Лекарь изредка советовался, что подарить жене или какой ей устроить праздник, чтобы понравился, Кассандра - обсуждала своих любовников, если те вдруг «загорались чувствами».

– Дорогая, у тебя лихорадка. Ты истощена. Много работы?
– лекарь сложил просвечивающие инструменты и задумался.

Он несколько раз диагностировал ведьме истощение, и в итоге они придумали неплохой способ его избежать - брать энергию у посторонних людей. Обычно это срабатывало, и проблем не наблюдалось.

Но сегодняшний случай его настораживал. Будто какой-то лишний приплет в ауре. Он надел очки и посмотрел на Кассандру магическим зрением. Все, как всегда, немного блеклая аура, но вот здесь...

Он подошел ближе, и осторожно пощупал маленькую черную ниточку, еле заметную на синем фоне, и такую с виду безопасную, что он не сразу и заметил.

– Тебя прокляли.

– ???

– Недавно, несильно. На общее самочувствие пока не должно влиять, но мне нужно подробнее рассмотреть, что за проклятие. Ляжешь?

Кассандра кивнула и направилась к кровати. Стараясь ни о чем не думать и не мешать другу копаться в ауре, ведьма плавно переместилась в сон.

А в своей спальне бесилась Мариам. Хоть и безобидно - расшвыривала подушки, пихала ногами пуфики, но отвести душу на таких побоях у нее не получилось. Глухая заноза засела в сердце, и очень хотелось ее оттуда вынуть.

Заходили няньки и рассказывали о детях. Ей было все равно. Стыдно за свое равнодушие и - все равно. Дети превратились в чужих, а она закрылась в своем горе. Тетя ей не поможет - теперь это очевидно. Нужно действовать самой, только как?

К родителям обращаться не хотелось. Гордость или стыд - тут еще разобраться надо, в чем дело, но не сейчас. Мариам походила взад-вперед по комнате, и решила навестить Татьяну.

Они встречались первую неделю часто: обедали вместе, пока Рональд занимался службой, и иногда читали романы по вечерам в королевской библиотеке.

Что делала Татьяна в остальное время, Мариам не знала. Вторую неделю девушка ее почти не видела, и тетя говорила, что у Тани какие-то проблемы с женским здоровьем, и в свободное время ведьма ее лечит. Но лечение не должно же занимать целый день?

Разговоры о браке и муже Мариам не заводила - ей было неудобно. Про дочь Татьяне тоже не напоминала, впрочем, женщина не казалась опечаленной или нервной. Скорее наоборот: Татьяна ходила по дворцу расслабленная, довольная и вечно улыбающаяся.

Придворные недоумевали, откуда взялась эта леди, но тетя ее представила, как новую фрейлину Мариам, и все на время успокоились.

 К тому же никаких церемоний и торжеств в ближайшее время не планировалось, и дворец откровенно опустел. Остались только личные камеристки, пара фрейлин королевы и обслуживающий персонал.

Постучав в светлую дверь, и, не дождавшись ответа, Мариам потихоньку ее отворила. Комната Татьяны светлая, как и все гостевые комнаты, украшена скромно и со вкусом, но сейчас здесь витал какой-то странный сизый дым с неприятным ароматом.

– Тань, - Мариам не сразу узнала женщину, сидевшую в позе лотоса, с круглыми безумными глазами, - Таня, что с тобой? Как же здесь плохо пахнет.

Мариам подбежала к окну и на всю его распахнула. Северный ветер ворвался в комнату, и на его пути стало легче дышать, вот только сразу помещение проветрить не удалось.

– Тань, - девушка подошла ближе и сначала подумала, что Татьяна спит.

Стеклянные глаза широко раскрыты, но реакции на приближение девушки не последовало. Оглянувшись в поисках чего-нибудь холодного и мокрого, Мариам схватила кувшин воды и вылила на Татьяну.

Женщина вздрогнула и резко заморгала глазами. Недоуменный взгляд остановился на девушке, и они обе разом зашлись в кашле.

Прокашлявшись, девушка крепко схватила Таню за руку и потянула.

– Пошли отсюда. Здесь еще проветрить надо. Пойдем ко мне, есть разговор. Здесь говорить небезопасно, а в моей комнате прослушки нет.

– Мне нельзя, - тихо прошептала Татьяна.

 Она все еще приходила в себя, и движения были заторможенными.

– Почему?

– Кассандра накажет.

– Ничего, ты со мной.

– Все равно. Я...боюсь, - уже шепотом сказала Татьяна и опять закашлялась.

Мариам оглядела согнувшуюся фигуру и впервые испытала к ней жалость. Но разговаривать здесь было опасно для здоровья, и она молча повела женщину к себе.

В непривычно пустых коридорах им никого не встретилось, и до спальни Мариам они добрались без приключений.