– Звания у него нет, – невольно улыбаясь, сказал я. – Это мальчик… понимаете, мальчик лет двенадцати…

– Ты что, смеешься?.. Ты над кем развлекаешься?! – заорал в трубку Маслов. – Цирк устраивать?! Я тебе покажу мальчика! Я майору доложу! Ты что, выпил или делать тебе нечего? Я тебе…

– Товарищ капитан! – закричал я, ошарашенный таким оборотом дела. – Товарищ капитан, честное слово, это мальчик! Я думал, вы о нем знаете…

– Не знаю и знать не желаю! – кричал Маслов запальчиво. – И ты ко мне с пустяками не лезь! Я тебе не мальчишка! У меня от работы уши пухнут, а ты…

– Так я думал…

– А ты не думай!

– Слушаюсь!.. Товарищ капитан, но что же с ним делать, с мальчишкой?

– Что делать?.. А как он к тебе попал?

– Задержан на берегу охранением.

– А на берег как он попал?

– Как я понял… – Я на мгновение замялся. – Говорит, что с той стороны.

– «Говорит»! – передразнил Маслов. – На ковре-самолете? Он тебе плетет, а ты и развесил уши. Приставь к нему часового! – приказал он. – И если не можешь сам разобраться, передай Зотову. Это их функции – пусть занимается…

– Вы ему скажите: если он будет орать и не доложит сейчас же «пятьдесят первому», – вдруг решительно и громко произнес мальчик, – он будет отвечать!..

Но Маслов уже положил трубку. И я бросил свою к аппарату, раздосадованный на мальчишку и еще больше на Маслова.

Дело в том, что я лишь временно исполнял обязанности командира батальона, и все знали, что я «временный». К тому же мне был всего двадцать один год, и, естественно, ко мне относились иначе, чем к другим комбатам. Если командир полка и его заместители старались ничем это не выказывать, то Маслов – кстати, самый молодой из моих полковых начальников – не скрывал, что считает меня мальчишкой, и обращался со мной соответственно, хотя я воевал с первых месяцев войны, имел ранения и награды.

Разговаривать таким тоном с командиром первого или третьего батальона Маслов, понятно, не осмелился бы. А со мной… Не выслушав и не разобравшись толком, раскричаться… Я был уверен, что Маслов не прав. Тем не менее мальчишке я сказал не без злорадства:

– Ты просил, чтобы я доложил о тебе, – я доложил! Приказано посадить тебя в землянку, – приврал я, – и приставить охрану. Доволен?

– Я сказал вам доложить в штаб армии «пятьдесят первому», а вы куда звонили?

– Ты «сказал»!.. Я не могу сам обращаться в штаб армии.

– Давайте я позвоню. – Мгновенно выпростав руку из-под ватника, он ухватил телефонную трубку.

– Не смей!.. Кому ты будешь звонить? Кого ты знаешь в штабе армии?

Он помолчал, не выпуская, однако, трубку из руки, и вымолвил угрюмо:

– Подполковника Грязнова.

Подполковник Грязнов был начальником разведотдела армии; я знал его не только понаслышке, но и лично.

– Откуда ты его знаешь?

Молчание.

– Кого ты еще знаешь в штабе армии?

Опять молчание, быстрый взгляд исподлобья и сквозь зубы:

– Капитана Холина.

Холин – офицер разведывательного отдела штабарма – также был мне известен.

– Откуда ты их знаешь?

– Сейчас же сообщите Грязнову, что я здесь, – не ответив, потребовал мальчишка, – или я сам позвоню!

Отобрав у него трубку, я размышлял еще с полминуты, решившись, крутанул ручку, и меня снова соединили с Масловым.

– «Восьмой» беспокоит. Товарищ капитан, прошу меня выслушать, – твердо заявил я, стараясь подавить волнение. – Я опять по поводу Бондарева. Он знает подполковника Грязнова и капитана Холина.

– Откуда он их знает? – спросил Маслов устало.

– Он не говорит. Я считаю нужным доложить о нем подполковнику Грязнову.

– Если считаешь, что нужно, – докладывай, – с каким-то безразличием сказал Маслов. – Ты вообще считаешь возможным лезть к начальству со всякой ерундой. Лично я не вижу оснований беспокоить командование, тем более ночью. Несолидно!

– Так разрешите мне позвонить?

– Я тебе ничего не разрешаю, и ты меня не впутывай… А впрочем, можешь позвонить Дунаеву. Я с ним только что разговаривал, он не спит.

Я соединился с майором Дунаевым, начальником разведки дивизии, и сообщил, что у меня находится Бондарев и что он требует, чтобы о нем было немедленно доложено подполковнику Грязнову…

– Ясно, – прервал меня Дунаев. – Ожидайте. Я доложу.

Минуты через две резко и требовательно зазуммерил телефон.

– «Восьмой»?.. Говорите с «Волгой», – сказал телефонист.

– Гальцев?.. Здорово, Гальцев! – Я узнал низкий, грубоватый голос подполковника Грязнова; я не мог его не узнать: Грязнов до лета был начальником разведки нашей дивизии, я же в то время был офицером связи и сталкивался с ним постоянно. – Бондарев у тебя?