Назавтра я вновь сидела на ковре и пыталась совладать со своим страхом. И чем больше пыталась, тем меньше, разумеется, преуспевала.

– - Стоп!
– - скомандовала чародейка.
– - Что тебе мешает?

– - Страх, -- пришлось мне признаться, -- в пустоте нет меня.

– - Ерунда!
– - отрезала Бьярта.
– - Тебе это только кажется.

Кажется? Кажется?!

Недоумение разлилось в моей голове, выросло, захлестнуло беспомощный разум гигантской волной и... схлынуло, сменившись пустотой.

– - А теперь найди здесь себя, -- ворвался в пустоту голос наставницы.

Искать не пришлось. Потерянное 'я' откликнулось на это повеление, собралось из небытия и снова начало быть. В пустоте.

Это было так странно и необычно, что рой мыслей снова зашевелился и вытолкнул меня наружу, в мир. Я вдохнула полной грудью и замерла, ошеломленная.

– - Сейчас я опять немного помогла, а теперь тебе придется еще раз попробовать проделать это самостоятельно.

Получилось у меня все равно не сразу -- ни в этот день, ни на следующий мне не удавалось достигнуть нужного состояния без толчка извне. Но Бьярта была терпеливой наставницей, она помогала, направляла, ждала. Ее спокойная уверенность передавалась и мне. Я больше не нервничала и не боялась. И наступил день, когда я не только смогла найти пустоту и себя в ней, но и не вылететь из нее из-за неуместно прорвавшихся мыслей и эмоций.

И оказалось, что в этой пустоте обитала не только я-сознание, но и я-тело, оставалось лишь научиться слышать его, не столько осознавать процессы, происходящие в нем, сколько быть их частью: биться, качая кровь, вместе с сердцем, наполняться воздухом вместе с легкими... Даже в работе пищеварительной системы не было ничего отвратительного -- участвовать в процессе было странно, но не противно.

Дальше этого мы пока не шли, повторяя упражнение с погружением в тело изо дня в день. Я уже не боялась пустоты, а наоборот, даже стремилась к ней, ибо после таких занятий чувствовала себя по-настоящему отдохнувшей, как даже утром после ночного сна не бывало.

И еще кое-что, кроме новых умений, вынесла я из этих уроков: понимание, что не все, кажущееся нам действительностью, ею и является. И что некоторые потери могут обернуться приобретениями. Не скажу, что я из-за этого стала проще относиться к тому будущему, которое меня ожидала, но прежнего всепоглощающего страха больше не было. Я уже знала, что даже в полной пустоте можно найти себя.

А потом уроки дополнились новым упражнением.

– - Будешь учиться видеть магию, -- заявила Бьярта.

Сказать, что я была удивлена, -- ничего не сказать.

– - Как это? У меня ведь нет дара!

– - Чтобы видеть проявления магии, совсем не обязательно обладать даром, -- снисходительно пояснила чародейка, -- просто большинство людей слишком ленивы, чтобы научиться этому.

К видению магии я подошла с куда большим воодушевлением, чем к погружению в пустоту -- все-таки это было по-настоящему интересно и необычно. Однако мой энтузиазм слегка подточили первые неудачи. Все-таки, чтобы расфокусировать зрение, надо сперва понять, что именно от тебя требуется. Но даже когда мне это удалось, я далеко не сразу смогла различать магические потоки в той каше новых зрительных впечатлений, которые на меня обрушились.

Бьярта вздыхала, повторяла свои манипуляции, но мои глаза, наблюдавшие конечный результат -- к примеру, язык пламени на ладони чародейки, -- категорически отказывались воспринимать магический процесс, который за этим стоял.

Прорыв произошел только на пятый день, при том, что я и во внеучебное время продолжала тренироваться, бродя по дому и пытаясь разглядеть чары там, где они, по моему представлению, имелись. Но впервые махристые, слегка колеблющиеся нити магии я увидела именно на занятиях.

Дальше дело пошло легко, и я научилась различать не только разные виды магии по цветовому спектру, но и отличала активные чары, возникавшие при каком-то магическом действии, от статичных -- например, наложенной на сейф охраны.

Потом Бьярта стала учить меня анализировать свои ощущения от магии. Оказалось, что у волшебства есть не только цвет, но еще и вкус и запах. Я понимала, зачем это нужно: ведь напасть на принцессу могут не только с оружием, но и с помощью магии, и толковый телохранитель должен уметь почувствовать зарождение магии, определить ее вид и степень агрессивности, чтобы знать, как действовать.

Все эти открытия были для меня сродни чуду: одно дело знать, что магия есть, и совсем другое -- видеть ее, ощущать, осязать. Мир вокруг разом стал богаче, насыщеннее, ярче. И страхи мои отступили, временами я даже сама себе завидовала, что довелось научиться таким удивительным вещам.

Разумеется, к этим занятиям добавилась теория -- ведь мне полагалось хорошо понимать, что я вижу и чувствую. Свободных часов на 'вольное чтение' не осталось совершенно. Нельзя сказать, что я очень скучала по праздному времяпрепровождению, но все-таки чего-то не хватало: романы из чародейкиной библиотеки были единственным в моей жизни, что не имело отношения к учебе. Не считая мыслей, конечно, но и им я не всегда была хозяйкой. А на 'дурь', как и обещала наставница, больше не оставалось ни сил, ни времени, ни даже желания. У меня хватило здравого смысла понять, что обхитрить чародейку и выманить у нее ценные сведения мне не под силу, и если она сочтет возможным или необходимым, то поделится знаниями сама. А потому я затолкала мысли о вожделенной свободе в самый дальний уголок сознания, туда, где до них не могла добраться ни Бьярта, ни даже я сама. Спрятала и заперла на замок -- вместе со страхами и надеждами. До поры.