Источник, из которого черпает Зинаида Миркина внутреннюю тишину и силу для своих стихов бездонен. Но что бы стоять рядом с ним, нужно умереть для самого себя, для всего неподлинного в самом себе. Если ты хоть что-то наносное, поверхностное в себе не изжил, то обязательно отбросишь тень на источник и замутишь его. До конца не преображенная душа должна вдохновляться чем-то внешним, чтобы сложить стихотворение, а преображенная стремится как можно полнее замолчать. Через молчание и приходят стихи из последней глубины, как перевод с Божественного языка на человеческий.
Рекомендуется для широкого круга читателей.
Можно было бы составить целую литологию тишины (немоты): от ломоносовской «Оды на день восшествия…» до цветаевского перевода стихотворения Лорки («…Тишина склоняет лица до земли») и пастернаковского «…Но жизнь, как тишина осенняя, подробна». Но тишина в стихах Зинаиды Миркиной другая – так же как и автор другой. Обычно поэт, даже умаляя и умаляясь до детали – и мир любит как творение, и себя понимает творцом, а то и Творцом. А в этой книге любовь к Творцу преодолевает даже любовь к творению, вещь почти отсутствующая в литературе не только светской, но и религиозной. Это такая интенсивность и подлинность жажды, когда без неловкости выписываются заглавные буквы.
Из рецензии Ирины Машинской в газете «Русская мысль»
№ 4357 15–21 марта 2001 г.
Избранные стихи
С декабря 2000 по март 2002 года
I
Вместе с падающим снегом
«А ветер деревья беззвучно колышет…»
23.03.2001.
«Что делаю? Да ничего…»
14.12.2001.
«А ручей журчал так чутко…»
11.01.2001.
«Ты отдал нам и слух и зренье…»
6, 7. 12. 2000.
«О, Господи, причем тут я…»
7.12.
«Дай мне поверить глубине своей…»
14.01.2001.
«Еще вбирает кровь аорта…»
10–13.02.2001.
«А тишина была рекою…»