– Снимайте свое снаряжение. Здесь вам точно ничего не грозит. И расскажите мне, жалкой провинциалке, что творится в «Большом мире».

Автоматы, ранцы, «разгрузки» и ремни со всем на них навешанным гости с удовольствием сложили на пол, но поблизости от кресел, чтобы даже сидя дотянуться.

– Друга Валентина что-то не вижу, – с хорошо изображенной тревогой сказал Шульгин, оглядываясь.

– Не беспокойся. Он в… в соседний лагерь по делам отлучился.

Название было произнесено по-аггриански. Это Андрей определил чисто фонетически. И сообразил, что касалось это только Ирины. Хотя следующие слова Дайяна произнесла понятно всем: «Ты же, сто тринадцатая, знаешь, где это?»

Интересный поворот. Андрей, не говоря об остальных, впервые услышал не только служебный номер подруги, но и подобную тональность. Неужели Дайяна затевает новую, на других правилах построенную игру?

Однако – нет. Ирина отреагировала вполне спокойно. Может быть, это у них, как у старых солдат, просто воспоминание «о битвах, где вместе рубились они»? Полковое прозвище и понятное посвященным название чего-то. Кто из сегодняшних штатских навскидку скажет, что означает и когда был «десант на Отомари», к примеру?

– Как не знать, – ответила Ирина. И закатила длиннейшую фразу на «родном» языке.

– Вам по-русски не проще будет? – спросил Шульгин, всем своим видом показывая, что он, как князь Барятинский, принимающий капитуляцию Шамиля, не потерпит в своем светлейшем присутствии варварской тарабарщины.

– Видите ли, господа, – извиняясь тоном и мимикой, ответила Дайяна, – отчего я и удивилась вашему тяжелому боевому снаряжению… Знаю, что волею высших сил вы всегда появляетесь там, где нужно вам или судьбе, но очень часто – вопреки хорошо разработанным планам…

– Милейшая, – с соответствующей сладкой улыбкой сказал Шульгин (сейчас пошла его игра), – какие, на хрен, высшие силы? И что это за хорошо разработанные планы? Сколько ни пытаюсь такие вспомнить – ну никак не получается. Не будь ты столь самоуверенной особой, разве послала бы двоих слабаков – пехотинцев Ирину от нас депортировать? Проверила бы сначала, с кем им дело иметь придется. Все остальные планы, к которым ты отношение имела, сама знаешь, чем закончились.

Мы сейчас к тебе заглянули просто случайно. Нам совсем в другое место надо. К себе в форт. Но что-то мне подсказывает, проблемки у тебя все-таки есть… Надо – поможем. Однако, раз мы здесь, нам нужна парочка флигеров. Те, что сюда с той Базы перегнали. Возьмем?

Ирина встревоженно переглянулась с Новиковым, ничего не сказав. Просто, похоже, ей не понравилась избранная Сашкой тональность или содержание его тирады. Зачем он вдруг обостряет? Ростокин же сидел точно «за болвана в старом польском преферансе»: сданных карт не видел и о дальнейшем ходе игры понятия не имел.

– Очень может быть, ты и прав, Александр. Но вот в данном случае мне трудно определить, насколько хорошо разработаны ваши планы. Не так давно я уже говорила – напрасно вы в эту авантюру ввязались. К сожалению, не ошиблась. Вынуждена вас огорчить, – ответила Шульгину Дайяна подчеркнуто спокойно. – Даже очень огорчить. Вы к таким вещам относитесь чересчур эмоционально…

– Что с Лихаревым? – прямо и резко спросил Новиков. – Союзница, говоришь, а темнишь по-прежнему. Главное – непонятно зачем. Новую авантюру затеваешь, или… Что? По виду у вас тут все спокойно, но я же чувствую напряжение. Твое лично и, так сказать, разлитое в атмосфере. Так?

Он обвел глазами друзей.

Шульгин согласно кивнул. Ирина покусывала губу и смотрела в сторону.

Непонятно, что его толкнуло, но он вдруг спросил:

– Ирина, значит, «сто тринадцатая» по вашему счету. А у моей девушки, Анастасии, какой номер?

Шульгин, похоже, даже вздрогнул. Как это друг при жене о прелестной любовнице вслух объявил? Он о своей, подарившей ему незабываемую ночь, никому не обмолвился. Даже с Андреем и Олегом этой темы не касался. А уж тем более – Анне сказать, что была у него здесь своя девушка.

Сашкину одноразовую (больше с ней встречаться он не собирался) подругу звали Марией. Тоже как одну из дочерей царя Николая Второго. И возраст почти подходил.

– У Анастасии номер был двести восемьдесят семь… – почти равнодушно сказала Дайяна, и Андрей не сразу понял смысл этого страшного слова. Остальные поняли раньше.

– Девушки с номерами от двести восемьдесят пятого до двести девяносто первого погибли в бою. Вместе с Валентином, – интонации Дайяны оставались холодно-безразличными.