Шрифт:
22- го [мая], понедельник. — Конечно, 'у Ворониных, как обыкновенно. С воскресенья начал решительно готовиться к Устрялову, несколько даже и в субботу, и все читал. В воскресенье Вас. Петр, не был, чему я был несколько рад.
23- го [мая], вторник. — Тоже читал для Устрялова, но ходил отнести к Никитенке. Слуга сказал, что он заедет домой в час; я пошел к Иванову, дожидался до почти часу, пришел и сел его дожидаться, читая лекции Устрялова, которые со мной в кармане были. Пришел Никитенко и взял тотчас.
24 — го [мая]. — Снова читал Устрялова, и несколько, как обыкновенно, ругал себя, что так поздно принялся — не успею приготовиться, как должно, но ничего.
25- го [мая], четверг. — Снова был у Ворониных — это в четвертый раз. В третий вышел поздно, поэтому нанял [извозчика] за 30 к. сер. туда, оттуда пришел. Теперь туда в карете, оттуда до парка за 10 к., итак всего 80 к. сер. Меня просили быть у Би-лярского [153] .
153
Неразборчиво. Ред.
26- го [мая], пятница. — Не спал до часу по обыкновенной при вычке. Велел разбудить в 5 [час.] и дочитал, что должно было повторить, т.-е. новую историю после Петра, хотя конец только дорогою. Пришел в университет, — там сказали до часу должно погодить. Я, чтобы не тратить времени, сходил к Билярскому [154] , не застал; пошел заказывать платье. У меня было 33 руб. сер. (30 получил в последний раз у Ворониных, 3 тоже оттуда), зашел к Орлонду — нет его самого; поэтому к другому, Duflos — там 20 руб. сер. за фрак, после к Moore, «Мор», который в доме Ольденбурга; его не было дома, вышла жена, которая весьма показалась мне хорошенькою, т.-е. так в немецком роде это, как будто из сахарной муки, белая, нежная и розовенькая, и я посмотрел на нее с удовольствием и когда сходил, думал: как много порядочных собою женщин, которых можно любить. Оттуда к J. Schmidt в доме, где Buhre живет, и там нашел ужасного старика, вроде часовщика, которому не хотел заказывать, потому что уже слишком стар и плохо сделает, но он взял мерку, я не захотел противоречить, и он снял для фрака (8 р.), жилета и брюк (по 2 р.), итак, всего 12 руб., а между тем у Орлонда 16 было бы, так 4 руб. сер. разницы. И когда выходил, почувствовал как бы сознание, что это главным образом отдал ему по двум причинам: [1] что сошьет не модно, а именно так, как мне нужно, т.-е. довольно аляповато, и 2) что главное, это демократическое чувство: не хочу, чтобы эти свиньи, которые завалены работою, получили еще от меня, — должно поддерживать тех, которые не имеют лишней. Ведь это смешно, а серьезно это чувство было. Пошел к Калугину, купил материи: сукна 2г по 5; трико 7 р.; жилет, атлас 3 р. 50 к.; подкладка для фрака 1 р. 50 к.; для жилета 40 к.; итого заплатил
154
Та же фамилия, как и выше.
24-р*^Ю к. Отдал J. Schmidt’y и дал 5 р. задатку; он не хотел взять, и это окончательно подружило нас, так что теперь мы самые короткие и сочувствующие друг другу люди, и я в жару чувства даже пожал ему руку. Сказал, что будет готово в среду.
У Устрялова снова дожидался и, наконец, вошел в аудиторию. 1 ам экзаменовался Корелкин, сидел на стуле Славинский, и мне стало досадно, что я не вошел раньше — это следовало бы мне, может быть, потому что видно, что для министра, который тут был, вызывали лучших. После ориенталистов, наконец, после За-лемана — меня. Мне достался 7-й билет — Екатерина I и Петр и 13-й — междуцарствие. Междуцарствие я говорил довольно ничего, но распространялся невпопад, между тем как Устрялову всегда хотелось прямого и положительного краткого ответа, и говорил об условиях, Татищеве и т. д., чего, может быть, ему не совсем хотелось. Это была неловкость и рассеянность с моей стороны, а между тем, когда при выходе Козловский похвалил за это, как будто я сделал это с намерением, что говорил об избрании с условиями и т. д., то я почувствовал большую приятность. А когда говорил о Екатерине, то не так отвечал на вопрос Касторского, кто был наследником до [17]22 года: я сказал — Петр II, а был Петр Петрович, сын Петра I. Так что я был недоволен своим ответом. Когда выходил, попечитель мне в дверях сказал: «Очень хорошо». Поставил всем 5 — это весьма хорошо. А Славинский отвечал превосходно об Иоанне III и после развитие Петра, которое я читал ему, за чем он приходил ко мне в среду вечером; это весьма меня порадовало, что ему пригодилось к делу; отвечал превосходно он, лучше гораздо всех.
Из университета стал читать L. Blanc, 3-ю часть Истории de d*x ans, которую читал урывками и перед экзаменом, что много мешало приготовлению, и теперь дочитал все — здесь говорится о сен-симонистах и их процессе и, признаюсь, сделало на меня впечатление весьма большое и показалось, что чем же Enfantin отличается от Иисуса Христа? Может быть степенью, но не прочим, такой же глубокий и почтительный энтузиазм возбуждает к себе, и в этом спокойствии и хладнокровии, с которым отвечает на отречения от него — тоже много сходного, это смирение, проистекающее от сознания, что неизмеримо выше отрекающихся — тоже. И вообще это чрезвычайно трогательно. Вечером разбирал бумаги до часу.
27-го [мая]. — Встал в 9 час.; после чаю стал писать это; те-
перь иду к Вас. Петр., Славинскоі о за книгою, Залеману за программою. Теперь 35 м. 11-го.
Снова пишу: сколько еще нужно для платья? Теперь истрачено 34 р, 90 к.
10–20
22–28
7
9—10 5- 5 5
4— 5
Пальто. ., Сюртук. . Другой жилет, Другие брюки Галстук. . Доуіой. . Манишки.
50–80
Из этого можно отложить сюртук, другой жилет и брюки; остается пальто, галстук, манишки —19 р., да шляпа 5 р. сер. и перчатки 1 р., всего 25.
Это писано в четверг, 1-го числа, в половине второго дня. Весьма что-то тоскует сердце, главное — не знаю отчего. Я думаю — от неверности положения, которое предстоит, и оттого* что не знаю, ехать ли к своим, или переходить к Ворониным. А предлогом выбираешь экзамены, т.-е. из новых языков, которые я не знаю, как держать, потому что не говорю по-немецки* и вчерашнюю отметку, и что не кончу первым и т. д.
27- го [мая]. — Пошел к Вас. Петр.; там перестраивали комнаты. Просидел два часа и говорил о Наполеоне и т. д. Он вспомнил, что я сказал в предыдущий раз, что сделался его врагом, и стал говорить об этом, и я говорил с сердцем или, как это сказать, с тяжелым расположением духа, так что вышел от него довольно расстроенным. Он, когда говорил, совершенно не понимал меня. Сказал, что видел Славинского, говорил с ним о том, кто кончит первым кандидатом, что это его весьма занимает, как видно. Я подумал, что если придется мне, то шутя я уступлю ему. После к Славинскому, от него к Иванову.
28- го [мая], воскресенье. — Приходил Вас. Петр., я ему был весьма рад; и после весь почти вечер сидел со своими.
29- го [мая], понедельник. — Славикский прислал листки Неволина, но не те, которые мне нужны были, поэтому должен буду пойти к нему завтра. Готовился к Грефе и весьма казалось легко.
30- го [мая]. — Кончивши приготовляться к Грефе, разобравши все весьма хорошо, отнес Славинскому книгу, чтобы взять у него листки Неволина. Ему самому были нужны, поэтому решился после. Долго не мог уснуть, потому что слишком кусали клопы, рано лег и все пролежал часа два так.