Тем не менее призыв в целом шел гладко. Армия начала сразу же пополняться тысячами добровольцев. Многие дети, воспитанные тоталитарной пропагандой, писали письма с просьбой отправить их на фронт. Однако отнюдь не у всех весть о вторжении врага вызвала прилив патриотизма. Типичный пример – поступок двух рабочих Кулебакского завода им. Кирова. Узнав о предстоящей мобилизации, член партии и председатель цехкома Федоров заявил во всеуслышание: «Завтра иду класть голову». На следующий день он исчез, видимо, решив положить ее где-то в другом месте, а не на фронте. А рабочий транспортного цеха Романов вообще отрубил себе на руке два пальца.

Нина Капитоновна Дёгтева, 1943 г.

В Москве в некоторых военкоматах имели место факты «недостаточной подготовленности» организации призыва и были зафиксированы отрицательные настроения среди призывников. Например, в Таганском районе на призывном пункте был арестован старший инженер металлургического завода «Серп и молот» А. И. Иванов, который проводил среди мобилизованных агитацию за отказ от службы в армии. В Кировском районе за отказ от службы был арестован призывник М. Г. Карзаманов. [331]

Не обходилось и без «накладок». В спецсводке № 1/353, направленной УНКВД по Москве и области о ходе мобилизации в столице, говорилось: «…в ходе мобилизации по г. Москве и Московской области продолжают иметь место отдельные недочеты. Из-за нераспорядительности Ростокинского райвоенкомата и горвоенкомата на призывном пункте № 270 призванные несвоевременно отправляются. Спят на голом полу, не получают горячей пищи. Неорганизованно проходит мобилизация на призывном пункте № 208 Октябрьского района – создаются большие очереди… Мособлвоенкомат и Мосгорвоенкомат не обеспечили явку 1772 человек… Значительное число военнообязанных в Клинском районе являются на призывные пункты в пьяном виде». [332]

Похожая ситуация была и в других городах. Например, на призывной пункт Сталинского района города Горького каждый день прибывали призывники из сел и деревень области. Из 26 человек, прибывших из Работкинского района, двенадцать оказались в состоянии сильного алкогольного опьянения, и девять из них пришлось отправить в вытрезвитель, а два были «задержаны для отрезвления в пути». Один призванный вообще потерялся по дороге и до пункта не добрался. Многие устраивали масштабные проводы мобилизованных, иногда растягивавшиеся на несколько дней по причине чрезмерного употребления спиртного. В связи с этим Богородский райком партии вообще приказал временно прекратить торговлю вином в районе.

В отдаленных районах Горьковской области мобилизацию сопровождало распространение всякого рода слухов. К примеру, в деревнях Лукояновского района прошел слух, что областной центр уже подвергается бомбардировкам и что готовится немецкий налет на город Лукоянов. В селе Новый Майдан один из мобилизованных «напился пьяным», пробрался к пожарному колоколу, ударил в набат, заявив: «Я желаю проститься со всеми селянами». [333]

Надо сказать, что отсрочки от службы существовали и в те времена. В июне 41-го никто не ожидал, что война примет такие масштабы и понадобится призывать в армию многие миллионы людей. От службы освобождались кадровые рабочие многих специальностей, комсомольские работники, занимавшие государственные посты, помощники начальников политотделов МТС и совхозов по комсомолу, работники административно-управленческого аппарата и профсоюзных организаций, и, как это принято в нынешние времена, студенты высших учебных заведений. Кроме того, имелся широкий спектр отсрочек от службы по состоянию здоровья – от тяжелых хронических заболеваний до банального несовпадения роста и веса.

Народ, накачанный сталинской пропагандой, в первые недели войны еще верил в скорую победу и даже травил анекдоты и частушки про Гитлера. Вот некоторые из них:

«Гитлер был укушен за ногу бульдогом, во дворце ужасный был переполох. Гитлер эту ногу почесал немного, а бульдог сбесился и тотчас издох.

Гитлер смотрит на свой портрет и говорит: «Адольф, Адольф, что теперь с тобой будет?» А портрет утешает Гитлера, мол, ничего особенного. Мы поменяемся местами: меня снимут, а тебя повесят.

Какое наказание избрать для Гитлера после его свержения? Заставить его изучать краткий курс ВКП(б) на древнееврейском языке».

По-настоящему тревожные дни для глубоких тыловых районов начались только в первую неделю июля, когда туда стали прибывать первые беженцы. А потом появились и эшелоны с ранеными. В соответствии с предвоенными мобилизационными планами тысячи школ, клубов, техникумов и других учреждений по всей стране переоборудовались в госпитали. Именно беженцы и раненые, хотя и в искаженной форме, но все же впервые обрисовали жителям тыла истинное положение дел: отступление по всему фронту, господство германской авиации, огромные потери. Но был и другой источник информации – германское радио…