Большая часть космического центра была отведена для публичного посещения. Мы как раз пробегали через огромный музейный зал, который служил основанием всего здания ещё в начале войны. Не удивительно, что он располагался в самом отстойном месте Эквестрии. Но если задуматься о возможности переоборудовать космические ракеты в баллистические, его не так уж и глупо разместили. Я пробегала мимо фотовыставки, где изображались пони, тестировавшие сначала модели ракет в полевых условиях, затем более крупные ракеты на «жидком топливе» из спирта и кислорода. И, наконец, ракеты высотой в два-три пони.

Следующий зал был посвящён, скорее, самим ракетам, нежели истории их создания, однако там почти ничего не было. Остались одни лишь модели, а огромные дыры в полу наталкивали на мысль о том, что местные экспонаты теперь занимают своё место на стартовой площадке. Тяжело сглотнув, я ощутила накатившую на меня волну паники. Где-то здесь должна быть огромная табличка с надписью «центр управления»! Или карта, с удобным маркером «вы находитесь здесь». Я облажаюсь лишь потому, что заблудилась.

— Бу! — крутанувшись, обратилась я к белой кобыле. — Как ты думаешь, в какую сторону нам следует пойти?

В замешательстве, она моргнула своими бледными глазами.

— Блекджек? — в полном недоумении, спросил П-21.

— Просто доверься мне в этом! — сказала я ему, смотря в её глаза. — Давай, просто укажи куда.

Она почесала подбородок и начала читать считалочку.

— Эни, мени, мини, мо, цапни пони за… нам сюда, — внезапно сказала она, указывая в сторону коридора, табличка на стене которого гласила «Планетарий».

— Блекджек? Ты уверена в этом? — спросила Глори.

— Шшш! Не сомневайся в Бу! — предупредила я её перед тем, как ринуться в указанную сторону. Пронесясь сквозь двойные двери, я оказалась в до боли знакомом круглом помещении, в центре которого возвышался проектор. Он был почти таким же, как и в Коллегии, хоть и выглядел немного больше. Когда, наконец, мои глаза привыкли к темноте, я заметила ещё более маленькую и неприметную дверь с огромным предупреждением, гласящим: «Внимание: вход посторонним на производственную территорию, строго запрещён».

— Отличненько, — сказала я, поглаживая голову кобылы, когда мы прошли вперёд. Внезапно, она остановилась с выражением сомнения на лице, после чего я к ней обернулась. — Всё в порядке?

— Эта верный путь, — произнесла она, вглядываясь в тени большого убежища. — Проста всё как-то… жутковато.

— Просто постарайся глядеть в оба, договорились? — произнесла я не теряя бдительности, пока мы двигались вперёд. Пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в участках темноты, разлившейся между пятачками аварийного освещения, я поняла, что она имела в виду. Чёрт, это пожалуй впервые, когда я скучаю по своими, всевидящим в темноте, светящимся глазам. — П-21, покажи нам свою магию.

Мы пересекли круглую комнату, и дошли до её противоположной стороны. Встав на колени, П-21 принялся работать над замком, как вдруг двойные двери, через которые мы вошли, резко захлопнулись, отрезав от нас Бу, оставшуюся в планетарии. Одна за другой, лампы аварийного освещения померкли. Почти синхронно, мы включили подсветку на наших ПипБаках, создав четыре маячка тусклого, янтарного света. Из центра комнаты раздался треск и, один за другим, прожекторы зажглись, отражая блеклый ряд света, на возвышающемся куполе.

— Ашшур, — раздался кобылий шепот в темноте.

— Дагон, — прошипела ещё одна.

— Намтар, — простонала третья.

— Нибиру, — произнес последний, более юный голос.

Четыре фигуры в плащах стояли по периферии комнаты в тусклом свете. Трое взрослых и, судя по размеру, жеребёнок. А учитывая то, что они носили плащи и произносили имена жутких звёзд, от которых у меня начинала шевелиться грива, я подняла Секси и направила ёе в сторону ближайшей фигуры. Она взмахнула копытом, и промелькнувшая в воздухе бледно-голубая пыль, пересекшая разделяющее нас расстояние, покрыла моё оружие. А миг спустя, оно уже было укутано дюймовым слоем льда, превратившись из огнестрельного оружия в ледяную подпорку для двери.

— Холодные объятья чёрной звезды Ашшур побороли твою слабую технологию, — произнесла кобыла, откидывая капюшон. Грива, полоски и глаза старой зебры выцвели почти до прозрачности. А в это время, самая маленькая из этой четвёрки вытащила листок бумаги и принялась покачивать над ним кристаллом.

Парящая над нами Глори быстро нацелила свой пистолет на старую зебру, но одна из фигур бросила в воздух пригоршню тёмно-красной пыли. Облако перекрутилось, и превратилось в пламенеющего змея, который метнулся к Глори и принялся гоняться за ней вокруг проектора.

— Маленькая притворщица, неужели ты думала, что мы не заметим твоих замыслов? Звёзды предупредили нас о твоей попытке, — произнесла она, откидывая с головы капюшон. Под ним обнаружилась кобыла, лицо которой представляло собой маску гладкого ожогового рубца, на фоне которой круговые татуировки выделялись с предельной четкостью. — Дагон поглотит тебя!

— У меня нет на это времени! — прокричала я, наставляя рог на морозящую зебру и стреляя залпом магических пуль, ведомых З.П.С., в его голову.