные этажи — скалами, а пробивать бетонные стены зданий, где засел враг, разве легче, чем подрывать пещеры немецких дотов?

Гвардейцы несли за собой опыт Сталинграда. Это они создали невиданные по своей дерзновенной силе штурмовые группы, и им ли останавливаться перед твер–дынями немецких оборонительных поясов, врубленных в горы и скалы?

Наши штурмовые группы, сформированные для прорыва немецких оборонительных рубежей перед Севастополем, получили в свои боевые порядки орудия, которые должны были действием прямой наводки разрушать огневые точки, скрытые в камнях. Команды подрывников, минеров, саперов, автоматчики и гранатометчики — все они в точном взаимодействии должны были прогрызть немецкую оборону, пробить ворота для следующих за ними остальных частей.