Вскоре после нашей беседы один датский университет опубликовал статью с резкой критикой методологии PISA. В статье утверждалось, что датские дети учатся не хуже, чем прочие. PISA просто считает неправильно. К несчастью, вскоре после этого в эфире Danmarks Radio (датский эквивалент ВВС) был показан четырехсерийный документальный фильм, в котором шестнадцатилетних учеников датской школы сравнивали с их ровесниками из Китая. Сравнение проводилось по четырем категориям: математике, творческим способностям, навыкам общения и знанию английского языка. Датчане были уверены, что китайские ученики добьются большего в математике, зато их дети покажут лучшие результаты во всем остальном.

Но сериал потряс датскую систему образования, зрителей и правительство: китайские ребята были первыми в трех категориях, а датские смогли превзойти их только в знании английского. (Это не помешало датским объединениям учителей протестовать против увеличения педагогической нагрузки, которая и так была самой низкой в Европе. Правда, их протесты не увенчались успехом.)

За эти годы я приобрел собственный неоднозначный опыт получения датских государственных услуг, в частности здравоохранения. Роды первого сына прошли у нас на высшем уровне – с замечательной акушеркой, горячей ванной и сэндвичами. Роды второго были омрачены обстановкой, напоминающей страны третьего мира, – безразличный персонал, время от времени забредающий в родильную палату, и полная паника в конце. Отзывы других людей находятся в диапазоне от горячих похвал до обвинений в ужасающей некомпетентности – то есть с датским государственным здравоохранением все обстоит примерно так же, как в любой другой стране.

Недавно нам выпало испытание, наглядно показывающее, как сокращение расходов сказывается на здравоохранении в провинциальной Дании. Моему младшему сыну что-то попало в глаз, и мы отправились в ближайший травмпункт, который находился примерно в сорока километрах. Приемный покой был битком набит людьми. Я посадил сына, закрывавшего руками оба глаза для пущей важности, на единственный свободный стул рядом с фантастически тучным татуированным семейством, прихватившим с собой свою таксу – такую же бочкообразную. От нечего делать я стал размышлять, можно ли считать ожирение несчастным случаем. И решил, что в данном случае, наверное, можно.

Когда я отстоял очередь в регистратуру, мне сказали, что доктор не сможет посмотреть сына, поскольку мы не записались на прием заранее. Это было что-то новенькое: предварительная запись при несчастном случае?

– Это нововведение в целях экономии, оно придумано, чтобы упростить систему, – со вздохом сообщила дежурная медсестра.

– Ах, простите ради бога! В следующий раз мы обязательно позвоним заранее, перед тем как кто-то получит увечье, – вежливо проворковал я, уводя сына, который по-прежнему ничего не видел.

Принимая во внимание долю зарплаты, которую датчане отдают на медицину, удивительно, что им приходится платить за посещение дантиста и оптометриста, а также за рецептурные медикаменты, которые здесь дороже, чем в Великобритании. Платные здесь также большинство физиотерапевтических процедур и посещение психолога. Приватизированы даже перевозка больных и кареты «Скорой помощи». Возможно, из-за этого датчане – самые нездоровые из народов Северной Европы. Выше упоминалось, что в Дании самая высокая заболеваемость раком, самая низкая средняя продолжительность жизни (78,4 лет) и один из наиболее высоких уровней потребления алкоголя в Европе. Кроме того, похоже, у них зависимость от сахара: здесь самое высокое в мире потребление сладостей на душу населения (7,81 кг в год). Датчане едят больше всех в мире продуктов из свинины, и в последние годы было выпущено несколько предупреждений об их вреде для здоровья (в одном из источников я обнаружил, что за год датчанин съедает в среднем 65 килограммов свинины в живом весе).

Они не спешат избавляться от никотиновой зависимости. Как мне кажется, это связано с тем, что в Дании развита табачная промышленность и обожаемая королева – заядлая курильщица даже в своем пожилом возрасте. В датских школах запретили курить только в 2007 году.

Что касается датской образовательной системы, то я не проходил через нее лично, но в данный момент это делают мои дети. Сначала они ходили в folkeskole, то есть государственную школу. Государственные folkeskole существуют с начала XIX века и представляют собой ключевой элемент национальной идентичности и равноправия. Как однажды выразился бывший лидер Социалистической народной партии Вилли Совндал, «Folkeskole – гениальное учреждение, собирающее под своей крышей детей из самых разных социальных слоев, сплачивая тем самым наше общество». Я редко бываю согласен с Совндалом (убежденным социалистом старой закалки, чьи принципы мгновенно испарились при получении министерского автомобиля с водителем), но он прав: folkeskole – источник воспитания датской социальной сплоченности.

Однако, как и в случае с британской системой всеобщего образования, школы жертвуют потенциальными достижениями лучших учащихся ради середнячков и отстающих. Уровень преподавания ориентирован на самых бестолковых, экзамены не приветствуются. Да, я выгляжу сейчас консервативным пожилым брюзгой, но мне не нравится перекос в сторону навыков общения в ущерб знаниям.

В конечном итоге мы перевели своих детей в privatskole, то есть в частную школу, где стараются уделять больше внимания таким вещам, как, например, прекращение детских потасовок с использованием стульев. В Дании частные школы получают государственное финансирование, а платежи родителей составляют сущие копейки по сравнению со стоимостью обучения в британской частной школе.

Увы, государственный сектор в Дании порой находится в ужасном состоянии – практически обанкротившиеся железные дороги, неблагополучные больницы, до смешного бедные школы. Мне все чаще приходит в голову, что у датчан нет ясного представления о расходах налоговых поступлений.

Однажды член парламента от партии Либеральный альянс (правая партия, выступающая за либерализацию экономики) предложил указывать на налоговых декларациях, сколько денег уходит на образование, сколько на оборону и так далее. Мне эта идея показалась вполне резонной, но в парламенте поднялся дикий крик, и инициативу зарубили на корню. Но разве не важно знать, куда на самом деле идут ваши налоги?