–  Полковник Прищепа, - сказал он, - докладывайте.

Павел во время нашего перелета в Адан непрерывно получал донесения от своих разведчиков. В Адане к ним добавились новые данные. Нордаги продвигались с вызывающей быстротой. Забон уже окружен. С возвышенностей, защищавших город, оборона сбита. Армию Вакселя и дивизии нордагов разделяют лишь те низины, которые Штупа залил и которые пока непроходимы для машин и для пеших. Нордаги уже захватили продовольственные склады Забона, расположенные в ущельях вне города. В городе продовольствия хватит недели на две, потом начнется голод. Франц Путрамент выступил по стерео. Вот выдержка: «Мы не будем атаковать город. Мы выморим Забон, не тратя ни одного солдата. Когда улицы этого города усеют трупы погибших от голода, мы вступим на его проспекты с развернутыми знаменами и устроим на площадях торжественный парад».

–  Мерзавец!
– пробормотал побледневший Готлиб Бар.

Гонсалес сделал пометку в своем блокноте. Не сомневаюсь, что он вписывал в него кары, какие обрушит на Путрамента и его министров, когда они предстанут - если предстанут - перед Черным судом.

–  Предлагаю первоочередные меры, - сказал Гамов.
– Продовольственные нормы в Забоне сокращаются вдвое, мне горько идти на это, но другого выхода нет. Чтобы все помнили, что происходит в Забоне, вводим у себя в правительстве нормы этого города.

Готлиб Бар, любитель поесть, горестно вздохнул. Он так же печально вздыхал, когда Гамов, вводя валютную реформу, объявил нам, что ни один министр, тем более - член Ядра, не вправе рассчитывать на золото и банкноты. Ибо, сказал Гамов тогда, валютные товары комплектуются из резервов, созданных трудом всего народа до нас, а мы, правительство, ответственны лишь за текущую продукцию, оплачиваемую в калонах. Окружение Маруцзяна жадно обирало народ, мы же будем первым правительством, получающим меньше, чем средний труженик.

–  Бар, доложите о производстве энерговоды и строительстве водолетов, - приказал Гамов.

Производство сгущенной воды увеличивалось. Четыре новых завода сгущенной воды уже в строю, на подходе еще двенадцать, развернулось строительство тридцати одного. Через год будет работать около шестидесяти энергозаводов.

С водолетами хуже. Одна Кортезия накопила опыт производства этих капризных летательных аппаратов. И одна создала боевой флот таких машин. У нас до переворота имелся лишь пяток водолетов, они обслуживали правительство, а в боях не участвовали. Уже изготовлено два десятка водолетов, к весне будем иметь несколько сотен.

–  До будущей весны ждать не будем, - сказал Гамов.
– Используем построенные водолеты немедленно.

И он объявил свой план вызволения Забона. Военные операции на западе прекращаются. Пеано оставляет здесь прочную оборону, а все высвободившиеся силы направляет на север. Задача перебрасываемой на север армии - в течение трех-четырех недель отогнать нордагов от Забона и перенести войну на их территорию.

–  Невозможно, - сказал Пеано, - шесть недель - вот минимум времени для переброски армии с запада на север.

–  Продовольствия в Забоне хватит по урезанной вдвое норме лишь на четыре недели. На пятой неделе начнется вымирание.

Был один из тех редких случаев, когда даже тени улыбки не появилось на лице Пеано. Он рассчитывал точно - даже за четыре недели не перебросить и не изготовить к бою целую армию. Я мог подтвердить это с такой же убежденностью, как Пеано. Я молчал. Гамов требовал того, чего и я потребовал бы на его месте.

–  Вы сказали, что есть два десятка водолетов, - вдруг подал голос Пустовойт.
– Может, перевозить на них продовольствие в осажденный город?

Для министра Милосердия было естественно изыскивать пути спасения людей, но даже непрерывные полеты двух десятков водолетов не сумели бы продлить больше, чем на часы, существование огромного города.

–  Водолеты предназначены для диверсии в тылу врага, - ответил Гамов.

Штаб нордагов, сказал далее Гамов, расположен в лесу недалеко от столицы этой страны. Штаб охраняется надежно - по сухопутным дорогам к нему не добраться. Но почему не напасть на него с воздуха? Выбросить десант и захватить в плен командование. Если повезет, заполучим самого Путрамента. Когда командование нордагов будет в наших руках, все течение войны с ними переменится.

–  Ваше мнение, Семипалов?

У меня были возражения. Я не против диверсии, ее удача могла спасти Забон. Но использование водолетов я одобрить не мог. С первого дня нашей власти мы условились, что водолеты - самое секретное наше оружие. О том, что мы так расширяем их производство, враг и догадываться не должен. Небольшая воздушная диверсия раскрывала этот план. Ради спасения города мы снижали шансы на победу в войне.

–  Понимаю вас, Семипалов, - с волнением сказал Гамов.
– Но ни вы, ни я никогда не простим себе, если в Забоне от голода хоть один человек умрет. Ведь это мы с вами, в первую очередь мы двое, своими ошибками поставили город перед страшной опасностью. Помню, помню, вы возражали мне, когда решалась северная операция, но ведь не настояли на своем, Семипалов! Не опровергли меня, а согласились. Соглашайтесь и сейчас, прошу вас!