С другой стороны, сохранились воспоминания ветеранов батареи, в которых они утверждают, что огонь был открыт именно 30-го вечером. В воспоминаниях бывшего замкового 2-го орудия В. М. Лунева указывается:

«Наш выносной пост находился, не доезжая до деревни Ивановка. Командир Зайка И.И. высылает на автомашине шофер Рыбалов А.Т., лейтенант Яковлев связисты Стовбур Юрий взяли они с собой пулемет Дехтярева и рацию выехали на выносной пост. Оттуда были переданы ком-батареей Зайки что врага видим мотопехоту просим открыть огонь по врагу. Вся батарея была в любую секунду открыть огонь была дана команда 1-му орудию дать 3 снаряда по врагу. Огонь, передали нам с выносного поста, что враг накрыт. Батарея беглым огнем. Враг был разбит. Он понял что по них бьют огнем орудий. Он шёл прямо на Николаевку, но видит дело потери большие, он свернул в сторону Контугана в обход и остановился не далеко от Николаевки на отдых. Они обстреляли выносной пост. Было только прострелена пулей шинель лейтенанта Яковлева» (правописание оригинала сохранено. – Авт.) [1] .

Данные советских воспоминаний в этом случае с данными немецких документов не сходятся, но такое бывает не часто. Как правило, данные из различных источников (как советских, так и немецких) совпадают, дополняя друг друга интересной информацией. В любом случае считать залпы 54-й батареи датой начала обороны нелогично.

Дата окончания Cевастопольской обороны тоже смещается на более поздний срок: как минимум, на 12-е, а то и на 17 июля, ибо, по немецким документам, в этот день произошел последний организованный бой. Как указано в документах 50-й ПД, произошел «ожесточенный бой, доходящий до рукопашных схваток, в 2 км севернее хутора Бермана с партизанами в форме, численностью до 100 человек, на вооружении которых были две стационарных пушки и три пулемета, один из которых был счетверенным». Очевидно, что в данном контексте речь идет о бое в районе бывшей 851-й зенитной батареи, в районе Юхариной балки. Правда, и эта дата достаточно условна, т. к. даже 22 июля в документах немецкой 11-й армии в районе д. Мамашай отмечается боестолкновение с небольшим отрядом советских войск, который возглавляли два офицера из 9-й бригады морской пехоты, которые, как указано в документах, «ускользнули с мыса Херсонес». К сожалению, более подробная информация об этих событиях отсутствует.

Приведенный пример показывает, что часто важная информация содержится не только в советских материалах, но и в немецких и румынских документах. В связи с тем, что большая часть советских документов утрачена, а многие мемуары искажают картину, попробуем восстановить события, используя там, где это применимо, документы противника.

Этот вариант книги отчасти как бы «взгляд с другой стороны» на Севастопольскую оборону, основанный во многом на переводах немецких документов, выполненный автором. Учитывая большой объем переведенных документов, они приводятся не полностью, из них делаются выдержки, на основании которых иногда удается уточнить ход событий.

Немецкие и румынские войска иногда в тексте именуются «силами противника», хотя по факту нет уже ни Третьего рейха, ни СССР, это условность, так просто удобнее. Хотя, с другой стороны, это была наша Победа, хоть и досталась она ценой огромных потерь. Писать о начальном этапе войны, сохраняя объективность, достаточно трудно: он связан с очень досадными потерями и поражениями, но, закрывая на них глаза, невозможно извлечь уроки истории.

Иногда немного сложно переключиться с картинки, нарисованной немецкими или румынскими документами, на сведения, изложенные советскими источниками, но это неизбежно: сравнение в изложении материала часто дает дополнительные сведения об одном и том же событии. Использование только одного источника дает картину очень однобокую.

Традиционно принято считать, что на начальном этапе обороны Севастополя его удержание определялось двумя советскими соединениями: Черноморским флотом и Приморской армией. Это не совсем так. Севастополь на начальном этапе оборонял конгломерат их частей РККА, РК ВМФ и ополченческих частей, которые потом «выкристаллизовались» в армейские или флотские части. Даже сводные флотские батальоны, сыгравшие важную роль в отражении первого натиска, не являлись чисто флотскими, но и не относились к Приморской армии.

В них входили представители всех родов войск, причем в них вошли бойцы даже тех дивизий, которых официально в городе не было. Примером может служить «отряд морской пехоты ст. л-та Тимохина», ставший одной из рот 16-го батальона морской пехоты. В его составе оставались бойцы 271-й СД, некогда, еще на Ишуни, приданные для обороны береговой батареи, командиром которой являлся М.С. Тимохин. Это означает, что части, позиционировавшиеся как чисто флотские, на деле таковыми не являлись.

Это же касается и понятия «Приморская армия». По официальной версии, Приморская армия отошла в Севастополь, сохранив свой личный состав, где и была пополнена флотскими частями. Это чуть-чуть, но не так.

По факту, Приморская армия вышла к Севастополю, имея очень плачевное состояние стрелковых частей, но сохранив штабы, частично тылы и большую часть своей артиллерии. При этом в Севастополь отошли не только остатки армии, но и подразделения, не входившие в ее состав и не подчиненные ей оперативно. Речь идет не только о частях 51-й армии и 9-го стрелкового корпуса. Все дело в том, что в описании событий, происходивших в октябре 1941 г. в Крыму, часто опускается одно важное звено: командование войсками Крыма, которое имело части, напрямую ему подчиненные. В советской традиции описание событий в Крыму дается так, как будто командования войсками Крыма не существовало. Но оно действовало и не теряло управления. И именно это командование, созданное на базе штаба 51-й армии, непосредственно руководило отходом частей, более того, оно руководило войсками до середины ноября, и именно приказом командования войсками Крыма [2] (главнокомандующий вице-адмирал Г.И. Левченко) был 4.11.41 г. создан Севастопольский оборонительный район (СОР).

Видимо, оглядываясь на разжалование и осуждение вице-адмирала Г.И. Левченко, советские авторы просто выкинули из «официальной» истории даже само упоминание о Г.И. Левченко и его штабе. Но это неправильно и несправедливо. Вице-адмирал Г.И. Левченко принял на себя командование, когда фронт начал рушиться, и сделал все для спасения войск. Возможно, не везде он действовал правильно, но…

Мы не должны отказываться от своей истории, какой бы она ни была. Пусть действия в Крыму не самая удачная страница нашей истории, но она имеет своих героев, о которых мы забывать не должны.