А все его мама! Это она сначала отдала своего кровиночку в педагогический институт, сказав:

– Там полно девчонок. Будешь среди них королем!

Девчонок было действительно много. Но какие же они все были страшные! Сразу видно – будущие училки. Зануды и зубрилки. А потом мама пристроила его к себе в РОНО, где и сама занимала неплохой пост. А после – уже вот в эту школу. Директорствовать.

– Так что вы лично от меня хотите? – продолжая морщиться, спросил директор у подруг. – Этих детей лично я не знаю. Пришел я в эту школу уже после их ухода. Если хотите, можете поговорить с их классной руководительницей.

Было видно, что сам директор только об этом и мечтает. Как бы сплавить подруг подальше от себя.

– А что, они учились в одном классе?

– Да. Нет. Не знаю! Послушайте, идите наконец уже к Эльзе Генриховне. Она вам все объяснит!

Эльза Генриховна оказалась дамой монументальной. Высокая, почти под два метра, брюнетка с чувственными усиками над верхней губой, она была затянута в черное платье с глухим воротом, с янтарной брошью под горлом, красиво выделявшейся на более чем внушительном бюсте учительницы. Эльза Генриховна казалась дамой очень жесткой и словно затянутой в кокон своим платьем.

– Да, разумеется, я помню Крысина Мишу, – глухим контральто произнесла она. – Он был очень способный мальчик. Очень! Я имела серьезный разговор с его отцом. Я решительно не понимала, зачем забирать ребенка от нас. Но отец объяснил, что в связи с переездом Мише и Кате слишком далеко будет ездить в нашу школу. И он отдаст их в другую школу, по их новому адресу.

– И все? Вы их отпустили?

– А что я могла поделать? Жизнь – такая штука. Иногда все идет не так, как нам бы хотелось.

И из груди учительницы вырвался легких вздох, от которого в кабинете поднялся небольшой сквознячок и заколыхался плакат на другом конце класса.

– А куда они переехали?

– Куда-то в северном направлении. Кажется, это Ржевка… Или Пороховые? Не помню точно. Я никогда не была сильна в топографии нашего города. Всю жизнь прожила в центре. И хорошо изучила только его.

– А адрес? Новый адрес ваших учеников у вас есть?

– Увы. Отец ребятишек сказал, что квартира еще находится в стадии оформления. И там такая длинная цепочка обмена, что он точно не знает, какая именно квартира достанется непосредственно им.

– Ничего себе! – возмутилась Кира. – Хорош отец! Забрал детей из школы, даже еще не имея представления, где они будут учиться дальше! Кстати, вы знаете, что он продал мать своих детей в сексуальное рабство?

– Что?!

– За свои долги!

– Как?!

– Наделал долгов, а Марина – мать детей – вынуждена была пойти работать в бордель. Отрабатывать долг супруга!

– Марина – проститутка?! – ахнула Эльза Генриховна. – Трудится в подобном заведении! Но это… Это же возмутительно! Надо немедленно поставить вопрос о том, чтобы ее лишили материнских прав!

Подруги беспомощно переглянулись. Похоже, желая сделать добро, они еще больше навредили. Интересная штука эта логика. Вот по отношению к отцу ребятишек Эльза Генриховна была более лояльна. Ее даже не смутил тот факт, что он – дурак, лентяй и спустил огромные деньги, повесив долг на жену. А вот то, что Марина была вынуждена отрабатывать долг мужа таким способом, потряс учительницу до глубины души. Она готова просто линчевать Марину! И как минимум лишить ее прав видеться со своими детьми.

– Чему может научить их проститутка? – возмущалась учительница.

– А дурак и лентяй, значит, даст детям много полезных знаний? – ядовито усмехнулась в ответ Леся.

– У вас неверные сведения! Отец ребятишек – великолепный человек. Чуткий! Внимательный!

И тут, словно эта мысль осенила ее только что, Эльза Генриховна воскликнула:

– Он еще сможет найти себе хорошую, порядочную женщину и вырастить с ее помощью своих славных крошек!

Нечего было и сомневаться, что в роли этой добровольной помощницы она видит себя самое.

– Значит, у вас нету адреса Крысиных?

– У меня нет. Но у Клары Захаровны…

Просто какое-то засилье Эльз и Клар в этой школе! Они подбирают учителей по звучности их имен? Тане, там, или, скажем, Маше, нечего даже и соваться в этот коллектив?

Клара Захаровна, в противовес своей монументальной коллеге, оказалась щупленькой старушкой с тощей фигой волосиков, скрученной на затылке. Одевалась она во что-то серенькое и незаметное. Но услышав потрясающую новость, она немедленно загорелась идеей – распять бедную Марину, пока не поздно.