— Иллариона Архиповича сегодня ночью убили, — жестко выдал следователь, следя за реакцией парня.

— Что-о-о… — у того перехватило дыхание, глаза резко заблестели. Он пытался переварить информацию, получалось это с трудом. Не поверив словам следователя, тот стал оглядываться кругом, все-таки зашел за прилавок, открыл дверь в скрытую комнату, никого, понятное дело, там не обнаружил, вернулся обратно, с мольбой посмотрел на всех троих, после чего срывающимся голосом спросил: — Это шутка? Жестокая, надо сказать.

Закрыв лицо двумя руками, он в изнеможении присел на близлежащий стул… встал… походил по залу… снова сел и на этот раз, поджав губы, вопросительно уставился на следователей.

— Как это произошло? За что его? Кто убийца? — потоком посыпались из парня вопросы один за другим.

— Его ударили по затылку тупым предметом, причем человек, которому он доверял, если без всякого страха повернулся к убийце спиной, — пояснил Черзун. — А вот кто и за что… Это нам и предстоит узнать. Может, вы нам поможете? Расскажете, над чем он в последнее время работал? И кто вы, собственно, такой?

— Я Павел, мы с Илларионом Архиповичем пытались найти утерянные шедевры Листа, Вагнера и Стравинского. Точнее, нам предстояло узнать, кому из трех принадлежат неизвестные симфонии, — пояснил Павел. — Это очень ценные экспонаты, к тому же Илларион Архипович искал истинных экспертов таких шедевров, но пока не мог найти хотя бы того, кто сможет отличить не саму подлинность, с этим проблем не было, а именно технику одного композитора от другого, если они писали в несвойственном им жанре.

— А что, бывают такие, которые могут отличить, кто, что и как пишет? — удивился Слава. — И как это возможно, если нет подписи автора?

— А как вы узнали, что нет подписи? — вдруг встрепенулся юноша, его глаза заблестели азартом. Не только он загорелся таким неподдельным интересом, помощник антиквара — Виктор Андреевич — тоже подобрался после этих слов.

— Так это же логично, — пожав плечами, удивился Слава. — Вы же сами сказали, что из трех композиторов не можете определить, кому что принадлежит, следовательно, подписей нет, иначе, вам не нужен был бы эксперт. Правильно?

— Точно, — выдохнул Павел. — А ведь и правда логично, я не подумал об этом.

— А теперь, не могли бы вы просветить нас, что это за найденные шедевры, где они хранятся и кто еще знал о них? — прерывая поток восхищения парня по поводу логических выводов Славы, задал свои вопросы Егор Игоревич.

— Я пока и сам не разобрался, видел только три листа, их Илларион Архипович лично исполнял на фортепиано, чтобы показать, насколько великолепны эти композиции, — пояснил юноша.

— Все это чушь! — вмешался до этого молчавший Виктор Андреевич. — Если бы все было так на самом деле, я бы первый узнал об этом. А так… этот тип пытается навести следствие на ложный след. И кстати… — тот сморщился презрительно, оглядел бедно одетого парня с ног до головы, а потом закончил: — Раз уж вы так хорошо осведомлены, так, может, это вы его и убили? Чтобы не делить деньги, которые вам бы уж точно не достались от сделки за найденные шедевры.

— Глупое предположение, — не став заламывать руки и что-то с жаром доказывать, просто произнес юноша. — Хотя бы потому, что я не смог бы продать эти шедевры. Кому как ни вам знать, что все коллекционеры предпочитают иметь связи только с проверенными людьми, у которых честная репутация. А я в этом деле никто, только любитель.

— Ага, можно подумать, хоть один преступник хоть раз сказал, что он преступник, — не унимался Виктор Андреевич.

— Достаточно! — шефу надоело наблюдать за перепалкой двух парней, один из которых точно был настроен негативно по отношению к другому. Обернувшись к помощнику антиквара, Егор Игоревич, указав тому на дверь, строго произнес: — Вы пока можете быть свободны, с вами мы побеседуем позже, отдохните с дороги. А мы пока здесь осмотримся.

Даже не скрывая неудовольствия и неприязни, Виктору Андреевичу ничего не оставалось, как покинуть магазин. Повернувшись к тому, который продолжал переминаться с ноги на ногу, шеф сразу перешел к делу.

— Для начала я бы хотел узнать, какие дела были у вас с покойным? То, что вы любитель, который помогал искать утерянные шедевры, я уже понял. А теперь мне хотелось бы конкретики. И еще… что у вас в этой папке? — ткнул Черзун пальцем в предмет, с которым Павел и не думал расставаться ни на секунду.

— Мне эти нотные листы Илларион Архипович вручил почти перед самой смертью, пару дней назад, попросив спрятать их понадежнее, чтобы больше никто не смог их увидеть, — пояснил молодой человек.

— Но вы-то наверняка посмотрели, что там? — задал наводящий вопрос Слава. — Я бы не поверил, если бы вы сказали, что это не так.

— Это действительно так, — нисколько не смутился парень. — Я действительно посмотрел, но там композиции Листа и Вагнера в основном, которые уже знает весь мир. Потому я и не смог понять, почему же он так просил никому не показывать, — пояснил Павел, открывая папку и протягивая один из листов следователю.