Да, он знает, что с его картиной случалось что-то необычное – и не раз. И он понятия не имеет, как сложилась судьба оригинала и где он сейчас. А предыстория картины небезынтересная. Кроунхэм рос в приюте. Что именно произошло с его родителями – не знаю, он уклонился от рассказа, и все материалы и интервью с ним ничего в этом не проясняют. Ну ладно, есть люди, которые не хотят говорить о своих родителях – это случается, в конце концов. Или ничего не знают о них на самом деле. Это бывает реже, но тоже бывает… Короче, Сэм Кроунхэм и его маленькая сестра воспитывались в приюте. И как-то раз, уже будучи художником, Кроунхэм обнаружил старую фотографию тех времен, и ему показалась занятной идея написать картину, взяв за основу это старое фото.

Но идея идеей, а любой художник вам скажет, что от замысла до воплощения его на холсте – путь неимоверно длинный. Иногда – годы. А иногда – целая жизнь проходит, а замысел остается неосуществленным. А в случае с этой «детской» картиной все было иначе. Кроунхэм увидел фото, подумал о том, что неплохо было бы сделать картину, – и благополучно забыл об этом, занятый текущими делами. И вот однажды – прошло несколько недель – художник проснулся ночью с мыслью, что он должен написать эту картину сейчас. Немедленно. Пошел в студию и взялся за кисть. К утру работа была закончена. Точная дата сохранилась в дневнике Кроунхэма – так что ошибки быть не может. Почему я говорю об ошибке? – Эми взглянула на Потемкина – интересно ли? – и осталась довольна результатом. – Потому что, когда началась эта чертовщина с полотном, выяснилось, помимо всего прочего, что именно этой ночью в Северной Калифорнии, неподалеку от городка Редмилл, где тогда жил художник, было совершено злодейское убийство двух детей. Преступление и вообще редкое, а в той местности – тем более.

Сам Кроунхэм понятия не имеет, что происходит с его картиной, и, мне кажется, в этом он вполне искренен. Но то, что с ней происходили чудеса, и чудеса страшные и трагические, – это точно.

– Как вы понимаете, – Стоун перевела дыхание, – это здесь самый известный пример. Наверняка есть десятки менее известных. И еще наверняка – есть случаи, где картины играли свою роль, но люди, с которыми случалось что-то необычное, об этой роли просто не подозревали… Наверняка.

Потемкин слушал, подперев голову рукой. Пока даже не спешил приводить в порядок мысли и ощущения. Убивающие картины? Поджигающие картины? Что же теперь – нанимать в Группу специалиста по эзотерике?

Стоун уже давно молчала, отхлебывая чай, а Олег все сидел, не двигаясь, занятый своими мыслями. Эми ему не мешала… «А она – умная женщина, – подумал Потемкин. – И, видимо, хороший профессионал».

– Вы передохнули, – сказала Стоун негромко. И Олег тряхнул головой и посмотрел на нее с благодарностью. – Если на сегодня хватит – давайте разговаривать о погоде, о чае или о фильмах – или еще о чем вы захотите. Я, честно говоря, очень боюсь вас перегрузить.

– Не перегрузите… Заказать еще чаю?

– Мне – нет. Вам – если хотите. Продолжаем?

Потемкин кивнул, побарабанил пальцами по столу:

– Только учтите, что я скорее всего через день-другой вам еще позвоню…Так сказать, по мере осмысления.

Но Эми его, кажется, не услышала.

– Вот я вам рассказала истории. Интересные. Забавными их, правда, не назовешь, но, во всяком случае, драматические. Это был, так скажем, фактический материал. А теперь давайте займемся теорией. Вы хоть и полицейский, но производите впечатление человека, который способен рассуждать на отвлеченные темы и мыслить соответственно.

– Я не полицейский…

– Вот я и говорю! А суть в чем? Дело не в пожарах и несчастьях – давайте забудем о них на минутку. Дело в том, как влияет искусство на нашу жизнь. – Стоун прервала мнолог и провела рукой по столу черту, как бы выделив важность сказанного. – В том, что искусство как-то на нее влияет – не сомневается, думаю, никто. Это общее место, расхожая истина. Но мы всегда негласно считаем, что это влияние – позитивное. Картина может внушать душевный покой, умиротворение, радость. Вызывать ощущение счастья и беззаботности. С этим никто не спорит, верно? Есть картины – у того же вашего Мунка, скажем, – элегические. «Меланхолия» – очень сильная работа. И вот тут возникает простой вопрос: если искусство способно влиять на жизнь позитивно, в чем, кажется, никто не сомневается, почему мы не учитываем способность искусства влиять на жизнь негативно? Нет, я сейчас не говорю о фашистских или коммунистических попытках приклеить на художников определенного плана ярлык «дегенеративных», хотя эти попытки и характерны. Ведь пути передачи энергии от человека к человеку нам неизвестны, а уж тем более неизвестны нам законы и пути передачи этой энергии через произведение искусства. Через музыку. Через стихи… Через полотна, пейзажи, портреты, работы художников, в частности.

Стоун посмотрела на Потемкина:

– Судя по тому, какой отстраненный у вас вид, я понимаю, что рассказала вам что-то интересное. По крайней мере, что-то, о чем вы раньше не задумывались. Признаюсь, я довольна.

– А вы думаете, ваш добрый знакомый Брет Леборн состоит в некоторых сношениях с дьяволом? – улыбнулся Олег.

– Любой настоящий художник имеет какие-то отношения… уж не знаю с кем. С потусторонним… Брет – настоящий художник, сомнений нет. Хотя… – Эми помедлила, – многие считают, что он губит свой талант ширпотребом. Хотя, с другой стороны, у него и ширпотреб талантливый. Ответила я вам?

– Вполне, – подтвердил Потемкин. – Вы мне очень помогли. Где ваш автомобиль? Я хочу проводить вас.

Телефонный разговор был очень коротким, а вот файл, который прислал после разговора Ким, огромным – и по объему, и по количеству иллюстраций, и по разнородности материалов. Потемкин прочел его от корки до корки сразу же, ночью. Напечатал несколько страниц, на которых были данные, к которым Олег собирался вернуться в течение дня.

Итак, Джон Линк… Личность не слишком обычная. Хотя кто его знает, что у теперешних молодых людей обычно, а что – нет. Тридцать семь лет. Из семьи, типичной для нижнего слоя среднего класса. Отец – квалифицированный рабочий на одном из заводов «Боинга», мать – так называемый биллер. Это специальность по внесению в компьютеры врачебных данных для отправки на оплату медицинских страховок.