— Просто у нас не принято делать так, нас самого начала учат бороться до конца за жизнь каждого пациента.

— Даже когда шансов на его выздоровление нет? — старик приподнял бровь.

— Даже когда шансов нет, — кивнула Хельга.

— Глупое учение и жестокое, — сделал вывод старик, но Хельга не собиралась с ним спорить, по крайней мере не сейчас.

Ворота снова приоткрылись и теперь к ним вышел тот же старик, которого девушка видела в ложе для богатых и знатных особ во время соревнования женихов. Она узнала его по еще более чем у Пересмысла кустистым бровям и большим старческим пятнам на той половине лица, которая не была прикрыта серебряной маской.

— Гифей, мы к тебе. Не устроишь ли мне и моей ученицы экскурсию по твоей обители. — Произнес ведун как-то очень грустно, словно произносил последние слова на чьих-то похоронах.

— А мы знакомы? Простите старика не узнаю сослепу.

— Право Гифей, я не заглядывал уже сколько? десять зим или пятнадцать? И вот итог: ты не узнал старого друга! Да я не один а с ученицей?

— Ну заходи, старый друг.

Хозяин заведения произнес эти слова с усмешкой хоть и его губы были скрыты за металлической маской. При этом он поступил в сторону пропуская внутрь нежданных гостей.

— Странно, проказа поражает тело, но не мозги, — прошептал Пересмысл Хельге, пока они шли следом за стариком по коридору.

Комнат в сером здании было много и в каждой по семь или восемь коек. Больных делили по симптомам и тяжести болезни. Здесь не было того праздничного настроения, царившего повсеместно в городе. Здесь смерть была не гостьей, а полноправной хозяйкой. На окнах некоторых комнат стояли решетки. В коридорах слышался надрывный кашель, хрипы, стенания от переносимых неизлечимо больными мук.

Экскурсия проходила безмолвно. Они периодически останавливались у палат и Гифей озвучивал диагноз. Лихорадка, опухоли, сумасшествие, неизлечимые раны и многое другое. На койках лежали разные люди. Старики, женщины, юные девушки и совсем несмышленые дети. Все они ждали своей кончины. Тошнотворный запах смерти пропитал стены.

— Я хочу уйти, — Хельга произнесла это старику только сейчас, заметив что сжимает его тёплую старческую руку до боли.

— Хорошо, — ответил ведун таким же шепотом, почти заглушаемом истошным кашлем из ближайший палаты. — Гифей ты извинишь нас за столь краткий визит? — произнес старик своему знакомому.

Хозяин серого особняка не стал возражать. Ему прекрасно была знакома реакция посетителей впервые перешагнувших порог этого дома, пропитанного болью и отчаяньем. И хельга была благодарна ему за то, что он не стал размениваться словами, считая их бесполезными.

— Вот, — Пересмысл протянул хозяину серого дома корзинку накрытую сверху простенький платком.

— Что это? — спросил с удивлением старый и полуслепой хозяин и посмотрел на своего друга.

— Лекарство, здесь всех которые есть по одному флакончику. — пояснил Пересмысл.

— Ты разве не знаешь зачем люди приходят в этот дом? — хозяин не спешил брать подарок.

— Знаю. В любом случае, хуже не будет. Странно, что ты отказываешься от подарка.

— Не отказываюсь! — неизвестный Хельге друг ведуна сразу протянул сухую и покрытую старческими пятнами руку к корзине.

— Ну тогда держи, вот это настойка календулы от гнойников в горле, настойка полыни от разных кожных воспалений и заразы, настойка из цветков сирени от гнойных ран, а, настойка любистка от почек помогает и водянки. Много разных составов. Спасибо, за то, что показал нам свою обитель.

Хозяин взял подаренные спиртовые настойки и заглянул в корзину. Даже спасибо сказать не успел, как Хельга почти бегом бросилась к выходу из серого дома.

Обратная дорога до гостиницы показалась очень быстрой. Стоны тяжелобольных и умирающих людей все не выходили из головы и в носу долго стоял тяжелый дух этого места. Девушка наслаждалась теперь дуновением легкого летнего ветерка, проносившегося по запыленным улицам Китежа.

Они вошли внутрь постоялого двора. Здесь царила атмосфера праздника. Пахло пивом и жареными домашними колбасками, хохот постояльцев, которые обедали в зале. Столы в честь праздника составили в длинный ряд и прикатили целый бочонок пива. И насколько Хельге сейчас все это показалось отвратительным. Ведь не так далеко отсюда доживают в муках свои последние мгновения жизни больные люди.

Хельга уселась за стол и отобрала у раскачивающегося на стуле от хохота Лана кружку. Старик не стал садиться за стол. Проследовал наверх в свою комнату.

Целительница была благодарна ему, что он не рассказал остальным о их неприятном приключении. И не пытался ее успокоить или отвлечь. Хотя отвлечься ей сейчас бы ой как не помешало.

В этом ей помогли присутствующие в зале товарищи. Во главе длинного стола восседал сам хозяин заведения. Его супруга и другие девушки, прислуживающие здесь, разливали пиво и разносили угощения.