Оба стрельца понимающе закивали, хотя при одном взгляде на их лица сразу было понятно, что про всяческие там «-фикации» они раньше и слыхом не слыхивали. Впрочем, в том, что зверюгу сегодня у двадцать второго десятка завалить получилось редкостную, мужики явно не сомневались. И были чертовски правы! Не каждый день семерым недавним призывникам и одному инвалиду, пускай даже числящемуся боевым магом второго ранга, удается справиться с монстром, который в честном бою один на один может расправиться с младшим магистром! Ну, или парой-тройкой сотен обычных похотинцев, если в простых солдатах измерять. Каменная шкура скального великана не поддавалась обычным пулям. Револьверы ведьмаков-десятников с зачарованными боеприпасами не могли быстро наковырять в нем достаточно больших дырок, чтобы сходу завалить гиганта. А из артиллерии в необычайно проворную для своих размеров тушу еще попасть надо было умудриться. Боевые заклинания вплоть до плетений истинных магов в каменной коже гиганта тоже вязли только так, либо вообще не нанося ущерба, либо оставляя лишь не сильно мешающие дальнейшей жизнедеятельности царапины. Лучшей тактикой против подобного врага считалось ослепить цель при помощи снайперов, а потом расстреливать с разных сторон и молиться, чтобы на слух монстр ориентировался не слишком умело. Этой махине даже не обязательно было бить свою цель руками или каким-нибудь импровизированным оружием вроде вырванной с корнем корабельной сосны, скальные великаны назвались скальными еще и потому, что от рождения умели применять некоторые чары из арсенала геомантов. Вот только вкладывали они туда столько силы, что могли создать на месте мостовой устроить засасывающие всадников с головой зыбучие пески или посоревноваться с артиллерийским расчетом в дальности поражения пудовым каменным ядром.

– Штаны сухие, даже странно. – Раздался вдалеке обескураженный голос кого-то из стрельцов.
– Наверное, это потому, что давно ничего не пил и потел много, когда с теми псоглавцами плясал. И после, когда его ведьмажество лечил, тоже.

– А у меня, похоже, мокрые. – Мрачно констатировал еще один боец, которого Олег из-за разделяющего их расстояния едва слышал.
– Стыдно то как…И, самое обидное, сам не понял, как так получилось.

– Зато в отличии от нас ноги согрел.
– Возразил ему Петр под номером два, опасливо ерзающий на своей елке. Похоже хоть на её макушку он и взобрался со скоростью, доступной не каждой испуганной кошке, но с обратным маршрутом возникла заминка. Видимо бывший крестьянин подобно многим усато-полосатым мурлыкам испытывал некоторые проблемы с контролируемым спуском. И в отличии от них даже начать жалобно мяукать о помощи не мог. – Пусть и ненадолго.

Стыдливо пряча глаза, принялись возвращаться удравшие было кто куда стрельцы. Ужас, гнавший их как можно дальше от пробудившегося чудовища, заставлял то и дело поворачивать голову назад, чтобы удостовериться, а не несется ли монстр конкретно за ними. А потому и смерть гиганта люди тоже не пропустили, пусть и не сразу смогли в неё поверить. Единственным исключением оказался Ефим, которого едва удалось выследить по оставленным им в снегу глубоким следам. Как выяснилось, этот солдат при наличии подходящего стимула умел бегать очень быстро и далеко, хотя на тренировках даже близко подобного результата не показывал. Возможно, он бы даже оказался вынужден возвращаться в крепость отдельно от остального отряда, если бы во время своего марафона не споткнулся об спрятавшийся под снегом поваленный ствол и не влетел на полном ходу головой в дерево. Только толстая зимняя шапка спасла открывшего в себе талант атлета стрельца от сотрясения мозга, но сознание он все-таки потерял.

– Ты глянь, серебро! – Едва успевшие перевести дух солдаты ради успокоения нервов решили порыться в припасах покойных гноллов. И к своему удивлению и огромной радости нашли среди них немало ценного по своим меркам. Видимо нелюди пришли в эти края откуда-то издалека и все самое ценное предусмотрительно несли с собой. Да и то сказать, а как им иначе? Столь явных людоедов в банки пускать почему-то не принято, хотя на фоне обитающих там акул больше бизнеса они и могут являться практически вегетарианцами. – Да крупный то самородок какой!

– Ага, а вот еще один! Чур, этот мой!

– Эй, вы двое, хорош хапать уже! С другими же тоже делиться надо!

– А вы вон меха берите. И белка хороша, и заяц, и лисица….

Бурную радость стрельцов по случаю обнаружения очередной ценной шкурки или иного какого дара природы, подобранного хозяйственными псоглавцами, прервал дикий истерический хохот Олега. Боевой маг второго ранга даже не смеялся – он самым бессовестным образом ржал над своими подчиненными, азартно делящими между собою трофеи. И остановиться просто не мог, даже когда ему стало не хватать дыхания, а задорные раскаты сменились истерическими всхлипываниями.

– Тронулся. – Решил Первый Петр, взирая на явно неадекватное начальство и машинально запихивая далеко не маленькую соболиную шкурку поглубже в карман кафтана, где места ей решительно не хватало.

– Ага, - согласился с ним обладатель того же имени, но следующего порядкового номера. – Я слышал, с магами такое бывает от натуги. Выгорают, перегорают, сгорают…Чего-то в этом роде, в общем.

– Ничего, сейчас уже можно и немного без царя в голове побыть. Думаю, та тварюга своим появлением весь лес на десять верст в округе распугала. – Слабо улыбнулся Афанасий, в мародерстве участия почти не принимавший, поскольку от запаха состоящих видимо из тухлого мяса и гнилой рыбы(1) пайков псоглавцев его буквально выворачивало. Впрочем, долю обладателя излишне чуткого носа заботливо в сторону отложили. Солдаты прекрасно понимали, что нагло обманывать своих сослуживцев по двадцать второму десятку – к близкой гибели в бою. – Да и то сказать, он такую тварюгу считай единолично завалил, как уж тут не рехнуться на радостях. Мы, слава богу, все на ногах стоим, даже я…Уж его ведьмажество доведем до крепости как-нибудь.

– Кусаться будет. – Предупредил Идрис. – Жил у нас в деревне один юродивый, так куда там до него было самым лучшим кобелям! Жаль, на цепь сажать нельзя было – имам очень возмущался.

– Да ну и пусть кусается, нехай кафтан не прокусит, толстый он. – Афанасий своего приподнятого настроения не терял. – Главное, чтобы по нам палить аль колдовать не начал.

– Сере-ебро! – Простонал Олег, у которого от хохота сил нормально говорить уже не было. – Со-бо-ляяя! Ой, не могу!

– Да если бы одни соболя да серебро в сумках этой нелюди обнаружились, то мы бы тут уже от счастья пели. – Поморщился Ефим, которого все-таки сумели привести в чувство, хотя от головных болей он теперь должен был страдать долго. – А то ведь куда большую часть поклажи занимают тряпки да мясо вонючее до омерзения, стухшее. Ну шкурок еще беличьих и прочей мелочи у них немало, но такому товару цена копейка в базарный день…

Олега натуральным образом скрючило. И откуда только силы взялись смеяться столько времени без перерыва? Не иначе как проявлялось действие энергетика, который он выпил перед тем, как начать стрельцов заимствованием чужой жизненной силы лечить. Однако сам свое поведение сумасшедшим парень не считал. Стрельцы активно делили между собою скарб гноллов и прочую грошовую мелочь, когда совсем рядом с ними лежало настоящее сокровище. Тонн эдак на сорок веса.

Части тел многих чудовищ использовались при изготовлении зелий или зачарованных предметов. И, как правило, чем опаснее был монстр, тем более качественное сырье удавалось добыть из его тела, буквально пропитанного волшебством. Скальный великан в этом плане исключением из общего ряда не являлся. И ценным в его туше было буквально все! К услугам ошалевлешего от собственного успеха Олега осталась туша, за которую большинство алхимиков и артефакторов убили бы не задумываясь. Из шкуры скального великана делали кожаные части доспехов для истинных магов и даже младших магистров, поскольку она считалась одним из немногих материалов, действительно способных несколько повысить их защиту. Кровь монстра была настолько насыщена жизненной энергией, что требовала лишь минимальной очистки и добавления пищевкусовых добавок, красителей и прочих ароматизаторов, прежде чем стать зельем восстановления сил высшего качества. Плоть стала бы прекрасным материалом для некромантов и химерологов, способных вылепить из неё воистину жутких монстров. Из сердца получилось бы сделать артефакт-накопитель праны четвертого-пятого ранга, на голову превосходящий тот резервуар с жизненной энергией, который стоял в лазарете Небесной Танцовщицы. Ну а кости пошли бы на изготовление посохов, браслетов и прочей волшебной бижутерии, за которой бы выстроилась очередь из магов земли, поскольку лучшего материала, куда геоманты могли бы закачать часть своей силы, в массовой продаже ни разу не появлялось.