Потом все было быстро. Мне пробили поддых, добавили сверху по затылку, подсекли ноги и лениво попинали. Именно что лениво, ни в лицо, ни в яйца специально попасть не стремились. Напоследок меня перевернули, с мясом выдрали значок, сказали: "Берись за ум, щегол!" и на этом все кончилось. Просто поезд подошел. Они уехали, я остался лежать. В один вагон с ними меня не тянуло.

Скажу честно - легко отделался. Все могло быть куда хуже - и тому много примеров. Одного моего знакомца отделали так, что он в больницу на пару недель загремел. Правда, он был волосат невероятно и носил майки с черепами, костями и прочей металлистической кабалистикой.

Не знаю, были ли это именно "любера" или представители какой-то другой группировки, но это не столь и принципиально. Но это точно были не "гопники" - все мое имущество осталось при мне. Как я уже говорил, при всей своей резкости эти ребята никогда не обирали своих жертв. Тот же значок, сорванный у меня с груди, они просто выбросили на пути.

Окончательная популяризация этого движения произошла в конце 80-х, когда про "люберов" сначала начали писать статьи, потом песни петь, а потом еще и кино сняли.

Началось все с прессы, как и всегда. Статья про ребят в клетчатых штанах вышла не абы где, а в "Собеседнике", на тот момент - самом прогрессивном издании страны. Это издание было жутко актуальным и злободневным, сейчас бы его назвали "желтой прессой", но тогда такого выражения еще не было. Хотя, по сути своей, "Собеседник" им и был.

Там, на двух или даже трех разворотах рассказывалось о буднях этих парней - подробно, с фотографиями. Название статьи уже не помню, но помню, что обсуждали ее долго и с того момента слово "любер" плотно вошло в русский язык.

Уже вскоре "ДДТ" выдает хит "Мама, я любера люблю". Юрий Юлианович, как мне думается, тогда слова "тренд" еще не знал, но уже понимал, что петь надо об актуальном, и тогда народ потянется к нему на концерты. Так оно и вышло.

Потом еще много кто пел про люберов. "ГрОб" пел, "Объект насмешек" тоже. Ну, и окончательную громкую точку поставила группа "Любе", которая в своем названии обессмертила это движение. Мало кто помнит, что первым сценическим образом Расторгуева в качестве солиста группы были как раз клетчатые штаны и кепарик. Военная форма, патриотизм и грусть по России-матушке появились на порядок позже. А в первом альбоме ничего такого и рядом не звучало, там были песни про "клетки, как в метрополитене вагонетки", "Дусю-агрегата" и "ай-люба-люба-любе, ай люба-Люберцы мои".

Где-то в это же время на экраны страны выходит фильм "Меня зовут "Арлекино", с юным Олегом Фоминым в главной роли. Слова "любера" там не звучит, но всем все и так понятно - крепкие ребята из пригородов ездят в город, "гасят" там металлистов, называя эти мероприятия "акциями", тягают железо в "качалках". При них это, про родимых.

Фильм был крайне популярен, несмотря на свои сомнительные художественные качества. Но актуальность сделала свое дело, народ ломился за билетами. Опять же - там в конце и "клубничка" была, в сцене насилия над девушкой героя, тогда зритель был еще не избалован подобным, потому глянуть на "это" надо было непременно.

Самое забавное, что в тот момент, когда слава "люберов" достигла пика популярности, они сами куда-то подевались. Году к 1991 их в Москве совсем не стало, не мелькали их бритые затылки на вокзалах, и "неформалы" вздохнули поспокойней. Впрочем, к этому году и страны уже не стало, так что возможно это все взаимосвязано. А может они просто выросли и остепенились?

А потом про них забыли. Время неслось вскачь, событий было много, они мелькали как в калейдоскопе, и крепкие парни в клетчатых штанах стали маленьким фрагментом истории того смутного времени.

06.04.2017

Приметы весны

И снова на весеннюю тему. А почему нет?

Я вообще очень люблю весну. Вот даже больше, чем раннюю осень. По идее, мне бы самое время как раз проникнуться душевным трепетом к дивным золотым сентябрьским дням, как и положено мужчине, перевалившему за "сорокет", и говорить всем, томно вздыхая:

– Как в возраст вошел, золотую пору полюбил очень. А что же, с ярмарки уже еду-то, с ярмарки...

Но - нет. Я, как и двадцать лет назад, все еще люблю весну. Ну да, кровь уже в венах гуляет не так как раньше, нет этого комка в легких, который не дает дышать из-за напирающих откуда-то извне эмоций, нет ожидания чуда, что вот-вот и из-за угла выйдет ОНА... Ну, не все же удается сберечь, не все остается с тобой навсегда, что-то с двадцать первой-двадцать пятой весной уходит насовсем. А то и раньше.

И все равно - каждая новая весна для меня как откровение. Я жду наступления той поры, когда утром над землей наконец начнет появляться дымка, особая, весенняя. Это земля дышит, она проснулась после зимы. Ну да, она знает, что еще будут заморозки и даже, возможно, ее снова засыплет снег, но она уже проснулась.

Вот ведь какая сила в земле, в растениях - их даже город убить не может. Уж их и химией травят, и выхлопами, и всем остальным - а они живут.

А еще весна - это птицы. В конце февраля, когда совсем им холодно и голодно, их почти не слышно. Так, какая-то ворона изредка каркнет, жалуясь на жизнь - и все. Но стоит только стаять снегу, прибавиться дню - и утром начинаются птичьи концерты, говоря людям, что все, пора снимать пуховики.