Фрэда. Никто.

Леди Чешир. Даже отец? (Фрэда отрицательно качает головой.) Для женщины ничего нет ужаснее, чем висеть камнем на шее мужчины. Как далеко зашли ваши отношения? Говори!

Фрэда. Не могу!

Леди Чешир. Ну говори же!

Фрэда. Я не скажу.

Леди Чешир (со страдальческой улыбкой). Не хочешь выдавать его? Оба вы одинаковы. Какой смысл скрывать от меня? Посмотри мне в глаза. Когда ты летом уезжала, он был с тобой?

Фрэда. Он… он всегда вел себя как джентльмен.

Леди Чешир. Как мужчина, ты хочешь сказать? (Леди Чешир резко поворачивается, начинает ходить по комнате. Останавливается, пристально смотрит на Фрэду.)

Фрэда. Он не виноват. Я так его люблю…

Леди Чешир. Просто не знаю, что тебе сказать. Это какое-то безумие. Нет, так невозможно, это надо прекратить.

Фрэда (угрюмо). Я ему не пара, я знаю, но я все-таки тоже человек.

Леди Чешир (на это первое заявление о правах отвечает голосом, в котором слышатся металлические нотки). Он тебя еще не разлюбил?

Фрэда. Это нехорошо так говорить, нехорошо!

Леди Чешир. Мужчины — это порох, женщины устроены по-другому. Если он тебя разлюбил, это твоя вина.

Фрэда. Но он любит меня, не может быть, чтобы он… Ведь всего только четыре месяца…

Леди Чешир (опустив глаза, говорит быстро). Послушай. Я люблю сына, но я знаю его. Я знаю этот тип мужчин. Я с таким прожила 30 лет. Я знаю их. Когда они чего-нибудь хотят, то они добиваются этого во что бы то ни стало, а потом — потом раскаиваются.

Фрэда (угрюмо). Он не раскаивается.

Леди Чешир. По-твоему, его любовь выдержит все испытания, все трудности, которые ждут вас обоих впереди? Ты сама знаешь, что это не так.

Фрэда. Если бы я была леди, вы бы со мной так не говорили.

Леди Чешир. Если бы ты была леди, дело не дошло бы до беды. Он тебя возненавидит.

Фрэда. Нет, неправда. Он будет счастлив со мной, там… когда мы уедем.

Леди Чешир. Я не хочу говорить тебе все те гадкие, неприятные вещи, о которых ты сама знаешь. Я только прошу тебя: поставь себя на наше место.

Фрэда. Ну да, конечно!

Леди Чешир. Ты меня достаточно хорошо знаешь; я не такая уж эгоистка, я думаю не только о себе.

Фрэда. А вы не хотите поставить себя на мое место?

Вскидывает голову.

Леди Чешир. Что?

Фрэда. Да. И на место Розы Тэйлор.

Леди Чешир (голосом, полным ужаса, тихо). Как? О боже! (Гробовое молчание. Леди Чешир быстро подходит к Фрэде и смотрит ей прямо в глаза.)

Фрэда (отвечая ей таким же взглядом). Да, это правда. (Обращаясь к Биллу, который вышел из гардеробной; отрывисто, с трудом.) Я не хотела говорить.

Леди Чешир (прерывающимся голосом). Это ужасно!

Билл. Придется сказать отцу.

Леди Чешир. Нет, нет. Подожди!

Билл. Оттяжка ничего не изменит.

Дверь из коридора распахивается. Вбегают Кристина и Дот, держа в руках тетради с ролями. Замечают, что происходит что-то неладное, останавливаются. Билл, бросив взгляд на мать, резко поворачивается и уходит в гардеробную; леди Чешир отходит к окну.

Джоэн (входя вслед за сестрами). Машина подана. Что здесь происходит?

Дот. Помолчи!

Из коридора слышится голос сэра Уильяма: «Дороти!» Леди Чешир проводит по лицу носовым платком, поворачивается. Входит сэр Уильям. Он в полном охотничьем костюме — на нем красный камзол, кожаные штаны и высокие сапоги с красными отворотами.

Сэр Уильям. Мы отправляемся, дорогая. (Дочерям, благодушно.) Репетируете, а? (Подходит к Фрэде, протягивает правую руку в перчатке.) Застегни-ка, Фрэда, что-то туговато. (Фрэда застегивает перчатку. Леди Чешир и дочери смотрят на эту сцену в молчании, как зачарованные.)