Геронда поднял с пола горящую часть факела и поспешил ко входу в подвал. Товарищи ждали его на площадке, с которой во тьму спускалась каменная лестница.

– Ты ранен! – Мария заметила, что по рукаву геронды расползается кровавое пятно. – Покажи мне руку.

– Не сейчас! – отмахнулся Никифор и повел всех вниз. Снаружи раздались яростные удары топора о дверь.

– Смотри, куда ты нас завел! – запричитала Мария. – Это ловушка. Нас здесь найдут и зарубят. Мне умирать не страшно, но ты должен был спасти детей. Гонорий тебе этого не простит.

– Не бойся, женщина, только веруй! – строго осадил ее кузнец.

Спустившись на двадцать локтей, беглецы попали в просторный зал со сводчатым потолком, который поддерживался множеством колонн. Во все четыре стороны уходили арочные коридоры, уставленные бочками с вином. Геронда снял с цепочки светильник, зажег его и огляделся.

– Нам нужен западный… За мной!

Беглецы мелкой рысью засеменили в одну из арок за своим предводителем. Проход тоже подпирался колоннами, между которыми в нишах покоились бесчисленные амфоры с вином. Через тридцать шагов в рядах амфор образовался разрыв – от основного коридора ответвлялись два других, поменьше. Никифор свернул направо. Через следующие тридцать шагов новая развилка – на этот раз взяли влево.

– Как ты здесь ориентируешься? – удивленно спросил Орлик.

– Каждый тоннель имеет свое обозначение: те, что идут с севера на юг буквами – A, B, C, D, а с запада на восток – цифрами от 1 до 15.

Орлик присмотрелся к колоннам и заметил, что на каждой вырезана большая буква G. За поворотом буква сменилась цифрой 6, а место амфор заняли бочки.

Эхо донесло до беглецов мужские голоса и крики. Никифор жестом велел всем замолчать и двигаться как можно тише.

После четвертого поворота коридоры превратились в пустые необработанные штольни, чье обозначение было намалевано белой известью. Под ногами валялись булыжники и мелкие камни. Двигаться приходилось с большой осторожностью.

Наконец, Никифор остановился у плоского участка стены – единственного обработанного места в этой части пещер.

– Помоги-ка мне – попросил он Орлика. Они стали на колени и принялись выгребать каменную крошку у стены. Вскоре пальцы уперлись во что-то твердое. Кузнец ухватился и выдернул на поверхность большой продолговатый предмет, завернутый в парусиновую ткань.

– Что это? – шепотом спросила Юлия.

– То, что должно было помочь сбежать отсюда мне и твоей бабке… Отойдите-ка подальше.

Пыльная материя соскользнула на пол, и в руках у кузнеца оказалась увесистая кувалда. Никифор перекрестился, зачем-то произнес «Господи, прости», и ударил молотом в стену. Железный боек проломил ее насквозь. Послышался шорох сыплющейся крошки. Стена оказалась кирпичной. За ней открылось пустое пространство.

– Это выход? – радостно воскликнула Юлия.

Старик безжалостно ломал перегородку. Чтобы не оглохнуть, пришлось зажать уши ладонями. Скоро проем оказался достаточно большим. Никифор отбросил кувалду и взял светильник, но перед тем, как полезть в дыру, еще раз перекрестился. Этот внезапный приступ набожности насторожил его товарищей.

За перегородкой был узкий коридор, в котором с трудом могли разминуться два человека. Все выстроились цепочкой и медленно двинулись вперед. Дышать здесь было тяжело – воздух спертый, затхлый. Путников охватило чувство тревоги и страха, захотелось поскорее выбраться из этого места и забыть о нем, как о страшном сне.

Вдруг из темноты появился череп. Он лежал в стенной нише и злобно таращился на незваных гостей пустыми глазницами. Мария вскрикнула и вцепилась руками в Юлию.

– Это всего лишь кости – тихо проговорил Никифор. – Бояться нужно живых. Лучше помолись о тех, чей покой мы потревожили.

– И много их здесь? – поежилась Юлия.

Словно в ответ на ее вопрос показалось еще несколько ниш с черепами.

– Тысячи. Никто не считал. В этих пещерах хоронили задолго до того, как твой прапрадед Терций основал здесь поместье.

С каждым шагом количество человеческих останков увеличивалось – углубления в стенах становились больше, и заполнялись они все плотнее.

Через сотню шагов коридор заметно расширился, стали встречаться развилки. Воздух здесь был свежее. Свальные ниши сменились вырезанными в стене карманами, в которые клали умерших и запечатывали крышкой. Сверху были написаны имена, молитвы, стояли иконы. Попадались даже семейные склепы. Орлик из любопытства заглянул в один – в центре возвышался холм из черепов, а кости были аккуратно разложены по стенам.

– Это гробницы жителей «Львиного камня». Здесь их хоронили до тех пор, пока окрестные жители не проведали, что из пещер можно попасть в винные погреба. Наши запасы стали быстро иссякать, поэтому вход сюда мы завалили, а погребать стали на городском кладбище.

– Завалили вход? Как же мы выйдем отсюда? – всполошилась Мария.

– Доверься мне, женщина. Я знаю, куда веду вас, а ты не знаешь.

Через несколько перекрестков беглецы вышли к двустворчатой медной двери, над которой возвышался портик с колоннами. Из стены рядом торчали факелы. Старик зажег один из них и поднял над собой. Над дверью засверкали золотые буквы: «Tertius Ravennansis fecit ypogeum sibi et suis fidentibus in Domino»18.