Ну и я сама не удержалась от любопытства, мне было интересно, какой видит меня принцесса -- раньше мне некому было задать этот вопрос. Серая, к примеру, -- это что значит? Оказалось, это не цвет -- скорее, ассоциация. Нечто, лишенное красок, с неразличимыми чертами лица, выражение которого скорее угадывалось, чем определялось по каким-то конкретным признакам. И -- ни тепла телесного при близком контакте, ни даже просто ощущения моего присутствия, если не смотреть прямо на меня. Как будто и нет никого живого рядом...

А я слушала ее, а сама раздумывала все о том же: какая она все-таки, эта принцесса? Со мной Нэлисса была мила, но со слугами обращалась довольно пренебрежительно. Бьярта, при всей своей строгости, никогда себе подобного не позволяла. Гвардейцами принцесса пыталась командовать, а те делали вид, что подчиняются... до известного предела. Это была словно игра такая: она знала, что плечистые охранники ей неподвластны, но все равно старательно давила, а те подыгрывали, вроде бы поддаваясь, но продолжали невозмутимо выполнять свои обязанности.

Кое-что прояснилось для меня спустя несколько недель.

Началось все с разговора, который я услышала случайно и смысла которого не поняла, но запомнила на всякий случай, как запоминала все, что выбивалось из привычной картины.

Я тогда возвращалась с прогулки по дворцу -- мне удалось найти место, где можно было без помех тренироваться. Я озаботилась поисками такого места почти с самого начала: мастер Оли предостерегал меня, чтобы не забрасывала занятия, потому что форму потерять легко, а вернуть трудно.

Сначала я выбрала зал при оружейной, но у него оказалось два недостатка. Во-первых, он находился на предельном расстоянии от покоев принцессы, и я буквально физически чувствовала, как 'натягивается' наша связь, напоминая мне, что не следует удаляться от своей подопечной. Во-вторых, оказалось, что даже в самые ранние утренние часы там не стоит рассчитывать на уединение. Поначалу-то я обнаружила зал темным и пустым. Темнота мне нисколько не мешала, а пустоту я заполнила по-своему -- выпустила из браслета-артефакта фантома для тренировки. Браслет стал совместным прощальным подарком моих наставников. Бьярта заложила в него заготовки нескольких фантомов: стоило нажать на выбранный камушек, фантом материализовывался, и тренировка начиналась.

В тот первый раз я, видимо, из ностальгических чувств, выбрала своего самого первого противника -- могучего мужика с туповатой физиономией, который, несмотря на комплекцию, удивительно легко двигался. Но стоило мне разогреться, как дверь зала отворилась и раздался сдавленный вскрик. Свидетели мне были, конечно, ни к чему. Я быстренько нажала на камушек, и фантом беззвучно исчез. Однако на крик явились еще несколько человек и -- разумеется, ненамеренно -- перегородили мне выход. Пришлось ждать, пока они убедятся, что зал пуст, посмеются над пугливым гвардейцем, которому мерещится всякая чепуха, и уберутся с прохода. Только после этого я смогла покинуть помещение.

Поиски места для тренировок возобновились.

И вот в тот день, как мне казалось, я нашла подходящее. Им оказался, как ни странно, танцевальный зал. Я его присмотрела, когда у принцессы был урок танцев -- двигалась она, кстати, изумительно, -- и несколько дней наблюдала, пока не убедилась, что в остальное время помещение пустует. Уборку там делали вечерами, а в утренние часы никому не приходило в голову туда заглядывать. Словом, я осталась удовлетворена своими наблюдениями и даже успела немного позаниматься, позволив себе проигнорировать пробуждение принцессы. К счастью, она спокойно относилась к моим отлучкам и не настаивала на постоянном присутствии рядом с собой.

Вернувшись, я застала в покоях служанку. Девушка нервно теребила фартук и кусала губы, слушая принцессу, а я застыла на пороге, не спеша заявлять о своем присутствии. Мало того, мгновенно перешла теневую форму -- я успела обратить внимание, что в таком состоянии меня не может видеть даже принцесса.

– - Ты все поняла?

– - Но как же... ваше высочество... я никак не могу... Меня же казнят!

– - Глупости! Ничего тебе не сделают. Я скажу, что сама тебе велела.

– - Но...

– - Не смей спорить! Не сделаешь, как приказано, можешь со своей работой попрощаться. А наябедничаешь кому-нибудь, попрощаешься и с головой. Уж я об этом позабочусь.

Плачущая горничная, бормоча что-то неразборчивое, покинула покои -- я посторонилась, уступая ей дорогу. О чем шла речь, я не поняла, а у принцессы спрашивать не стала -- чутье подсказало, что она не будет со мной откровенна, -- но разговор взяла на заметку.

Смысл подслушанного открылся спустя еще неделю. Все та же служанка накрывала нам стол к завтраку. Руки ее слегка подрагивали, в глазах плескался не страх даже, а настоящий ужас. Принцесса наблюдала за действиями девушки с пристальным интересом, что уже само по себе было странно. Когда она отослала служанку, я села за стол, привычно присматриваясь и принюхиваясь к поданным блюдам. До боли знакомый 'зеленый' флер уртасы я уловила практически сразу, оставалось только найти, какое именно блюдо удостоилось такой своеобразной приправы. Яд оказался в кувшине с морсом. И принцесса, разумеется, об этом знала. С вызовом глядя на меня, она подняла кувшин и принялась наливать напиток в свой бокал.