Он резко вскочил с кровати, все еще пребывая в темном глубоком сне. Сладкий цветочный запах позвал его тело за собой. Роман открыл глаза только, когда понял, что стоит уже в коридоре босой и в одних трусах, а по полу сильно тянет холодом. Диковато озираясь, он принюхался — до него донесся аромат жареного мяса, корицы Жениной энергии и сладковатой ванили агрессивного ловца Люкки. Смущенно помявшись на месте, Рома вернулся в темную комнату, озаренную светом уличного фонаря. Кровать тихо скрипнула под его весом.

Петр, похрапывающий на диване, даже не проснулся и только тихо фыркнул. Он почмокал губами и повернулся на другой бок.

Роман растер лицо горячими ладонями, и снова почувствовал тающий на языке необыкновенный вкус, от которого сердце сладко заныло. Руки тряслись, когда он натягивал на себя джинсы и свитер. Завязывая ботинки, он уже не мог думать о том, что, вероятно, выглядит странно со стороны. Запах манил, дурманил голову, от него во рту скапливалась слюна.

Вдыхая полной грудью, Рома тихо спустился на первый этаж. В доме царила темнота и тишина, лишь деликатно тикали часы да скрипели деревянные половицы. Кажется, из гостиной доносилось бормотание включенного видения. Роман настежь отворил входную дверь, и вместе с порывом ветра его окутало неземное облако. Третий мир звал, умаляя поторапливаться, и он сделал шаг вперед к нему.

— Рома? — Донесся издалека удивленный женский голос.

Он не собирался слышать ничего, не хотел чувствовать больше, чем дурманящий запах. Он побежал…

Я смотрела на Романа и не узнавала его. Лицо приятеля казалось совсем чужим, его рассекала гримаса вселенского отчаянья, невероятного и неподъемного для одного хрупкого человечка. Ветер трепал светлые волосы, раздувал свитер. Меня тут же заколотило от холода. Рома направлялся вон со двора, и, стоя на веранде, я позвала его:

— Рома?!

Парень не отозвался, он только повернул голову, окинув меня невидящим взглядом, и прибавил скорость, как будто убегая. Неожиданная догадка пронзила меня — конечно, именно с таким бессмысленным выражением на лице он гонялся в то утро за запахом третьего мира. Роман походил на наркомана, которого поманили очередной дозой.

Я нерешительно оглянулась на лестницу, ведущую на второй этаж. Куртка осталась в комнате, но времени забрать ее — не имелось, ведь Роман мог ускользнуть вместе со своим треклятым миром. Хорошо, что ночь выдалась ясная и звездная. Крупные, словно лампочки глазки, поблескивали на черном небе. В своем мире я не видела таких больших и ярких звезд, даже на юге. Луна огромным белым кругом висела над головой, отбрасывая неяркое свечение.

Набравшись духа, я шагнула в темноту за ворота, едва улавливая движение Романа. Он, пошатываясь, будто пьяный, торопился точно в лес. Иногда он останавливался и задирал голову, словно принюхиваясь. В такие моменты меня пронизывал мифический ужас, что сейчас парень подпрыгнет и обернется в страшное зубастое чудовище.

Он тенью скользил между деревьев, ни разу не запнувшись. В отличие от него, я уже несколько раз прилично падала, и разбила в кровь ладони о корягу, заваленную опавшей листвой. К счастью, сейчас в самой середине осени густые кроны почти опали, и голубоватый от лунного света воздух казался кристально чистым. Невысокая фигура Романа выделялась резкими контурами. Лес хрустел и шептался, только добавляя жути.

— Рома! — Снова позвала я, бросаясь к нему, когда парень на мгновение остановился.

Я побежала к нему, замерзшая и испуганная, от дыхания изо рта шел пар. Рома, будто услышал меня, и резко повернулся. Он в упор разглядывал меня, в нерешительности я замерла, тяжело дыша. Его глаза казались черными пустыми провалами, и меня затрясло.

— Я думала, что не догоню тебя.

— Что тебе нужно? — Голос его звучал совсем чужим, хриплым, грубым, словно принадлежал другому человеку. Лицо, обычно подвижное и улыбчивое, застыло, как будто на него надели маску индейского божка.

— Рома, — прошептала я, — ты пугаешь меня.

— Зачем, ты идешь за мной? — Повторил он и сделал ко мне шаг.

От страха я потеряла голос и только открывала беззвучно рот, проклиная себя за то, что, поддавшись детской обиде, не стала будить Люка, а сама бросилась в погоню за невменяемым беглецом.

— Кто ты? — Резко спросил Роман и схватил меня за плечи.

— Рома, это я Женя! — Изумилась я, стараясь освободиться, но он не отпускал. Он меня, похоже, совсем не узнавал.

Его пальцы все сильнее сжимались, пока у меня не захрустели косточки. Я взвыла от боли и оттолкнула его.

— Приди в себя! — Он отступил на шаг, хмурясь.

Не найдя лучшего выхода, я размахнулась и влепила ему оглушительную пощечину. Парень не устоял на ногах и, как подкошенный, свалился на ковер из мокрых листьев. Я сама споткнулась и уселась на корягу, приложившись копчиком.

— Твою мать, Роман! — Я вскочила на ноги, едва удерживаясь от слез.

— Женя?! — Он попытался подняться, в его голосе звучала настоящая паника. — Что ты здесь делаешь?

— Что ты здесь делаешь?! — Заорала я. — Ты был похож на лунатика! Я пошла за тобой, а ты попытался ударить меня!