– Вы полностью преодолели страсть к рулетке?

– С 1 июля текущего года все, что касается моей казиношной жизни, осталось в прошлом. Разумеется, я не поеду играть ни в Лас-Вегас, ни в Белоруссию, куда переехали мои друзья – владельцы казино. Вся оставшаяся энергия направлена сегодня на книги, на публикации, на устные выступления. У меня почти закончена книга под названием «Мой казиношный роман». Кое-какие главы из нее печатались в прессе у нас и за границей.

– Придерживались ли вы какой-то системы при игре в рулетку?

– По-моему, помочь могут только интуиция и опыт. Еще скажу от себя, что лично мне трудно было иметь дело, если за «штурвалом» стоял дилер с восточной внешностью. Почему-то я никогда не мог его обыграть.

– Вы одобряете, что игорные заведения разрешены только в четырех зонах?

– Я чувствовал, что из этого ничего не выйдет. Надо было просто вынести казино за МКАД. Я бы, например, уже не ездил туда. Ну, может быть, раз в месяц. Одно дело, когда казино рядом с тобой, в соседнем доме – я там, как обладатель золотой карты, и ел, и пил, и ночевал. И совсем другое дело, когда казино за городом.

– А нужны ли нам казино?

– Конечно, нужны, они приносят доход. Я считаю, что наше руководство совершило ошибку. Надо было ограничить посещаемость казино, вывести их за пределы Москвы, но остановить закрытие гемблингов хотя бы на год или два. Не надо было рубить с плеча.

– То есть власти поторопились?

– Безусловно. Разве может быть в краях, далеких от цивилизованных наших столиц, хорошая прибыль? Лас-Вегас пятнадцать, двадцать лет раскручивался, прежде чем стал мировым центром азарта. То же самое можно сказать об Атлантик-Сити. Кстати, мне кажется, что я знаю почти наизусть всю казиношную трагедию автора бессмертного романа «Игрок», возможно, что и столы в казиношном Баден-Бадене не менялись с той поры.

– Сколько у вас вышло книг?

– Примерно двадцать, несколько из них за рубежом. Кроме того, у меня есть книга стихов, вышедшая в 1959 году. В ней есть и стихи других поэтов, но я все равно считаю ее своей.

– Ваш сын Кирилл Медведев, видно, пошел по стопам отца? Он известный поэт, автор многих книг стихов, издатель. К тому же, как я слышал, участвует в социалистическом движении. Что вы скажете о нем?

Великий колумбийский писатель Габриэль Гарсиа Маркес – гость «Огонька», куда его все-таки привез Феликс Медведев.

В разговоре с сотрудниками журнала писатель заявил:

– Если честно, всего этого я как отец не ожидал от сына. Он рос тихим нормальным пацаном, в начале интересовался историей, поступил в МГУ на истфак, потому вдруг разочаровался, стал писать стихи и перешел в Литинститут. И впрямь, по отзывам самых авторитетных спецов в области поэзии – Дмитрия Кузьмина, Дмитрия Воденникова, Григория Дашевского, – является «едва ли не лучшим поэтом своего поколения». Недаром он номинировался на престижную премию Андрея Белого.

Знаете, я думаю о каких-то наших общих генах, связанных с дедом – венгерским поэтом и революционером, прибывшим в эмигрантском вагоне из Австрии в СССР в 1922 году. Золтан Партош, по семейному преданию, да и по документам, – венгерский граф. Так вот, дед изменил своему классу, встречался еще до революции с Лениным, участвовал в знаменитой Циммервальдской конференции, сотрудничал, к сожалению, с Белой Куном и был членом Коминтерна. Думаю, что в Кирилле взыграли рисковые гены предка.

Конец ознакомительного фрагмента.