Тогда Евстратий, укрепляя дух пленников, сказал: «Братия! Кто удостоился принять крещение и верует во Христа, пусть не окажется отступником от Него и нарушителем данного при крещении обета».

И все пленники решили пострадать за Христа, лишь бы не быть иудами.

Через четырнадцать дней все иноки один за другим умерли от голода. Остался один Евстратий. Тогда жидовин тот, распалясь яростью, ведь из-за Евстратия лишился он золота, истраченного на рабов, на Святую Пасху пригвоздил его, как Христа, ко кресту.

Старик с опаской глянул на бледного, с пылающими глазами Илью и продолжал:

– А Евстратий, не евший и не пивший уже пятнадцать дней, оставался ещё живым и говорил с креста: «Великой благодати сподобил меня Господь сегодня, пострадать за святое имя Его на кресте, как и Он за нас страдал. Но ты, распявший меня, и окружающие тебя ужаснётесь, и праздники ваши обратит Господь в плач».

Услышав это, душимый злобой жидовин схватил копьё и пронзил пригвождённого.

И тотчас показалась огненная колесница, и огненные кони вознесли ликующую душу Евстратия на небо. А святое тело его жестокосердный мучитель бросил в море, и никто не смог найти его.

Через несколько лет, неведомо как, святые мощи Евстратия оказались в монастырской пещере, а отмщение злодеям в тот же день исполнилось. Всех греческий царь перебил…

Старик вдруг сонно качнулся, мягко повалился на лавку и засвистел носом так, будто и не нос это был, а свирель скоморошья.

– Сомлел, сердешный, – улыбнулась мать. – А худющий-то, хоть самого в пещеру клади.

Не спал Илья в эту ночь. Новый, чудесносвятой мир узнал он и теперь был душой там, в таинственном пещерном монастыре, где, казалось ему, слышал простые, мудрые слова старцев, кивал головой, беззвучно шептал что-то, яростно сжимал кулаки, крестился и, наконец, под утро, когда на небе Божьи огоньки погасли, так сидя и уснул. Когда же очнулся, старика уже не было, а рядом на лавке лежал маленький белый свёрток.

– Когда дед-то утром уходил, – рассказала мать, – поглядел он на тебя спящего долго так и сказал непонятно: «Ему нужней будет».

Осторожно развернул белую тряпицу Илья, а в ней та самая святая просфора!

– Да ведь это он хворой внучке нёс! – охнул Илья. – А мы и звать-то его как не спросили…

«Русь-русь-русь…» То ли жаворонок в траве пропел, то ли Ангел с неба шепнул…

Тридцать лет и три года минуло, как приковал окаянный змей Илью Муромца железными оковами к дубовой скамье.

Тридцать три года Христу было, когда распяли Его на кресте, и вот сегодня в полночь вновь, как тысячу лет назад, воскрес Он из мёртвых, и вновь Ангелы Его вострубили: «Христос воскресе, смертию смерть поправ! Смерть, где твоё жало, ад, где твоя победа?!»

Нежная заря на алых конях солнце на небо вывезла. Улыбнулся Илья, толкнул дверь ухватом, весной подышать, а в тёмную горницу вместе с розовым утром стремительно влетела ласточка.

У Ильи от неожиданности ухват из рук выпал, а ласточка облетела избу три раза и вдруг села ему на плечо. Илья будто окоченел, дышать перестал, а сердце в груди так громко забухало, что взмолился он про себя:

«Господи! Уйми сердце моё. Так грохает, боюсь, испугается и улетит твоя вестница».

А ласточка, нисколько не страшась, быстро глянула на Илью своим глазом-бусинкой, смело склевала из бороды хлебную крошку и выпорхнула из избы.

– Господи! Славлю Тебя, – прошептал, волнуясь, Илья, и в тот же миг яркий, неизречённый свет вспыхнул перед ним и затопил нестерпимым сиянием всю избу так, что Илья зажмурился и руками глаза закрыл.

А из этого неземного света раздался сильный, небесный голос:

– Истинно говорю тебе, ныне исцелён будешь и славу обретёшь на земле, яко Илия Пророк на небеси, ибо власть даю тебе наступать на змея и на всю силу вражью и ничто не повредит тебе!

– Прости, Господи! – в ужасе воскликнул Илья. – Не могу из-за немощи пасть перед Тобой, а глядеть на Тебя не смею: боюсь, ослепну.

– Невозможно человеку во плоти видеть Меня. Но вот апостолы Мои, да пребудут они с тобой!

– Блаженны слышащие Слово Божье и соблюдающие Его, – твёрдо сказал другой голос. – Открой глаза, Илья, не бойся.

Осторожно отвёл он от лица руки и видит – свет исчез, а перед ним в блистающих одеждах стоят седобородые апостолы Павел и Пётр [12] .

– За терпение своё и веру сподобился ты сегодня видеть Божественный свет и слышать голос Спасителя, – сказал святой Пётр. – А теперь выпей святой воды, – и подаёт ему деревянный ковш.

Поражённый чудесным видением, поднёс Илья дрожащими руками ковш к сухим губам и отпил глоток.

– Теперь вставай, – приказал апостол. – Вставай с верой, ибо исцелён ты ныне по Слову Божию.