Земля, далекое будущее

Подошел к концу очередной год обучения. Теоретические занятия, работа с архивными историческими документами в голотеке, практика, индивидуальная физподготовка (пару раз слушателей академии, дабы не теряли формы, даже поднимали по тревоге среди ночи, грузили, будто простых десантников, в суборбитальные транспортники и выбрасывали в безлюдных районах планеты с заданием добраться до точки сбора или выполнить то или иное задание), виртуальные тренажеры с эффектом полного погружения, изучение сводок с фронтов и отработка полученных вводных на тактическом планшете или тех же виртах… Рутина.

Ага, именно так: в некий момент слушатель третьего курса ВАСВ [1] Сергей Кобрин поймал себя на мысли, что все происходящее для него – не более чем рутина. По крайней мере, по сравнению с тем, что он пережил, пройдя два «Тренажера». Нет, он, разумеется, отлично осознавал, что боевые действия продолжаются, что на множестве планет Земной Федерации гибнут люди, и мирные граждане и его боевые товарищи, многих из которых он знал лично. И к которым ему рано или поздно суждено вернуться – уже не в качестве бесшабашного командира штурмовой роты 42-го МПП, а полноценного полковника Генерального штаба сухопутных войск, в подчинении которого будет не сотня бойцов, а многие тысячи…

Но, как и в прошлый раз, Сергей все равно хотел поскорее оказаться там, на другой войне. Той, настоящей, с которой он, неожиданно для самого себя, сроднился раз и навсегда. Возможно, это и было неправильно – разумом он понимал, что «Тренажеры» в любом случае вскоре закончатся и ему придется навсегда остаться в своем времени. Как и то, что идущая в десятках световых лет от Земли вой-на – ничуть не менее реальная, кровопролитная и страшная. Однако ничего не мог с собой поделать. С каждым разом он ощущал… нет, вовсе не желание просто вернуться в прошлое – скорее некую НЕЗАВЕРШЕННОСТЬ своей миссии. Своего рода недосказанность, словно в интересной книге, внезапно оборванной автором на самом интересном месте. И неважно, что руководство называло это просто тренировками, пусть и связанными с нешуточным риском для испытуемого. Сам он давно так не считал, всей душой ощущая, что это нечто гораздо, гораздо большее. Да и помянутое руководство, скорее всего, тоже, хоть прямо об этом и не говорило…

Впрочем, делиться с кем-либо своими мыслями капитан уж точно не собирался – еще чего не хватало. Только лишние проблемы. Грозящие как минимум временным отстранением от дальнейшего обучения и внутренним расследованием в духе «а что вы, собственно, имели в виду?», а то и чем похуже. Так что кое-что лучше держать при себе. Поскольку чревато, знаете ли.

А вот сны, что тревожили в прошлом году, больше Сергею отчего-то не снились. Ни погибший прадед, ни пройденные летом сорок первого бои, ни Витька Зыкин… впрочем, нет, один раз все-таки было. Буквально с месяц тому Кобрину снова привиделся особист. Ни раненым, ни обиженным Виктор на сей раз не выглядел: сидел себе в новенькой, с иголочки, форме в каком-то кабинете и разговаривал аж с самим наркомом внутренних дел Берией. То-то ему кабинет знакомым показался – видел на каком-то голофото и автоматически запомнил.

Судя по петлицам, Зыкина повысили до лейтенанта госбезопасности. Как это зачастую и бывает во сне, особого удивления Кобрин не ощутил: ну Берия, подумаешь? А что повысили – так правильно, давно пора, заслужил. Остается только порадоваться за боевого товарища. После того, О ЧЕМ он Витьке на той лесной поляне рассказал, глупо думать, что парнем не заинтересуются на самом верху. Да и не такой Зыкин человек, чтобы не попытаться при первой же возможности передать полученную от «комбата Минаева» информацию своему начальству. Риск, конечно, огромный: не зря ведь он ему ненавязчиво намекал, что языком направо-налево молоть себе дороже выйдет. В лучшем случае отделаешься обвинением в пораженческих мыслях, а то и под трибунал угодишь. Но и Витька тоже отнюдь не простак: упертый и умный.

Судя по содержанию сна, достучаться до самых верхов ему вполне удалось. Ухитрился-таки аж до самого Лаврентия Палыча добраться, молодец! Даже интересно, каким именно образом? А если тот ему еще и поверил, то и вовсе хорошо выйдет. Верил ли он сам в реальность приснившегося? Разумеется, верил, как же иначе! Ага, именно так: еще в прошлом году Кобрин утвердился в мысли, что его сновидения – отнюдь не просто сны, а нечто гораздо большее. Вон с тем же прадедом как все вышло?

А Зыкин меж тем, словно ощутив направленный на него взгляд, внезапно повернул голову:

– Ну, здравствуй, значится, Степаныч! Жив-здоров, как я погляжу? Хотя какой ты, на фиг, Степаныч? Эх, упустил я тебя, пока в госпитале валялся, а так повидаться хотелось. Без меня повоевал, а еще друг называется! Ну да ничего, теперь, глядишь, скоро свидимся. Я тебя, Сергей Викторович, все равно отыщу, так и знай! Товарищи помогут.

Коротко подмигнув, хитро усмехнулся:

– Верно тебе говорю, свидимся еще! От меня не скроешься, сколь не бегай! А сейчас не мешай, сам видишь, с кем разговариваю. Извиняй, не до тебя мне…

И отвернулся, будто внезапно потеряв к нему всякий интерес.

Кобрин же на следующий день отправил в объединенный банк данных архива Минобороны очередной запрос, на сей раз касавшийся не прадеда, а лейтенанта ГБ Зыкина Виктора Тимофеевича. Проглядев не слишком длинный, но достаточно впечатляющий послужной список, зацепился взглядом за последний абзац:

«23.05.1944 года руководитель группы «А» НКГБ СССР майор Зыкин В. Т. пал смертью храбрых при выполнении специального задания командования. За проявленный героизм и личную храбрость награжден орденом Красного Знамени (посмертно)».