– Выглядите замечательно, – сказал очень серьезно Валентин Петрович.

– А сейчас мы будем работать. – Для начала предстояло ознакомить ее с достаточно понятными и достаточно интригующими правилами поведения в современном обществе. – Вы, конечно же, знаете, какие разные люди встречаются. Бывают внешне закрытые, но интересные… бывают открытые, но неприятные, давят словами, жестами… Как себя повести в незнакомом обществе?

– Ой, Валентин Петрович!.. – воскликнула девица. – Это как наша гувернантка…

– Ах да, у вас же гувернантка.

– У нее очки, ну как неполное солнетьное затмение… уставится – и непонятно… и я все слова путаю! А она по-русски ни бум-бум.

– Что, абсолютно?

– Да! Мама специально такую через Москву заказала.

– Гм. Если вы не хотите, чтобы слишком заглядывали вам в душу, вы должны руки на коленях сплести. Вот так. – Он сцепил пальцы (так выглядел плетень детства на задах огорода… не от людей, а от чужих коз). – А если и вовсе агрессивная компания, можно туфли свести носками.

– Мне девотьки сказали, можно чётки… красные.

– Для отвлечения внимания – конечно. Любой нестандартный предмет… ваш браслет, например… Когда на улице, если не хотите, чтобы за вами шли, ни в коем случае не оглядывайтесь. Это как с собакой. Понимаете?

Девушка, вытаращив глазки, не дыша, слушала его. Видимо, она все же боязлива. Да и поживи в окружении охранников…

– Чтобы вас уважали или даже боялись, смело улыбайтесь. Улыбка, вот как у вашего папы, всегда помогает в любом разговоре, в любой ситуации. Если человек улыбается, плохие люди думают: значит, он не боится и даже, может быть, кого-то ждет, кто-то сейчас придет ему на помощь. Но… но ни в коем случае не поддавайтесь влиянию дурной компании. – Он вспомнил, как Татьяна жаловалась, что Ксения разбила в английской школе окно. – Если раз поддались, сделайте вид, что нарочно, посмотреть, как будут радоваться дураки…

– Понимаю… – прошептала школьница. – Конечно.

Старый учитель давал девице эти советы, прекрасно осознавая, что нечто подобное она читает каждый день в бульварных газетах, но одно дело – прочитать текст, неизвестно кому принадлежащий, и совсем другое – выслушать из уст авторитетного человека. Но, продлив наставительную беседу на добрых полчаса, Валентин Петрович говорил уже не столько для того, чтобы напитать Ксению дополнительной информацией, а для того, чтобы она вновь привыкла к его голосу и немного устала. А теперь пора перейти к попытке гипноза. Когда-то в молодости он пробовал – и с успехом, – отучая Алешу Иконникова от заикания.

– Сядьте прямее, пожалуйста, – мягко проговорил Углев. – Смотрите вот сюда… – Он поднял чайную ложечку, которая отсвечивала от закатного луча. Наверное, это поможет отвлечь внимание девицы от ее собственных ощущений и от случайных воздействий окружающего мира.

Между тем было слышно, как во дворах рычат псы, в небе тарахтит вертолет и где-то – скорее всего по радио – играет скрипичная музыка.

– Вы меня слушаете? Смотрите на этот блестящий предмет, эта ложечка не просто ложечка, а заговоренная, я окунал ее в особую смесь, сваренную из диких трав Алтая… – Валентин Петрович без тени улыбки бормотал всякую чушь, подобную той, которой делятся с эстрады приезжие целители и гипнотизеры. – Смотрите, пока этот острый кусочек света не расцветет, как ромашка… от него пойдут лучики…

Пошли? Вы видите?

– Д-да, – тихо ответила заинтригованная Ксения.

– Вы с сегодняшнего дня будете уверенно и красиво произносить слова, вам не придется стесняться своей речи, вы отныне станете говорить легко и красиво. Сейчас я буду произносить фразы, а вы будете повторять за мной… и у вас прекрасно получится… Вы меня слышите?

Слышите меня?

– Да…

– Вспомним стихи Никитина. Конечно, вы читали их когда-то. Теперь вспомним вместе. “Дремлет чуткий камыш… тишь, безлюдье вокруг…”

Повторите.

– “Дремлет чуткий камыш… тишь, безлюдье вокруг…” – зашелестела

Ксения, произнося слова вполне правильно.

– “Чуть приметна тропинка росистая… Куст заденешь плечом – на лицо тебе вдруг с листьев брызнет роса серебристая…”

– “Роса серебристая…” – вторила Ксения.

– “Сняли сети с шестов, весла к лодкам несут…” – Углев специально читает стихи со многими “ш” и “с”… и девица чисто повторяет за ним.

Теперь можно взять прозу. Того же изумительного Бунина.

– “Как трепетно ждал я вечера! Вот оно, мерещилось мне, наконец-то!

Что наконец-то, что именно? Какая-то роковая и как будто уже давно вожделенная грань, через которую наконец и я должен переступить, жуткий порог какого-то греховного рая…” – “Или я напрасно читаю девице эти пугающие мысли юного Бунина? Впрочем, сейчас она занята произношением…” – “И мне уже казалось, что все это будет или, по крайней мере, начнется нынче же вечером. Я сходил к парикмахеру, который постриг меня “бобриком” и, надушив, взодрал этот бобрик сально и пряно вонявшей щеткой, я чуть не час мылся, наряжался и чистился дома и, когда шел в сад, чувствовал, как у меня леденеют руки и огнем пылают уши…”