– Не спеши, Григорий Осипович, времечко для скорых дел не настало - али забыл как сии пушчонки нашей стране достались?
– осадил того Вартанов, одновременно с этим откинув полог шатра.

– Оборону все равно держать нужно денька два, а то и три ,к тому же фронты сократим, ежели батареи боронить не придется, - ответил все тот же голос и вошел следом за генерал-лейтенантом.

Только теперь Прохор увидел 'стратега' - розовощекий, с небольшой отдышкой, хотя судя по телу жирком до тягот обрасти не успел.

'Болеет поди?' - подумал Митюха.

– Здравствуй, Прохор, рад видеть тебя и твоих воинов!
– не скрывая радости первым поприветствовал командира витязей Вартанов, протягивая руку.

– И вам здравия желаю, Ефим Петрович, - ответил Митюха.

Было время, когда они вдвоем немало деньков провели вместе: один под крылом Шереметеьва, второй у государя. Не смотря на разницу в возрасте, Вартанов быстро заметил талант юноши, а затем и молодого мужчины и перестал относиться к нему как к скороспелому неслуху, по воле судьбы получившему хлебное место подле императора. Впрочем, назвать их друзьями все равно не получилось бы - слишком велика разница между ними. И причина тут явно не возраст.

– Позвольте узнать, о какой обороне вы сейчас говорили?

Розовощекий генерал-майор нахмурился, смерил Прохора недобрым взглядом и нехотя ответил:

– Фельдмаршалу требуется покой, в таком состоянии его нельзя перевозить, за сим встанем грудью на пути ворога, благо людишек у нас теперь больше, да и окружить они уже не сумеют - в себя после боя только-только прийти успели.

Митюха от подобного заявления опешил. Ведь как бы там ни было, но по Уставу командующий любого подразделения в случае опасности окружения или вовсе полного уничтожения обязан вывести воинов на союзную или нейтральную территорию, тем самым сохраняя жизни людей для выполнения последующих задач. Здесь же, в данный момент, Прохор услышал от более старшего товарища, опытного и главное знающего - полную противоположность. Конечно, Устав предписывал стоять до последнего, но только лишь в случае защиты мирного населения от наступающего врага или для рекогносцировки союзных сил для последующей контратаки. Правда оба случая в данный момент таковыми не являлись и Второй Южной требовалось как минимум резво собрать пожитки, артиллерию, лазарет и тут же послать под прикрытием нескольких батальонов вперед, а самых боеспособных воинов выставить в арьергарде - отражать атаки, преследующего врага.

– Господин, генерал-лейтенант разрешите задать вопрос?
– обратился к Вартанову Митюха, как к самому старшему из присутствующих.

– Задавай.

– Вы, надеюсь, не поддерживаете это сумасбродное решение?

– Ты случаем не забываешься, Прохор?
– резко спросил его генерал-лейтенант.
– Думаю здоровье фельдмаршала важнее одного-двух дней, да и нашим воинам отдых нужен.

'Неужто он гордыню свою пустил в пляс? Ведь сам понимает, что глупость творит, и людей положит сверх всякой меры и пользы не принесет!' - с горечью подумал Прохор.

– То есть вы и правда прикажете оставаться на месте, а не идти на восток, даже раненных с артиллерией не пошлете?

Розовощекий недовольно зыркнул на молодого генерала, но смолчал - понял, что поперек Вартанова лезть не стоит.

– Лишних сил у нас нет, двинемся все вместе - единым кулаком. После того как фельдмаршал придет в себя.

– Я вас понял, - сжав до хруста зубы ответил Митюха и не прощаясь вышел прочь, краем уха услышав гадкий голос толстого:

– Ох уж эти молодые да ранние... ни рылом, ни мясом...

Мелькнула у Прохора мысль вернуться, да ответить, как следует, но быстро пропала - все же он генерал, какой пример подаст своим бойцам, если начнет все проблемы кулаками решать? Тут следует действовать тоньше, умнее.

Спустя полчаса оба генерала были взяты под стражу, с обвинением в халатности и в убийственно неверном стратегическом планировании. На защиту генералов выступили было двое полковников, но в итоге оказались поставлены перед выбором - или расстрел за невыполнение приказа или полное подчинение. До той поры пока они не достигнут Онешти.

Не смотря на то, что Митюха оказался прав: противник начал атаковать едва ли не в первый же час после их выдвижения в родные пенаты, на душе у него скребли кошки. Вот только понять причину генерал-майор, внезапно ставший командующим целой армии, не мог.

Правда догадывался о том, что грусть вызвала не что иное как глупость генералов, закостеневших в своем почитании старшего. Да субординация и дисциплина нужна в армии как воздух и вода, но не тогда, когда командующий при смерти лежит!

– Брат, пора.

К Митюхе сзади подошел майор Колесников. Его Пятый батальон занял позиции на склонах ущелья и готовился подорвать пару навесов, чтобы выиграть немного времени измотанным войскам, которым двухдневный переход дался очень не просто.

Однако осуществить подрыв не так то просто - арьергард постоянно отбивает атаки трансильванцев, ведомых опытной рукой бело-черных имперцев. Следовало выждать наиболее удобного момента, о котором Саша Колесников и намекал.

– У нас будет минут пять, может десять.