В пылу полемической борьбы В.Ленин формулирует в брошюре 1906 г., а затем воспроизводит в 1920 г. следующее определение: “Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стеснённую, непосредственно на насилие опирающуюся власть” [99] .

Ленинские рассуждения о диктатуре в периоды революционных вихрей отражают действительный характер действий революционных элементов народа в такие периоды.

Отступлением от научного социализма (марксизма) является распространение приведённых выше положений о характере революционной самодеятельности народа в период “революционного вихря” на другие периоды, в том числе на период исторического выбора (переходный период) после революционно-демократического политического переворота. Это такой теоретико-методологический сбой, который на практике ведёт к превышению допустимой меры принуждения в историческом выборе, к деформации переходных процессов относительно демократических целей революции.

Превышение в переходный период допустимой меры принуждения к новым формам общественной жизни ведет к институционализации принуждения как доминирующей формулы политической практики. В конечном счёте это ведёт к утверждению не демократического (буржуазно-демократического или социалистического) государства, а режима диктатуры под теми или иными правовыми и идеологическими масками. Именно это обстоятельство заставляет современных марксистов не соглашаться с либеральным тезисом о необходимости диктатуры для перехода к демократии.

Соотношение принуждения и свободы (добровольности) в переходный период – мало разработанный вопрос и в марксизме, и в других научных направлениях. В целом в этой области можно констатировать этап накопления фактов и отдельных обобщений, а не этап формирования общей теории вопроса, охватывающей причины, направления, формы и результаты превышения политической властью допустимой меры принуждения в революционно-демократических преобразованиях.

Для марксистов особенно важна та часть теоретического осмысления проблемы, которая относится к социалистической социальной революции и формулирует свои положения с учетом истории переходного периода в России после Октябрьского переворота, завершившегося установлением политического режима диктатуры, перерождением самих целей власти по сравнению с первоначальными целями революции. Существенный шаг в сторону разработки марксистской теории вопроса – концепция деформаций и перерождений социализма, опубликованная впервые в 1988 г. [100] .

В современный переходный период в России политическая власть осуществляла реформы как по преимуществу разрушительные и по преимуществу принудительные по отношению к трудящемуся большинству населения. Обобщенная характеристика результатов этих реформ и прогноз социальных итогов переходного периода с позиций, отвечающих марксистской методологической традиции, – в следующем разделе.

1. Практически общепризнано существеннейшее расхождение между официально объявленной в России в октябре 1991 г. направленностью реформ, с одной стороны, и реальными результатами преобразований, с другой.

Главное в этих расхождениях:

а) существенное ухудшение всех параметров функционирования экономики вплоть до её разрушения, потери экономической независимости и обороноспособности страны – вместо прогрессивной структурной перестройки (включая разумную степень конверсии гипертрофированного ВПК) и перехода в режим устойчивого экономического роста;

б) подавленная гиперинфляция, натурализация обмена в реальном секторе экономики, размах финансово-спекулятивной деятельности – вместо современной (т. н. “цивилизованной”) рыночной экономики;

в) многоразовое скачкообразное понижение уровня жизни большинства населения вплоть до развития процессов социальной деградации, сверхрост социальной дифференциации – вместо улучшения социального положения трудящегося большинства, уменьшения социальной дифференциации;

г) обвальный рост социальных рисков для населения и хозяйствующих субъектов, полубесплатный-полупринудительный труд как массовое устойчивое явление – вместо социальной рыночной экономики и соответствующей системы социальной защищённости населения и предпринимательства;

д) отсутствие элементарного правопорядка (в том числе массовое нарушение трудового законодательства), беспрецедентные масштабы развития теневой экономики, коррупции, организованной преступности, прямого разграбления (с огромным вывозом за рубеж) национального богатства – вместо преодоления беззакония и произвола, теневых процессов, создания механизмов правового государства на базе политической, социальной и экономической демократии;

е) чрезвычайно медленное освоение населением практики самоорганизации для организованного солидарного востребования и защиты своих прав, свобод и интересов – вместо развития социальной структуры и социальных механизмов гражданского (реально многосубъектного) общества, в том числе механизмов социального партнёрства.