Шрифт:
– Моя карьера кончена, – вздохнул полковник, пропустив между пальцами телеграфную ленту.
Басманов протянул ему портсигар:
– Не стоит драматизировать. Вы здесь воюете без цели и морального оправдания, а в таких условиях послать на заведомый убой тысячу с лишним человек гораздо большее преступление, чем почетная капитуляция. Да и вы сами при здравом размышлении поймете, что карьера и смерть – все-таки категории из разных смысловых рядов.
– Я это и так понимаю. Никогда не видел смысла в войне с бурами.
Басманов, вспомнив все прочитанные им книги (особенно по истории Второй мировой, которая его очень увлекала), подумал, что ни один из проигравших агрессивную войну и сдавшихся полководцев не писал в мемуарах, что по-прежнему считает свое дело правым. Хотя бы тот же Паулюс.
– Так это очень хорошо, – сказал Михаил. – Когда начнут судить организаторов, вы сможете выступить на стороне обвинения. Очень выигрышная позиция.
– Тем более – совсем неизвестно, чем все кончится, – добавил вечный скептик Сугорин.
Как в воду смотрел Валерий Евгеньевич.
Едва аппарат, по которому только что закончили говорить с Кейптауном, смолк, застрекотал другой, подключенный к линии на Тоусрифир и дальше, до Виктория-Уэст.
Оставленный для присмотра за станцией и полупленными-полусоюзными англичанами поручик Лучников докладывал, что обстановка на его участке непонятным образом изменилась. С севера надвигаются черные грозовые тучи, захватывающие горизонт на всем протяжении. Это может означать приближение небывалого по силе урагана, переждать который в нескольких каменных строениях скорее всего удастся. Животные, включая лошадей, ведут себя очень беспокойно, что бывает в случае грядущего землетрясения и других катаклизмов. Люди, за исключением офицеров взвода, тоже нервничают. По этой причине поручик привел вверенное ему подразделение в полную боеготовность. Что гораздо хуже, телеграфная связь по северному направлению полностью прервана. Вследствие чего требуется указание – направить ли дрезину с несколькими бойцами на разведку или оставаться на месте, с правом действовать по обстановке?
– Он, наверное, в университете учился? – спросил Сугорин, дочитав текст на ленте. – Многословен, но четок в изложении фактов.
Басманов, как Николай Второй, знал всех рейнджеров первого призыва в лицо и по анкетным данным.
– Так точно, учился. Три курса Петровско-Разумовской сельскохозяйственной академии, агрономический факультет. В шестнадцатом году – вольноопределяющийся, через три месяца – прапорщик, в восемнадцатом – подпоручик, в двадцатом – поручик. После окончания войны из армии уволился. Работал по специальности в Никитском ботаническом саду. По моему приглашению вернулся в строй. Как и вы, Валерий Евгеньевич…
Что-то, наверное, в оценке Лучникова полковником Михаила задело. Но куда сильнее его озаботило другое.
– Передавай, – приказал он телеграфисту. – Немедленно, повторяю – немедленно раздать оружие англичанам, использовать для усиления обороны. Гражданское население посадить в наличный подвижной состав, отправить на Вустер. Лично вам, оставив достаточные для собственной срочной эвакуации транспортные средства, наблюдать за обстановкой, в полной готовности…
– К чему? – отбил аппарат.
– Ко всему, – кроша табак из слишком сильно разминаемой папиросы, ответил Басманов. – От обычного дождя и ветра найдете где спрятаться. Предполагаю возможность нового наступления известного противника. В течение получаса выезжаю в ваше расположение. Если что-то начнется до моего прибытия, ориентируйтесь по обстановке. При явном превосходстве атакующих отрывайтесь на полной скорости, обеспечив необходимое тыловое прикрытие. Геройствовать не нужно. Как понял?
– Хорошо понял, господин полковник…
– Жди. Конец связи.
– И что, Михаил Федорович, вы сейчас подразумевали? – спросил Сугорин, по штабной привычке пряча телеграфную ленту в полевую сумку. Как документ.
– Не более того, что вы сами слышали. Я просто очень опасаюсь, – честно ответил Басманов, – что после того, как мы отразили первое вторжение монстров, оно может повториться десятикратно большими силами. Этими же монстрами или чем-то другим. Как на Валгалле, где Ненадо с Оноли снова погеройствовали. Но это, пожалуй, вряд ли – «медузами» бы они у нас в глубоком тылу высадились… В самом Кейптауне.
– При условии, если подобная акция соответствует их концепции войны, – скептически усмехнулся Сугорин.
– Согласен. Но их концепции нам неизвестны. Потому – исходим из собственных. В любом непонятном явлении, даже природном, предпочитаю подозревать самое худшее. Если очередная армада монстров атакует Таусрифир, своих бойцов на убой оставлять не намерен. Для чего и еду. Поручик из принципа или из зависти к лаврам Оноли может упереться и стать насмерть. Я этого не допущу. Или вовремя отступим вдоль «железки», или сообразим фланговый маневр. Как получится. Но живыми вернемся обязательно, сегодня, или… Попозже.