– Эй, эй, спокойно! Я всего лишь хотел поздороваться, а ты смотришь на меня, как на маньяка-потрошителя, - произнес парень, поправляя фиолетовые примулы. К тому же в свое оправдание заявляю: я звал тебя, кричал, умолял, но ты не ответила мне. Что мне оставалось делать?
– юноша ехидно улыбнулся.

Несмотря на сердце, продолжающее отбивать бешенный ритм в груди, девушка не удержалась и улыбнулась парню в ответ. Но у кого получится ее обвинить в потере осторожности. Привлекательный молодой мужчина, обаяние льется через край, немногие бы устояли. Между прочим, его зовут Барри Гудман, и он единственный и желанный сын Арчи и Марты. Доставшиеся от отца вечно взъерошенные ярко-рыжие волосы и ореховые с зелеными крапинками глаза матери создавали немного экзотичный облик. Превосходство в росте не подавляло Пайпер, как обычно происходило с остальными мужчинами, а наоборот, накрывало чувством защиты. В первый же день на посту девушка познакомилась с Барри и тут же выяснила всю его подноготную, парня не удавалось заткнуть. Но ей и не хотелось, лучше обсудить историю чужой жизни, чем разбираться с вопросами, в которых она запуталась.

Каков итог? Молодой парень бросил обучение в колледже четыре года назад, не выдержав и пары месяцев, и вернулся домой со словами: "неужели отец, сорок лет управляющий прибыльным заведением, научит меня необходимым правилам ведения бизнеса хуже, чем зазнавшиеся профессора?" Будучи полной противоположностью своей сестре, рассудительной и примечающей любое изменение в окружающих ее людях или событиях, Пайпер впервые сосредоточилась на рассказе парня, и неожиданно для себя поняла, сколько нюансов и подсказок спрятано в речи собеседника. Главное - внимательно слушать. Например, она с уверенностью могла утверждать: Барри вернулся в Новый Орлеан не потому что на него навалились скука, лень и отсутствие стремления к учебе. Главной причиной отказа от колледжа выступал отец. За показной бравадой и критикой глупых профессоров, которые не в состоянии ни грамма полезного вложить в его голову, скрывалось беспокойство за здоровье Арчи. Отец давно уже не молод, тяжелое ремесло, разделявшееся ранее на двоих мужчин, перешло бы на плечи главы семьи. Девушка не выдала тайну парня и взглядом голубых глаз дала знак, что все понимает.

– Сейчас всего половина восьмого, - удивилась Пайпер, посмотрев на часы.
– А ты не встаешь раньше десяти. Незыблемое правило!

– Мне пришлось, - вздохнул Барри, изображая вселенское горе.
– Отец попросил помочь с выпивкой, нужно навестить Бена и забрать ящики.

Бен приходился единственным и незаменимым поставщиком алкоголя для "Кракена". Доверие, отданное маленькому улыбчивому мужчине, являлось честно заработанным за пятьдесят долгих лет. Дружба длинной в полвека не прекращалась и никогда не обременялась бессмысленными склоками.

– Он же сам всегда приходит, если я не ошибаюсь. Что-то случилось?
– поинтересовалась Пайпер.

– Ты серьезно? У Бена дочь вчера родила, он весь вечер просидел с ней в больнице. Роды были тяжелыми, а зять как назло в отъезде, - пояснил Барри.

Увидев на лице Пайпер стыд и печаль, которые ушли так же быстро, как и появились, парень ощутил замешательство, а затем на него по необъяснимой причине внезапно накатил гнев. Вероятно, девчонка не привыкла к мужчинам, с интересом, обсуждающим женские способности к деторождению, и ей откровенные слова кажутся грубыми и пошлыми. Да, Барри определенно не помешает иногда попридержать язык.

– Извини, я думал, ты в курсе, об этом все болтали...Я не..., - мужчина переминался с ноги на ногу, не представляя, как продолжить разговор. Раньше ему и в голову не пришло бы извиниться или растеряться перед кем-либо. К тому же перед привлекательной девушкой. Болтливость не порок. Выражение в точности подходит для рыжеволосого мужчины: он умел завязать диалог на любую тему с любой молодой особой. И похоже та доля посетителей кафе, что с длинными ногами, была вкладом Барри в развитие общего дела.

С приходом Пайпер многое изменилось: парень осторожничал, как только открывал рот, что раньше не всегда у него получалось. Во время первого разговора с нанятой работницей, он почувствовал себя растерянным и сразу же спросил совета у отца. Арчи ответил: "Верь своим инстинктам, Барри". С тех пор парень занял позицию наблюдения и пытался понять, кто она? И в какую передрягу попала? Ведь дураку ясно: девушка слишком молода, следовательно, жить в одиночку по закону не имеет права, да и сказала лишь, что приехала из Техаса, никаких подробностей о детстве и семье. Ничего. Барри оказался бы полным дураком, поверив хоть в одно слово из плохо скроенной выдумки. Очевидно существовала веская причина, вызывающая вранье, и он решил не заваливать ее вопросами, которые либо останутся без ответа, либо повлекут за собой дальнейшую ложь.

– Ничего, ты не виноват, - ее губы дрогнули в неловкой улыбке.
– Наверное, я слышала, просто забыла...

Опять ложь. Ничего она не слышала. Сказывается врожденная способность ничего не замечать или все-таки причина в ином, и в конечном счете ей плевать? Девушка не хотела превратиться в бесчувственное существо, ни в коем случае. Вглядываться в зеркало и различать в чертах лица отражение своей матери, постепенно закоченеть и перестать пропускать через себя эмоции - второй из самых страшных ее кошмаров. Временами Пайпер ощущала наплыв апатии, девушка проводила в таком состоянии несколько часов, уставившись в приглянувшуюся точку, а когда приходила в себя, удивлялась тому, как долго она просидела, не меняя положения. Пайпер называла это выбросом из реальности, тогда пелена опускается на глаза, и ты крошечным комочком прячешься в укромных уголках своего сознания. Моя мать - сумасшедшая, и ее судьба - мое будущее. Как бы я не боролась, мне не справиться.

– Ладно, я пойду, а то отец с меня шкуру сдерет, - произнес Барри, в попытке пошутить.

Он бросил последний взгляд на Пайпер, убедился, что она пришла в себя и вышел на оживленную улицу.

Глава 2

Рейчел

Ну что ж, на солнышке погрелись, пора нам двигаться дальше. Следующая точка на карте наших путешествий - северо-восток. Конкретики мало, но мы обойдемся и без нее. Мы ищем определенный дом и очень скоро его находим. К югу от Рокленд авеню и к западу от парка Латурет располагается величественное строение в бельгийском стиле. Особняк, построенный десять лет назад по заказу его единственного владельца, по периметру необъятного участка огорожен трехметровым забором, оберегающим ценную собственность; на зеленой лужайке лентой тянутся кустарники и ели, в центре владений установлен фонтан, охраняемый железными оленями. Спрашивается: для чьих глаз предназначена изысканная красота, если соседям вход воспрещен, и заглянуть за высокое ограждение не представляется возможным? У богатеев в заднице свербит от желания утереть всем нос заоблачно высоким статусом и размером кошелька, поэтому редким гостям и прислуге выдается шанс полюбоваться шикарной обстановкой.