Встаю под душ и включаю горячую воду. Сильный напор бьёт по моим царапинам и ранам. Кожу слегка подёргивает, а из некоторых микротрещин вновь начинает сочиться кровь. Моя опухшая губа пульсирует так, что я не могу её контролировать. Стиснув зубы намыливаю тело: мыло начинает щипать раны. Такое чувство, будто я вырывалась из ножей Фредди Крюгера.

Выйдя из душа, я ногами встаю на холодную и мокрую плитку. Протираю запотевшее зеркало ладонью и ещё раз смотрю на себя.

– Прекрасно выглядишь, МакАльпин.. прекрасно, – говорю я сама себе.

Смотрю на себя, а самой дико противно. У вас было когда-нибудь такое? Когда вы смотрите на своё отражение, а вам блевать охота от того, что показывает вам зеркало? Мой внешний вид как будто пожизненное клеймо: смотри на себя и мучайся. И ведь жизнь тебе обязательно пошлёт красивых подруг, родственников, окружающих тебя людей, да даже просто знакомых, чтобы ещё раз напомнить тебе о твоей природной «красоте».

Замечаю, как из ссадины на щеке начинает сочиться кровь. Пытаюсь смыть водой, но кровь продолжает выступать.

Выхожу из ванны.

– Алекс, ты не знаешь.. – я замолкаю, как только вижу её сладкоспящую в позе эмбриона, обнимающую одеяло. – Моя бедная девочка... – шепчу я и выходу из комнаты.

Дом Ларри напоминает мне лабиринт. Куда не зайди: тупик или комната. Крадусь тихо по коридору, чтобы никого не разбудить. Спускаюсь по лестнице и иду на кухню на поиски аптечки или хотя бы бинта. Ищу по ящикам, но резко загорается свет. Моя душа уходит в пятки. Я хватаюсь за нож и резко поворачиваюсь.

– Ножи в этом доме не наточены как год, – говорит мне Ларри.

Я выдыхаю.

– Не спишь или я тебя разбудила?

– Я решил остаться на первом этаже, на диване,- он показывает рукой назад, на что я выглядываю и действительно вижу скомканное постельное бельё.

– Извини, я просто искала аптечку.

– Нужны таблетки?

Убираю руку от щеки и показываю ему кровь.

– Чёрт, на, – он даёт мне кухонные полотенца, – вытри кровь, а я пока принесу что-нибудь спиртосодержащее..

– Да не стоит, Ларри.. я..

– Сейчас принесу, я сказал.

И когда он успел стать таким заботливым по отношению ко мне? Ларри бегает по всему первому этажу и, в конечном итоге, заглядывает в мини-бар и берёт оттуда маленькую бутылку с виски.

– Я думаю, что это тоже подойдёт.

– Ты с ума сошёл? А что, если твой отец узнает?!

– Он знает, что я пью, расслабься.

Ларри отрывает кусок от вафельного полотенца, которое красиво лежало на полке, смачивает его в виски и даёт мне.

– Приложи, это тоже должно помочь..

Я делаю всё как он сказал: прикладываю кусок тряпки смоченный в дорогущем виски к щеке. Рана моментально начинает реагировать, на что я издаю шипящие звуки.

– Сильно больно?

– А ты как думаешь?

– Дай посмотрю..

Он подходит ко мне и задирает мою голову вверх, прямо на свет.

– Царапина. Ты задела заживляющую корку.

– Спасибо, я и сама знаю.

Он держит мою голову всё в таком же положении, но при этом уже смотрит прямо в глаза. Ненавижу это чувство.

– Кхм, Ларри, а где..

– Ш-ш-ш-ш, не говори ничего..

– Что..?

Он наклоняется ко мне и целует меня в губы. Я на автомате прикрываю глаза и отдаюсь этому моменту. Мы начинаем целоваться. Господи, Я ЦЕЛУЮ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРОГО Я НЕНАВИЖУ БОЛЬШЕ ВСЕГО, после его отца, конечно!!! Пытаюсь закончить этот поцелуй, но он страстно впивается мне в губы, при этом руками обвивает мою талию. Моя распухшая губа уже болит меньше, а про ссадину на щеке я и вовсе забыла.

– «Надо контролировать себя, Джина, надо.. кон..тро..» – я больше не могу ему сопротивляться. Он пятится назад, ведя меня за собой. На ходу выключает свет, а затем валит на диван. Снимает с себя футболку и я млею. Его горячий торс, эти мускулы и мышцы просто сводят меня с ума. Ларри ложится на меня и начинает целовать мою шею, затем спускается ниже.. ниже.. но тут я его останавливаю.

– Что такое, тебе не нравится? – говорит он запыхавшись.

– Всё прекрасно, даже очень.. просто.. я не готова к этому..