Юрий был рад, что ему удалось её разговорить. Чтобы это отпраздновать, он открыл упаковку готовых бутербродов, купленную накануне. Предложил жене, но та покачала головой.

– Когда я встала на ноги, у меня уже был готов план. Это всё школа, которую ты так любишь. Школа, про которую все говорят: если ты не пройдёшь этот ад и не выйдешь оттуда с отметками хотя бы «удовлетворительно», вся твоя жизнь пойдёт наперекосяк, – она откинулась на сиденье и смотрела на потолок, будто ожидая, что он вот-вот станет прозрачным. – Мои воздушные замки растаяли, и я решила, что первой мишенью, в которой я должна выбить «десятку», должна стать школа.

– Попробовать выкрутить руки системе образования? – уважительно присвистнув, спросил Юрий. Он знал, что в голове жены иногда бродят поистине наполеоновские идеи.

– Нет, что ты, – сказала она без улыбки. – Я была всего лишь маленькой девочкой. Но достаточно взрослой для того, чтобы знать, что чтобы посмеяться над горой, нужно сначала забраться на её вершину. Я приложила колоссальные усилия, чтобы стать лучшей ученицей класса, а затем, уже в средней школе, выиграть подряд несколько олимпиад.

Юрий захохотал.

– Что ещё я о тебе не знаю? Нет, на самом деле очень символично, что я выбрал жену, как настоящий учитель, даже не изучая её дневника.

Алёна оторвалась от созерцания потолка и кисло посмотрела на мужа. Потянулась через рычаг переключения скоростей, чтобы стряхнуть крошки с его колен.

– Это не имеет значения. Там, наверху, ничегошеньки не было. Только прекрасный вид на соседские горы, ещё монстроузнее, ещё огромнее. Страх божий. Однажды я подумала, что при рождении угодила немного не в ту вселенную, и эта мысль не даёт мне покоя до сих пор.

3.

Больше за вечер она не произнесла ни слова, да и Юрий не знал что сказать. Они проехали Зеленогорск, затем поворот на Выборг и ещё пару посёлков городского типа, названия которых миновали голову водителя как проходящие поезда. Иногда по стёклам начинал стучал дождь, а у горизонта грохотал гром, освещая всю округу вспышками молний. И тогда деревья были похожи на бегущих людей, в отчаянии хватающихся друг за друга, пытающихся укрыться от неведомой опасности. Юрий подумал, что неплохо было бы отдохнуть, но не допускал и мысли, чтобы посадить за руль жену. Её лицо затянуло тёмной вуалью. Пытаясь схватить глазами до боли знакомые складки у рта, форму губ, блеск передних зубов в тот момент, когда розовый язык проходится по ним, мужчина понимал, что она больна.

Он отобрал у неё кофейные таблетки и смаковал их, словно мятные леденцы, запивая колой.

Около двух часов ночи «Хёндай» на минуту замедлил свой бег, чтобы посадить двух автостопщиков, парня и девушку, которые дежурили у дороги, мужественно держа над головой один на двоих полиэтиленовый пакет. Хорь никогда бы не назвал себя альтруистом, но ребята не выглядели кем-то, кто может организовать разбойное нападение на дороге – скорее, воробьями, которые совершили побег из воробьиного рая только потому, что там невыразимо скучно, выбрав для этого самый неудачный день. Они ввалились в салон, хохоча и пихая друг друга, обдали сидящих впереди настоящим веером брызг. Каждому не больше двадцати лет, на лицах лихорадочный румянец, будто в ожидании попутной машины эти двое только и занимались тем, что растирали друг другу щёки. Из вещей по рюкзаку да наспех скатанная палатка.

– Спасибо! – вопили они, перебивая друг друга. – Спасибо!

– Куда вам, уважаемые господа? – спросил Юрий тоном потомственного кучера и надавил на клаксон. Ребята взвыли от восторга.

– Нам по этой дороге – прямо, – сказал парень, утирая текущие из носа сопли. – А дальше неважно. Мы знаете, что хотим? Проскочить границу, чтобы никто нас не увидел, и разбить палатку на площади большого города. Что там поблизости? Хельсинки? Таллин? Да плевать! Вас как зовут? Меня – Гоша, а это Молли.

– Молли? – переспросил Юрий.

Ребята одновременно состроили загадочные лица (у них очень хорошо это получилось), и Хорь сдался:

– Очень плохая идея, ловить машину ночью и в такую погоду. Любой встречный может принять вас за порождения своего больного разума или за парочку оленей, переходящих дорогу, но никак не за юных путешественников. Сколько вы стояли?

– Около полутора часов, – ответила девушка. Очень миниатюрная, с выразительным, не слишком красивым, но запоминающимся лицом; мокрые волосы иглами торчали во все стороны. – У нас не раскрылась палатка.

Они переглянулись и прыснули. Юрий улыбнулся и скосил глаза на жену. Она не спала; разглядывала гостей в зеркало заднего вида. В первую очередь, конечно, эти двое здесь для Алёнки. Она обожает таких людей. Ну, то есть обожала совсем недавно. Неделю назад она бы уже болтала с ними как с родными, а Юрию оставалось спокойно вести машину. На этот раз она осталась равнодушной.

Разозлившись на неё и на себя за то, что такая простая приманка не сработала, Юра сказал довольно резко:

– Это не ваша палатка, верно?