Заведение Rio Scenarium известно в городе. Центр города. Работает ночью. Туристов там много. Кухня великолепная. В старинном здании.

Погулял по городу. Покрутился. Сложно проверяться в толпе, не висит ли у тебя "хвост". И знать надо наверняка. Вот и праздный турист шлялся по городу, отсекая слежку.

Время. Время. Время. Его много для праздника и мало для работы. Возле ресторана полно народу, страждущих попасть внутрь.

– Мне заказан столик.

– На какое имя?

– Поль Моро.

Сверяются со списком.

– Да. Проходите.

Полным ходом народ веселился.

Заказал выпивку, закуску. Как все смотрел программу, аплодировал. Ровно в назначенное время меня хлопнули по плечу:

– Поль? Поль Моро!

Поднимаю глаза. Шеф.

– Старый потаскун!

Только он говорит на африкаанс. Твою мать, Потапыч!

– От такого слышу!
– отвечаю я с акцентом.

На африкаанс разговаривают в Африке. В основном, в ЮАР, Намибии. На остальной территории он также распространен. Как в странах бывшего СССР, когда нужно разным народам пообщаться, они говорят на русском. Ну а африканцы - на африкаанс.

В командировке я поднатаскался в языке, но не так, чтобы вести непринуждённую беседу. Больше слушать и понимать.

После падения режима апартеида в ЮАР, белые эмигранты расползлись по свету. И язык встречался много где. И вроде нет ничего необычного, что два эмигранта встретились на карнавале. Со стороны очень прилично смотрится.

– Ну, как ты, Поль! Рассказывай!

Он пересел за мой столик.

– Я лучше послушаю.

– Какой ты хитрец! Ты всё понимаешь, что я говорю?

– Пока понимаю. Если что-то не так, то спрошу.

– Надо ещё покататься.

– Это пожелание?

– Ты когда-нибудь слышал от меня пожелание?

Он говорит весело, смеется. Периодически хлопает меня по спине. Два друга встретились. Говорят на малопонятном языке. Ничего страшного. Тут все говорят на своих языках.

– Не слышал.

– Устал?

– Тебе-то не всё равно? Жалеть будешь?

– Ага! И сопли вытру! И утешу!

– Других под рукой нет что ли?

– Другие есть. Но их показывать нельзя. Похоже, что они засвечены.

– Все?
– вот это новость!

Спина мокрая от пота. Всех сотрудников засветить! Этого не может быть! Что-то не так.

Потапыч скосил глаза.

– Что не по себе?

– Ага.

– Помнишь полковника Полякова?

– Это не у нас. Он утащил с собой много информации, в т.ч. и по "кротам". Тогда провалы за провалом шли обвалом.

– Правильно.

– У нас свой такой отыскался?

– Так вот У нас всё сложнее. Ущерб ещё не оценён. Но, предварительно, он такой, что Резун-Суворов, Гордиевский, Сметанин, Калугин и ещё много кто, не нанесли такого вреда.

– Он ушёл?

– Ушёл.

– И кто он? Я знаю его?

– Его никто не знает.

– Чего?

– Того. Одновременно исчезло четверо офицеров. Начальник архива. Начальник отдела Департамента кадров. И ещё двое...

– Не понял...

– А тебе понимать и нечего!

Пауза. Потапыч курит. Он хлопает меня по плесу по-приятельски. Только рука тяжёлая. Плечо отваливается от этих похлопываний.

– Всё имели доступ к личным делам сотрудников и к личным делам агентуры.

– Кому попало в руки?

– Американцам.

– Твою душу маму!

– Угу.

Пауза.

– А можно с этого момента поподробнее? И хватит держать мхатовские паузы.

– Ты что интернет не сморишь, не читаешь?

– Знаешь, Шеф, когда я был на родине великого и могучего языка африкаанс, то у меня не было никакой связи. Только, пожалуй, голубиная почта. Но новообращённые христиане настолько голодны, что слопали бы божью птицу со всей моей почтой. Я здесь - взглянул на часы - пятьдесят часов.

– Это не помешало тебе снять девку, вместо того чтобы изучать новости интернет и анализировать.

– Угу. Последняя командировка. Для легенды. Не снял бы девочку, так пришлось бы самому сниматься как старому педику. Хватит мне пудрить мозги. Рассказывай!

– Не хами.

– Я в пяти секундах от пенсии. Как и ты. Так, что, давай, выкладывай.

– Так, вот, мой юный друг, если бы ты удосужился бы запустить анализатор, дайджест новостей, так узнал многое. Например, как в странах и окрест них, где намечаются цветные, особенно исламские революции, так высылают наши резидентуры под крышей диппредставительств.