— Ты, жаба, все хвостом-то крутишь! — гаркнул он на Ольгу и, сжалкулаки, встал над ней.

Ольга даже бровью не повела.

— У жабы нет хвоста, — подметил неудачно Лан.

Сом схватил его за плечо и сдернул с лавки. Тот упал на пол мастерской и разлил самогон.

— Стоять… — рыкнула на Сома Ольга. — Вышел отсюда, и потом зашел как надо: со стуком и вытерев ноги.

Ее лицо в одно мгновение преобразилось от гнева. Стало жестким, мрачным. Розовые волосы сами собой потемнели и сделались фиолетовыми, в глазах промелькнула голубая искорка.

Сом уставился на Ольгу, онемел, а его хмельной взор стал рассеиваться. Здоровенный детина испугался миниатюрной девушки, но отступать не думал.

— Как ты смеешь заявляться сюда и что-то требовать? — Ольга приподняла одну бровь и надменно посмотрела на разбушевавшегося оборотня. Надо же, откуда только в ней взялось столько смелости? Ведь Сом мог прихлопнуть ее только одним неловким движением.

Лан поднялся на ноги и попытался здоровяка успокоить уговорами:

— Давайте поговорим и решим все спокойно.

— Пошел вон, дрищ! — отмахнулся от гончара Сом. — Все из-за тебя, из-за тебя отец Асю из дома выгнал! — завыл он и весь покраснел.

Лан кажется не понимал, о чем идет речь, и повел плечами.

— Лучше было бы, если б Боровик Асю колотил? Поживет у меня немного! За напрасные наговоры можно и жизни лишиться! — Вот это сказала, да за такое Сом мне голову самой оторвет!

Сом теперь наоборот побелел, а потом присел на лавку и обхватил голову руками.

— Ведь это все не я, мой отец задумал и дядя. Все пилили меня: Хельга девка справная, толковая, в женихи набивайся. Нам лекарь в деревню свой нужен. А я-то что, отца ослушаюсь… А Ася, она же ревнует… А ты…

— О-о-о, как все сложно! — вздохнула Ольга и, облокотившись и дощатую стену сарая, сложила руки на груди. — Не переживай, ничего ей не будет. Лан, подай-ка кружку. У него раны сердечные, а их нужно простерилизовать, — произнесла Ольга и сунула красивую посудину в руки Сома. Сом поднес кружку, наполненную едва ли на треть самогоном к лицу и тут же едва не бросил, скривившись от терпкого запаха спирта.

— До дна! — произнесла тост Ольга и вернула кружку к лицу Сома. — Выдохни и залпом.

Сом снова посмотрел на Хельгу, но уже как-то жалостно. А затем опрокинул в себя содержимое и громко стукнул кружкой по столу, отчего остальная посуда слегка звякнула.

— Это зелье вроде как вино, но намного крепче! — пояснила Хельга.

— Что за дрянь, глаза выворачивает! — ругался Сом, вытирая проступившие слезы. — Ведьма ты! Что это?

— А я, может и есть ведьма, а это — мертвая вода! — усмехнулась на парней Ольга.

— Ты врешь, это бабкины сказки, — не совсем членораздельно проговорил уже засыпающий Сом.

Однако Лан посмотрел на неё с любопытством, если даже не с подозрением.

— Ты хозяйка Мертвой воды? — спросил Сом, осматриваясь мутнеющим взглядом.

— А ты еще сомневаешься? — подыграла Хельга. — Любое лекарство горькое, но действенное. А у тебя тут болит. — Она прикоснулась к его груди, в которой мерно бухало сердце.

Через минуту Сом уснул, а вот Лан смотрел на Ольгу испытующе.

— Скажи, ты и в самом деле хозяйка мертвой воды? — спросил он чуть тише, чем следовало, как будто боялся, что их кто-то подслушивает.

— Не говори, что ты тоже такой наивный, Лан, — улыбнулась Ольга. — Он же не в себе, ему надо было успокоиться. Сом добрый. Нельзя таких обижать, Да, он может гвозди на палец наматывать, но искренне расплачется, когда увидит птицу с перебитым крылом. В нашем мире таких людей мало. — Последние слова Ольга сказала почему-то с грустью, вспоминая свою свекровь.

— Но ты ему дала это… — гончар указал на пустую кружку на столе.

На ней появилась солидная трещина, видимо Сом всё-таки перестарался с усилием, когда поставил опорожненную посудину на стол.

— Я тебя умоляю, это всего лишь спирт! — сказала целительница и смешно сморщила носик. — Скажем так, это концентрат медовухи.

— Концентрат? — переспросил Лан, услышав незнакомое слово.

— Ну очищенная медовуха, вернее та её часть, которая и делает людей пьяными, — пояснила девушка.

Парень кивнул, видимо смекнул, о чём говорит Хельга. А затем провел по трубке змеевика, из которого тонкой струйкой бежал спирт, и сунул палец в рот.

— Гадость какая. Спирт, — произнёс он, поморщившись от резкого вкуса и запаха.