Нет, кое-что, конечно, поступило и от Черного барона, но все те деньги были израсходованы в самом начале. И сейчас герцог оказался практически с пустым кошельком. Последние гроши ушли на авансы наемникам и солдатам вновь навербованных полков. Фураж и продовольствие уже давно не покупались, а конфисковывались у крестьян, как будто их армия находилась не в собственной стране, а во вражеской. И это отнюдь не способствовало расширению поддержки их святого дела у населения Геноба. В-третьих, эти вечные ножи между генобцами и агберцами. Так что все шло к тому, что если его армия не возьмет город в течение ближайшего месяца, то в следующем месяце от нее вообще может ничего не остаться. Впрочем, если возьмет, тоже не совсем понятно, насколько это хорошо. Изрядно поиздержавшиеся воины, существенная часть которых к тому же не имели к Генобу никакого отношения, а большую часть остальных составляли провинциальные дворяне, также не испытывающие к столице особой любви, вполне могли броситься в безудержный грабеж. Возможно, понимая это, жители столицы, ранее горячо поддержавшие мятеж, сейчас просто затаились по домам, даже не стремясь хоть как-то помочь армии соотечественников, пытающейся освободить город.

Еще оставался вариант, если завтрашний штурм не удастся, двинуться на Агбер и уж там попытаться пополнить казну и ублаготворить армию, позволив солдатне вволю пограбить. Но препятствием к этому была королевская армия Агбера, уже вторгшаяся в пределы Геноба. И хотя как данные патрулей, так и информация, приходящая от шпионов Черного барона, утверждали, что королевская армия Агбера находится едва ли не в худшем состоянии, чем его же дворянское ополчение, герцог совершенно не стремился, не укрепив тыл, сходиться с ней в открытой схватке. Он каким-то шестым чувством, присутствующим у каждого настоящего полководца, ощущал, что здесь не все чисто. Ну не мог коннетабль Агбера, блестяще проявивший свои способности в арженской кампании, столь быстро довести войска до ручки, что бы там ему и герцогу Аржени ни докладывали. И когда перед началом вечернего заседания к нему подошел граф Шатрея, которого он послал справиться о последней информации об агберцах, и доложил, что вот уже двое суток от конных патрулей не поступает никакой информации о передвижении агберских войск, у него нехорошо засосало под ложечкой. Он вызвал посланца Черного барона и приказал ему немедленно справиться по своим каналам о том, что там происходит с армией агберцев. Тот лишь молча кивнул и исчез. И так и не появился в течение всего военного совета. Да и после военного совета, когда герцог снова послал графа Шатрея уточнить, как там обстоит дело с его поручением, граф вернулся с сообщением, что посланец так пока и не появился.

Так что герцог лег поздно, засыпал плохо, да и спал хуже некуда, все время ворочаясь и просыпаясь от всяческих звуков, коими всегда наполнена жизнь полевого лагеря и на которые он, опытный воин, раньше не обращал никакого внимания. Поэтому когда он услышал, как часовые у его шатра переругиваются с кем-то, сообщая, что никак не возможно допустить никого до герцога, пока он сам не проснется, то решил, что с него хватит, и сел на походной кровати. Тем более что уже рассвело и он понял, что его попытки заснуть окончательно потерпели крах.

– Эй, кто там? – недовольно буркнул он.

– Ваше высокопревосходительство, – тут же отозвался часовой, – тут к вам уж так рвутся…

– Кто?

– Я, ваше высокопревосходительство… – послышался чуть приглушенный пологом голос посланца Черного барона. – У меня важные новости.

– Пропустите, – вздохнул герцог, потирая заколовший висок.

Он не сомневался, что эти новости непременно неприятные. Оставалось надеяться, что эти неприятности не фатальны…

– У меня новости, – мрачно сообщил посланец, буквально вваливаясь в шатер. Судя по запыленному колету, он всю ночь провел в седле. – И первая из них такова, что королевская армия Агбера находится в часовом переходе от вашего лагеря. Причем, похоже, командует ею лично коннетабль Агбера.

– В часо… – Герцог изумленно вытаращил глаза. – Но… как?

– Не знаю, – качнул головой посланец Черного барона, – и, боюсь, узнаю не скоро. Та таверна, которая была указана вам как место для связи, разгромлена. И еще несколько мест, с помощью которых мы собирали и передавали информацию. Наши люди частью погибли, частью исчезли. Никто в округе не знает, что происходит. Но я чую нечто ужасное. Так что, прошу меня извинить, я должен немедленно покинуть вас, герцог. Необходимо безотлагательно сообщить моему господину о том, что творится в Генобе.

– Покинуть?! – Герцог налился злобой. – Когда вы два года назад отыскали меня и предложили помощь в освобождении моей страны от захватчиков, вы обязались быть со мной до конца. Но лишь только запахло жареным, как вы бросаете все и удираете?

– Вам были переданы деньги и оказана помощь обширной информацией. У вас есть армия, и вы стоите с ней под стенами собственной столицы. Чего больше вы можете от нас потребовать?

– Информацией?! Да чего она стоит, ваша информация?! Вы мне докладывали, что королевская армия полностью разложена, что авторитет коннетабля Агбера принца-консорта Грона не стоит и ломаного гроша, поэтому он и сидит в Агбере, не смея показаться в войсках, что в самом Агбере зреет большая смута. И где все это? Как могла разложенная армия всего лишь за два дня преодолеть такое расстояние, на которое обычная и хорошо обученная армия тратит четыре? И все это под руководством человека, чей авторитет, по вашим словам, не стоит и гроша!

Посланец зло полоснул по нему красными от бессонной, проведенной на ногах ночи глазами и осклабился… но все же сдержал себя и глухо ответил:

– Мы сообщали вам то, что нам сообщали наши агенты в Агбере. На многие ваши вопросы у меня пока нет ответа. И именно поэтому я и спешу в Насию. Так что перестаньте искать виноватых, а займитесь наконец подготовкой вашей армии к предстоящему сражению. Ибо я не думаю, что Грон привел сюда свои войска только лишь для того, чтобы полюбоваться живописным видом вашей армии, осаждающей город.

Герцог, уже набравший в грудь воздуха, чтобы разразиться очередным обвинением, запнулся и с шумом выдохнул сквозь стиснутые зубы. Действительно, у него слишком много забот, чтобы тратить время на болтовню. И хотя ему еще очень много есть что сказать этой скользкой змее, стоит отложить разговор на более подходящее время. А сейчас заняться неотложными делами. Ибо если он не успеет…

И тут где-то неподалеку грянули трубы. Герцог побледнел. Он не успел. Агберцы уже здесь…

Граф Авенлеба выскочил из своего шатра после того, как его личный слуга ворвался внутрь, вопя: