Помолчав, Василий Павлович сказал ломким голосом:

– Дело в том, что мне снилось то же самое. Может быть, нам не стоило смотреть вчерашний репортаж?

– О массовой казни?..

– Да, - Вера старалась со всех сил не сорваться в истерику.

– Может быть, и не стоило.

– Ты все же постарайся вспомнить, в чем я была. Другие детали постарайся вспомнить. Есть что-то странное во всем этом...

– Ты была в куртке песочного цвета, передний карман был наполовину оторван. На правой щеке - царапина, на ней запеклась кровь, - сказал Василий Павлович и провел пальцем по Вериной щеке, на которой не было никаких повреждений.

– Точно. Зарываясь в песок, чем-то поцарапала... А ты был сильно избит, левый глаз совсем затек - сплошной синяк. Горло тебе перерезал паренек, похожий на киргиза... Так?

– Его звали Ахмед, ему дали нож, чтобы он стал настоящим джихадистом, чтобы знал, куда он попал с маминого двора...

– Так что же получается?.. Мы с тобой видели один и тот же сон?

– Вряд ли это возможно, но другого объяснения у нас нет, - посмотрел женщине в глаза Василий Павлович.

– Дело не в объяснении. Сегодня вечером я не засну и замучу тебя своими страхами.

– Может, все обойдется? Постараемся не касаться друг друга.

– Думаешь, сон мог передаться тактильно?
– задумался Василий Павлович.

– Да. Мы уже давно с тобой слились душевно, и половинки наших душ, живут вместе, как половинки мозга.

Он стали целоваться, потом он овладел ею, и они чувствовали себя единым вечным существом.

16.

На следующий день по дороге на работу Василию Павловичу встретился Андерсен. Выглядел он усталым. Поздоровавшись, Василий Павлович посочувствовал:

– Неважно выглядите...

– Много работы. Многие косят от мирной жизни, от жен, детей, работы, просто от обыденности. Приходится быть внимательным. Вы знаете, - рассмеялся он, - у нас даже отдел новый организовался. Мирит супругов, подбирает пару разведенным, подыскивает интересную работу не нашедшим себя гражданам и гражданкам. Черт те что творится, люди не хотят просто жить, просто любоваться цветами, жрать шашлыки, трахать дамочек, ловить плотву, сгорать до красноты на синем море. Все хотят повоевать, все хотят пулю в живот! Здоровые, понимаете, хотят, здоровые. А у вас как дела?
– перерубил он решительно тему.

Василий Павлович рассказал ему все, в том числе, и о сне, который видел вместе с Верой.

– Хорошая у вас женщина, поблагодарили бы. Вижу, у вас далеко зашло?

– Дальше некуда, - признался Василий Павлович.
– В день я проживаю год. И она.

– А что касается ваших снов, вот что я вам об этом скажу...
– начал Андерсен и тут же замолк.

– Что?!
– спросил Василий Павлович, почувствовав, что Андерсен раздумывает, какую долю правды ему стоит раскрыть.

– Да нет, пожалуй, я вам ничего не скажу. Это будет то же самое, что разламывать киндер-сюрприз для ребенка. Ну, или вручать похоронку.

– Абракадабра какая-то. Я совсем вас не понимаю, - признался Василий Павлович.

– Это абракадабра входит в комплект услуг, за которые вы заплатили 340 000 рублей, - засмеялся Андерсен.

– Я знаю, вы все знаете, - заволновался Петров.
– И не говорите, потому что...

– Хорошо, - прервал его полковник.
– Я скажу, но скажу иносказательно: ваша машина буксует. Буксует по дороги из пункта А в пункт Б. С воображением у вас все в порядке? Так воображайте!

– Мне пора,- посмотрел Петров на часы решив не продолжать непонятных разговоров.
– Меня ждет машина на передовую.

– Что ж, до встречи. Кстати, уверен, что, умирая, вы помянете меня добрым словом, и может быть, даже прикажете поставить в райской церкви свечку за упокой моей души.

– Дай-то Бог. Прощайте.

17.

Когда Андерсен ушел, Василию Павловичу стало не по себе, плохо стало. Он даже обернулся по сторонам, боясь, что его в таком состоянии увидит Вера. Приняв дополнительную таблетку, он пришел в себя и поехал на передовую, соображая, везет ему или нет. С одной стороны у него есть Вера, его счастье, с другой ему осталось жить хрен да маленько. Тут ему пришло еще в голову, что зовут его любимую Верой, то есть она олицетворяет веру, хитростями которой живут или существуют почти все люди. Но слово 'вера' пишется с малой буквы, а имя 'Вера' с большой. И, значит, у него есть шанс на чудо.

Домой он вернулся ночью. Приковылял с прострелянной лодыжкой и сотрясением мозга - не сумел увернуться от падения стены и в результате получил 'по кумполу'. Слава богу, Вера вернулась живой и здоровой, и это сделало его безбрежно счастливым. Боли его моментально прошли, и не от таблеток, точно, а от веры-Веры. Они поели, потом была клубника со сливками и прочие пошлости с размазыванием сметаны и помещением ягод в сладкие места.

Наигравшись друг с другом, они говорили. Василий Павлович, чувствуя себя как в раю, заговорил о нем: