Я второй день подряд плакала.

АШЕР

— Тебе лучше съесть печенье. Я встала рано и пекла его не для того, чтобы ты с ним возился, — сказала мама, пялясь на мою тарелку, к которой я едва при-коснулся: у меня не было аппетита.

— Да, мам, — сказал я прежде, чем засунуть кусочек в рот.

Стил поторопился закончить с завтраком и уйти. Он даже не смотрел мне в глаза. Это хорошо. Ему нужно держать дистанцию, пока я не успокоюсь.

— Можно добавки? — спросил Даллас, как чёртова пятилетка.

— Пойди и возьми сам. Она не твоя прислуга, — отрезал я.

Он выпучил глаза, поднялся со своей тарелкой и направился к плите.

— Хорошо, почему ты не находишь себе места? Тебя не было утром, и Брей поехал искать тебя, пока другие пытались отвлечь меня. Я растила каждого из вас.

знаю, когда один из вас не приходит на ночь домой, и я знаю, когда Даллас пыта-ется меня очаровать, чтобы кому-то всё сошло с рук.

Даллас усмехнулся, когда присел с тарелкой, заваленной печеньями и томат-ным соусом.

— Это показатель, — сказал он с оскалом.

отказывался признаться маме, в чём дело. Не было причин, по которым ей нужно было страдать от такой боли теперь. У неё были хорошие воспоминания об

43

Эффи Вон Ашер

отце, пусть так и остаётся. Правда всё испортит. Она только безо всяких на то при-чин сделает ей больно.

— Я привыкаю к родному дому. Стил порвал с Дикси, не буду врать — я рад. Дикси нужно жить дальше, но не с кем-то из моих братьев.

Я надеюсь, мой голос не подвёл меня.

Мама приподняла бровь и села с чашкой кофе напротив меня.

— Я обращаюсь к Би Эс, — просто сказала она и сделала глоток кофе, изу-чая меня. — Слышишь, Би Эс. Я не куплюсь на это, — сказала она, убеждаясь, что донесла свою точку зрения.

— Мама, давай просто оставим его в покое, — сказал Брей.

Он единственный, кто был достаточно смел, чтобы сказать маме что-то вро-де этого… кроме меня.

Мама повернулась посмотреть на Брея, сидящего за столом, который теперь выглядел как маленький мальчик, пойманный на месте преступления с рукой в банке с печеньем. Если бы мне не было так дерьмово, я бы рассмеялся. Даллас и Брент вместе засмеялись.

— Я не припомню, чтобы спрашивала тебя, что делать. Я вынашивала его в течение девяти месяцев и преодолела десять часов мучений, рожая его. Затем я мыла его задницу, ухаживала за ним, когда он болел, держала за руку, когда ему накладывали швы, и позволила ему облевать меня, когда он отравился. Так что не говори мне, что я должна делать, а что нет. Если я захочу что-то узнать об одном из моих мальчиков, я спрошу об этом. Ты можешь быть следующим, так что закрой свой рот и ешь завтрак.

Брей уронил голову, уступая позицию.

— Да, мэм, — ответил он.

Внимание мамы опять обратилось ко мне.

— Когда я в последний раз проверяла, это ты бросил милую Дикси Монро на обочине, не оборачиваясь назад. Не говорил о ней и не смотрел на неё. Я волнова-лась, что ты был слишком серьёзен в этих отношениях, в то время как был так мо-лод, поэтому не стала давить на тебя. Но три года спустя, когда ты должен был привязаться к какой-нибудь девушке, встреченной тобою в колледже, ты вернулся сюда по-прежнему мрачный и одинокий. Это не правильно. Мужчины выглядят, как ты, только тогда, когда женщина бросает их. Но у тебя нет отношений. Объяс-ни мне это. Потому что, должно быть, это ты отталкиваешь их. Стил любит эту де-вушку. Он купил ей кольцо с бриллиантом, бог знает, что он не может себе это по-зволить, а теперь, спустя два дня после твоего возвращения домой, он расстался с ней. Попахивает Д. Е. Р. Ь. М. О. М.

44

vk.com/fallen_too_far ЭББИ ГЛАЙНС / Сделай Последний Шаг

посмотрел на Брея, но он ел и не смотрел в нашу сторону. Мама поставила его на место. Брент, нахмурившись, наблюдал за нами с интересом. Он знал, что я не могу сказать маме правду. Они все знали. Но ни один из них не пытался помочь мне.

— Может, он не любил её достаточно. Может, он не любил её достаточно, чтобы бороться за неё и убедиться, что она защищена от всего, что может ей на-вредить. Может быть, он не любил её достаточно, чтобы пожертвовать своим сча-стьем ради неё. Может быть… — я замолчал и встал. — Мама, я люблю тебя, но я не могу об этом говорить. Не сейчас, — сказал я, возвращая свою тарелку на стол,

направился к двери.

Если Стил не смог выдержать, то и я могу не сдержаться. Я не могу расска-зать маме правду.

— Ты нашёл их письма, не так ли?

Слова мамы достигли меня, когда моя рука коснулась стекла двери, и я за-мер. Письма. Она знала о письмах. Значит она знала…

Какого дьявола?

Обернувшись, я посмотрел на неё и увидел грусть в её глазах.

— Какие письма, мама? — спросил я её, нуждаясь в подтверждении того, что она знала о тех письмах.