– Нет.

– Я прочту доклад, а вы его будете иллюстрировать. Он будет публичный. Мы разобьем легенду короны. У меня много исчерпывающих фактов. Но вы должны выступать только в том случае, если ее действительно разлюбили.

– Как можно любить такое отвратительное явление?

– Вам сколько лет?

– Двадцать один и двадцать три.

– Какая разница! А мне двадцать семь, и я уже думаю иначе. Но вы выздоровели, я рад.

– Я не буду описывать, как появились агенты МУРа и с ними дядя Савелий, который указывал на всех, он указал на меня, но меня не взяли, мне очень было жаль, что не было еще никаких сведений о Лебедях и Черпанове. Я ходил с ним, и вместе мы могли бы дать исчерпывающие сведения. Увезли и Сусанну. Дом был опечатан. Мы шли медленно. Впереди ювелиры, они были очень довольны, что забрали Сусанну. Я не присутствовал при этом отвратительном явлении. Все держались мерзко. Но ювелирам послужило это на пользу. Все выдавали друг друга, особенно старался дядя Савелий, но его чрезвычайно смутило то, что свободно уходил я. Здесь он увидел свою гибель. И он был прав. Я открою все, что могу.

Доктор, выслушав меня, сказал:

– Вы значительно возмужали за эти две недели, Егор Егорыч. Как приятно, что они могут так легко излечиться от любви. Ее заберут в колонию, она узнает о моем докладе и увидит мою волю и будет перевоспитана. Я женюсь на ней. Я ее люблю.

– По этому поводу мне вспоминаются две истории… – Он рассмеялся впервые моему анекдоту. Я был чрезвычайно доволен.

– А правда, хорошо?

– Что именно?

– Да вот то, что я рассказал.

– Я не слышал.

– Но вы смеялись.

– Я смеялся над тем, что… – Он остановился. – Не обижайтесь. Анекдоты ваши не смешны, и ваше счастье, что вы их рассказываете редко. Я вас люблю, я рад, что приобрел здесь друга. Я вами горжусь. Мы будем вместе работать.

И он пожал мне руку. Мы шли вечерней Москвой… Она была пленительна.