Городская площадь была причудливой, с аккуратными небольшими магазинами вокруг мэрии посередине. Это было здание с двумя ярусами в центре и башнями по три яруса на каждом углу. Люди ходили по магазинам, пока падал легкий снег, искрящийся на кованых перилах и – о Боже! – на железных коновязях! Будто люди до сих пор ими пользуются,

чтобы привязать своих лошадей! Как и в былые времена!

– Саймон, давай немного прогуляемся, твой город такой очаровательный! Ты только посмотри на все эти магазинчики! О, какая чудесная ёлка на площади! – воскликнула я.

Перед зданием мэрии стояло большое дерево, украшенное красными бантиками, золотыми игрушками и гирляндами.

– Детка, в Сан-Франциско тоже каждый год ставят ёлку перед мэрией.

– Но здесь она другая! Здесь всё невероятно мимимишное! Такое старинное! А это что? –

спросила я, указывая на старый готический дом с мемориальной доской на фасаде. На каждом окне был рождественский венок, а в окнах наверху даже горели свечи. Выглядело это так красиво, что здание точно должно было иметь какое-то важное историческое значение.

– Раньше это был… Да, здесь по-прежнему Subway31.

– Станция метро? – переспросила я, запутавшись.

– Нет, здесь продают сэндвичи, – ответил Саймон, смеясь над моим ошалевшим выражением лица. – Не могу поверить, что он по-прежнему открыт, там никто не ест. Ведь сеть закусочных Луиджи намного популярнее. Ты всё еще хочешь чизстейк?

– А Земля всё ещё круглая?

– Понял тебя! Один чизстейк для дамы, – сказал Саймон, разворачивая машину на углу площади в направлении от центра города. – Пойми, здесь всё действительно старое.

Каждое здание раньше было чем-то другим, но теперь заново используется под что-то новое, – пояснил он, останавливаясь на одном из парковочных мест, располагавшихся по диагонали. – Как, например, этот дурацкий торговый центр, где раньше был магазин велосипедов.

Саймон выбрался из машины и подошёл открыть мне дверцу. Вылезая, я вдохнула снежный воздух, чувствуя покалывание в лёгких. Холод бодрил после долгого перелёта, и было приятно немного размять ноги, пока мы шли вниз по улице.

По пути Саймон указывал на различные здания: пекарня, где делали лучшие сахарное печенье, магазин, где он покупал каждый год новые туфли к школе. И пока мы шли, он говорил и говорил, от чего, казалось, нервничал всё меньше.

– Слава богу, он всё ещё здесь. Маленький Луиджи, – сказал Саймон, когда в темноте морозного вечера показались очертания двери. Мы пошли быстрее и вскоре уже были внутри. Помещение оказалось крошечным, всего три стола и прилавок. Стейки поджаривались на больших чёрных сковородах, шипящих от перца и лука. Люди выкрикивали заказы, им заворачивали бутерброды, а запах был просто райский.

Подошла наша очередь, и Саймон сделал заказ для нас обоих. Два стейка с сыром, луком,

грибами, немного сладкого и острого перца. И знаете, что самое смешное? Пока он заказывал, у него из ниоткуда появился акцент. Я никогда не слышала его раньше. Не Нью-

Йоркский или жителей Нью-Джерси, а очень специфичный акцент. Прислушавшись, я поняла, что все вокруг говорят также. У некоторых акцент более явный, чем у других, и у

Саймона он был довольно легкий, но определённо был. Без сомнений.

31 прим. в переводе «метро», но также название сети закусочных, специализирующихся на сэндвичах

Прихватив несколько салфеток, Саймон заметил семью, освобождавшую один из столиков, и успел занять нам место. Оставив меня за столом, он вернулся за заказом. Я

видела, как Саймон в Сайгоне забирает заказ у человека, с десятью корзинами блинчиков на голове. Видела Саймона, заказывающим колбаски в Зальцбурге у громадной женщины в фартуке. Но только в этой крошечной закусочной в пригороде Филадельфии Саймон явно чувствовал себя как дома.

С широкой улыбкой, он вернулся к столу. Затем показал мне, как разложить салфетки,

чтобы не накапать на себя, добавил соль и перец в сэндвичи, и указал, как держать бутерброд, чтобы он не сыпался по сторонам. Саймон укусил свой чизстейк, и на его лице появилось выражение чистого блаженства. Он издал звук, который я слышала от него лишь при определённых обстоятельствах. И Саймон был очень счастлив в тот момент.

• • •

– Саймон Паркер? – послышался голос позади, и он, с набитым чизстейком ртом,

развернулся. Затем быстро всё проглотил, чуть не поперхнувшись, и встал. Пожилая женщина с изящным седым шиньоном и жемчугом на шее, которым можно было при желании обмотать и шею лошади, с удивлением смотрела на Саймона.

– Миссис Уайт? – спросил он, проводя рукой по волосам.

– О, боже мой, это и правда ты! Никогда бы не подумала, что мы увидимся здесь снова! –

она заключила Саймона в свои объятия. – Где же ты был всё это время? Последнее, что я слышала о тебе, это учеба в Стэнфорде.