–  Вы верите в реальность того, что вчера показали физики?

И на это он ответил без обычной прямоты:

–  Ученые люди… Всякое продемонстрируют… А так чтобы - не очень. С другой стороны, а почему и не быть? Человек на все способный! В большом деле у него - черт на пару с богом… Совместные трудяги… Всюду партнеры - бог да черт!

–  Черт с богом - совместные трудяги? Интересная мысль! Но можно ли доверять оптическим модуляциям наших ученых?

–  Проверить бы надо, генерал. Вызвать обоих?

–  Сами пойдем к ним.

Теперь я шагал к физикам уверенней, чем вчера, - не останавливался, не заглядывался на парк, не давал ногам передохнуть - упадок сил после воскрешения быстро проходил. И картины неба, свободного от метеопротивоборства, больше не захватывали. Меня томили проблемы, больше приличествующие философскому уму Гамова, чем моему практическому, - реально ли существуют иные миры и реальна ли безграничность царящего в них зла и бесчеловечности? И точно ли мы только боковое ответвление, только отражение, только слабое воспроизводство другого, основного, куда могущественней и преступней, мира?

Оба физика так растерялись, словно мы явились арестовывать их.

–  Успокойтесь, - сказал я.
– Вы не виноваты, что миры во всех вселенных полны злодейства. Но я еще не убежден, что иномир реально существует. Продемонстрируйте его снова - и не ужасные войны, а мирную жизнь, если она существует в том мире.

Бертольд Козюра опять уселся за столик с маленьким пультом и вывел на экран картины иного мира. И вскоре я уже не сомневался, что чужой мир - не оптический фокус хронофизика, а реальность во всей своей невероятности.

Хронофизик повторил вчерашний вопрос, верю ли я теперь, что они не безумцы.

–  Да, вы не безумцы. Но тайна иномиров, открытая вами, ужасна. В связи с этим несколько вопросов. Первый: вы уверяли, что вы пришелец из того мира, пейзажи которого демонстрировали. Можете это доказать? Вы так похожи на человека… хочу сказать - на человека нашей планеты. Ваша сияющая лысина - не доказательство.

Нет, он не мог точно доказать, что иномирянин. Для всех, знающих его детство, он подкидыш в отрочестве, случайно обнаруженный почти умирающим в пустынной степи и начисто забывший, кто он, кто родители, откуда родом, как его зовут. Даже языка той местности, где его нашли, не знал, что-то лопотал незнакомо и невнятно. Но быстро освоил язык, отлично учился и еще в университете создал первые хронотрансформаторы, меняющие внутриатомное течение времени. А когда сконструировал большие хронотелескопы, то обнаружил, что, кроме нашей вселенной, существуют вселенные иные, текущие в соседних потоках времени, а некоторые так физически сопряжены с нашей, что можно наблюдать, что в них происходит, и даже устанавливать проходы из одной вселенной в другую. И вот тогда, к своему великому смятению, узнал в первых изображениях сопряженного с нами мира знакомые пейзажи и зрелища. Вдруг возникли воспоминания детства - и они совпадали с образами на хроноэкране. Он задумался - как же все-таки очутился в чужом мире? Один ли это случай - только для него - или такие переброски часты? И если неоднократны, то нельзя ли возвратиться на утраченную родину? Открыв, что в сопряженном мире раскована внутриядерная энергия, он поделился новостью с другом еще со студенчества, Бертольдом Швурцем. С того дня они работают вместе. Им удалось заинтересовать маршала Комлина. Маршал предвидел, что использование фантастических новшеств из чужого мира гарантирует успех в войне с Кортезией. Полковник Прищепа тоже высоко оценивает их труд.

–  Знает ли диктатор о ваших исследованиях?

–  Полковник Прищепа ждал удачного времени, чтобы информировать диктатора и вас.

–  Значит, Гамов не знает, потому что удачи пока не вижу никакой, а вижу одни ужасы. Запрещать вашу лабораторию не буду, но и не радуюсь тому, что вы в ней открыли.

Воротившись в домик, я набрал код Прищепы. На этот раз он был у себя.

–  Павел, я познакомился с хронолабораторией. Я ошеломлен, это единственное пока ясное ощущение. Что нового в мире?

–  Скоро прибуду и подробно информирую. Отдыхай, набирайся сил.

Прошла неделя, прежде чем Прищепа приехал.

–  Пеано без твоей помощи изнемогает, - порадовал он меня.
– Пора вернуться к руководству. Все цели твоей камуфляжной измены достигнуты, передает Гамов. Я в этом не полностью уверен и хочу, чтобы ты сам решал, как быть.

–  Для этого я должен знать политическую и военную ситуацию.

Ваксель двигался с прежней железной неторопливостью. Вся Флория в его руках, он вступает на землю латанов. Флоры встречают кортезов как освободителей - митинги, музыка, в городах гулянья и танцы… Правда, переметнулись к кортезам не более трети флоров. Но эта треть - молодежь и все, кому надоело прежнее существование в Латании.

–  В общем, все, кто жаждет перемен. Такие имеются в каждом цивилизованном государстве. Что на других фронтах?

Наши бывшие союзники, после разгрома Кондука поутихшие, снова показали клыки. Их армии по-прежнему придвигаются к границам. Готовятся все разом к броску, когда поступит сигнал. Сигнал даст Аментола на конференции в Клуре.

–  Что за конференция?

–  Сбор всех союзников Кортезии, а также всех наших бывших союзников, которых Кортезия взяла на содержание. Поедут все, кроме Торбаша, - хитрый Кнурка Девятый первый в пекло не полезет. Он торжественно провозгласил, что спор двух гигантов, то есть Кортезии и Латании, решит сам Высший Судия. А когда Судия объявит свою волю на полях сражений, великий грех тогда не присоединиться к тем, кого он назначит в победители.

–  Кривоногий карлик-король уже вступил в Акционерные компании Террора и Милосердия?

–  Торгуется насчет вступительного взноса. Предлагает заменить золото сушеными фруктами и вяленой бараниной, этого добра у него навалом. Также и дублеными шубами, у них ведь зимы не бывает, а овец избыток. Готлиб Бар не торопит переговоры.

–  Пусть тянет их. Когда конференция в Клуре?

–  Через десять дней. И ее откроет не президент Клура, а сам Амин Аментола. Основные идеи его речи мне известны. Самовосхваление, обожествление Кортезии, претензии на руководство всем миром. После устранения Бернулли ему легко произносить такие речи. Что передать Гамову?