Через полчаса к управлению прибыла вызванная Самсоновым «скорая», на которой покойницу перевезли в морг, чтобы сделать вскрытие. Разбудили Курочкина — на этот раз он спал у себя дома.

А Наталию проводили в камеру, где сидел Ванеев.

На этот раз он не балагурил, не шутил и даже не улыбался.

— Вы сказали, что работаете с ними вместе… — Он хмыкнул и отвернулся к стене. Несмотря на поздний час, он не спал, а сидел на кровати и, очевидно, размышлял. — Вот и наработали.

— Надеюсь, что это ошибка… Но дело в том, что против вас есть кое-что такое, что не поддается никакому объяснению. Вы сказали мне, что ни разу не видели ту одежду, в которой погибла Лариса. Я нашла пункт проката…

— Так это вы были там? — вскричал он возмущенно. — Вы? Я, признаться, не ожидал от вас такого…

— Да, это была я, потому что никому бы и в голову не пришло искать происхождение этого костюма.

— Какого еще костюма?

— Итальянского народного женского костюма. Дело в том, что красная юбка и белая блузка привезены были аж из самой Италии.

Вот меня и заинтересовало, как они могли очутиться в Вязовке.

— А почему вы говорите об этих костюмах во множественном числе, интересно? — Видно было, что он разозлен не на шутку.

— Да потому что в доме у Аржанухина был найден точно такой же костюм. Это уже два, так?

— Ну, так…

— А сегодня ночью мы нашли на ферме, в двух шагах от того места, где обнаружили вашу жену, еще одну женщину.., и тоже в таком же костюме…

— И кого же? — Его голос изменился.

— Людмилу Романову, мою подругу. А вот теперь послушайте меня… Отыскав этот несчастный пункт проката, я поговорила с женщиной, которая там работает, и попросила ее сказать, кто именно брал у нее эти костюмы (всего их, кстати, было двенадцать, а взяли только четыре). И как вы думаете, что она мне ответила?

— Да я не думаю, а знаю. Она ответила, что это я. Иначе меня бы сюда не посадили.

Но я-то никаких костюмов не брал. Клянусь вам! Зачем они мне? Для каких-то там домашних спектаклей? Да я все сделал, чтобы только Ларочка забыла сцену, балет и все такое… Зачем бы я стал брать в каком-то там прокате итальянские костюмы, да еще четыре штуки?

— Вот именно, что четыре. Три уже нашли, и они связаны со смертью трех женщин.

У убийцы остался еще один… Вот, взгляните. — Она протянула ему записку, которую нашла в шубе вчера вечером. — По-моему, теперь моя очередь. Четвертый костюм предназначается мне…

— Вам?!

— Как видите. А теперь взгляните вот сюда. — Она достала из кармана джинсов сложенную в несколько раз газету, которую «взяла напрокат» в читальном зале библиотеки. — Узнаете себя и эту статью?

Ванеев, развернув газету, пожал плечами:

— Ну да, это моя статья. Я ее читал, и фотография там тоже моя…

— Так вот, тот человек, который назвался вашим именем, пришел в прокат и предъявил вместо паспорта вот эту самую газету: вот, мол, посмотрите, разве это не является удостоверением личности… И женщина ему поверила.

Более емкого в информационном плане удостоверения трудно себе представить. Кроме того, этот человек оставил ей довольно приличный залог в двести тысяч рублей. Что скажете?

— А что тут можно сказать? Я даже не знаю, где находится этот прокат.

— А вот я вам кое-что скажу. Во-первых, я веду следствие независимо от тех людей, которые вас задержали, а во-вторых, я возвращаю вам ваши деньги. Вот, держите. Если все закончится удачно, то вы заплатите мне за работу, если же нет — пусть они останутся у вас.

— Подождите, вы что, не верите мне? Неужели вы серьезно считаете меня убийцей Ларочки?

— Пока трудно что-либо утверждать. А факты, сами знаете, вещь упрямая… Я заеду к вам дня через два, не раньше. Мне срочно надо кое-что выяснить. И еще: кто в деревне знал об этой статье?

— Да все!

— А кто увлекается музыкой?

— Как кто? Романова и еще несколько женщин… Но они просто преподают музыку.

А что конкретно вы имеете в виду?

— Кто-нибудь из Вязовки хотел бы жить, к примеру, в Италии? Знаете, как бывает — человек с детства мечтает, а когда взрослеет и понимает, что ему и жизни не хватит, чтобы скопить на туристическую поездку в страну своей мечты, начинает строить эту мечту у себя во дворе…

— Нет, Пизанской башни у нас в Вязовке никто не строит. Обычные мужики и бабы.

И что я не переехал в город в прошлом году?

Не сидел бы здесь в этой леденющей камере.

— Обещаю вам, что я сделаю для вас все возможное и невозможное. Хотя бы потому, что теперь ваше дело непосредственно связано с моим, ведь убили Люсю…

Самолет на Симферополь вылетал через час.

— Скоро объявят посадку, Толик. Ты за меня не беспокойся и, очень тебя прошу, никому ничего не говори… Ты можешь только все испортить. Держи язык за зубами. Я понимаю, что рискую, потому что за время моего отсутствия он может сделать что-нибудь с собой…