Поэтому, в такие моменты мой друг старается проводить дома как можно меньше времени, чтобы не пересекаться с папашей, и я его прекрасно понимаю. На его месте, я бы давно вмазал своему отцу, если бы он хоть раз поднял руку на мать. Да что уж там на мать, просто на женщину. Мужчина должен защищать слабый пол, в противном случае это не мужик, а мешок с дерьмом.

— И надолго он? — интересуюсь я.

— Да хрен его знает, — Матвей останавливается перед входом в зал и достаёт пачку с сигаретами. Я немного подпрыгиваю на месте, чтобы согреться, и пристально наблюдаю за тем, как парень прикуривает. Он шумно выдыхает дым и осматривается. — Достал он меня. Строит из себя заботливого папочку и думает, что я всё забыл. Единственное, что я у него когда-нибудь попрошу, чтобы он поднял связи и отправил меня куда-нибудь на флот или в десант.

Я внимательно наблюдаю за другом, шмыгая носом. Не весело всё это.

— Зачем тебе в армию, ты же ненавидишь спорт? — бросаю я.

Он пожимает плечом.

— Не знаю. Хочу в армию. Потом пойду в полицию. Может в МВД. А может, и в ФСБ возьмут, — шутит Матвей, и я фыркаю.

— Да кто тебя в ФСБ возьмёт с такой подготовкой, ты даже меня на лопатки уложить не можешь, — издеваюсь я. — Вот меня туда с радостью примут. С руками оторвут.

— Ага, мечтай.

Парень выбрасывает сигарету в урну и первым поспешно направляется к дверям. Мы заходим в помещение, и я с наслаждением выдыхаю, когда тепло прикасается к моей коже. Воздух здесь пропитан потом и запахом бесконечных тренировок. Некоторые парни уже работают с грушами, некоторые стоят в стороне и что-то обсуждают. Здесь своя особенная атмосфера.

Я смотрю на ринг: там парень работает с лапами (овальные подушки из кожи с креплениями для рук. Их надевает тренер или напарник и использует в качестве мишени для ударов своего подопечного).

Я подхожу к рингу и стягиваю шапку, на ходу расстёгивая куртку.

— Йоу, папаша! — кричу я.

Мужчина что-то говорит парнишке и подходит ко мне, облокачиваясь о канаты. У него тёмные голубые глаза, светлые волосы и шрам над бровью, который когда-то давно ему оставил противник на ринге.

— Здесь я твой тренер, а не отец, сколько раз повторять?

Я усмехаюсь.

— Да ладно, па, тебе не привыкать. Тебе не идёт быть таким серьёзным. Ух прям, мурашки аж, — издеваюсь я. Матвей рядом со мной усмехается.

— Переодевайся и на разминку, клоун, — фыркает отец, возвращаясь к своему подопечному. Это какой-то новенький парень, первый раз его вижу, но держится он неплохо.

Я стягиваю куртку, киваю Матвею и направляюсь в раздевалку. Да, мой тренер — это мой отец. Он раньше занимался профессиональным боксом, но теперь у него своя секция и молодые парни под рукой, мечтающие выйти на мировой уровень.

Я помню, когда первый раз отец привёл меня на бокс. Это был его последний бой и это было невероятно. Огромная толпа народу, в центре ринг и два бойца друг напротив друга, среди которых был и мой папа. Их движения, удары, крики зрителей: я просто сидел с открытым ртом и думал «ВАУ». Именно тогда у меня загорелось желание когда-нибудь выйти на этот самый ринг вместо отца и одержать победу. Мне хотелось, чтобы все эти зрители кричали только ради меня, поддерживали только меня, думали только обо мне. И, возможно, тоже какой-нибудь парнишка смотрел бы на меня и думал «ВАУ, Я ТОЖЕ ТАК ХОЧУ», точно так же, как я смотрел на своего отца.

Мне тогда было почти шесть, и я был настолько восхищён всей этой атмосферой, что практически заставил папу начать тренироваться со мной. Можно сказать, именно по моей вине он и открыл секцию бокса. Это место стало для меня вторым домом, я вырос здесь, проводил всё свободное время за тренировками, буквально ночевал на ринге.

Это моя жизнь, это моё всё. Не знаю, чем бы я вообще занимался, если бы не бокс, и я не могу даже представить, что его не будет в моей жизни. Кто я без него? Просто парень, просто ученик девятого класса, просто никто.

Three Days Grace — Unbreakable Heart

Соня.

Я думаю о Егоре, хотя совершенно не должна этого делать. И когда я сижу на последнем уроке, записывая за учителем конспект, и когда возвращаюсь домой, и даже когда остаюсь наедине в своей комнате, я думаю о нём. Точнее о его глазах. Голубых пронзительных наглых глазах. Я думаю о них и невольно улыбаюсь.

Я должна признаться сама себе, что этот парень мне действительно понравился и что я не прочь согласиться на его предложение погулять завтра вечером, но я знаю таких парней. Они пользуются популярностью девчонок, а вместе с этим разбивают их сердца. И я очень сильно не хочу попадаться в эту ловушку, однако подкрадывающееся сомнение заставляет меня задаться вопросом: а что если я ошибаюсь? Да, Егор популярен, но что если он сломает все мои стереотипы и окажется хорошим парнем? Ведь могут же красавчики быть нормальными? Ладно, Соня. Не узнаешь, пока не проверишь.