— Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал Дамблдор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили. — Рон и Гермиона обменялись ухмылками, значение которых Джеймс сразу понял. — Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча.

У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Долорес Амбридж, заместителя министа магии, нашего нового преподавателя защиты от Тёмных искусств.

Прозвучали вежливые, но довольно вялые аплодисменты, во время которых Джеймс, Джинни, Рон и Гермиона обменялись взглядами, выражавшими легкую панику: Дамблдор не сказал, как долго Граббли-Дерг будет преподавать. Дамблдор продолжал:

— Отбор в команды факультетов по квиддичу будет происходить…

Он умолк и с недоумением посмотрел на профессора Амбридж. Поскольку стоя она была лишь ненамного выше, чем сидя, все не сразу поняли, почему Дамблдор перестал говорить. Но тут послышалось её негромкое «кхе, кхе» и стало ясно, что она поднялась на ноги и намерена держать речь.

Замешательство Дамблдора продлилось всего какую-нибудь секунду. Затем он проворно сел и уставил на профессора Амбридж пытливый взгляд, точно ничего на свете не желал сильнее, чем услышать её выступление. Но другие преподаватели не сумели так искусно скрыть своё изумление.

— Ни разу ещё новый учитель не осмелился перебить Дамблдора, — еле слышно прошептал Почти Безголовый Ник.

— Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала Амбридж, — за добрые слова приветствия.

Голосок у нее был высокий, девчоночий, с придыханием, и Джеймс Бонд почувствовал сильнейший прилив необъяснимой неприязни. Он знал, что всё в ней, от глупого голоска до пушистой розовой кофточки, вызывает у него отвращение. Она еще раз мелко откашлялась — «кхе, кхе» — и продолжала:

— Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! — Она опять улыбнулась, обнажив очень острые зубы. — И увидеть столько обращённых ко мне счастливых маленьких лиц!

Быстрый взгляд по сторонам убедил Бонда, что счастливые лица остались где-то в другом месте. Наоборот, все ученики были неприятно удивлены тем, что к ним обращаются, как к пятилетним.

— Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями!

— Уж это вряд ли, — скривил рожу Фред.

— Я согласна с ней дружить только до тех пор, пока мне не придется позаимствовать у нее кофточку, — шепнула Парвати Лаванде, и обе они беззвучно захихикали.

Профессор Амбридж снова издала своё «кхе, кхе», но когда она опять заговорила, восторженного придыхания в голосе уже почти не слышалось. Он звучал куда более деловито. Слова были скучными и как будто вызубренными.

— Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы потеряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания.

Тут профессор Амбридж сделала паузу и легонько кивнула коллегам, ни один из которых на этот знак внимания не ответил. Профессор МакГонагалл так сурово нахмурила темные брови, что стала очень похожа на хищную птицу. Джеймс явственно увидел, как она обменялась многозначительным взглядом с женщиной-профессором в тёмно-зелёной мантии. Амбридж, между тем, в очередной раз кхекхекнула и заговорила дальше:

— Каждый новый директор Хогвартса привносил в трудное дело руководства этой древней школой нечто новое, и так оно и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стали бы застой и гниение. Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, ибо большая часть наших проверенных временем традиций в пересмотре не нуждается. Итак, необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством…

Зал наполнился гудением; дети, упустив смысл речи Амбридж примерно в районе второго предложения, предпочли общаться друг с другом на отвлечённые темы, ожидая, пока жабоподобная дама в розовой кофточке закончит своё выступление. Джеймс, однако, не дал себе расслабиться, тщательно анализируя и запоминая каждое слово новой учительницы. Краем глаза он заметил, что Гермиона тоже целиком поглощена этой речью, медленной и тягучей, как жидкость на ловушке для мух.

— …Потому что иные из перемен приносят подлинное улучшение, в то время как другие с течением лет выявляют свою ненужность. Точно так же некоторые из старых обычаев подлежат сохранению, тогда как от тех, что обветшали и изжили себя, следует отказаться. Сделаем же шаг в новую эру, в эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, и безжалостно, жестоко и мучительно, разбрасывая кроваые ошмётки, искореняя то, чему не место в детской школе! — Долорес Амбридж, наконец, закончила выступление и села, не обращая внимания на переговаривающихся в зале детей.