Джеймс Бонд суммировал вываленный на него ушат знаний: во-первых, предвидение будущего — не редкость, во-вторых, темы экзаменов не определены вплоть до ночи перед экзаменами, и в-третьих, профессор Трелони не горит желанием ему помогать.

— Почти, профессор. Но, скажите, разве не странно, что мы, маги, не занимаемся предсказаниями событий глобального масштаба?

— Что вы имеете в виду, Поттер?

— Ну, самое простое и лёгкое, — предсказать конец света, — ответил воодушевлённый Бонд, не обращая внимания на то, что Рон дёргает его за рукав мантии и корчит страшные рожи. — Столкновения с гигантским астероидом, вроде планеты Нибиру. Космические катастрофы. Искривление плоскости эклиптики. Мировые войны. Извержения супервулканов. Такие мощнейшие катаклизмы, наверняка, оставляют свой след в материях, видимых Третьему Глазу!..

— Разумеется, оставляют, — кивнула Сивилла с довольным видом. — Планета Нибиру у меня запланирована на 2012-й год.

— И их, наверное, легко заметить, — продолжил Бонд. — Столь масштабные эманации смерти и разрушений…

— Не слишком сложно — для знающего, — подтвердила Сибилла.

— Тогда давайте предсказывать их! А ониромантией [83] займёмся потом!

Джеймс Бонд уже предвкушал лавры великого разведчика, выведавшего планы противника ещё до того, как эти планы у противника появились.

— Для знающего, мистер Поттер, — повторила профессор Трелони. — Чтобы стать знающим, вам надо долго и упорно тренироваться, чтобы раскрыть пошире ваш Третий Глаз. И ониромантия замечательно подходит в качестве средства для тренировки. А теперь, если вы уже закончили критиковать мой выбор учебного материала, откройте, пожалуйста, предисловие и прочтите, что Имаго пишет об искусстве толкования сновидений. А затем разбейтесь на пары и, пользуясь «Оракулом снов», попробуйте истолковать самые последние сновидения друг друга. Приступайте.

К сожалению, это был одинарный урок, а не сдвоенный. Как ни хотелось Бонду побольше узнать о методиках предсказания будущего, когда они закончили читать предисловие, на собственно толкования сновидений осталось минут десять, не больше.

Рон уныло посмотрел на Невилла, увлечённо рассказывающего Дину Томасу свой недавний кошмар. Исходя из сюжета, шляпа бабушки Невилла, вооружённая садовыми ножницами и париком Снегга, гонялась за Невиллом по классу трансфигураций, потому что тот опять потерял Вспомнивсётель.

— Ну, давай ты, что ли, — Рон со вздохом перелистнул сонник на оглавление. — Я снов никогда не запоминаю.

Джеймс Бонд задумался о сюжете для толкования.

— И, значит, ты, вместе с красавицей-агентессой НАБ, выпал из самолёта?

— Да, но не просто так, а на вертолёте, — ответил Бонд. — И мы полетели прямо вниз, и неизбежно разбились бы [84] .

Весь класс, затаив дыхание, слушал сон Гарри Поттера. Сивилла Трелони при неярком свете умудрялась даже делать какие-то заметки.

— Но я сумел запустить двигатель, и мы, чудом избежав падения, совершили мягкую посадку.

— А тот парень, Густав Грейвс?

— Я выдернул у него кольцо парашюта, и его вытащило из самолёта, затянуло в турбину двигателя, и… В общем, он не выжил.

— А спутник, вооружённый лучом концентрированного солнечного света?

— В тот момент, когда Густава Грейвза — то есть Тан-Сун Муна — размололо турбиной, управляющий модуль на его руке тоже был уничтожен, и коды управления «Икаром» были потеряны, — объяснил Бонд. — Сбить мы его, конечно, не могли, потому что система самозащиты у него никуда не делась. Так и оставили мотаться на орбите. Рано или поздно он затормозится о верхние слои атмосферы, упадёт и сгорит.

Воцарилась тишина.

— Это самый потрясающий сон, который я когда-либо слышала, — вздохнула Парвати Патил. — Он, конечно, немного кровав, но весьма захватывающ. Особенно эта финальная битва на разваливающемся самолёте.

— Да, нам тогда пришлось нелегко, — взгляд Бонда затуманился, и он машинально потёр места синяков, давно исчезнувших с совсем другого тела.

Сивилла Трелони прочистила горло, распространяя вокруг себя запах дешёгого хереса:

— Мистер Поттер, спасибо за увлекательное повествование. Пять баллов Поттеру за богатый материал для исследования и ещё пять баллов Гриффиндору за прилежность и успехи в учёбе.

— Народ в холле, наверное, обалдевает, — шепнул Рон. — Наши рубины в песочных часах так и мечутся туда-сюда: пять вниз, ещё пять вниз, пятнадцать вверх, десять вниз… И всё с твоим именем!

— Поскольку у нас осталось совсем немного времени до звонка, я сама истолкую вам этот сон. В самом начале Гарри Поттеру приснился взрыв, — это символ смерти и разрушения. Этот взрыв впечатал в лицо помощника главного злодея алмазы — алмаз, будучи самым твёрдым природным веществом в мире [85] , является естественным средством разрезания, обрывания, представляет собой символ смерти и разрушения. Затем Гарри Поттер попытался сбежать на надувной лодке по воде, а вода, которая всё скрывает, всё уходит в неё бесследно, является символом смерти и разрушения.