Не смогут клятые москали остановить их! Да будет так, Дема Мария, защити сынов своих!

– Руби!!
– заорал Стефан луженной давно пропитой глоткой. Его крик подхватили сотни гусар и подняв выше палаши ломанулись прямиком на замерший строй.

Две сотни шагов до москалей...

Шеренга опускается на колено, стоящая позади нее подходит вплотную. Командуют офицеры и слышатся сотни выстрелов, будто щелчки пальцев. Неожиданно рядом со Стефаном валятся наземь несколько его бойцов, но он даже не оглядывается, у него перед глазами лишь враг, до которого нужно добраться и рубить, рубить, пока не устанет рука!

– Руби!!
– вновь заорал Стефан, но голоса не услышал, его конь мчался быстрее ветра.

Белые, словно известняк, лица молодых москалей, еще юнцов, совсем близко. Почему они не бегут?!

Мысль еще формировалась в голове командира гусар, прославившегося в одиночных схватках. Его конь бросился вперед, на русские шеренги. Следом за ним несся весь его отряд.

Всего двадцать шагов и он ворвется в строй этих щенков!

Но неожиданно, кто-то сильно толкнул его сбоку, с того краю, где скакал верный дядька Серж.

– Ты что тво...

Закончить ему не дали. Вжикнула бритвенно острая сталь и голова Стефана покатилась прямиком к шеренге руссов, туда куда он так усердно рвался.

Не заметил гордый пшек, что им наперерез скачет отряд бронированной конницы, всего ничего, два эскадрона, но и этого хватило, чтобы обратить оставшихся в строю шляхтичей в бегство. Чуть больше полутора сотен выживших конников не пожелали насаживать коней на русские пики, да и вообще рисковать в столь безнадежном деле драгоценной жизнью. Тем более, что у остальных частей дела странным образом складывались все хуже и хуже...

*****

Около полудня.

Хатычка.

Я стою в окружении напряженных генералов, то и дело посылающих вестовых дабы отдать приказ. Теперь им можно действовать и таким способом - линия фронта позволяет.

Наши полки меняют друг друга все чаще и чаще, в тылу скопилось свыше пяти тысяч раненных, еще немного и даже их придется ставить в строй, по крайней мере тех кто еще способен двигаться.

Черт! В этот раз враг оказался слишком силен, придется отступать... но пока об этом ни слова, поглядим как ситуация сложится дальше, не железные же они в самом то деле.

– Яшка, сучий потрох, левее возьми! Лево, я сказал! Ирод!! Я тебя в дуло засуну и вместе с кубышкой выстрелю, если ты еще раз такое устроишь!
– луженная глотка Ильи Паномарева, майор от артиллерии, была знакома едва ли не каждому в штабе, за эти четыре дня его ор сопутствовал каждому залпу батареи. Чаще всего перепадало наводчикам, не до конца выставившим угол наклона.

Вот и сейчас, когда у основания холма идет жаркая сеча, у нас на лицах мелькнула тень улыбки - все же ругань ох как помогает расслабиться, сбросить напряжение.

Что там ответил провинившийся я не слышал - далеко, но уже через несколько секунд поредевшая батарея громыхнула, снаряды полетели с большим перелетом за линию сражающихся. Туда где как будто незаметно двигалась конница...

Кубышки упали кучно, но задели кавалерию лишь отчасти.

Внизу все чаще падают русские солдаты, то и дело разгораются жаркие штыковые бои, слышится треск выстрелов и взрывы ручных гранат. Да только мало этого, мало, прут вражины, будто косолапый, что за медом лезет. И помощи ждать неоткуда, хоть и меняем батальоны, даем отдых, но тают роты как льдинки в июльский полдень.

– Бей нехристей!! Ура, братцы!

Молодой безусый капрал кричал во всю мощь, да так что выплеснул в этом порыве чуточку больше дозволенного, расплескал вокруг себя Силу да Ярость, и тут же захлебнулся в кровавом кашле.

В грудину попала тяжелая мушкетная пуля, разворотив огромную дыру с кулак величиной.

Но свое дело командир сделал, воины с удвоенной силой били прущих врагов. Только слишком много их, убиваешь одного, а ему на смену трое лезет: таких же грязных, потных и вонючих, но дюже охочих до русской крови.

Внезапно левое крыло дрогнуло и ... подалось назад!

– Скотство! Два батальона с центра перекиньте - москвичей и новгородцев, - сразу командую. Рене кивает и вестовой летит пуще стрелы.

Строй просел, и вот-вот должен был распасться, но подошедшее подкрепление выправило положение, но чует мое сердце - это ненадолго.

Уже закончился уксус для охлаждения и артиллерия мигом просела в своей эффективности, чем незамедлительно воспользовался противник, концентрируя на краях все больше и больше полков. И ведь там свободного места уже нет, а они все прут и прут!