Тревожит память былую рану

Аннотация

Егор Кантемиров наконец воплотил свою давнюю детскую мечту. Выходец из детдома, он всегда фантазировал о дальних странствиях, незнакомых городах и вкусной еде в избытке. Теперь он – шеф-повар в вагоне-ресторане поезда Москва – Новосибирск. И он всем доволен. Видный парень нравится женщинам и ни в чем им не отказывает. Из-за него в непримиримых соперниц превращаются семнадцатилетняя Вероника и молодая женщина Инга – ее мать. Нони та, ни другая даже не догадываются о том, что есть еще и третья – девушка по имени Лайма. Она пришла за Егором из его темного прошлого для того, чтобы всадить ему пулю в сердце...

Часть первая Глава 1 Рассыпать соль – плохая примета. Пересолил блюдо – значит, влюблен. Несолоно есть, что с немилой целоваться... Все упирается в соль, особенно на кухне, где без нее никуда. Чуть переборщил, и все, блюдо испорчено. Можно, конечно, добавить в пересоленное мясо пресный мучной или масляный соус, но вкус уже будет не тот. Для любителя это, может, и не катастрофа, но если ты профессионал... И не важно, где ты готовишь, в поварне знаменитого парижского «Максима» или на тесной жаркой кухне трясущегося по рельсам вагона-ресторана. Что там для людей стараются, что здесь. Из дверного проема показалась вечнокрасная физиономия Виктора Макаровича. Глазки прохиндея, масляная улыбка, беспокойные пальцы рук. Белый халат, как обычно, в каких-то темных пятнах. Вроде бы с утра свежий надел, а уже испачкал. Машинистам, что ли, масло менять помогал? – Иваныч, там тебя одна випа к себе вызывает, – фальцетом сообщил он. – Вызывает?! – поморщился Егор. – Может, она что-то путает? Я шеф-повар, а не по вызову... – Ей курица твоя понравилась. Хочет выразить благодарность. – Пусть выражает в письменном виде. – А если она обидится и вместо благодарности жалобу накатает? А она випа, между прочим, особо важная персона... Давай, Иваныч, не ерепенься. Тут совсем рядом... Егор совсем недавно разменял четверть собственного века, директору же вагона-ресторана было за сорок, но это не мешало ему обращаться к молодому шеф-повару по отчеству. Потому что уважал Егора – за его профессионализм. – Ну, если рядом, – пожал плечами парень. Если Виктор Макарович настаивал, то поперек лучше не идти. Он хоть и ничего мужик, но может и обиду затаить, и напакостить по случаю. К тому же обед уже заканчивается, последнее блюдо заправлено, и его вполне можно оставить на помощника. – Следующий вагон, пятое купе, – Виктор Макарович показал, в каком направлении нужно следовать, а сам отправился в зал – поторопить официанток. Нравилась ему одна новенькая – пухленькая, розовощекая, с озорными глазками. Взаимностью она ему не отвечала – больше на Егора поглядывала. Но Виктор Макарович такой – не мытьем, так катаньем, но в постель уложит. Ничего не поделаешь, жизнь в пути от обычной тем и отличается, что страсти здесь закипают на малом огне и бурлят с такой экспрессией, будто в последний раз. Егор вышел в тамбур, достал пачку «Мальборо»... Как ни пытался он изживать в себе вредные привычки, с курением справиться не мог. Разве что сумел довести норму до пяти сигарет в день. Затушив окурок, он шагнул в гремящий проход между вагонами, прошел аккуратно, чтобы не испачкать белый накрахмаленный халат. За внешним видом Егор следил с особой тщательностью. Хочешь ты этого или нет, но чистоплотность – визитная карточка повара. Купе под номером «пять» было закрыто. Егору хотелось с ходу бесцеремонно дернуть на себя ручку двери, но приобретенная привычка сдерживать себя взяла верх над его желанием. Поэтому он постучался и, дождавшись, когда ему скажут «да», открыл дверь в купе. Особо важная персона сидела за столиком в позе прилежной ученицы – спина ровная, плечи расправлены, в руках томик Достоевского. Увидев Егора, в приятном удивлении повела бровью. Видимо, она ждала пузатого, неказистого на вид повара, но появился молодой человек – интересный и хорошо сложенный. У Егора были женщины, и еще ни одна из них не назвала его красивым. Не удался он лицом – черты грубые, резкие, глаза не самые большие и ассиметричные, нос похож на кривой баклажан, губы тонкие, подбородок узкий. Но было в его облике нечто такое, отчего женщины забывали об этих несовершенствах. Одни уверяли, что из него ключом бьет энергия мужского обаяния, другие грешили на магнетическую силу его взгляда, третьим нравились черные вьющиеся волосы, длинною до плеч, кого-то покоряло все это, вместе взятое... Но как бы то ни было, Егор не зазнавался. Хотя бы потому, что встречались в его жизни такие женщины, которым он не нравился вообще... – Вы что-то хотели мне сказать? – сухо спросил парень. – Во-первых, здравствуйте, – холодным тоном подсказала ему женщина. – А во-вторых, кто ты такой? – Шеф-повар я. А вы что, доктора ждали? – Почему доктора? Женщина озадаченно смотрела на него: не знала, то ли возмущаться его не слишком почтительным тоном, то ли веселиться. А он уже хотел, чтобы пассажирка взбодрилась: возникло вдруг желание понравиться ей. Уж больно хороша была барыня и сложена превосходно – стройная, худенькая, изящная. А белый цвет ее теннисного платья волнующе сочетался с теплым каштановым тоном волос. Наверняка ей было немногим за тридцать, но выглядела она гораздо моложе. Вне всякого сомнения, женщина тщательно ухаживала за своей внешностью. Честь ей за это и хвала. – Потому что он тоже в белом халате, – скупо улыбнулся Егор. – Не смешно. У меня, между прочим, свой собственный ресторан. И я знаю, чем поварской халат отличается от медицинского... – Примерно так же, как меню вагона-ресторана отличается от меню в «Жирной утке». – В «Жирной утке»? – Если точней, то «Фэт Дак», английский ресторан, один из самых лучших в мире. По-нашему, «Жирная утка»... – И что ж там за меню? – с интересом спросила женщина. – Каша из улиток, шашлык из фуа-гра, мороженое со вкусом горчицы, мусс из лайма в жидком азоте... – В жидком азоте? – Да, жидкий азот выливается в стальную ванночку, а белковый мусс смешивается с маслом лайма, куда добавляются водка и зеленый чай. Затем шарик мусса опускается в жидкий азот, и официант посыпает его измельченным в пудру чаем... – Официант? – Да, мусс готовится на глазах у клиентов. И если шарик мусса быстро засунуть в рот, он взорвется маленькой бомбочкой, а на языке останется свежее лимонное послевкусие... Я пробовал, мне понравилось. – Ты был в Англии? – Нет, поезда в Англию не ходят. Но я пробовал приготовить такой мусс. Не уверен, конечно, что вышло так же, как в «Жирной утке», но ведь попытка не пытка... – Любишь эксперименты? – В поварском деле на одном месте не устоишь. Одно из двух: или ты совершенствуешься, или деградируешь... – Ну, на деграданта ты не похож. И твоя куриная грудка мне очень понравилась. Обычно белое мясо не очень сочное, я бы сказала, сухое, а у тебя вышло – пальчики оближешь... Она улыбалась как будто снисходительно, но взгляд завороженный. И поговорка про пальчики прозвучала как-то двусмысленно. И глаза ее скользнули куда-то вниз... Вторая полка в двухместном люксе оставалась заправленной, и это указывало на то, что женщина ехала одна. Значит, никто не мог помешать их разговору. А Егор уже никуда не спешил. И на нее смотрел чарующе, сквозь обезоруживающе-ироничный прищур глаз. – Здесь главное с лимоном не переборщить, – сказал он. Закрыл за собой дверь, сел на свободную полку. – На четыреста граммов филе один лимон... Хотя и не факт... – Что, не факт? – поинтересовалась женщина. – Ну, лимоны разные бывают. Есть большие, есть маленькие... Есть кислые, есть не очень... Вам какие больше нравятся? – Большие... То есть не очень кислые, – спохватившись, поправилась она. – И еще помидоры нужны, для сочности. Ну и белый соус хорошо смягчает. Обжарить муку в оливковом масле, добавить сметану, молоко, соль... – Где ты этому научился? – удивленно спросила женщина. – Готовить курицу? – И это, и аппетитно о ней говорить. – Как думаю, так и говорю... – Аппетитно думаешь? – А повар не может думать иначе. – Логично... Сколько тебе лет? – Двадцать пять. – Образование? – Новосибирский техникум питания. Заочно... – Живешь в Новосибирске? – Да так, есть койка в общежитии. Ну, в перерывах между рейсами там обитаю... – Один или с женой? – Нет, сам по себе. Мне обуза ни к чему, – усмехнулся Егор. – Жизнь у меня такая – сегодня здесь, завтра там... – Нравится такая жизнь? – Поезда, поезда, поезда... Сегодня поезда, завтра поезда. Может, я всю жизнь об этом мечтал… – Мечты детства имеют свойство сбываться, а потом надоедать. – Мне пока не надоело. – А если я предложу тебе работу в своем ресторане? – Женщина затаила дыхание в предвкушении восторженного ответа. Но Егор сохранял спокойствие. Во-первых, это еще не предложение, а всего лишь вопрос. А во-вторых, ему действительно нравилось работать в поездах дальнего следования. – А что, есть вакансии? – почти равнодушно спросил парень. – И не просто вакансия. А вакансия су-шефа. – Зам шеф-повара? – Да, я бы хотела, чтобы ты занял это место... Сначала су-шеф, а там, глядишь, и шеф-повар... Слишком заманчивым казалось предложение, чтобы верить в него. Или ресторан у этой дамочки не более чем дешевая забегаловка, или она просто хочет поиграть с Егором в кошки-мышки... Что ж, всерьез он рассматривать его не будет, а на счет поиграться... Если женщина хочет побыть кошкой, то почему бы не подкинуть ей свою мышку?.. – Зачем тебе это? – переходя на «ты», спросил Егор. И рывком перенес тело с одной полки на другую. Просунул руку в пространство между переборкой купе и пассажиркой, но так, чтобы не касаться ее спины. Столь неожиданный переход в наступление заметно шокировал женщину, но при этом она даже не дернулась, чтобы отстраниться от парня. – Мне понравилось, как ты готовишь, – дрогнувшим голосом сказала она. – Ерунда. Всего два блюда и то стандарт, по ним выбор не сделаешь... – Но я сделала... – Я тоже... Егор обнял собеседницу за плечи, порывисто, но мягко притянул к себе, так, что она спиной легла на его руку и подставила под поцелуй свои губы. Лицо сморщила гримаса возмущения, но взгляд просящий. Она возненавидит его, если он вдруг не сделает то, что задумал... А Егор не свернул с избранного пути. Решительно накрыл ртом ее сочные губы, свободной рукой смял неестественно упругую грудь. Уложил на спину, стащил с нее платье, обнажив силиконовый бюст, продолжил успешно начатый штурм... Локомотив разогнал вагон до предельной скорости, а разгоряченная парочка помогала раскачивать его. Стальные колеса с грохотом стукались о рельсовые стыки, заглушая стонущие аккорды случайной и похотливой любви... Он заставил ее содрогаться в упоительных конвульсиях, рыдать от опустошающего восторга... А когда она вернулась с облаков на землю, ему было указано на дверь. – А теперь иди, – в изнеможении, не открывая глаз, пробормотала женщина. – Да, мне пора, – поднимаясь, насмешливо сказала Егор. Он получил свое, и больше ему от этой дамы ничего не нужно. – Хотя... Егор нарочно затянул паузу, и она повелась. – Что, хотя? – После того, что у нас было, как человек порядочный, я обязан... Я просто обязан спросить, как тебя зовут. Мне кажется, у нас есть повод познакомиться. – Пошел ты к черту! – Мое дело спросить, твое дело ответить или нет... Всего хорошего, мисс! «Или миссис», – мысленно добавил он... На безымянном пальце ее правой руки не было обручального кольца. Но ведь она могла его снять – хотя бы для того, чтобы казаться более доступной. Можно подумать, ее замужество могло бы остановить Егора. Если женщина просит, мужчина не смеет ей отказать... Глава 2 Иветта. Миловидная кошечка с нежно-порочной улыбкой. Лебединая шейка, тонкие руки, длинные ноги, мышцы слабые, но подвижность завидная. Шустрая, ловкая, умеет все-все-все... Классический астенический тип. Такие женщины тратят энергии больше, чем накапливают поэтому всегда худенькие, а если следят за собой, то изящные... Лицо у Иветты овальной, мягко закругленной формы; теплый тон кожи с золотистым оттенком, темно-коричневые волосы, раскосые глаза стального цвета... Щелк, щелк... Сабина. Рыжеволосая бестия с горящими янтарными глазами – живительная и притягательно-возбуждающая. Светлая кожа лица, легкий персиковый румянец на щеках, едва заметные веснушки на носу. Фигура красивая – развитая грудь, широкие бедра, сильные ноги. Широкая кость, тяжелая... Такие женщины быстро набирают вес, обрастают жиром. Но Сабина держит себя в форме – профессия такая. Талия у нее узкая, плоть упругая. Все знает, все может. Потому и ценится особо – пятьсот у. е. за два часа. Щелк, щелк... Марта... Щелк, щелк... Элиза... Грузный мужчина с полнощеким желтоватым лицом неторопливо исследовал сайт интимных услуг. Красивые и просто симпатичные девушки во всех позах и ракурсах. Элитные проститутки Москвы... Два года назад их было очень много, а сейчас, как казалось «исследователю», наблюдался дефицит свежего предложения. Знакомые все лица, опробованные тела, измеренные глубины... Илья Станиславович Непряев пал жертвой кризиса среднего возраста. Ему стукнуло сорок три, когда бес обуял, отвратил от жены и швырнул к ногам дев-искусительниц... Не в силах совладать с порочными желаниями, Непряев завел одну любовницу, другую... Дарил им квартиры, машины, возил на отдых в жаркие страны. Но, увы, острые блюда хороши, пока не остыли. Сначала ему надоела Лика, затем Роза. На горизонте замаячила роскошная брюнетка Вика, но Илья Станиславович одернул себя. Не красавец он, и тело у него тяжелое, дряблое. Такие мужчины сами по себе женщинам не нравятся. И чтобы угодить молодой Вике, он должен зайти на очередной круг – бриллианты, авто, квартира. А со временем она ему надоест, что ж тогда, идти на новые траты? Тогда-то и обратил он внимание на жриц любви. Что такое – тысяча, ну, две долларов по сравнению с тем, что он тратил на своих любовниц? Так, пустячок. Зато какой выбор! И каждый раз новые ощущения!.. И с Иветтой он уже был. И Сабину имел. Марта, Элиза – также пройденный этап... Впрочем, не беда: можно было повторить заход. Иветта, например, будет ему рада. И Сабина тоже... Но все же лучше найти новое лицо и тело... Щелк-щелк... Лера. У-ух! Красота бывает нескольких типов. Есть женщины просто миловидные. Это дар природы, который нужно развить и облагородить, чтобы стать уже и миловидной, и привлекательной. В такой женщине должен быть и вкус, и стиль, ее душевные и интеллектуальные качества обязаны проявляться в элегантности, с которой она одевается, в умении подавать себя... А бывают женщины сексуально притягательные. Типичным представительницам этой категории даже не обязательно следить за собой, а некоторые, хуже того, могут быть еще и внешне некрасивыми. Главное, чтобы не иссякал внутренний источник сексуальной энергии... Но если женщина хороша собой, выразительна и элегантна плюс к тому эротична по своей природе – это уже высший класс, величественная, можно даже сказать, королевская красота. Именно к этому высшему классу Непряев причислил обнаруженную девушку. Пока только условно, поскольку на сайте был представлен лишь ее снимок, подправленный к тому же в фотошопе. Но даже со скидкой на компьютерную корректировку внешности девушка была необыкновенно хороша. Умный, с лукавым прищуром взгляд, что-то неуловимо лисье в тонких и четких чертах лица. Глаза красивые – большие, раскосые. И пронзительно голубые – что могло быть обманом: линзы такого цвета купить и вставить несложно. Также непонятно, какого цвета были ее волосы, которые на фото заменял белоснежный парик. И ровные кораллового цвета зубы могли быть металлокерамическими. Зато губы, точно, натуральные – упруго-пухлые, волнистые, с изгибами в форме лука: силиконом столь красивую форму не придать. Фигурку тоже создала сама природа. Высокая грудь среднего размера, плоский животик, тонкая талия, выпуклые, совершенной формы ягодицы, ноги длинные, с рельефными икрами... Несколько фотографий, где она была изображена в прозрачной тунике, давали определенное представление о телесных прелестях этой дивы. Если бы она еще ноги раздвинула... Но сделает она это только при личной встрече и за деньги. А цена... Илья Станиславович даже потер глаза, чтобы вновь сфокусировать их на шокирующей цифре. Может, не четыре там нуля, а всего три... Но нет, четыре нуля. И пятьдесят тысяч рублей... Всего за два часа. Никогда он не платил столько даже за ночь... Видимо, Лера знала себе цену, если запрашивала за свои услуги такую сумму. Непряев кликнул на комментариях к девушке. Сплошные возмущения – в основном вопли о непомерно высокой плате за любовь. А один, такой же не состоявшийся клиент жаловался, что ей невозможно дозвониться. Отзывов о профессиональных достоинствах Леры не наблюдалось. Видимо, некому бы рассказать, как она ведет себя в постели. Недоступная она – и по цене, и по вызову... Илья Станиславович взял телефон, набрал указанный на сайте номер. И тут же услышал приятный девичий голос – высокий, журчащий. И легкое эротическое придыхание, располагающее к интимному диалогу. – Я вас слушаю. Непряев почувствовал вдруг, как пересохло у него во рту. – Гхх... Лера? – Она самая. – Пятьдесят тысяч за два часа? Девушка на том конце провода едва слышно хихикнула. Илье Станиславовичу стало неловко. Нашел о чем спросить... Хотя какая могла быть неловкость, если она – проститутка. – Нет, не за два часа, за ночь... – А тут на сайте за два часа... – За ночь... Но можно и за два часа, я не против... – Сколько? – Что, сколько? – Ну, за два часа... – Так же, как за ночь. В ее голосе промелькнула неприязненная интонация. Дескать, чего звонишь, если нет у тебя жалких пятидесяти тысяч? Выбирай что-нибудь попроще или катись на Горьковское шоссе за дешевыми заплечными. – Ну а если мне днем нужно? – Извините, днем я учусь. – В институте? – Нет, в академии Лены Берковой... В институте, конечно. Девушка явно была раздражена. Похоже, она решила, что Непряев из тех озабоченных, но финансово несостоятельных мужчин, кто звонит проституткам, чтобы бесплатно поговорить о сексе. Но ведь он же не такой. И он достаточно богат, чтобы без ущерба для себя оплатить два часа ни к чему не обязывающей любви... И все же пятьдесят тысяч... Но ведь он же мужчина с большой буквы, и ему нельзя ударить в грязь лицом перед женщиной, даже если она проститутка. – А ночь у тебя когда начинается? – Можно начать с девятнадцати ноль-ноль... Если у вас есть деньги... – Есть, есть! – расправил плечи Непряев. – Все есть, и деньги, и... Э-э, а ты точно такая, как на фотографии... – Сходство, конечно, есть, но в жизни я лучше... – А если нет? – Ну, тогда можете меня убить, – весело отозвалась Лера. – Ну, убивать мы тебя не будем. Но мало не покажется, – на всякий случай предупредил Илья Станиславович. Он был всего лишь банкиром, но со связями в криминальной среде. Отмывание грязных денег актуально во все времена. И опасно. Поэтому без охраны в город он старался не выезжать. – Кто, это мы? – насторожилась девушка. – Сколько вас? – Я буду один. А что? – Ну, если много, то по десять тысяч за каждого... – Один буду, один... За Лерой он отправил своего телохранителя. Тот доставил ее в особую квартирку на Трубной улице, которую он держал для таких вот встреч. В половине девятого вечера сам приехал туда. Лера стояла в арочном проеме, рукой опираясь о боковину из натурального дуба. Тело изящно выгнуто, головка гордо приподнята, в глазах – призыв. Шелковый халат волнующе облегал соблазнительные формы. Девушка не соврала, в жизни она действительно была лучше, чем на фото. Ее сексуальная энергия подействовала на Непряева как искра зажигания на бензиновый впрыск. Она прошла в комнату, грациозно качнув бедрами, опустилась в кожаное кресло, эффектно забросила одну ногу на другую. – Как тебя зовут, – снимая пиджак, спросил Непряев. – Лера, – с наигранным удивлением ответила она. – Это псевдоним, а мать как зовет? – А ни звала меня мать никогда. Сирота я. Причем круглая... На какой-то миг ее взгляд потемнел от злобной обиды на свою судьбу... Значит, не врала. Значит, действительно тяжело ей пришлось в детстве... Да и сейчас, видимо, не сладко, если приходится зарабатывать на жизнь своим телом. – Не повезло. – Зато мне на добрых людей везет. Вот вы, например, приласкаете меня, еще и денег дадите... – Ну да, ну да... Илья Станиславович снял со спинки дивана пиджак, достал из кармана конверт с десятью оранжевыми купюрами, протянул девушке. Она жадно пересчитала деньги, воровато сунула их в свою сумочку. И снова изобразила перед ним расслабленную распущенную особу. – Хватит? – насмешливо спросил Непряев. – Или еще? – Хватит, – умиленно улыбнулась Лера. – И часто тебе так везет? – Если честно, не очень... Но я не расстраиваюсь. Я же не шлюха какая-то, чтобы по мелочам размениваться. – И часто размениваешься? – Если честно, то всего в третий раз... – Если честно, если честно... – передразнил ее Непряев. – Так говорят, когда врут... – Ну а какая вам разница, вру я или нет? – хитро улыбнулась девушка. – Вы же не замуж пришли меня звать. – И не мечтай. – Да я бы еще не согласилась, – улыбнулась она, не показывая обиду. – Тогда давай действуй. – А это всегда пожалуйста... Лера блудно улыбнулась, бесшумно сползла с кресла, на коленях подобралась к Непряеву, расстегнула пояс на его брюках... Все правильно, бензиновый впрыск для того и воспламеняется, чтобы толкать рабочий поршень... * * * Она действительно была круглой сиротой. Мать бросила ее в роддоме, а имя ей дали случайные люди. То ли какой-то оригинальный ум нашелся, то ли концерт Вайкуле в тот день передавали – в общем, назвали ее Лайма. И отправилась она под этим именем в гастрольный тур по детским домам. Пока росла, все мечтала, чтобы нашлась добрая душа, которая бы ее удочерила. Но не судьба. Может, потому и пошла с такой легкостью по рукам, что в каждом мужике хотела видеть своего отца. А может, это наследственность – порочные материнские гены. Ведь она, конечно же, была по жизни конченой шлюхой. Нормальные женщины своих детей не бросают... Закончились те времена, когда Лайма отдавалась за копейки. Сейчас если она и ложилась в постель к мужикам, то за очень солидный гонорар, и от очень серьезного заказчика... Впрочем, сегодня заказчиком была она сама. Потому что вышла уже на уровень самостоятельной игры. Сегодня она решит свою собственную проблему. Но пятьдесят тысяч ей не помешают. – О! Мой тигр! – простонала она, судорожно впиваясь ногтями в плечи похотливого «папика». Ногти у нее острые. А в дешевеньком перстеньке заключен секрет. Маленькая иголочка с очень страшным синтетическим ядом. И кожу жертвы она проткнула в тот момент, когда в нее вонзились ногти. Непряев так вошел в раж, что даже не заметил этого. Но совсем скоро ему стало не по себе. Захрипел, задергался, выпучил глаза, и вдруг обмяк, испустив дух... Прежде, чем забраться в постель к банкиру, Лайма тщательно изучила историю его болезни. Три года назад ему поставили диагноз «стенокардия», курс лечения он прошел, но это лишь сгладило проблему. Так что сердечный приступ от усиленной эксплуатации мужского достоинства врачей не удивит. А к моменту вскрытия, следы яда исчезнут из организма... – Ой, помогите! – заголосила девушка, вскакивая с исполненной жертвы. Как была голышом, так и бросилась к двери, за которой находились телохранители. – Врача! Ему плохо! Один громила бросился к Непряеву, другой схватил ее за руки, с силой тряхнул, чтобы вывести из истерики... Знал бы, насколько она спокойной была она внутри. Она знала обо всех болезнях Непряева, в том числе и о его кобелиных страданиях в период весеннего обострения. И о том, что по проституткам шляется, тоже знала. Поэтому и забралась на интимные сайты в Интернете. И цену в пятьдесят тысяч поставила, чтобы привлечь его внимание... Но если бы этот план не удался, она бы обязательно придумала что-нибудь другое. Не было шансов спастись у того, кого она брала в прицел... – Что случилось? Что?!! – заорал громила, гневно раздувая ноздри широкого приплюснутого носа. – Мы... Он... Захрипел. Потом затих... Что с ним? – Что, что?! Склеился... Что ты с ним сделала, тварь? – заорал на нее верзила с гамадриловским профилем лица. – Ничего... Мы... Он... Я на нем... – в панике схватилась за голову Лайма. – Что, ты на нем? Затрахала его до смерти? – Ну, я же не знала, что у него сердце... – Сердце у всех есть, – успокаиваясь, сказал громила с расплющенным носом. – Но не у всех здоровое... Нельзя так на мужиках ездить, сука! – Я... Я же не знала... – Что будем делать, Ренат? – спросил один телохранитель у другого. – Что-что... Это же курам на смех, если узнают, что Станиславыч с проституткой склеился... – Мертвые сраму не имут. – Ага, это ты Михайловне скажешь... Вот визгу будет, когда она узнает, как муженек время проводил... – Визгу не визгу, а звонить надо. Пусть она решает, что делать... Ренат вынул из кармана сотовый телефон, вышел на кухню. Вернулся минут через десять, красный как рак. Лайма к этому времени успела одеться. – Припадок у нее был, – обращаясь к напарнику, сказал он. – Пока успокоилась... Говорит, чтоб никаких проституток. Пусть убирается... – Ну, так что, я пойду? – обрадовалась девушка. – Куда? – Ну, сам же сказал убираться. Да я и сама понимаю, что лишняя здесь. – Лишняя, не лишняя, а деньги взяла, – нахмурился Ренат. – Это мои деньги! Я их честно заработала! – Лайма судорожно прижала сумочку к груди. Пусть только попробует, кто ее отобрать. – Ага, слишком честно, до летального исхода... Время у нас еще есть, пока «Скорая» подъедет... Одной рукой Ренат взял ее за шею, другой расстегнул себе ширинку. Лайма сконфуженно улыбнулась... Она могла бы убить этого козла, но глупо было рушить обстановку, которая складывалась в ее пользу. Легче до конца отработать номер. Тем более что это порою доставляло ей удовольствие... Глава 3 Тыкдык-тыкдык, тыкдык-тыкдык... Вагон отчаянно качало из стороны в сторону, но скорость скоростью, а обед, извините, по распорядку. И посетителей ресторана нужно накормить, и пассажиров из вагона повышенной комфортности обслужить. Да и о себе, любимом, не забыть бы... Что-что, а покушать Егор любил. Давала о себе знать давняя мечта из голодного детства – наесться до отвала... Сколько лет он бродяжничал, скитался по вокзалам, с завистью глядя вслед убывающим поездам... Проводником хотел стать, чтобы ездить по стране, как уважаемый человек. И еще есть хотелось так, что кишки бодались друг с дружкой. Поэтому и пришло на ум более практичное решение – путешествовать по миру, но не проводником, а шеф-поваром вагона ресторана. Это потом в его жизни появилась Лайма, она-то и научила его зарабатывать на жизнь. В таких переделках пришлось побывать с ней, что вспоминать страшно... И деньги у него появились, и красивая жизнь заладилась, но мечта детства в нем не умерла. А потом и вовсе воплотилась в жизнь. Так и путешествует по стране – и сыт, и обогрет, и уважение какое-никакое... Может, и не самая лучшая доля у него, но менять ничего не охота. В дверь тихонько постучали. Виктор Макарович бьет кулаком со всей силы, потому что ему не нравится, когда дверь в кухонный отсек закрыта. Официантки стучатся не так требовательно, но все же и не робко. А тут какая-то непривычная деликатность... – Да! Дверь открылась, и Егор увидел старую знакомую. Настолько знакомую, что имени ее не знал. Больше месяца прошло с тех пор, как он расстался с этой элитной пассажиркой. И не совсем понятно, то ли она его прогнала, то ли сам ушел... Вроде бы она его послала, но сожаления о том не было. Остались только приятные воспоминания... Чего уж греха таить, с тех пор, как он расстался с Лаймой, не было у него женщины красивей, чем эта... – Привет! – как ни в чем не бывало улыбнулась она. В глазах веселые лукавые искорки и нет в ней ни грамма снобизма. Одета по-дорожному, но не так эротично как в прошлый раз. Спортивный костюм из мягкой розовой ткани, ноги закрыты, руки тоже. Но все равно соблазнительна, как Афродита в пене морской... – Здравствуй, здравствуй... Э-э, извини, не знаю, как тебя зовут. – Надо было спросить. – Я спрашивал. – Значит, плохо спрашивал... Инга меня зовут... Кстати, мое предложение остается в силе. – Су-шефом к тебе в ресторан? – Да. – Смотри, я ведь могу и согласиться... Шучу, конечно. – Почему – конечно? – Потому что мне и здесь хорошо. – Это тебе только так кажется. А сменишь обстановку на лучшую, заговоришь по-другому... – Вообще-то у меня нет времени говорить. Если хочешь, я к тебе... – Егор глянул на часы. – Я к тебе через пару часов загляну... Если хочешь? – многозначительно повторил он. Инга думала недолго. – Хочу, – слегка застенчиво, но с тайным смыслом улыбнулась она. – Тогда жди... – Я пока обед в купе закажу. Для дегустации... Казалось, она все еще сомневается, брать его к себе шеф-поваром или нет. Но зато уж точно знала, что нуждается в аморальном с ним общении... Только она исчезла из виду, как появился Виктор Макарович. – Какая цыпа, – сказал он, глядя ей вслед. – То випа, то цыпа, – усмехнулся Егор. – Ну, в прошлый раз выглядела как випа. А сейчас как цыпа... Чего-то она от тебя хочет... – Хочет. Но это не то, о чем ты думаешь. – А о чем я думаю? – изобразил удивление директор. – Да все о том же. А она мне работу предлагает. Ресторан у нее свой в Новосибирске, хочет, чтобы я у нее су-шефом работал... – О! Это дело! – Да что-то не верится. Молодой я для ресторана... – Молодой да ранний... Вот со старшими на «ты» запросто... А готовишь ты знатно, это я тебе как специалист говорю. Жаль будет с таким поваром расставаться. Но если приглашают, иди, не раздумывай. Такой случай может еще и не подвернуться... Мне вот не подвернулся, потому и гоняю туда-сюда. А у меня уже возраст, мне покой нужен... Егор молча пожал плечами. В чем-то Виктор Макарович был прав. Но и с поезда уходить не хотелось... К Инге он отправлялся с надеждой, что и сейчас все будет, как в прошлый раз, – обнюхаются, подергаются и разойдутся как кобель и сучка. Поэтому он и не церемонился с ней. Закрыл за собой дверь, повалил женщину на спину, раздел ее, расчехлился сам... В себя она приходила еще дольше, чем в прошлый раз. Но за дверь его выставлять не торопилась. – Ну, я пойду? – осторожно спросил Егор. – Я тебе пойду!.. Я в Иркутск, по-твоему, зачем ездила? – Зачем? – Родители у меня там живут... Но я их еще в прошлый раз проведала. А тут снова понесло. – Зачем? – Не надо тупить, тебе это не идет... Чтобы с тобой прокатиться, ездила... Да ты и сам это понял... Думаешь, я сучка какая-то... – Не думаю. – А я веду себя как сучка... – Бывает. – А не должно быть! – Ну, тогда я пойду, да? – Ты, правда, уйти хочешь или цену себе набиваешь?.. Зачем тебе это? Я с тобой легла, предложение сделала... Или ты думаешь, что у меня забегаловка какая-то? Ошибаешься. У меня ресторан высшего класса! – Есть еще класса «люкс». – Значит, есть куда стремиться. – Э-э... А это интересно, – оживился Егор. – Тебе понравится. Если работать любишь. – Да, работать люблю, – кивнул он. – Жить у меня будешь... – Э-э, так не пойдет, – мотнул головой парень. – Тогда все будут думать, что мы любовники... – Кто – все? – Ну, с кем работать придется... – Это хорошо, что ты в работу включился, – усмехнулась Инга. – Плохо, что не так меня понял. У меня две квартиры, в одной мы с дочерью живем, другая пустует… В другой и будешь жить... – А приходить ко мне будешь? – Да. Но чтобы об этом никто не знал... А ты ночью ко мне приходи, ладно? Егор отправился готовить ужин, а после одиннадцати ночи зашел к Инге. Но чего хотел, не получил. Женщина лежала на полке с мокрым полотенцем на лбу. Как-нибудь в следующий раз, говорил ее взгляд. Из купе он выходил с определенным облегчением на душе. Вроде бы и хотел он эту женщину, но вместе с тем она тяготила его. Возможно, именно такой диссонанс в отношении с ним испытывала и она... Но как бы то ни было, в полдень состав прибыл в Новосибирск, в конечный пункт назначения. Егор сдал смену, но не должность. Следующий рейс через двое суток, к этому времени должно проясниться, будет он работать в ресторане у Инги, или нет. К вечеру Егор освободился и отправился по адресу, который назвала ему благодетельница. Сегодня он должен был определиться с жильем, а завтра вместе с Ингой отравиться в ресторан. Квартира находилась в центральном районе города, на Красном проспекте, в крупнопанельном десятиэтажном доме без всякого намека на элитарность. Инга обещала ждать его здесь, поэтому Егор не удивился, услышав за дверью музыку, и смело нажал на клавишу звонка. Но его брови изумленно поползли вверх, когда он увидел перед собой девушку шестнадцати, максимум, семнадцати лет. Внешне она чем-то была похоже на Ингу, но глаза побольше, поглубже и посветлей. И носик более изящный, линия рта более четкая. Кожа нежная, чуточку смугловатая... Обаяние красоты и молодости, перед которым, как оказалось, нелегко было устоять... – Привет, а Инга где? – оправившись от неожиданности, спросил Егор. – Нет ее, – девушка смотрела на него также с интересом и удивлением. Одета она была непритязательно – футболка, джинсы, волосы собраны в пучок на затылке... – А ты ее сестра? – догадался он. – Сестра?! Ну ты, блин, загнул! Я Вероника, ее дочь. Что тут не понятного? – Что тут не понятного? – эхом отозвался Егор. – Ну, не понятно, или она слишком молодо выглядит, или ты слишком старой кажешься... – Я старая?! – чуть не задохнулась от возмущения девушка. – Да шучу я, шучу, – улыбнулся Егор. – Мама где? – Не знаю, молодеет где-то. Она молодеет, а я старею... Надо ж, блин, дожила, уже стареть начала... Слушай, а ты вообще кто такой? Ответить Егор не успел. Из-за спины Вероники вынырнул низкорослый паренек. Дреды, золотая цепь, баскетбольная майка, черные вислые джинсы, глаза и походка – как у обкуренного рэпера. – Ника, чо тут за перец? – Спросил он у девушки, едва глянув на Егора. Обнял ее за талию и попытался привлечь к себе. Но Вероника с недовольным видом оттолкнула его. Не дождавшись ответа, паренек все же поднял на Егора замутненные глаза... Нет, он не был обкурен. И даже клей не нюхал. Просто у него была такая глупая манера смотреть на людей и изображать из себя брутального, прожженного жизнью парня. – Че тебе надо, чувак? Егор лишь пренебрежительно усмехнулся в ответ. И обращаясь к девушке, сказал: – А твоя мама говорила, что у вас в этой квартире тараканов нет. – Да ползают тут, – приняла шутку Вероника. – Я не понял, кто это тут таракан?! – неубедительно рассердился паренек. – Кешка, ты здесь? На шее у парня повисла юная девица с волосами, выжженными осветлителем и оттого похожими на паклю. – Юлька, забери его! – растягивая слова, словно жуя жвачку, попросила Вероника. – А что у тебя тут за дела? – Мои дела! Что хочу с ними то и делаю! Идите отсюда! Кешка уходить не хотел, но девушка Юлька силком утащила его в комнату. – Вечеринка? – насмешливо спросил Егор. – Тебе какое дело? Вероника усиленно пыжилась, пытаясь казаться взрослой. – У меня к тебе дел нет, – покачал головой он. – У меня дело к твоей маме. Она меня к себе в ресторан пригласила работать, су-шефом... – Кем? – Су-шеф, зам шеф-повара. – Зам по какой части, по суши? – Ага, и по сушению, и по вялению... – А здесь что делаешь? – Мне твоя мама этот адрес дала, сказала, что я здесь жить пока буду. – Больше она тебе ничего не дала? – В каком это смысле? – Егор озадаченно посмотрел на нее. – Ключ она тебе не дала? – А-а, ключ... – А ты что подумал? – подозрительно покосилась на парня Вероника. – Да нет, ничего... Ты долго меня на пороге держать будешь? – Скажи спасибо, что дверь не закрыла... Сейчас, подожди... Девушка на пару мгновений исчезла из виду, а когда вернулась, в ее руке был мобильный телефон. – Мам! Тут какой-то Егор... Что я делаю? Да мы с Юлькой тут... Музыка?! Ну, музыку слушаем, а что, нельзя?.. – спросила девушка дерзко, но явно с внутренней робостью перед материнским гневом. – Егор?! Какой Егор?.. А-а, ну стоит здесь... Да, волосы черные... Ну да, как у Бандероса... И сам такой же страшный... – хмыкнула девушка, озорно глянув на Егора. – А он у тебя что, шеф-поваром работать будет?.. Да нет, ничего, просто интересно... Даю, даю... Вероника протянула ему телефон и знаками стала что-то объяснять. Одним пальцем ткнула в себя, другим указала себе за спину, и оба – предъявила Егору. Он же сделал вид, что ничего не понял. – Егор, извини, пожалуйста, замоталась, не успела вовремя, – скороговоркой выдала Инга. – Я скоро подъеду, ты уж подожди немного... Да, что там Вероника делает? С кем она? – Да с подружкой она, вдвоем, музыку смотрят... – Ну, хорошо, пусть домой идут... Э-э, я ей сама скажу. Телефон ей передай. И снова трубка перекочевала из рук в руки. – Да, мама, я все поняла... Вероника сунула телефон в карман и, поджав губы, закатила глаза – изобразила неудовольствие. – Вот, и что мне теперь делать? – язвительно спросила девушка. – Сначала в дом меня впусти, – насмешливо сказал Егор. – Ну, конечно, конечно... Только маме не говори, что у нас тусовка. – Строгая у тебя мама? – спросил он, сбросив с плеча спортивную сумку с вещами. – Да не так, чтобы очень, – закрыв за ним дверь, пожала плечами девушка. – Но иногда достается, да? – Ну, если она истерику закатит, спасайся, кто может! – Не похожа она на истеричку. – Много ты знаешь. Егор заглянул в гостиную, увидел кучку юнцов, вышагивающих танец в стиле «реп». Кешка – главный репер, остальные так себе: куда дует, туда и несет... Вероника зашла в комнату, выключила музыку, с виноватым видом развела руками: – Сейчас маман приедет! – Чо, баста, карапузики? – скривился Кешка. – Ну, типа того. – А поехали ко мне, у нас дача старая свободна... – Ты же выпил, как за руль сядешь? – обняв паренька за шею, спросила пухленькая и некрасивая Юлька. – Так у меня и прав нет, – пренебрежительно скривился юнец. – Зато у меня тачка зиповская, ни один мент не остановит. – Ага, скажи, еще и не догонит! – свысока и колко усмехнулась Вероника. – А не догонят! – вскинулся Кешка. – Если не веришь, поехали, покажу! – Ага, счас, только в реанимацию запишусь! – Какая реанимация? Со мной надежно, как в швейцарском банке! – Ну, тогда поехали, если надежно! – подтолкнула его к двери Юлька. – Нет, ты останься, – мотнула головой Вероника. – Нам здесь убраться надо, пока мама не пришла... – Давайте, девчонки, убирайтесь, и прыгайте ко мне в тачку! – крутанув на пальце ключ от автомобиля, заявил Кешка. – Сам убирайся! – Ника, ты хоть и классная телка, но со мной так не надо! – напыжился юнец. – Кто телка?! – взвилась девушка. – А ну вали отсюда! – Да пошла ты! Как будто назло ей Кешка сгреб в охапку Юльку и вышел из комнаты. Все остальные, кроме Вероники, поплелись за ними. Но Юлька скоро вернулась. – Что, бензин закончился? – хмыкнула Вероника. – Да нет, оставил за тобой присматривать, – Юлька раздосадованно глянула на Егора. – К этому ревнует. Не хочет, чтобы ты с ним наедине оставалась... Он вообще кто такой? – Да он-то повар. А вот кто такой, этот Кешка? – возмущенно протянула Вероника. – Кто он такой, чтобы в мою жизнь лезть! – Ой, а как будто не знаешь, что у него клемму на тебя замкнуло, – обиженно выкатив нижнюю губу, объяснила Юлька. Егор скучающе смотрел на них. Ему было все равно, кто там и на кого замкнулся. Слов нет, Вероника хороша собой, но у него и в мыслях не было приударить за ней. Вот если бы она не была дочерью Инги, тогда можно было бы взять ее в прицел. А так путь к ней заказан... Да и молодая она очень – и для него, и вообще... – Плевать мне на него! – Так, а я что ему говорю! Не понимает! Егор сонно зевнул и сел на диван... Запасной аэродром у Инги запросто мог сойти за основной – три комнаты, ремонт в евростиле, кожаная мебель, импортный гарнитур из цельного дерева. Видно, что не плохо живет женщина... Впрочем, Егору бы больше понравилась однокомнатная квартира с убогой обстановкой: так бы степень зависимости от Инги была бы меньше. Он же не альфонс, в конце концов. Впрочем, если вдруг что не так, он всегда может съехать отсюда... – А ты пойди, объясни ему! А я с Егором останусь! Пусть ревнует! Вероника выпроводила подругу и подсела к гостю, невзначай коснувшись его плечом. – Вот скажи, как можно к такому дурдому всерьез относиться? – делая важный вид, спросила она. – Мальчик любит девочку, а девочка любит мальчика, все естественно. – Кто его любит? Я?! – возмущенно поморщилась девушка. – Нет, Юлька... Или просто вешается ему на шею... – Ну да, он ей нравится. И она вешается... Но это их проблемы, да? – И уж точно не мои... Егор сложил руки на груди, закрыл глаза и уронил голову на плечо – дал понять, что устал и нуждается в отдыхе. – Ой, а мне убираться надо! – спохватилась Вероника. И выжидающе замолчала. Но Егор не оправдал ее надежд: так и остался сидеть с закрытыми глазами. Язык намеков он понимал только в прелюдии к сексу. Там без этого никак. А в остальных случаях – будьте добры, говорить прямо без обиняков. – А ты мне не поможешь? – Помогу. В комнате под телевизором он обнаружил с десяток пустых бутылок из-под пива, а в кухне на столе – недопитое шампанское и несколько пустых бокалов. – Это все? – Почему все? – С какой-то затаенной гордостью Вероника показала ему на две пустые бутылки из-под шампанского. – Не густо. – А нам много и не надо. Мы же не алкаши... – Да я не о том. Что здесь убирать? Вот если бы у вас пир на весь мир был... – А вот не было у нас шеф-повара, чтобы пир на весь мир устраивать! – усмехнулась Вероника. – Считай, появился. – Ага, вместе с мамой. И всю толпу разогнал... Слушай, а что у тебя с ней? – всколыхнулась вдруг девушка. – С кем, с толпой? – Да нет, с мамой! Почему она тебя здесь решила поселить? – Это ты у нее спроси, ладно? Егор заглянул в холодильник. Думал, что там шаром покати, но нашел сыр, майонез, горчицу; в морозильнике – большой кусок мяса. Если посмотреть по шкафам, то и лук обнаружится, картофель, растительное масло. – А чего ты там ищешь? – тоном вредного ребенка спросила Вероника. – Так пир на весь мир, – пожал парень плечами. – Так ушли же все! – Зато Инга будет. Ну, мама твоя... – Ага, мать мою! – Я этого не говорил. – Я сказала! – Слушай, а чего ты такая вредная? – Я вредная?! Ты вообще кто такой, чтобы мне здесь предъявлять! – Егор я, шеф-повар. Что еще? – Егор невозмутимо смотрел на девушку. – Ну, шеф-повар, и что? – А то, что я шеф на этой кухне. И прошу освободить помещение. – Чего?! На этот притворный вопль Егор отвечать не стал. Молча извлек из холодильника мясо, обследовал его. Похоже, на телячью корейку. – Ореховое масло, виски, сыр «Бофор», лакрица, – вслух подумал он. – Что?! Какая мокрица? – в момент отреагировала девушка. – Не мокрица, а лакрица, солодковый корень... Сухой соус «Демиглас», корн, фризе, лолло-росса... Кинза, петрушка, перец, уксус, горчица, соль – это попроще... – С тобой все в порядке? – как на горячечного посмотрела на парня Вероника. – Пока нет, но как только я все это куплю, тогда все будет в норме... По пути к дому Егор проходил мимо крупного супермаркета, туда он и отправился, оставив девушку в квартире. Когда возвращался с покупками, думал, что Инга уже дома. Но ее все не было. Дверь ему открыла Вероника. – Я думала, ты уже не вернешься... Чувствовалось, что девушка радовалась его появлению, но при этом старательно изображала недовольство. – Мог и не вернуться, – на полном серьезе сказал Егор. – Жизнь у меня такая, перекати-поле. Не могу долго на одном месте... – Потому и на поезде шеф-поваром ездил? – Ты откуда знаешь? – Мама сказала. Она только что звонила. Сказала, что задержится... – Ничего, подождем. – Ты не понял. Она на мобильник звонила. Думала, что я дома, ну там, где мы живем... Она с тобой, здесь, задержаться собирается, – насупилась Вероника. – И где же она тогда? – Ну, скоро будет... А чем вы здесь собираетесь заняться? – Я экзамен сдавать буду, она принимать. Буду готовить телячью корейку, если ей понравится, она возьмет меня на работу. – А если нет? – Понравится... – Почему ты в этом так уверен? – Потому... Егор не позволил втянуть себя в беспредметный разговор и с головой ушел в дело. Обжарил телячью корейку в ореховом масле, облил ее виски, поджег и дал спирту выгореть. Приготовил соус из лакрицы... Вроде бы ничего особенного, но попробуй нарушить технологию, и все коту под хвост. И отвечай потом на вопрос, что делать, если блюдо не понравится Инге... А она появилась как раз к тому моменту, когда корейка и соусы к ней были уже готовы. – Ты вовремя, – снимая передник, по-хозяйски сказал Егор. – Запах какой! – повела носом женщина. Вид у нее был усталый, если не сказать, измученный. Но выглядела она неплохо. И возбуждающе благоухала розовым маслом. – Ты, я смотрю, время даром не терял... Инга взяла парня под локоть, плотно прижалась грудью к его плечу. И в это время в прихожей появилась Вероника. – Привет, голубки! – язвительно усмехнулась она. Инга отпрянула от Егора так, будто по нему пустили высокоамперный ток. И оторопело уставилась на дочку. – Ты что здесь делаешь? – Ничего не делаю, просто... – Что, просто? – Ну, сижу, телевизор смотрю... – Я же сказала, домой идти. – А разве это не наш дом? – Но ты здесь не должна быть. – Почему? Это «почему» поставило Ингу в тупик. Действительно, почему дочь не может побыть с матерью?.. В поисках ответа женщина беспомощно посмотрела на Егора, но парень лишь пожал плечами. В этих вопросах он, увы, не авторитет. – Почему? – продолжила упрямая дочь. – Чем вы здесь собираетесь заняться? – Э-э... Егор приготовил блюдо, я должна его попробовать. – Инга в растерянности огладила волосы над правым ухом. – А если я есть хочу? – Конечно же, ты можешь поужинать с нами... Егор накрыл стол – основное блюдо, соусы, гарниры. Выставил бутылочку относительно недорогого бордосского вина не очень высокой и к тому же полуофициальной классификации «крю буржуа». – Вино вызывает аппетит, – откупорив бутылку, сказал он. – И каждое вино – свой аппетит. После красного хочется отведать горячего, слегка поджаренного мяса, сладкие десертные вина вызывают фруктовый голод, после белого хочется набросится на рыбу... – Тогда мне бокал красного! – как школьница подняла руку Вероника. – Обойдешься! – осадила ее Инга. – Ты и так есть хочешь. – Вот только дерзить не надо! – Кто дерзит? Я?! Мне кажется, ты что-то путаешь!.. И вообще, почему от тебя перегаром тянет?.. Чем вы тут занимались? – Она спрашивала у дочери, но посмотрела почему-то на Егора. Кажется, он попал в переплет: подозревают с двух сторон. Как будто он извращенец какой-то – и мать, и дочь... – Чем мы тут занимались?! – ехидно усмехнулась Вероника. – Шампанское пили. С Юлькой. Совсем чуть-чуть... А ты о чем подумала? Хлесткий вопрос заставил Ингу сбавить обороты. – Смотри у меня, – заметно сконфуженно сказала она. – Что – смотри?.. Думаешь, я у тебя этого клоуна уведу? И не мечтай! – Ника!!! – взвинтилась Инга. – Я уже семнадцать лет Ника! И что?.. А тебе уже тридцать четыре, а ты все по молодым шляешься! Это была капля, которая переполнила чашу терпения. Взбешенная Инга размахнулась, чтобы влепить дочери пощечину, но Егор мягко поймал ее за руку, не позволил совершить глупость. И чтобы расставить все точки над «i», обнял женщину за талию, привлек к себе. – Во-первых, не шляется, – обращаясь к Веронике, с укором сказал он. – А во-вторых, не такой уж я и молодой... – Да что вы такое говорите! – воскликнула распаленная девушка. Она хотела сказать еще что-то в том же тоне, но Веронику переполняли эмоции, и она задохнулась. – Да пошли вы оба! Психанув, девушка устремилась к двери. Но Егор преградил ей путь. И так посмотрел на Веронику, что ее хватил столбняк. – Ты что себе позволяешь? – тихо, выделяя шипящие, спросил он. Ему было всего двадцать пять, но за эти годы он повидал столько, что хватило бы не на одного старика. И такие университеты прошел, что другой бы поседел, если бы ему такая жизнь приснилась. И на людей воздействовать он учился не в студенческой аудитории... – Что я себе позволяю? – завороженно пробормотала Вероника. Он промолчал. Девушка сама должна была понимать, что не муж он ей и не брат, чтобы она могла закатывать перед ним истерики. И уж тем более посылать далеко-далеко... Зато Инга молчать не стала. – То и позволяешь, что много на себя берешь... Кто это по молодым шляется? – Извини, сорвалось, – поникла дочь. – Давай к столу, – смилостивилась мать. Они вернулись в комнату, а Егор остался в прихожей. Сейчас у него было только одно желание – убраться отсюда. И плевать на ресторан со всем, что к нему прилагается... – Егор, мы голодные, ты должен нас накормить, – из комнаты крикнула Инга. Он мог бы уйти, но профессиональная гордость его удержала. Блюдо вроде бы удалось, но мясо, из которого оно готовилось, увы, долго лежало в холодильнике, и он должен был объяснить это Инге. К счастью, оправдываться не пришлось. – Как вкусно! – смакуя еду, сощурилась она. Веронике блюдо тоже понравилось. Вслух она ничего не сказала, но мясо уплетала за обе щеки. – Егор будет работать у нас в ресторане, – сказала Инга, чтобы окончательно разрядить напряженность за столом. – Значит, экзамен сдан? – усмирившись, спросила дочь. И все же в ее словах угадывался сарказм. – Выходит, что да, – кивнула женщина. – Ну, я рада... – Я вызову такси, – сказала Инга. – Зачем? – удивилась Вероника. – Тебе пора домой. Завтра в школу. – Какая школа?.. Я ее уже окончила... Почти... Девушка посмотрела на Егора так, будто ее уличили перед ним в чем-то крайне постыдном... Ну да, она же взрослая уже, а тут какая-то школа... – У тебя еще три экзамена. И завтра консультация по химии... – Я знаю. И поеду домой. Но с тобой... Или ты собираешься здесь заночевать? – Кто тебе такое сказал? – Инга растерянно захлопала глазами. – Просто я должна объяснить Егору, где здесь и что... – Ну, объясняй. И поехали... – Да, конечно... Ужин скомкано закончился, Инга определила Егору комнату, показала, где находится чистое белье. Взглядом извинилась перед парнем за то, что не может побыть с ним, и вместе с Вероникой уехала домой. Закрыв за ними дверь, Егор озадаченно почесал затылок. Похоже, он действительно попал в переплет. Глава 4 Инга не соврала – даже самый злобный ее враг не посмел бы назвать ее ресторан забегаловкой. Находился он в центре города и занимал весь первый этаж довоенной «сталинки». Два зала – основной и банкетный, один больше другого, просторный пищеблок с отличным оборудованием, две смены поваров, по девять человек в каждой, официанты в стильной униформе... Ресторан «Антиопа» можно было сравнить с хорошо работающим организмом, и Егору нужно было проявить себя, чтобы вписаться в систему культивируемых здесь ценностей. И одной поддержки со стороны хозяйки было мало, он должен был доказать, что сам чего-то стоит. Шеф-поваром здесь был грузный армянин в годах. У него было лоснящееся от самодовольства лицо, а говорил он почему-то не с кавказским, а с итальянским акцентом. И звали его не Сергей, а Серджио. Егор был выше него ростом как минимум на полголовы, но Серджио был самоуверен и посматривал на новичка сверху вниз. Он снисходительно, с видом знатока спросил Егора о его личных достижениях на кулинарном поприще. – Ну, какие личные достижения, – пожал плечами парень. – Четыре года на поездах, техникум заочно окончил, в конкурсах участвовал. Ну, среди шеф-поваров вагонов-ресторанов... В прошлом году победил, в позапрошлом... Нормально все... – Что, только на поездах и готовил? – спросил Серджио. – Ну, и раньше тоже... Так, по мелочи, дома... А поваром еще давно хотел стать, с детства... – Ну, посмотрим, чему ты с детства научился... Что знаешь, что умеешь? Ресторан был ориентирован на русскую кухню, но, как понял Егор, итальянские блюда здесь тоже были в большом почете. К тому же Серджио выделил ему небольшой лимит времени, чтобы приготовить сложное блюдо. Поэтому он выбрал говядину по-неаполитански. Все просто – говяжья вырезка, кочанный салат, огурцы свежие и маринованные, оливки, болгарский перец, томаты черри, каперсы, сухие травы, оливковое масло. А дальше – профессиональный секрет, ловкость рук и душевный подход, чтобы ни грамма фальши... Серджио отведал предложенное блюдо, удовлетворенно кивнул. – Инга Степановна говорила, что ты умеешь хорошо готовить. Егор мог бы спросить, что шеф-повар сам хочет сказать по этому поводу. Но со стороны это могло показаться, будто он выпрашивает хорошую оценку, поэтому благоразумно промолчал. – Инга Степановна хочет, чтобы ты работал у нас. Я в принципе согласен. Будешь поваром по горячим блюдам... А там буду смотреть, на что ты способен. Если плохо будет, никакая Инга Степановна тебе не поможет... – При чем здесь Инга Степановна? – нахмурился Егор. – Она меня подтолкнула, я встал на это место, дальше я сам за себя отвечаю... Серджио явно не понравилась дерзость в его тоне, но грубостью на нее он ответить не посмел. Хотел, но его напугала бездонная темнота в глазах собеседника. И взгляд у шеф-повара изменился – теперь он смотрел на Егора как на равного, хотя и не желал этого. Домой Егор пришел поздно вечером. А ночью к нему нагрянула Инга – знойная и голодная. О ее тайных желаниях мог догадаться даже слепой – не обязательно было смотреть в ее жаждущие глаза: женщина источала чувственность, как натопленная печка пыхала жаром. Ее взгляд выражал еще и нетерпение, которое нужно было прочесть и немедленно утолить. Егор молча прижал женщину к дверному косяку, задрал юбку, забросил ногу себе на бедро... Ее тело задрожало, как вагон при экстренном торможении поезда, из груди вырвался протяжный звук, похожий на плач. А Егор заставил ее разрыдаться, но не от горя, а от счастья... В себя она приходила на диване. Как была в деловом костюме, так в нем и оставалась. Только трусики валялись где-то за креслом... – И зачем ты это сделал? – спросила она строгим голосом, но с блуждающей улыбкой на истерзанных губах. Тело изнеможенно расслабленно, глаза блаженно закрыты. Смешно было воспринимать ее слова, как упрек или даже выговор. – Затем, что я этого хотел... И ты хотела. – Кто тебе такое сказал? – Твои глаза. И твое тело... – И все-таки ты зря это сделал?.. – Знаю, – иронично улыбнулся Егор. – Ты же моя начальница, и я не имел права так с тобой поступать... – Но ты же поступил. – Хочешь, дам слово, что это в последний раз. – Не хочу... Я ждала тебя сегодня в кабинете... – Зачем? – Хотела, чтобы ты поделился со мной своими впечатлениями, – открыв глаза, сказала Инга. – Больше не жди, – Егор мрачно посмотрел на женщину. – В ресторане я сам по себе... – А если я вызову тебя на ковер? – Если ты вызовешь меня на ковер, значит, тебе что-то не понравилось. А если не понравилось, значит, я должен написать заявление об уходе. Я напишу, не сомневайся... Я птица вольная, даже если работаю на тебя... – И даже если живешь в моей квартире? Егор молча поднялся из кресла, застегнулся, собрал сумку. – Эй, ты куда! – всполошилась Инга. – Да у меня вроде бы койка в общежитии, – невозмутимо спокойно сказал он. – Хочешь, приезжай ко мне завтра, с соседями я договорюсь... – Чтобы я, в общежитии? – поморщилась женщина. – А что, раньше никогда не было? – Раньше?! – лоб ее разгладился, глазки озорно заблестели. – Ну, может, и было... Я пять лет жила в студенческом общежитии... Но я там ни с кем, и никогда! – спохватившись, отрезала она. – Да ладно тебе, я же не ревную... До завтра! Парень уже открывал дверь, когда Инга вцепилась ему в руку. – Ты что, серьезно уходишь? – Серьезно уходят, это когда бросают. А я тебя не бросаю. Просто ухожу... Завтра, может, увидимся. Если на ковер вызовешь, – насмешливо сказал он. – Или в общежитие ко мне придешь... – Не пойму, что ты за человек! Она крепко держала парня за руку. Он, конечно, мог вырваться, но сопротивляться вовсе не хотелось. – Что я за человек? – с юмором и немного свысока спросил Егор. – Прямо перекати-поле какое-то... – Это ты верно заметила, – кивнул он. – Это у меня с детства... Беспризорное детство, клей вместо игрушек... – Какой клей? – Клей «Момент». Надеваешь пакет на голову и нюхаешь так, что ходишь потом по путям, голову свою на рельсах ищешь... Инга смотрела на него застывшими от ужаса глазами. – Ты нюхал клей? – И клей нюхал, и стекломыв пил... – Кошмар какой... Может, ты еще и кололся? – Если было, то и кололся... И с бомжихами спал, если тебе это интересно... – Какая мерзость! – брезгливо и в страхе скривилась женщина. – Да ты не переживай, я не заразный... – Кто тебя знает? – Я же поваром работаю, там у нас контроль – и на ВИЧ, и на все остальное... – Справку можно купить... – Что ж, тогда отправь меня на обследование, – пожал плечами Егор. – Это в твоей власти. Если, конечно, я не уволен... – Как же так, и кололся, и с бомжихами... – Ну, кому-то повезло в чистоте жить, а кто-то в грязи прозябает... Мне, например, не повезло. Родителей не знал, из детдома сбегал, потому что на волю рвался... Как мог, так и выживал... – Неужели из этой грязи есть выход? – Если очень захотеть, то да... Я хотел. Поездам вслед смотрел и думал, какой это кайф, ездить по стране и жрать от пуза... – Ну и дура же я, – схватилась за голову Инга. – Думала, ты нормальный... Серджио тебя сразу раскусил, это я дура... – Что Серджио? – посуровел Егор. Он считал себя нормальным человеком, но Инга, похоже, думала совершенно иначе, и это его рассердило. – Что-то, говорит, не то. Червоточина какая-то... Снаружи вроде бы ничего, а вглубь копнуть – гниль какая-то... – Вся гниль осталась в прошлом, – покачал головой парень. – В настоящем у меня все правильно... – Ну да, ну да... Инга выглядела озадаченно, как человек, который узнал, что в его квартире побывал вор. Говорила одно, а думала о другом. И глазки беспокойно бегают... – Боишься, что я квартиру твою обчистил? – презрительно скривился Егор. – Нет, но... – Значит, боишься... Он расстегнул сумку и, пристально глядя женщине в глаза, вывалил на пол все содержимое. – Ты не так меня понял! – вяло запротестовала Инга. – В одном ты права. На мне действительно клеймо из прошлого. Это не зараза и не воровство. Но если вдруг... В общем, ты права, со мной лучше не связываться. Потому больше меня не ищи... Егор не стал наклоняться, чтобы собрать содержимое сумки. Главное, что паспорт и деньги на месте, а все остальное он еще себе купит – за честно заработанные деньги. Он уходил, тихонько закрыв за собой дверь. Он уходил навсегда. И в этот раз Инга даже не пыталась остановить его. Он позвонил Виктору Макаровичу и узнал, что место его все еще вакантно, а на следующий день укатил в рейс. Глава 5 Дорога, дорога... Здесь все относительно. Вроде бы ты стоишь на перроне, куришь, но если подумать, ты едешь, потому что находишься в пути. Но в то же время, когда поезд движется, ты стоишь на месте – и относительно вагона, и относительно времени прибытия. Что ни делай сегодня, завтра в семь вечера поезд будет в Иркутске, и ты окажешься там – если, конечно, не отстанешь от состава. Егор стоял вместе с поездом и курил на подножке вагона-ресторана. Июнь-месяц, чудесный теплый вечер, заходящее солнце освещает сусальные купола привокзальной церкви. – Эй, повар, ужином кормить будешь? К вагону по бетонному настилу перрона шла Вероника. Егор не смог сдержать удивления, глядя на нее. Спустился к ней с подножки, выбросил под колеса окурок. – Ты откуда взялась? Она была в розовом топике на бретельках и неприлично коротких белых шортах. Лицо, плечи, руки, ноги – все загорелые и чертовски соблазнительные. – Оттуда, – кивком показала она за спину. – А мама где? – В Новосибирске осталась. А я одна. К бабушке еду. А что, нельзя? Вероника смотрела на парня завороженно, как будто он был истуканом для поклонения. Но в трепетном взгляде угадывались веселые искорки. – Да можно... – Так мы ужинать будем или нет? – Это не ко мне, это к официанту... – А если я хочу, чтобы ты меня обслужил? – Ну, я тоже много чего хочу. – Чего, например? – Тебе как, в двух словах или подробный список? – Да, составь список и занеси мне в купе, вместе с ужином. – Я ужин не подаю. – Да, но маме подавал? Егору показалось, что голос у девушки дрогнул от обиды. – Кто тебе такое сказал? – Она сказала. – Что она еще тебе сказала? – Не мне. Она подруге звонила. А я все слышала... Сказала, что у вас было в купе, – смутилась Вероника. – Что было? – Ну, то и было... – девушка покраснела и отвела в сторону взгляд. – Нехорошо взрослые разговоры подслушивать. – Еще она говорила, что ты обманул ее. Выдавал себя за порядочного, а сам бомжом оказался... – Разве я похож на бомжа? – нахмурился Егор. – Нет, конечно. И сама я так не думаю, – скороговоркой сказала девушка. – Это у мамы заморочки, а мне без разницы, кем ты был... – Вот и хорошо. Если хочешь ужинать, приходи, заказывай. Никто тебя не обидит... Егора терзали противоречивые чувства. Вероника очень ему нравилась – юная, красивая, сочная и свежая, как нераскрывшийся бутон розы. Но в то же время, он гнал от себя похотливые мысли и хотел, чтобы девушка поскорей оставила его в покое. – А кто меня может обидеть? – Да кто угодно! Зэки домой возвращаются, вахтовики, бывает, с катушек сходят... Лучше, чтобы в купе подали. Хочешь, я заказ передам? – Может, лучше ты сам принесешь? – спросила Вероника с такой мольбой в голосе, как будто от этого зависела жизнь – подаст он ей ужин или нет. – Номер вагона и купе. – Четырнадцатый, третье... Что-нибудь вкусненькое... – Ну, тогда жди, – многообещающе улыбнулся Егор. Он сам лично приготовил для нее десерт. Клубника, сливочное масло, сахарная пудра, молоко, крахмал, желток, ваниль... Смешать, подогреть, залить, снова в огонь, довести до кипения, выложить в форму, запечь... Но ужин в купе он передал через официантку. Сам к Веронике не пошел. Может, она и супердевочка, но ему с ней не по пути. Он уже закрывал кухню, когда из соседнего вагона появилась взбудораженная проводница. – Здесь где-то милиционеры были, – обращаясь к Виктору Макаровичу, сказала запыхавшаяся женщина. – Да были где-то, – пожал плечами тот. – А что такое? – Да там у меня в четырнадцатом. К девчонке в купе ломятся... – А без милиции можно? – спросил Егор. Он догадался, о ком идет речь, и, сняв халат, отправился в четырнадцатый вагон. Возле двери в третье купе он увидел двух пьяных и, похоже, невменяемых парней. Один высокий и тощий, другой низкий и плотный. Первый похож был на видавшего виды уголовника – наглый взгляд, нахрапистые манеры. В другом Егор определил работягу, попавшего под влияние более сильной личности. – Эй ты чо, подруга, счастья своего не видишь? – сипел один. – Сим-Сим, откройся! – стучался в купе другой. – Вы что, пацаны, дверь поиметь хотите? – с ядовитой насмешкой спросил Егор. – Да какой дверь? Телка там закрылась, – подозрительно сощурился на него уголовник. – А тебе чего, фраерок? – Проводница за ментами уже побежала. Егор очень надеялся, что удастся обойтись без драки. – Да класть я на ментов хотел, понял! – уголовник сделал движение, будто собрался порвать на себе майку. – Ты вообще кто такой? Стукачок, да?.. Ты знаешь, что я со стукачами делаю? Уголовник действительно оказался невменяемым. В голове только водка и неуправляемая злость, которую нужно было на ком-нибудь выместить. – Ты бы шел отсюда! Егор вплотную приблизился к нему. – Да я тебя! Парень совершил непростительную для бывалого человека ошибку. Он должен был сразу бить – рукой, ножом, чем угодно, а его дернуло схватить Егора за грудки. Пространство между его руками было свободно до самого носа. А Егор бил головой – как из пушки стрелял. Уголовник без чувств рухнул в проход между окном и дверью купе. Работяга вмиг протрезвел и пугливо подался назад. – Куда? – осадил его Егор. – Кента своего забери! Парень потерянно кивнул, приподнял тело своего дружка и потащил его прочь. – И передай ему, если дернется, убью, – тихо, но твердо пообещал Егор. В это время открылась дверь купе, и в образовавшемся проеме появилась Вероника. – Вот козлы! – выглянув из купе пробормотала она. И, с восторгом глянув на Егора, спросила: – А что ты с ним сделал? – Ничего. – А почему он в ауте? – Потому что в доску пьяный. Напился и отключился, все очень просто... – А я шум слышала! – Это они к тебе ломились. – Ну, это понятно. Ты с ними говорил, а потом ударил... – Тебе показалось... Им, кстати, тоже показалось, – Егор окинул Веронику взыскивающим взглядом. – Что им показалось? – Что ты их зазываешь... Шорты у тебя слишком короткие. И ноги... – Что ноги? – Слишком длинные... И вообще... – Но я их не зазывала, – смятенно и вместе с тем польщенно улыбнулась девушка. – Вот я и говорю, что им показалось... Ты одна в купе? – Да... Заходи, посидим, поговорим... Егор зашел, но только затем, чтобы перевести дух. И дверь за собой закрывать не стал. Это сделала Вероника. – Некогда мне говорить. Поздно уже, спать пора... Завтра в шесть подъем... – Хочешь, вместе спать будем? – спросила девушка. Это был как раз тот случай, когда человек сначала говорит, а потом думает. – Ой! – спохватилась Вероника. – Я не в том смысле... Купе двухместное, одно место свободное... – Вижу, что свободное. Но я пойду, – покачал головой Егор. – А что, если эти двое вернутся? – Не вернутся. – Ты в этом уверен? – Ни в чем нельзя быть уверенным. – Ну вот, видишь! Если ты мужчина, ты должен защитить женщину... То есть я еще не женщина... – Вот видишь, – подловив ее на слове, насмешливо сказал Егор. – Как станешь женщиной, так и обращайся... – Да, но кто-то же должен сделать меня женщиной! Она смотрела на него торжествующим взглядом одержимого человека – как будто возлагала на него святую миссию принять в жертву ее девственность. – Ну, если кто-то должен, пусть делает. Я здесь при чем? Егору пришлось сделать над собой усилие, чтобы подняться. Вероника чертовски хороша, и семнадцать лет для девушки вполне нормальный возраст, чтобы стать женщиной. Но все равно он должен уйти. – А разве ты не мужчина? – услышал он вслед. Но сделал вид, что не понял упрека. Он отправился в штабной вагон, устроился в купе, где можно было прикорнуть до утра. Спать хотелось невыносимо, но, как это ни странно, Егор долго не мог заснуть. Это досада скребла по нервам. Вероника сама напрашивалась, а он, дурак, не воспользовался... Утром он вернулся на кухню и с головой ушел в работу. О Веронике старался не думать. И она не появлялась, хотя втайне от себя он надеялся увидеться с девушкой и даже, если снова представится возможность, запереться с ней в купе... Вероника появилась через две недели. И Егор узнал об этом от Виктора Макаровича. – Ты чего это суп пересолил? – в недоумении спросил он. – Я?! Пересолил?! Когда такое было? – Ну, там одна мисс жалуется... Повара, говорит, на мыло... Ух, красивая стерва... Чем-то на твою випу похожа. Молодая только... Егор все понял и вышел в зал ресторана. Точно, за столиком сидела Вероника. Ему показалось, что она повзрослела за последнее время. Или макияж у нее агрессивный, или в ней внутренне что-то изменилось, самоуверенность появилась... Густые тени вокруг глаз, чрезмерно наведенные тушью ресницы. Вульгарно накрашенные губы капризно изогнуты. Вся в черном... На Егора она смотрела как на пустое место. Вернее, ей хотелось, чтобы так выглядело. – А ты правда красивая... – присаживаясь, сказал он. И выдержав паузу, добавил: – Только не стерва... Изображаешь из себя стерву, но это не так... – Суп у вас, повар, соленый! – не очень убедительно проговорила девушка. – Суп и должен быть соленым, – насмешливо подмигнул Егор. – В смысле, пересоленный! – Так, может, я влюблен? – В кого? – вздрогнула девушка. Она так разволновалась, что подалась к нему через стол. Но, спохватившись, отпрянула. И снова постаралась надеть на лицо маску холодной неприступности. – Ну, мало ли женщин на свете... Может, в твою мать. – Врешь. В прошлый раз у тебя не было пересолено. И десерт был очень вкусный... Признайся, ты его готовил специально для меня? – Признаюсь. – И то, что не любишь маму, тоже признайся. – Не люблю... Хотя твоя мама – хороший человек... – Как ты можешь так говорить, если она тебя прогнала? – искренне возмутилась Вероника. – Она меня не прогоняла, я сам ушел. – Обиделся? – Нет. Просто мы из разных миров... – Мама говорила, что ты клей нюхал? – А ты? – Один раз... Она сначала покраснела, затем побледнела, а потом вдруг звонко рассмеялась. И куда только неприступный вид делся. – И как? – Юлька сказала, что кумарно. А я… меня чуть наизнанку не вывернуло. Думала, умру... – Больше никогда не пробуй. – Я же не дура... Тем более что в жизни есть более интересные развлечения. – И какие? – Ну, секс, например... И снова Вероника напыжилась, чтобы изобразить из себя стреляного воробья. – И что, есть успехи? – Да у бабушки с одним познакомилась, – с водевильной небрежностью махнула она рукой. – Взрослый мужчина. Жаль, что женатый. Но я все равно ни о чем не жалею... Ты же сам говорил, что кто-то должен был это сделать... – Разве? – Говорил, говорил... Сам во всем виноват! – В чем? – невозмутимо спросил Егор. – Ну, в том, что я стала женщиной! – Виноват?! Виноват, когда плохо. А тебе хорошо было. С чем тебя и поздравляю! – С чем поздравляешь? – Ну, с тем, о чем ты не жалеешь. Я рад, если тебе понравилось... – А если нет? – Думаю, плакать не буду. – Тебе что, все равно?.. У меня мужчина был, а тебе все равно? – Ну почему все равно? Говорю же, рад за тебя. – И все? – А что еще? Каждый развлекается, как может. И если ты нашла себя, то я этому рад... – Нашла себя?! А может, я себя потеряла! – чуть не плача от обиды, протянула девушка. – Если потеряла, то плохо... – Ты должен мне помочь! – вне себя от переживаний, заявила Вероника. – Что, найти себя? Его сарказм вывел девушку из себя. Она не выдержала, психанула: – Да пошел ты к черту, козел! Вероника резко поднялась, бросив на стол скомканную салфетку, вызывающей походкой от бедра направилась к выходу. Видимо, модельный шаг она познала не в совершенстве, или слишком сильно волновалась – так или иначе она споткнулась и сломала каблук. Что, впрочем, ее не остановило. Кое-как она доковыляла до двери и скрылась за нею. А поздно вечером она появилась снова. Заняла место за столиком, заигрывающе обратилась к кому-то из мужчин и вокруг нее тут же образовалась компания из сексуально озабоченных кавалеров. Она пила коньяк, кокетливо курила, вульгарно смеялась, посматривая в сторону, откуда мог появиться Егор. В конце концов, покинула вагон с каким-то парнем в обнимку. Она едва держалась на ногах, и Егор счел своим долгом вмешаться, потому как знал, чем может закончиться уединение с таким вот случайным знакомым. А уединение это началось уже в тамбуре соседнего вагона. Парень зажал Веронику в угол и мочалил ртом ее губы. Она молотила его кулаками по спине, но тот не обращал на это внимания. – Эй! – Егор взял его за плечо и с силой дернул на себя. – Тебе чего? – возмущенно протянул парень. Узкий, глыбой нависающий над мутными глазками лоб, приплюснутый нос, толстые слюнявые губы... Это сколько ж нужно женщине выпить, чтобы с удовольствием лобзаться с таким красавчиком?.. Вероника хорошо была подшофе, но ей не нравились его поцелуи, это было видно по брезгливой гримасе на ее лице. – Девушка не хочет, а ты лезешь. Не хорошо, – угрожающе сощурился Егор. – Тебе какое дело? – Его голос был похож на последние, издыхающие звуки тревожной сирены. Не хватило ему духу, чтобы возмутиться в полный голос. Именно на это и рассчитывал Егор, глядя на него своим тяжелым взглядом. – Иди отсюда! Парень окончательно спасовал. Отступил от Вероники, повернулся к ней спиной. – Стой! – Но та схватила его за руку, потянула на себя. И остервенело уставилась на Егора. – Кто тебе сказал, что я не хочу! Девушка едва держалась на ногах, язык заплетался, словом, находилась в таком состоянии, что глупо было вступать с ней в разговор. А незадачливого кавалера нужно было дожимать. – Я сказал, пошел! – Не пойду, – набычившись, парень мотнул головой. – Она хочет... – Чего она хочет? Она дура молодая, у нее водка в голове... – Не водка... Мы коньяк пили... – Вот и шуруй пить его дальше. – Ты кто такой, чтобы мне указывать? Егор сочувствующе вздохнул и вдруг резко пришел в движение. Удар в солнечное сплетение согнул парня пополам. И это было еще не все: от сильной встряски из него фонтаном выплеснулось все вечернее меню. Егор едва успел отскочить в сторону, чтобы не заляпаться. – Фи! – презрительно протянула Вероника. Недавний кавалер превратился вдруг в препятствие, которое необходимо было обойти. Она проскользнула мимо него, затылком стукнувшись о красную рукоятку стоп-крана, спиной толкнула назад тамбурную дверь. Егор последовал за ней. – Ты проводишь меня? – пряча глаза, спросила девушка. – Куда от тебя денешься? – Зачем ты ударил Мишу? – А зачем ты с ним целовалась? – Ревнуешь? – Нет. Просто не хочу, чтобы ты вляпалась в историю... Они добрались до ее купе. Все так же, как и в прошлый раз. Двуместный «люкс» на одного пассажира. Что мать шикует, что дочь. Но ведь по средствам... Вероника тяжело плюхнулась на свою полку, легла на бок, подобрав под себя ноги в черных джинсах. – Зачем ты меня остановил? – с трудом подняв голову, скорее с благодарностью, чем с осуждением посмотрела на него девушка. – Я же сказал, чтобы ты не наломала дров. – Я уже наломала. В Иркутске... – Ну, было и было. – Тебе что, все равно? – Возмущение было столь велико, что Вероника соскочила с полки, села, руками упершись в столик. – Я пойду. Егор взялся за ручку двери, но Вероника его остановила. – Иди! А я сейчас по мужикам пойду! – пригрозила она. – Тут в соседнем купе один озабоченный... – И зачем ты это мне говоришь? – с упреком спросил парень. – А чтобы ты знал! – Что я должен знать? – Что ты меня бесишь!.. Что я из-за тебя схожу с ума!.. Ты идиот! Ты сволочь! Ты гад!.. Ты... Ты... Она встала и, падая, руками вцепилась в его шею. Губами потянулась к его рту, но не смогла преодолеть силу земного притяжения. Егор вернул ее на место, но не смог от нее отцепиться. Все-таки она поймала его губы, все-таки впилась в них... Целоваться она не умела, но губы у нее вкусные, сладкие и сочные – пьяная вишня на коньяке. А тело такое податливое... Но ведь Егор не должен быть с ней. Это противоестественно... И все-таки он смог оторваться от нее, сел на заправленную полку. Вероника по инерции потянулась за ним, но, осознав свою беспомощность, безнадежно махнула рукой. – Зачем ты от меня бегаешь? – Не знаю. – Ты не хочешь со мной, потому что был с моей матерью? – Может быть. – А может, ты думаешь, что я еще девочка?.. Нет, я уже не девочка... У меня, правда, было в Иркутске... А что, нельзя?! Я уже взрослая, мне зимой уже восемнадцать будет!.. – Кто говорит, что нельзя? – А что, можно?! Я отдалась ему, как последняя тварь... Знал бы ты, как на душе тошно... Вероника всхлипнула и заплакала, растирая тушь вокруг глаз. – Просто забудь, – посоветовал Егор. – Как я могу это забыть? Ведь это все из-за тебя!.. Я тебя ненавижу! Это все со зла! – снова стала впадать в истерику девушка. – Если бы тогда... ничего бы не было... То есть было бы, но с тобой... – Тебе нужно успокоиться. – Вали отсюда! Я сказала, вали!.. Она вскочила со своего места, вытянув перед собой ощетинившиеся когтями руки, словно кошка, выпустившая коготки. У Егора не было желания, чтобы она расцарапала ему лицо, но еще больше не хотелось вступать с девушкой в противоборство. К тому же она указывала ему на дверь. И это показалось ему лучшим выходом из ситуации. Он ушел, но через полчаса вернулся снова. В дверь стучаться не стал, но прислушался, что происходит за ней. Или Вероника спит, или пустилась во все тяжкие где-то за пределами своих владений. Парень попробовал открыть дверь, и это у него получилось. Но Вероника не заметила его усилий: она крепко спала, свернувшись калачиком. Егор снял простыню с соседней, заправленной постели, укрыл девушку. А через час, закончив работу, снова наведался к ней. Мало ли, вдруг проснулась, вдруг понесло не туда. Но Вероника была на месте. Лампы в купе были выключены, но в свете пробегающих за окном фонарей было видно, что кто-то лежит под одеялом... А вдруг это не Вероника?.. Егор подошел поближе, наклонился, и оказался в западне. Вероника поймала его за шею, повисла на нем, привлекая к себе. Одеяло сползло на пол, обнажив голую девушку. Чтобы удержать парня, Вероника обвила ногами его тело... Он попытался вырваться из объятий, но Вероника применила запрещенный прием. – Если ты уйдешь, я расскажу всем, что ты гомик! – Но я не такой! – возмутился Егор. – А докажи! – Ну, смотри! В конце концов, он мужчина и большой любитель женщин. Сколько раз он пытался вразумить Веронику, и все тщетно. Сама ведь напрашивается, а он не железный... К тому же она была так доступна. Горячая, голая и невероятно соблазнительная... Егор решительно подмял под себя девушку, беспардонно вторгся в нее… И ему было все равно, что она не девственница. Особенно сейчас, когда он стонал от возбуждения... Глава 6 Вероника лежала на Егоре сверху, животом прижимаясь к его бедрам. – С тобой так хорошо, – ликующе прошептала она. – И так спокойно... – Со мной не может быть спокойно, – покачал головой парень. – Со мной как на вулкане... – Почему? – Ну, хотя бы потому, что я все время в дороге... – И что? Я устроюсь проводницей, и мы вместе будем колесить по этим дорогам. – Ты так больше не шути. – Я не шучу... Ты не хочешь, чтобы я была твоей девушкой? – Э-э... Хочу... – А почему так неуверенно? – Потому что мы разные... – Разные, не разные, а ты от меня никуда не денешься! Вероника еще крепче прижалась к нему. Как будто боялась его потерять. – Я сам себя удержать не могу, – усмехнулся он. – Катаюсь по жизни как тот колобок... – Если ты колобок, то я тебя съем. – Попробуй, может, получится... – И попробую... А я ведь, правда, устроюсь проводницей. – А что скажет мама? – Тебе не все равно? – А тебе? – Мне фиолетово... Я не хочу жить с ней, потому что... потому что она зануда, вот! – Потому что ты еще юная и глупая. – А она какая? Спать с тобой! Никогда ей этого не прощу! – Вот это ты зря... – Она не должна была с тобой спать. – Не было ничего... – Так я тебе и поверила! – А я говорю, что не было ничего. – Тогда и у меня ничего не было... – сказала девушка и, спохватившись, замолкла. – С кем не было, с этим, из Иркутска? – Не было там никого, – испуганно встрепенулась она. – Но ведь с кем-то было... – И что? – затаив дыхание, спросила Вероника. – Ну, было и черт с ним. – Ты меня не презираешь? – Нет. – Это я со зла. Отомстить тебе хотела... Сама не знаю, что на меня нашло. Как будто бес вселился... – И где сейчас этот бес? – меланхолично усмехнулся Егор. – Да бегает где-то, к другим цепляется. А ко мне путь заказан, обещаю. Если я вдруг разозлюсь на тебя, то мстить буду по-другому... – Как, например? – Оторву тебе... Может, не будем об этом? Я не хочу на тебя злиться... – А я не хочу, чтобы ты оставалась со мной. То есть хочу, но боюсь за тебя... Пойми, в моем прошлом не все так просто. Прошлое может меня найти и наказать. И меня, и тебя вместе со мной. Это очень опасно... – Это отговорка или правда? – до дрожи в поджилках напряглась девушка. – Правда. – За что тебя могут наказать? – За все хорошее... То есть за плохое... – Ты совершил что-то плохое? – Я совершил что-то очень ужасное. – И теперь тебя ищет милиция? – Нет, милиция меня не ищет. С этим все в порядке... Но есть люди, которые хотят свести со мной счеты. – За что? – За то ужасное... что мы совершили вместе... – А что вы совершили? – Никогда меня об этом не спрашивай. – Почему? – Потому что я об этом уже забыл... То есть хочу забыть. И уж точно не хочу к этому возвращаться... – Ты меня пугаешь. – А на самом деле все очень страшно. – Может, ты меня отпугиваешь? – Тебе нужно держаться от меня подальше... Твоя мама правильно это поняла... – А я не хочу понимать! Я упрямая!.. – Я бы мог тебе сказать, смотри, я тебя предупредил. Но вот это действительно будет отговорка. Ведь я хочу, чтобы ты была со мной. Хочу, но очень этого боюсь. Потому что ты можешь погибнуть вместе со мной... – Погибнуть? – не на шутку всполошилась девушка. – Я же говорю, что все очень-очень серьезно... – Что ты мог такое натворить?.. Что-то у кого-то украл? – Ну вот, если беспризорник, значит, вор... Врать не буду, воровать приходилось. Но тогда я даже не задумывался, что это преступление. Потому что это был один из способов выжить... Я не жил, я выживал... – Мама говорила, что ты ночевал на вокзалах. – И на вокзалах, и на помойках... Это дно, из которого нет пути наверх... – Но ведь ты же выплыл. – Да, но какой ценой... – Какой? Всей правды о своей прошлой жизни Егор открыть не мог. И самому противно вспоминать об этом, и слишком опасным для него может стать такое откровение. Ладно, если Вероника просто отвернется от него, узнав правду. Хуже, если она вдруг отправится к ментам... – Во-первых, я очень хотел вырваться из этой ямы. Во-вторых, я не позволял себе опуститься до скотского состояния... И в-третьих... – Что, в третьих? – И в-третьих, у меня была девушка, которую я любил... – А сейчас любишь? – встрепенулась Вероника. – Нет... Не знаю... Я очень сильно в ней разочаровался... – Почему? – Потому... Не хочу об этом говорить. – А как ее звали? – Я уже забыл. – Врешь. – Сказал, что забыл, значит, забыл... – А во мне ты не разочаруешься? – С тобой я не знаю, что делать, – честно признался Егор. – Мы с тобой не пара, но и прогонять я тебя не хочу... – Не хочешь, – кивнула девушка. – Потому что любишь меня. – Кто тебе такое сказал? – Никто, сама знаю. Если я люблю тебя, значит, и ты должен любить меня... – В этой жизни каждый что-то должен, но не каждый делает. – Ты меня не любишь? – Я этого не говорил... – Но и то, что любишь, не говорил... – Ты слишком торопишь события. Опомниться не даешь... – А когда ты опомнишься? – Когда опомнюсь, тогда и скажу... – Что любишь? – Тебе не кажется, что пора спать. – Мне кажется, что у нас вся жизнь впереди... Егор обреченно закрыл глаза. Похоже, у него не будет возможности избавиться от этой настырной девчонки. Во-первых, нет желания разрывать с ней отношения. Во-вторых, она не позволит ему сделать это... Но как бы то ни было, они должны расстаться. Потому что с ним у нее вообще может не быть будущего... Утром Вероника пришла в ресторан – яркая и цветущая, как весенняя черемуха. Не было в ней вчерашней вульгарности, улыбка у нее мягкая, нежная. И чарующая... Егор невольно залюбовался, глядя на нее. Сам приготовил и подал ей завтрак. – Скоро мы будем в Новосибирске, – сказала она. – Как думаешь, чем нам заняться вечером? – Ну, не знаю... – Можем сходить в ночной клуб. Только ты и я... – Да я в принципе, не против, – пожал плечами Егор. Нужно было рубить с плеча – нет, и гуляй, девочка, вальсом. Но ему не хватило духу отшить ее... Может быть, и не нужно форсировать события. Пусть их с ней отношения развиваются естественным образом, пока сами не зайдут в тупик. Ведь Инга же охладела к нему. И его прошлое было лишь предлогом, чтобы поставить на нем крест. И Вероника что-нибудь придумает, чтобы выставить за дверь... Сдав смену, Егор отправился в торговый центр, купил дорогой клубный пиджак из тех, что можно носить с джинсами поверх футболки, которые он приобрел, так сказать, для комплекта. Сходил он и в салон красоты, чтобы привести в порядок свою шевелюру. В девять вечера парень стоял у входа в ночной клуб, ожидая Веронику. Громила в дверях, фейс-контроль, толпа страждущих, но не избранных... Егор знал, что такое ночные клубы. И когда-то дверь в такие заведения открывал, что называется, ногой. И горе тому вышибале, который посмел бы поставить перед ним заслон... Но то было в прошлой жизни, о которой не хотелось вспоминать. И он даже не возмутится, если вдруг фейс-контроль покажет ему от ворот поворот, воспримет это как должное. Вероника не заставила себя долго ждать. Подъехала на такси – вкусная конфетка в яркой стильной упаковке. Парни, стоявшие рядом с Егором, чуть не свернули себе шеи, глядя на нее. А она даже не глянула на них. – Привет! Девушка нежно коснулась губами щеки Егора, прижалась к нему боком в ожидании, когда он обнимет ее. – Пойдем? Он кивнул, и смело повернулся лицом к охраннику на входе. Фейс-контроль его не пугал. Выглядит он прилично, на дебошира не похож, а комбинация «мальчик-девочка» для входа в клуб – самая выигрышная. Он – мальчик, Вероника – девочка, за которой он должен ухаживать. Во-первых, так положено, а во-вторых, он сам этого хотел. Это с ее матерью он вел себя, как самец, а с ней он должен был вести себя как джентльмен. – Черт! – сквозь зубы процедила вдруг Вероника. Егор обернулся и увидел ярко-желтый спорткар с мощной передней частью. Машина остановилась прямо перед ними, из нее выбрался юный репер Кешка. – Оп-ля! Это чо здесь такое? – забавно жестикулируя, спросил он. Чуть ли не в присядку подошел к Егору, пренебрежительно глянул на него, языком перекатил жвачку из-за одной щеки за другую. – Ты, чувак, это мой чувиха, понял! – взвыл он, кивком показывая на Веронику. – А не пошел бы ты кругом? – возмущенно протянула та. Но Кешка на нее даже не взглянул. Казалось, он всерьез вознамерился прожечь Егора взглядом. – Ты меня понял, спрашиваю! – Где ты здесь чувих видишь, обмылок? – едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, спросил Егор. – Как ты меня назвал? – Как ты называешься, так и назвал... – Ты хоть знаешь, с кем связался? – напыжился малолеток. – Я вообще тебя знать не хочу. – Он тебя в порошок сотрет, понял! – Вероника надвинулась на Кешку так, что парню пришлось отступить. – Это мы еще посмотрим, кто кого сотрет! Репер сел в машину, с ревом и резко сдал назад, вывернул на шоссе и вскоре исчез вдали. – Придурок! – бросила ему вслед Вероника. – Я бы на его месте тоже рвал и метал, – польстил ей Егор. – Ты никогда не будешь на его месте. В том смысле, что я всегда буду с тобой, – порывисто прижавшись к парню, сказала она. – Ну что, в клуб? – с воодушевлением спросил Егор. – Ну, для начала туда, – лукаво улыбнулась она. – А потом? – Суп с котом... Но «суп с котом» начался гораздо раньше. Охранник на входе перегородил Егору путь. Он ничего при этом не сказал, но было ясно, что фейс-контроль не пройден. Оскорбительный шаг с его стороны, но выяснять с ним отношения было бы еще унизительней. Егор молча повернул назад, увлек за собой Веронику. – Это из-за Кешки, – пояснила она. – Бодик видел, как ты с ним сцепился. Драки не было, а минус нарисовался... – Ну и черт с ними обоими. – Я тоже так думаю, – прильнув к руке Егора, кивнула девушка. – Город большой, клубов много... – Да, но только не охота суетиться. Может, ко мне пойдем? – Куда, к тебе? – Ну, туда, где вы с мамой... – сказала она с таким видом, будто только что проглотила колючку чертополоха. – А она туда не придет? – Что ей там делать? Тебя нет, а другие в прошлом... – Кто, другие? – Ну, другие. Такие же молодые, как и ты... Она молодой быть хочет, потому и бесится, то с одним, то с другим... Может, и третьи-четвертые были, но я всего знать не могу... Зато знаю, что у нее новый друг появился. Я так поняла, что в годах мужчина и при деньгах... Но это ее личное дело, ладно? Или ты ревнуешь? – Нисколько. Просто мне кажется, она не обрадуется, если узнает о наших отношениях... – А плевать! – дрогнувшим голосом заявила Вероника. – Я уже вышла из детского возраста. – Ну, это как сказать... Был бы я твоим отцом, я бы глаз с тебя не спускал... – Но ты же не мой отец. И не пытайся им стать... Так мы идем ко мне или нет? – Ну, если там у тебя есть музыка... – Да, и выпить что-нибудь возьмем. – Что-нибудь легкое. – А кто собирается напиваться? И снова Егор вернулся в квартиру, из которой был изгнан. Переступая порог, он на мгновение замер, как будто делал выбор – идти дальше или убраться отсюда от греха подальше. Но все же решился сделать шаг. – Ты должен приготовить мне... нам какое-нибудь блюдо, – закрывая за собой дверь, сказала Вероника. – Почему какое-нибудь? Он знал, что придется готовить ужин на двоих. Поэтому в супермаркете, куда они заехали по пути, брал не только вино. – Ну, мне, в общем-то, все равно, какое, – сконфуженно пожала плечами девушка. Егор понимал, что с ней происходит. Она банально ревновала к нему свою мать. Поэтому и притащила его на эту квартиру, чтобы побыть с ним наедине там, где он предавался греху с ней. И блюдо какое-нибудь... Ведь не так давно он готовил мясо для ее матери, теперь же он должен был постараться и для самой Вероники... Такое ощущение, будто девушка хотела переметить эту территорию. – А мне совсем не все равно, – улыбнулся Егор. – Поэтому на ужин у нас будет «Аррос кон камаронес»... – Чего? – вытянулась в лице девушка. – Блюдо такое кубинское. Из лангустов... Только лангусты у вас в супермаркете не очень, дорогие, но перемороженные. Вот на Кубе да, там лобстеры – закачаешься... – Так лангусты или лобстеры? – А это, в общем-то, одно и то же... Ну, так что, аррос кон камаронес? – Камаронес кон аррос! – вытянувшись в струнку, бодро отрапортовала Вероника. Егор отварил рис, промыл теплой водой, обсушил его, переложил в промасленную кастрюльку, плотно закрыл, поставил в духовку на среднюю температуру. Приготовил соус из лука, муки, петрушки, чеснока, красного перца и порошка Кэрри. Справился и с лангустами – очистил их, отварил мясо, смешал с хвостами крабов и соусом, поставил тушить. Блюдо подал с рисовой запеканкой. – Черт, как вкусно! – отведав блюдо, восхитилась Вероника. – Могу приготовить рагу из морского черта, – улыбнулся Егор. – Да, но только не сегодня! И так много времени ушло... А мне, между прочим, домой возвращаться... – Извини, как-то не подумал. Да и ты просила... – Ничего, до двух у нас еще есть время... Черт, не могу оторваться! Казалось, она не прочь была отодвинуть от себя тарелку, но слишком вкусным оказалось блюдо, чтобы позволить себе такое кощунство. – Это не черт, это лангуст, – шутливым тоном поправил ее Егор. – Черт – это ты! Окрутил бедную девочку, околдовал... – Могу исчезнуть. – Да, только меня не забудь прихватить... Все-таки она отставила тарелку в сторону и, обвив руками его шею, потянулась к нему губами. Егор не смог устоять перед ее натиском и встретил ее жарким поцелуем... Они действительно собирались немного потанцевать, но вместо этого легли в постель. А клубная музыка продолжала электризовать воздух забористой энергией. Именно поэтому они не услышали, как открылась входная дверь, как в комнату зашла Инга. Загоревшиеся под потолком лампочки подействовали на Егора как вспышка светозвуковой гранаты. На какое-то мгновение он даже ослеп. – Ника! – взвыла от возмущения Инга. Увы, но ее дочь предстала перед ней в самом неприглядном виде – нагишом, верхом на Егоре. – Ты?! Женщина узнала его и едва не рухнула в обморок. – Что за шум, а драки... В комнату вслед за ней вошел неизвестный мужчина – статный, представительный, моложавый с чуточку посеребренными висками. Он осекся на полуслове, увидев обнаженную Веронику. Глаза остановились, челюсть медленно поползла вниз. – Чего уставился? – взъярился Егор. Может, он в чем-то не прав, но никто не смеет разевать рот на его девушку. – А-а, ну да... – растерянно пробормотал мужчина. Он осознал свою ошибку и безоговорочно исчез. Но Инга продолжала стоять, уперев руки в бока. – Ты что себе позволяешь? – обращаясь к Егору, злобно прошипела она. – Да я сейчас милицию вызову, козел! – Он такой же козел, как ты коза! – заступилась за него Вероника. – Что?! – Инга вытянула рот в такую форму «о», что кожа в уголках губ едва не лопнула от натяжения. – Сама как та шляешься, а нам еще морали читать? Боялись мы тебя! – Ну, знаешь!.. – Знаю! Знаю, что Егора люблю! И если ты в милицию заявишь, я скажу, что сама затащила его в постель. Пусть думают, что у тебя дочь шлюха! – А ты и есть шлюха! – Что?! – взбеленилась Вероника. – Что слышала!.. Убирайся, видеть тебя не хочу! Инга страдала, и от душевной боли даже закрыла глаза. Но в гневе указывала Веронике на дверь. А девушка и не думала уходить. – Ага, счас! Это моя квартира! Ты сама это говорила! – Она могла быть твоей... – Да, но в нашей новой квартире моя доля... Завтра же в суд на тебя подам! А половину квартиры продам каким-нибудь чуркам! С практической точки зрения Вероника говорила дело, но Егору неприятно было ее слушать. Какая квартира, какие чурки?.. – Хватит! – вмешался он в разговор матери и дочери. – Вы меня убили, оба, – пробормотала Инга. Она находилась в предобморочном состоянии, еле стояла на ногах, спиной опершись о дверной косяк, рука на лбу – будто испарину с него смахивала. – Ситуация идиотская, и крыша из-за этого потекла, – силясь быть спокойным сказал Егор. Страсти накалились прежде всего из-за него. Но ведь если пожарный вдруг запустил в дом красного петуха, это же не значит, что тушить его должен кто-то другой. – У кого потекла? – подавленно и с неприязнью посмотрела на бывшего любовника Инга. – У всех. – У тебя в первую очередь. – Может быть. – Зачем ты совратил Нику? – Это не он, это я, – успокаиваясь, сказала Вероника. – Что, ты себя совратила? – Инга начала заводиться снова. – Нет, его! – Он что, девочка, чтобы его совращать? – Давай без оскорблений, – поморщился Егор. – Ты бы лучше помолчал, – скривилась в ответ Инга. – Ты мне, гад, за все ответишь! – Ну, если в чем-то виноват, отвечу. – А ты кругом виноват... И Нику я тебе не прощу! – А себя простишь? – уязвила ее дочь. – Я другое дело... – Ты сама по себе – другое дело. То с одним, то с другим, а я как неприкаянная!.. И вообще, я люблю Егора и выйду за него замуж! – И не надейся! – Хочешь скандала? Будет тебе скандал! – Так, успокойся... – Инга сжала кулаки – как будто могла таким образом взять ситуацию под контроль. – И я успокоюсь... Нам нужно серьезно поговорить... – Завтра приходи, поговорим. – Куда приходить? – Сюда. Я здесь остаюсь. И буду здесь жить. А если начнешь выгонять, я такое устрою! – Все, все... – сдалась Инга. – Оставайся здесь, а завтра я приду, поговорим... – Егор останется здесь. – А-а... Ну да... Только это, по разным постелям... Черт, что я такое говорю... Егор, ну как ты посмел? Под землю он провалиться не мог – по техническим прежде всего причинам. Поэтому оставалось только развести руками. Он очень сожалел о том, что так вышло, но горю, увы, ничем помочь не мог... Да и какое это горе? Девушка уже закончила школу, она вполне созрела для того, чтобы принимать самостоятельные решение. А если матери не нравится ее выбор, так это ее личные проблемы. Глава 7 Поезд стоял на запасных путях, Егор готовился к отправлению в путь, сверял полученные на складе продукты по товарной накладной. Занятие важное и очень ответственное, а тут... – Егор! Он обернулся на голос и увидел Ингу. Вот это номер! – Как ты сюда попала? – ошеломленно спросил парень. – Сюда посторонним нельзя! – А я не посторонняя! – внешне смиренно, но с внутренним вызовом заявила женщина. – Да я не спорю, но... – Ты хоть понимаешь, что происходит? Вчера Инга разговаривала с Вероникой, но так ничего от нее не добилась. Дочь не собиралась отрекаться от Егора, поэтому мать сменила тактику – с атаки в лоб перешла на обходной маневр. – А что происходит? – Ты должен понимать, что вы с Никой не пара! – Не должен. Но понимаю... – Ну, вот видишь! – воспряла духом Инга. – Я-то вижу, а она слышать не хочет... Ей со мной трудно будет, а она не понимает... – А ты постарайся ей объяснить! – Старался. А толку? – Но ты можешь банально ее бросить. – Банально – это когда есть хочется, взял кусок хлеба и наелся... А тут серьезно все. И Веронике будет больно, и мне... – Ничего, как-нибудь переживет. – Как-нибудь?.. У тебя муж есть? – При чем здесь это? – встрепенулась Инга. – Да при том! Муж у нее был, но, как говорится, сплыл. Бросил ее с ребенком, женился на юной красотке и укатил с ней и всеми своими капиталами в Австралию. Хорошо, пару магазинов Инге оставил – в качестве отступных. И еще лучше, что это ее дело не захирело, поднялось до уровня «Антиопы». – Сколько лет ты без мужика? – Не твое дело! – Ты уже девять лет живешь без мужа. И попробуй сказать, что ты счастлива! – Тебе не кажется, что ты много на себя берешь? Кто ты вообще такой, чтобы меня поучать? – вышла из себя Инга. – А не важно, кто я такой. Важно, что с Вероникой будет. Ты сама как ветка без яблони, и ее несчастной сделать хочешь. – А ты за нее не переживай! Она замуж всегда выйдет! – За кого? За Кешку? – А чем тебе Кешка не нравится? Он, между прочим, сын порядочных родителей! – В отличие от некоторых, – с горькой усмешкой продолжил за нее Егор. – Да, в отличие от некоторых, если ты этого хочешь! – подтвердила Инга. – Еще у его родителей денег много, – подсказал он. – А это не последнее дело, между прочим!.. Да ты знаешь! Поэтому и метишь в мужья Ники! Со мной не вышло, так ты с ней! У меня ресторан, у нее квартира, можно жить и ничего не делать... Да только не выйдет у тебя ничего! – Я альфонсом не был и никогда не буду, – нахмурился парень. – И квартирой меня попрекать не надо. Ноги моей там не будет... – И где ж вы жить собираетесь? – В поезде. В поезде будем жить. Она проводницей устроится... – Что?! Да ни за что на свете! – Это ты с дочерью своей разбирайся. Сможешь отвадить ее от меня, что ж, так тому и быть... Может, оно и к лучшему... Да и не может, а точно... Но учти, я по своей воле бросать ее не стану. – Да с ней-то я разберусь, – закусив губу, качнула головой Инга. Женщина ушла, оставив Егора с его проблемой. Надо же было так вляпаться – сначала мать, затем дочь. Теперь вот барахтайся между двух огней, как рябчик на вертеле. Вероника появилась перед самым отправлением поезда, вызвала его к себе на перрон, обняла, крепко прижившись щекой к груди. – Почему я с тобой не поехала? – Потому что я скоро вернусь. – Когда скоро? Через четыре дня? Да я с ума сойду, пока дождусь... Возьми меня с собой, а? Хочешь, посудомойкой, а могу и туалеты убирать... – Если хочешь принести себя в жертву, то просто дождись меня, – растроганно улыбнулся Егор. – Хочешь, чтобы мама в психушку меня упекла? – А что, был разговор? – насторожился парень. – Если она будет меня доставать, то у меня башня задымит... А она будет доставать!.. – Попробуй продержаться. – Чего пробовать? Я безо всякого продержусь. Только тяжко мне придется... Знаешь, я, наверное, буду на железную дорогу к вам устраиваться, чтобы с тобой ездить... – А как же институт? – И в институт поступлю. На заочное отделение... – Тогда нас твоя мама живьем съест. – И не только она... – Кто еще? – Ну, я точно пока не уверена, но, кажется, она Кешку подговаривает. Ну, чтобы с тобой по-мужски поговорил... – Он?! Со мной?! По-мужски?!.. Твоя мама в цирке работать не пробовала? – Цирк только начинается, – мрачно усмехнулся Вероника. – И сколько там будет клоунов, я не знаю... Ты же меня не бросишь? – слезно спросила она. В ответ Егор еще крепче прижал девушку к себе. Нет, бросать он ее не собирался. Но что-то подсказывало ему, что над ним завис «дамоклов меч». В этом он убедился в тот же день, вернее, ночью. Закрыв кухню, он шел в штабной вагон, чтобы хоть немного отдохнуть до утра. Путь пролегал через тамбур, где стояли два парня в спортивных костюмах. Один среднего роста с покатыми как у борца плечами, располагающей наружности; другой – богатырского сложения и неандертальской внешности. – Эй, браток, закурить не будет? – спросил «борец». – Не вопрос, – Егор исподлобья посмотрел на него, достал из кармана пачку сигарет. – А ты что, повар? В белом халате... Зовут как, Егор? – Ты откуда знаешь? – Да летают тут сороки, трещат, что ты у кого-то увел девушку... Неправильно это. – Хочешь со мной об этом поговорить? – Ну, может быть... – Так ты не смотри, что я в белом халате. Я правда повар, а не психотерапевт. И не надо со мной говорить, я тебе помочь ничем не смогу... – А ты о себе, парень, подумай. Себе помоги. А то ведь мы церемониться с тобой не будем. В следующий раз перо в бок и за борт, как будто тебя здесь не было... Но я думаю, ты умный парень, и тебе хочется жить. А девчонку ты себе другую найдешь. Хочешь с одной познакомлю? – Со своей подружкой? – Ну, ради такого случая, и подружку не жалко... – Ты, наверное, девочка, если с девочками дружишь? С точки зрения нормального человека, в этом умозаключении не было никакой логики. Но сейчас в Егоре говорил беспризорный босяк, готовый постоять за себя и словом, и делом. – Что ты сказал? Борец прекрасно знал, что, кроме них троих, в тамбуре никого не было, но все же сделал инстинктивно – беглым взглядом осмотрелся по сторонам. Прелюдия к нападению. Но Егор не собирался ждать, когда его ударят. Он резко глянул вверх, чем заставил борца поднять взгляд и голову, открыться для удара. И как только настал момент, лбом смял его переносицу. Руками закрыв лицо, противник с воем рухнул на колени. А Егор взялся за следующего. Но, увы, с амбалом ему справиться не удалось: тот блокировал ударную руку, сгреб его в охапку спиной к себе, так сжал грудь, что у Егора едва не остановилось дыхание. А борец тем временем пришел в себя. И со всей силы ударил Егора кулаком в лицо. В голове загудело, перед глазами все поплыло. – Дверь открывай! – натужно прохрипел амбал. – Да, да, сейчас! Борец злорадно ухмыльнулся и распахнул дверь в шумящую ночь. Егор понимал, что сейчас его сбросят с поезда, но у него не было возможности вырваться из медвежьего захвата. Зато он смог дотянуться ногой до «борца». И так саданул его в бок, что парень сам вывалился в открытую дверь. Его крик растворился в грохоте разогнавшегося состава. – Ну, козел! – заорал на ухо амбал. И сделал движение, чтобы выбросить Егора за дверь, но неожиданно крякнул и замер на полушаге, покачнулся, разжимая руки, осел на пол, плечом прислонившись к стенке тамбура. На заплеванный пол укладывался его труп. Егору даже не нужно было нащупывать пульс, чтобы понять это. Достаточно было глянуть на виновника его поражения. Егор на мгновение зажмурился, чтобы отогнать от себя страшное видение. Но Лайма не исчезла. Она стояла перед ним как ночной демон – вся в черном, неистово красивая и ужасающе грациозная. Она была похожа на пантеру, настороженно возвышающуюся над поверженной жертвой. Вероника тоже могла одеваться в черное, но выглядела она при этом противоестественно и даже нелепо. Для Лаймы же такая одежда смотрелась также натурально, как звериная шкура на плечах воинственного дикаря. Она была дрянной порочной стервой, но при этом в ее облике не было ни капли вульгарности. Зато давили на психику тяжелые волны пагубной энергетики. Глядя на него, Лайма зловеще повела уголком губ и бросила в сторону открытой двери стилет с окровавленным клинком. Егор невольно дернулся, сдвинув тело подальше от предполагаемой траектории полета. Но девушка и не метила в него, она просто избавлялась от орудия убийства, которое пролетело мимо него и пропало в ночи. Лайма ударила амбала со спины. Можно было даже не сомневаться в том, что ее стилет проткнул ему почку в том месте, где пересекаются вена и артерия. А это гемморрагический шок и почти мгновенная смерть... Что-что, а убивать Лайма умела. – Ну, чего смотришь? – надменно усмехнулась она другой половинкой рта. – Давай за борт! Сколько помнил Егор, она всегда была худенькой и стройной, руки тонкие у нее, но сильные. И она не кряхтела от немощности, когда помогала ему оторвать от пола тело амбала. Труп сбросили с поезда, закрыли за ним дверь. Лайма многозначительно посмотрела на размазанную кровяную лужу, где он только что лежал. – Двенадцатый вагон, шестое купе. Буду ждать тебя через пятнадцать минут, – холодно сказала она. – И не вздумай бежать. И снова Егор ощутил себя подмастерьем – Лайма нагадила, а он прибирай за ней... И ведь не убежишь от нее. Как будто знала она, что последние полчаса поезд будет гнать без остановок. Спрыгнешь с подножки – убьешься. Рванешь стоп-кран – она все поймет и пресечет... Да и зачем бежать? Если бы Лайма хотела его убить, она бы уже сделала это. А раз так, не лучше ли поговорить с ней и узнать, что ей нужно. Он вернулся в вагон-ресторан, осторожно, чтобы не привлекать к себе внимания, взял ведро с водой, тряпку, вернулся в тамбур, смыл кровь. Тряпку выбросил в проход между вагонами, ведро унес. Но прежде чем отправиться в пасть к Лайме, сунул в рукав боевой нож, которым он до сих пор пользовался как кухонным. Какое-никакое, а оружие... Глава 8 Лайма ждала его в купе класса «люкс». Соседей у нее не было – все так же, как в случае с Ингой, а затем и Вероникой. Но в тех ситуациях он ощущал себя хозяином положения. Сейчас же все было наоборот, хотя он и пытался держать руку на пульсе событий. – Ты какой-то напряженный, – сказала Лайма, указав ему на противоположную от себя полку. Он сел на самый краешек, готовый отреагировать на любое изменение обстановки. А она вдруг стала раздеваться. Расстегнула рубашку из тонкого блестящего вельвета сняла ее, обнажила высокий бюст с аккуратными коричневыми ягодками сосков. – Ну, и зачем ты это делаешь? – без особого удивления, но напряженно спросил он. Лайма никогда не страдала комплексами, ей ничего не стоило на спор обнажиться прямо на улице, голышом и походкой модели пройти через вокзальную площадь... Правда, победитель в споре мог потом вдруг исчезнуть, чтобы обнаружиться с перерезанным горлом... – А затем, что у тебя нож в рукаве, – язвительно усмехнулась она. – Хочу показать, что у меня ничего такого нет... Егор пожал плечами, вынул нож из рукава, отложил в сторону так, чтобы в случае опасности первым дотянуться до него. – Не бойся, не обижу, – снисходительно усмехнулась Лайма. И как ни в чем не бывало, расстегнула молнию на вельветовых джинсах, грациозно выскользнула из них, оставшись в одних стрингах. С ногами забралась на полку, выгнула спину, будто позировала перед камерой, повернулась к нему передом, затем задом. – Как видишь, я без оружия, – с улыбкой падшего ангела сказала она. – Ты сама как оружие. – Да, я такая... – И всегда была такой. – Ну да, я не изменилась... А ты, я вижу, в повара записался. Колбаски не разучился жарить?.. Помнишь, как мы с тобой колбасу жарили? Жарили, жарили, дал попробовать, а она сырая... – Ты в своем репертуаре. – Да, хищная и развратная. – Ага, как та львица. – Львицы бывают светскими. А я свет не люблю... Разве что красный. – Я про львиц, которые в природе, – усмехнулся Егор. – Львица может переспать со всеми самцами в стае. Но у нее хотя бы смысл в том есть. Чтобы ее львят никто не обижал... – Смотри, какой умный! Книжки, наверное, читаешь? – Книжки я и раньше любил... – Ну, ну, потому и вырос чересчур умный... Только как был дураком, так и остался... Ты думаешь, я не знала, где тебя искать? Знала, потому что ты сам для меня как та книжка, которую можно прочесть... Вспомни, как мы с тобой на водонапорной башне лежали, как мимо поезда проносились... Егору было пятнадцать лет, когда он встретил Лайму. Она прибились к их ватаге – на удивление невинная внешне, но порочная внутри. Ей тогда было всего четырнадцать лет, но свой Крым и Рым она уже прошла не по одному кругу. Сначала она переспала с ним, затем со всеми его друзьями. Он пробовал ей выговаривать, но куда там! Утром клятвенно заверяла, что ни с кем больше и никогда, а днем снимала клиента на вокзале, вела его в сортир... И так до самой ночи, пока не угаснет спрос. Заработанные деньги она оставляла себе, но каждый вечер несла к общему столу водку и сигареты. Так продолжалось, пока ее не попробовал взять под свою опеку Гошка-сутенер. Лайма в обиду себя не дала – ржавым рельсовым костылем пробила ему ногу и прибежала за помощью к Егору. Гошка привел своих, была жестокая драка, но Лайму отстояли... Да, он ночевал с ней летней ночью на верхотуре водонапорной башни. Они сидели на крыше – она прижималась к нему сзади, чтобы согреться, а он смотрел на огоньки проходящих составов и вслух мечтал, как они вместе будут работать на поездах, как хорошо им там будет и как сытно... Смешно было сейчас об этом вспоминать. Смешно и горестно. Ведь тогда, десять лет назад Егор был влюблен в нее до безумия… – Я все помню, – кивнул он. – И я помню... Все-таки ты нашел себя. – Нашел. – А я нашла тебя. – И что дальше? – Ну а как ты сам думаешь, что может быть дальше? – хищно сузила она свои лисьи глазищи. В пятнадцать лет Лайма прибилась к Альбиносу, смотрящему по вокзалу. К своим сорока годам белобрысый Олег Никитич имел за своими плечами три ходки за воровство и мошенничество, а так же авторитет, который позволил ему взять и удержать в кулаке весь вокзал. Сначала он Лайму просто эксплуатировал на привычном для нее поприще, а потом сделал ее своей любовницей. А затем он вдруг исчез вместе с ней. Но летом следующего года Лайма объявилась снова. Егор, помнится, даже не узнал ее, когда она перед ним предстала. Яркая, эффектная, утонченно красивая. Профессиональный макияж, дорогие фасонистые шмотки, фирменная сумочка с золочеными застежками, из которой она с изыском, красивыми длинными пальцами достала дамскую сигарету. Сам он тогда серьезно работал на нового смотрящего – помогал ему решать мелкие криминальные проблемы: наезды, разборки и тому подобное. Но при этом он, как был, так и оставался босым и голым. Лайма попеняла ему на этот счет, посадила в свою(!) машину и увезла к себе на квартиру, где отмыла его от уличной грязи, а затем уложила в постель... Егор знал, почему Альбинос оставил вокзал – нарвался на серьезных людей и, чтобы сберечь свою шкуру, исчез из поля их видимости. Но Москву не оставил. Лайма уговорила его заняться девочками, а чуть позже и наркотиками. Схема была простой и, как оказалось, эффективной – проститутки предлагали клиентам расслабиться перед сексом травкой или кокаином. Рискованно, зато прибыль увеличилась в разы... А с теми серьезными людьми, что наехали на Альбиноса, Лайма разобралась лично. Сначала убила одного, затем второго, а с третьим ей помог справиться Егор. Увы, но Лайма сумела уговорить его взять в руки оружие, чтобы убивать врагов и конкурентов Альбиноса, а так же просто неугодных ему людей... Четыре страшных года он работал в паре с порочной и жестокой Лаймой. Но, в конце концов, не выдержал и сбежал в надежде, что рано или поздно преступный синдикат Альбиноса лопнет вместе с ней... – И что может быть? – спросил Егор и сглотнул слюну, чтобы смочить пересохшее горло. Лайма молча поднялась, надела рубашку, села, забросив ногу за ногу. – Ты же должен понимать, что так просто из нашего дела не выйти. Выход только один – через дверь тамбура, и так, чтобы головой в столб... – Но ты же меня не скинула. – А зачем? Ты уже четыре года в бегах, и никому ничего не сказал про наше дело. – Я же не самоубийца. – Да, но вел себя как самоубийца. Ты же знал, что тебя могут убить... – Знал, – кивнул Егор. – Вот я и думаю, может, правда, тебя убить... Хотя бы за то, что ты меня бросил... – Я тебе говорил, что мне надоело убивать. – Ты получал за это очень хорошие деньги. У тебя была квартира, машина... – Квартира в крови, машина в крови – надоело... – Я же говорила, что мы можем выйти из дела и уехать вместе куда-нибудь в Испанию... – Ты мне четыре года об этом говорила... Но ты же до сих пор в деле? – До сих пор. Потому что мне нравится держать этот мир в узде. – Каждому свое. – Ну да, кому-то большие дела делать, а кому-то щи готовить... Егор, ты как баба щи готовишь, тебе не стыдно? – Нисколько. – А мне стыдно за тебя... – Ты села в этот поезд, чтобы сказать мне об этом? – Нет, я села в этот поезд, чтобы вспомнить свою молодость. – Какая молодость? Тебе всего двадцать четыре года. – Да, но, может, я без тебя чувствую себя старой, – насмешливо улыбнулась Лайма. – И если так, ты должен меня омолодить... Ну, чего ты сидишь, как истукан? Давай, обними меня покрепче... Или ты не соскучился? – Э-э... Как-то все нелепо, – в растерянности пробормотал Егор. В этой жизни он не боялся никого и ничего, даже смерть его не пугала. И только Лайма могла вселить в него страх – суеверный, потусторонний, нагнетающий в душу могильный холод... Если в этом мире существуют пресловутые исчадия ада, то Лайма точно из их числа. Но при этом он любил ее... Да, любил... – Нелепо ехать со мной в одном купе и не переспать... – Э-э... И много таких, кто с тобой в купе спал? – Ну, случалось... А что? – с задиристым видом повела она бровью. – Какой была, такой и осталась, – пренебрежительно поморщился Егор. – Какой такой? Ты меня бросил, а мне любви хотелось... – Тебе и раньше со мной хотелось, но при этом то с тем, то с другим. – Ну, ничего же, не стерлась? Молодая, свежая, а кожа, посмотри, какая гладкая и нежная, – похотливо глядя на собеедника, Лайма плавно провела рукой по внешней стороне бедра. – Ты в мужской похоти, как свинья в грязи. Эти слова Егор не выдумал, он их вспомнил – сколько раз он упрекал ее в прошлом, сколько ругал и даже бил. Сейчас же он даже не думал о том, чтобы поднять на нее руку. Во-первых, с Лаймой лучше не связываться, во-вторых, ему давно уже все равно, с кем и как она спит... Ну, почти все равно... – Злишься? – по-лисьи сощурилась девушка. – Значит, любишь. – Любил. – И сейчас любишь. – Если да, то любовь скрыта во мне далеко и глубоко. – Так раскопай ее. – Не думаю, что получится, – мотнул головой Егор. – Может, я займусь этим? Она бабочкой вспорхнула со своего места, прыжком пантеры прыгнула на парня и мягко уселась к нему на колени. – Не надо... Егор не согнал ее с колен, но уклонился от ее губ. – Брезгуешь? – Нет, просто у меня есть невеста... Этот аргумент казался ему спасательным кругом, но оказался всего лишь жалкой соломинкой. – Оу! Что я слышу? Ты собрался жениться? Лайма вернулась на свое место. – Э-э... Не знаю... Но изменять ей не буду. – Кому ей? Той крошке, с которой ты прощался на перроне? – На каком перроне я с ней прощался? – встрепенулся Егор. – На вокзальном, на каком еще?.. Сегодня ты с ней прощался, меня чуть на слезу не пробило. Как будто на войну она тебя провожала. Или просто на смерть... Ты же хочешь к ней вернуться? – Что ты задумала? – Может, я и не золотая рыбка, но все, что я задумала, все исполняется. И если бы я задумала тебя убить, ты бы уже зажмурился... Но я хочу всего лишь вспомнить прошлое. И на твою крошку мне наплевать. Пусть живет, если ты ей позволишь... – Только пальцем к ней притронься! – прошипел Егор. И едва удержал себя, чтобы не вцепиться Лайме в горло. – Зачем я буду прикасаться к ней пальцем? – угрожающе сощурила девушка левый глаз. – Есть бесконтактный способ... Снайперская винтовка, например... – Ты не посмеешь! – Если я что-то задумала, то должна довести это до победного конца. Не мытьем, так катаньем... Я хочу вспомнить молодость, и если твоя крошка мне мешает, я просто-напросто... Но мы же не будем доводить дело до греха? – А если будем? Если сам сейчас вспомню молодость и сверну тебе шею? – Вряд ли это у тебя получится. Я в форме, а ты ее давно уже потерял... Но если вдруг тебе повезет, знай, что я здесь не одна... И тебя зачистят, и твою крошку... – Какая же ты стерва! – Ты был прав, когда говорил, что я в своем репертуаре. Драматический у меня репертуар. С эротическим уклоном... Такая вот я плохая девочка... Ты же раньше любил плохих девочек. – Что было, то прошло. – Значит, сейчас ты любишь чистых и непорочных. – А что здесь плохого? – Плохое здесь то, что любая чистая и непорочная может стать грязной и развратной... Я тоже когда-то была девочкой и мечтала о принце на белом коне. А принц так и не появился, зато жеребцов было, хоть отбавляй... Мне уже нечего терять, поэтому я такая, какой меня сделали... А может, я тоже хочу быть чистой и непорочной! – Если бы хотела, давно бы уже стала. Не важно, что было, важно, к чему ты стремишься... – А к чему твоя крошка стремится? – Уж поверь мне, такой, как ты, быть не мечтает... – Ну а если вдруг мечтает? Если вдруг мечта осуществится? – Ты бредишь. – Нет, я размышляю вслух... – Значит, мысли у тебя бредовые, как вся твоя жизнь. – Какие-никакие, а мои... И жизнь моя... Если бы твоя крошка ударилась во все тяжкие, а потом вдруг прозрела. Егорушка, возьми меня обратно, я больше не буду чужим дядькам отдаваться... – Заткнись! – Ох-ох-ох, какие мы грозные! – пренебрежительно передразнила его Лайма. – Только не я тебя боюсь, а ты должен меня бояться. Хотя бы потому, что Альбинос тебя заказал... – Кто меня заказал? Альбинос?! – презрительно скривился Егор. – Ты им вертишь, как хочешь. И если кто меня заказал, так это ты... – Я и заказать могу, и убить... Да и не важно, кто заказал, я или он. Важно, что все зависит от меня... Но я тебя когда-то любила. И представь себе, желаю тебе счастья. Хочешь, женись на своей крошке, я не против. Но только меня не обижай, ладно? Лайма по жизни была большой авантюристкой. Если бы она дружила с головой, то никогда не стала бы убийцей и воротилой криминального бизнеса. И если на нее сейчас нашел бзик, то лучше подчиниться ей, чтобы не расхлебывать потом кровавую кашу. Если на Лайму найдет, она запросто может вычислить и сжить со свету Веронику. К тому же Лайма была чертовски хороша. И в принципе, Егор и сам не прочь был освежить свои чувства... Глава 9 Вокзал встретил Егора непогодой. Прохладный ветер свирепо гнал по небу облака, срывал с них капли дождя. – Ты чего вверх смотришь? – снисходительно усмехнулась Лайма. – Рано тебе еще на небеса. Ты на меня смотри. Потому что я твоя, а все остальное – чужое... – Ну, не все, – не зная, как отделаться от девушки, пожал плечами Егор. Весь путь до Иркутска и обратно прошел для него под знаком разврата. Ненасытной Лайме мало было ночей, она вламывалась к нему на кухню днем, закрывала за собой дверь... Самое противное, что Егор вошел во вкус. Ему нравилось мять ее тело, входить в податливую плоть... Но Лайма сейчас отправится в аэропорт и первым же рейсом полетит с Москву. – Да ты не напрягайся, – поморщилась она. – Я же на шею к тебе не висну, стоим, болтает. Если появится твоя, скажешь, что вместе работаем... – Такие красотки, как ты, в поездах не работают, – сказал Егор, о чем тут же пожалел. Надо было сворачивать разговор, а он дал пищу для новой темы. – Какие – такие? – повелась девушка. – Роковые... – Это ты верно сказал, я твой рок. Но вовсе не злой. Расстаемся, как видишь, хорошо... Я уеду, а ты живи, как жил. Можешь на своей жениться, мне все равно... Только знай, иногда я буду к тебе приезжать. Когда очень-очень по тебе соскучусь. Ну, думаю, что через годик-другой это случится... Егор плотно сжал губы, чтобы с них не сорвалось матерное слово. Так хотелось послать эту коварную сучку в Москву да через три колена... И плевать на чувства... – А чего заколотился? Как будто тебе не понравилось... Понравилось же. Тогда, в чем проблемы?.. Как только соскучишься по мне, так и приеду... – Не соскучусь. – Кто знает, кто знает... Ну что, целоваться на прощание будем? Егор молча мотнул головой. – Ну да, ну да, крошка твоя может увидеть... Кстати, мне она понравилась, хорошенькая. Выбор одобряю... Может, как-нибудь втроем попробуем? – Шла бы ты, а! – Ну, чао, мой мачо! Лайма недобро улыбнулась и с фальшивой любезностью послала парню воздушный поцелуй. Повернулась к нему спиной и прямой походкой, как будто в каком-то напряженном раздумье, направилась прочь. Неужели что-то замыслила... От нее можно было ждать чего угодно – и удара ножом из-за угла, и выстрела в спину, и капельку яда в бокал с вином: Лайма способна была на все. Так что необходимо искать выход из ситуации, в которой он оказался. Сменить маршрут следования? Но это ничего не даст, поскольку его можно будет вычислить по паспортным данным... Разве что жениться на Веронике и взять ее фамилию? Но это не так просто: Инга костьми ляжет на входе в загс... Впрочем, они могли расписаться с Вероникой тайком. Уехать куда-нибудь далеко-далеко, и сочетаться законным браком. Только захочет ли она бросить мать, чтобы остаться с ним... Если не захочет, тем лучше. Без нее будет даже проще... Поезд вот-вот должен был отправиться на запасные пути, а Вероника все не появлялась. А ведь обещала встретить... Может, Инга вмешалась. А может, кто покруче – Кешка, например. Хватило ж ума этому придурку, подослать к нему двух уродов. Он позвонил Веронике на сотовый, но ее телефон был заблокирован – или вообще, или только на его номер. Сдав смену, он прямым ходом отправился на Красный проспект, но и там никого. Тогда он поехал в «Антиопу», где и застал Ингу. Женщина встретила его агрессивно. – Ты-то мне и нужен! – Где Ника? – угрожающе надвинувшись на нее, спросил он. – Это ты у меня спрашиваешь? – оторопело уставилась на него Инга. – Если ты смогла ее отговорить, пусть она сама мне об этом скажет. Он хотел убедиться в том, что Вероника отвергла его – не важно как, по собственной воле или по настоянию матери. Она скажет ему, что между ними все кончено, и тогда он с легкой душой отречется от нее и дальше пойдет своей дорогой. А чтобы с ней ничего не случилось, он свяжется с Лаймой и скажет, что больше с Вероникой его ничего не связывает... – Что-то я тебя не понимаю! – в недоумении тряхнула головой Инга. – Как я могла ее отговорить, если она уехала с тобой! – Куда она со мной уехала? – В рейс! – Когда?! – Как когда? Она пошла за тобой на вокзал и все, больше домой не возвращалась... Ты ей сказал, чтобы она телефон отключила? – Она не уезжала со мной, – опешил Егор. – Она пошла домой, а я поехал без нее... – Я не знаю, что там у тебя поехала, но Ника была с тобой. И я это знаю точно! – в состоянии, близком к истерике, заявила Инга. – Ты не можешь знать это точно. Хотя бы потому, что Ника со мной никуда не уезжала... – Но ведь она собиралась уехать с тобой! – в дурном предчувствии схватилась за голову женщина. – Собиралась, но я отговорил... – Та-ак, понятно! – взвилась Инга. – Что тебе понятно? – Что ты сделал с моей девочкой? Где она? – Ничего я не делал... И не надо на меня валить. Сама ее спрятала, а теперь концертом по ушам. И не таких видели! – начал распаляться Егор. – Я ее не прятала! – И я никуда ее не увозил! – Увозил! И завез, черт знает, куда!.. Или ты сейчас же говоришь мне, где она, или я звоню в милицию! – Да звони, мне-то что? – пожал плечами Егор. – Есть свидетели, которые докажут, что Ника осталась в городе... Были еще люди, знающие об их с Лаймой развратных безобразиях, но Егор был уверен, что его не выдадут. – Какие свидетели? Вы все там в сговоре! – истерично взвыла Инга. – Какой сговор? Сговор хорош, чтобы пузырек от начальства спрятать. А когда человек исчез, тут не до сговора... – Значит, все-таки Ника исчезла! – Ну, если ты ее не спрятала, выходит, что так, – обескуражено, развел руками Егор. Неужели Вероника действительно пропала? Четыре дня прошло с тех пор, как он отправился в рейс, и все это время мать думала, что дочка находится с ним. А ведь это большой срок, за который с ней могло произойти что угодно. – Но я не прятала Нику! Я думала, она с тобой! – Но не было ее со мной, она домой ушла... – Не было ее дома... Скажи, что она с тобой, и что вы меня разыграли! – взором бесноватой посмотрела на парня Инга. – А ты скажи, где ты ее прячешь? – Куда она делась? – Вот я и хочу это узнать. – Но я не знаю... То есть знаю, что ты ее куда-то завез... Что ты с ней сделал? Егор досадливо поморщился. Ему не могло нравиться, что разговор пошел по кругу. А на взаимных обвинениях далеко не уедешь. – Ничего я с ней не сделал... Ты мне лучше скажи, что ты знаешь про Кешку? – При чем здесь Кешка? – При том, что ко мне подходили ребята от него. Просили, чтобы я оставил Нику в покое. – И что? – заинтригованно проговорила Инга. Егор не удивился, если бы узнал о ее причастности к тому разговору, закончившемуся летальным исходом для ходоков. – Как подошли, так и отошли... Ему не хотелось садиться в тюрьму по обвинению в их убийстве. Да он и не переживал за это. Во-первых, на нем нет никакой вины, потому что он не нападал, а защищался. А во-вторых, если бы менты что-нибудь заподозрили, они бы давно уже обыскали весь поезд... Впрочем, уголовный розыск мог еще только подбираться к их составу. Но там никто ничего не видел, а следы крови давно уже и безвозвратно смыты. – Ты оставил ее в покое? – тоном невменяемой спросила Инга. – Ты хоть соображаешь, что несешь? – Егор помахал перед ее глазами раскрытой ладонью. – Какая разница, оставлю я Нику в покое или нет? Главное, найти ее... А Кешка тебе не звонил? Не искал ее? – Звонил! Искал!.. Я сказала, что Ника с тобой... – Он мог бы вылететь в Иркутск самолетом. – Он собирался! – Так почему не вылетел? – язвительно спросил Егор. – Не знаю... – А я знаю! Ему незачем было искать Нику, потому что она с ним... Не знаю, в каком подвале он ее держит. – Почему в подвале? – А что, не в подвале? Тогда где? – в упор посмотрел он на Ингу. И это произвело на женщину такое впечатление, что она невольно шарахнулась от него. – Не знаю! – Мы с тобой пикируемся, а время идет! Надо искать Нику!.. Если она у Кешки, то признайся. Я поеду к ней, она скажет, что помидоры завяли, клянусь, ноги моей больше не будет в этом городе! В Екатеринбург уеду, на южно-уральскую жэдэ устроюсь... Вот прямо сегодня и уеду! – Ну, я не знаю, – замялась Инга. – Может, она и правда у него... Он парень серьезный, мог с отчаяния и дров наломать... – Нашла серьезного, – презрительно скривил губы Егор. – Шакал он позорный... Ты знаешь, как его найти? – Зачем искать, я сейчас ему позвоню, и он подъедет? – Может, лучше мы к нему подъедем? Где он живет? Ты меня к нему отвезешь? – Ну, отвезти я тебя могу... Но тебя к нему не пустят. У них дом за городом, охрана там... – И кого там охраняют? Нику? – Ну, нет, вряд ли... – Сама же говорила, что шкет – серьезный парень... То есть Кешка... Или шкет... Звони этому козлу! Инга взяла со стола сотовый телефон, отыскала в его памяти нужный номер, нажала на кнопку набора. Но Кешка на звонок упорно не отвечал. – И у Ники тоже телефон не отвечает, – напомнил Егор. – Не вижу в этом логики, – раздраженно пожала плечами женщина. – Зато я вижу... Этот чмо про какую-то старую дачу говорил, – вспомнил он. – Может, Ника там? – И где эта дача? – Юльке звони, она может знать. – Юльке?! Ну да, она и про Нику может знать, – кивнула Инга. С подругой своей дочери она связаться смогла. – Юль, ты не знаешь, где Ника?.. Ну, спрашивала. Может, объявлялась?.. Нет... А Кешка ничего про нее не говорил?.. Нет... А где он сам?.. Какую блондинку?.. Тупоголовую?.. На даче с ней... А где дача, знаешь?.. Так, записываю... Рисовать?.. Ну, рисую... Инга со слов девушки составила схему, по которой можно было проехать на дачу к юному отморозку. И с удрученным видом бросила на стол трубку. – У Кешки любовь появилась, – нехотя сообщила она. – Какая-то тупоголовая блондинка. И Ника его теперь не интересует... – Не знаю, не знаю. Блондинка может быть для прикрытия, чтобы глаза нам замылить... Ну, чего сидишь, поехали! – Ты бы не командовал, – вяло возмутилась Инга. – Я не пойму, тебе нужна дочь или нет? – Нужна. Поэтому давай поскорей закончим этот цирк, и ты скажешь мне, где сейчас Ника... – Ну, ну... Она его подозревала в обмане, а он не верил ей. Но это не помешало им сесть в машину и отправиться за город. Глава 10 Уже темнело, когда Инга остановила свой «паркетник» возле небольшого двухэтажного строения с высоким фундаментом. В подвале такого дома наверняка можно было стоять в полный рост. И пленницу можно было держать... Штакетный забор, белый силикантный кирпич, шиферная крыша. Вне всякого сомнения, дача эта была воздвигнута в прошлом веке, а, возможно, еще в советские времена, когда дома такого типа считались мало кому доступной роскошью. У входа в дом за прозрачным забором стояли две иномарки, среди которых Егор узнал Кешкин спорткар. Из открытого окна до его слуха долетали бум-бумы танцевальной музыки. Веселится молодежь. И хорошо, если без криминала... Егор стремительно перемахнул через забор. – А я? – услышал он голос Инги. Но не отозвался: не до нее. Дверь в дом была открыта, в каминном зале веселилась молодежь – пиво, чипсы, танцы. Кешка сидел в мягком кресле и качал на коленях юную красивую блондинку. – Извини, малышка! Егор порывисто, но мягко схватил ее за руку, оторвал от юнца. Кешку самого взял за шкирку и силой выдернул из кресла. Никто из его дружков даже не попытался вступиться за парня. Или ребятки струхнули ненароком, или решили, что так и нужно. Так или иначе, Егор вытащил паренька из дома, припер к железным воротам пристроенного гаража. От страха и неожиданности паренек лишился дара речи и мог сейчас только зычно икать. – Ну, чего молчишь? Зови своих гоблинов! Где они? – К-каких гоблинов? – через силу выдавил из себя шкет. – А которых ты ко мне в поезд подсадил... – А-а, это не я! – Не ты подсадил? А кто? Сами сели? – Ну да... То есть я не знаю, о каких гоблинах разговор... Кешка, похоже, стал приходить в себя, поэтому Егор перевел его в подвешенное состояние – оторвал от земли, вжав спиной в гаражные ворота. – Ну, как не знаешь? Они сказали, что ты их ко мне послал... Где они сейчас? – Н-не знаю... – Ну, как не знаешь, если я их к тебе отправил... – Да не нужны они мне! И Ника не нужна! У меня Ася есть! Белокурая Ася, о которой он говорил, стояла на крыльце и в немом оцепенении смотрела на своего избранника. Она переживала за него, но даже не пыталась хоть как-то повлиять на Егора. Именно поэтому она была похожа на красивую, но безвольную куклу, которая хороша только в радости, но никак не в горе. – А Ника где? – Не знаю! – А если хорошо подумать? – Да не знаю я! – Смотри, если я вдруг ее сейчас найду, то я разорву твой поганый рот от уха до уха! Где Ника? – Не знаю!!! – Ну, смотри! Егор взбесился не на шутку, и Кешка вдруг ясно осознал, что находится на волосок от гибели. А ведь он и правда мог пришибить ненароком этого недоумка. Насмерть перепуганный паренек нашел ключи от гаража, подвала, позволил ему обыскать весь дом от низа до самого верха. Но Ники нигде не было. – Где ты ее держишь? – неистовствовал Егор. – Да нигде! – А где она? – Не знаю! Юная блондинка молча следовала за ними по пятам. Как будто могла чем-то помочь забитому Кешке. И вдруг она подала голос. Егор даже вздрогнул от неожиданности. – Я знаю. – Что ты знаешь? – вытаращился на нее Кешка. Казалось, он был удивлен даже больше, чем Егор. – Я ее на этой неделе видела, в понедельник, она тебя на вокзале провожала... Девушка смотрела на Егора ничего не выражающим взглядом. Если она переживала за Нику, то чуть-чуть. И ее исчезновению совсем не радовалась. А то, что Егора шокировали ее слова, ее и вовсе не волновало... Она действительно была похожа на куклу с пластиковым лицом и стеклянными глазами. – И что? – Она рукой махала, когда поезд отходил. – Это я знаю... Дальше что? – Что дальше? К вокзалу пошла. Ну, девушка к ней какая-то привязалась, они разговорились, потом в машину вместе сели... – В какую машину? – Да «десятка» обычная. – Блондинка пренебрежительно поморщилась. Ну вот, хоть какие-то эмоции проявились. Не любит она российские машины, потому что толстые кошельки в таких не ездят. – Девушка мажорная, одета хорошо, а на такой машине... Блондинка смешала неприязнь с удивлением и, похоже, получила от этого удовольствие. – А ты что, следила за Никой? – встряла в разговор стоявшая тут же Инга. Возмущение фонтанировало из нее, как вода из рассохшегося корабельного днища. – Ну, не следила... – замялась девушка. – Просто... – Что, просто? Кешку хотела у нее отбить? – Инга, казалось, едва сдерживалась, чтобы не вцепиться ей в волосы. – Знаю я таких! – А что, правда следила? – подозрительно сощурился паренек. – Да нет же, просто... – Девушка растерянно захлопала ресницами, глянула по сторонам – будто в поисках защиты. Егор же удивленно посмотрел на Ингу. Ей-то какое дело, кто у кого пытался отбить Кешку? Главное, Веронику найти, которая, похоже, влипла в очень серьезную историю. – И что это за мажорная девушка? Как она выглядела? – Да как выглядела... – пожала плечами сбитая с толку блондинка. – Ну, глаза такие раскосые, волосы черные... И сама вся в черном... – Вельветовые джинсы, рубашка? – похолодел от дурного предчувствия Егор. – Да, да... – Чем-то на лису похожа? – Ну, в общем, да. Было что-то лисье. Особенно улыбка... Улыбалась она, как будто заманивала ее... – Что все это значит? – Инга с тревогой смотрела на Егора. – Откуда ты знаешь, во что была она одета? Что это за лиса такая? – Откуда знаю?.. Да когда на перроне стояли, крутилась одна возле нас, – на ходу сочинил он. – На Нику посматривала... Знал бы я, что эта дрянь задумала... – Что задумала? – Похитили Нику, вот что! Он и не сомневался в том, что Вероника стала жертвой Лаймы. И хотя на самом деле он не видел, как эта хищница наблюдала за ними на перроне, она действительно в это время могла находиться где-то рядом. Маскироваться в толпе она умела, равно, как принимать быстрые решения... Но ведь Лайма должна была быть в поезде в то время, как Вероника оставила Егора. А тут какая-то «десятка», на которой она уехала с добычей в клюве... – Так, мне сейчас на вокзал надо ехать... – Он с озадаченным видом потер виски. Он узнает адрес или номер телефона какой-нибудь из проводниц двенадцатого вагона, в котором Лайма следовала в Иркутск. Нужно было подвердить свою догадку, что эта сука села в поезд где-нибудь на станции «Болотная». Сделала свое мерзкое дело и нагнала состав... Но искать проводниц, находить доказательства – только время терять. И без того ясно, что Лайма похитила Нику... И все же на вокзал нужно ехать, чтобы убедиться в подлости черной бестии... Егор занервничал до чесоточного зуда: не знал, за что хвататься... – В милицию надо! – заявила Инга. – Да, конечно, – в замешательстве согласился Егор. – Бери эту, – кивком указал он на блондинку. – И поезжай. Пусть она приметы похитительницы даст... У него был под рукой сотовый телефон, а мобильный номер Лаймы он знал. Нужно было отойти в сторонку и на повышенных тонах поговорить с ней. Спросить, где Вероника, узнать, зачем она похитила ее. Но Лайма просто-напросто пошлет его к черту. А вот если он припрет ее к стенке фактами, что ее видели на вокзале, как она сажала Веронику в «десятку», что в поезд она села на станции «Болотная»... Но и тогда Лайма скажет, что все это враки... И все равно надо ехать искать проводницу... – А меня на вокзал завезете, – сказал он, вместе с Ингой направляясь к ее машине. – А как же милиция? Ты тоже должен рассказать, что видел... – Да я-то расскажу, но как-нибудь потом... Милиция пусть сама ищет, а я по своим каналам, ладно? Егор мог бы сдать ментам номер телефона Лаймы. У них техника и методика – они бы смогли установить место ее нахождения. Ее могли бы обложить со всех сторон, захватить или даже убить при задержании, но где вероятность, что при этом не пострадает Вероника? Или Лайма ее в момент опасности пристрелит, или шальная ментовская пуля найдет... О том, что Лайма на допросах может сдать страшную правду о его прошлом, он почему-то не думал. – По каким своим каналам? Ответить Егор не успел. Он подходил к машине, когда вдруг появился серебристый джип «Ланд Крузер», на скорости подъехал к «Лексусу», резко затормозил. Из машины выскочили три крепких парня в черных костюмах. Двое подступили к Егору, а третий подошел к Кешке, о чем-то тихо его спросил. – Да, этот наехал! – расплылся в самодовольной улыбке паренек, пальцем тыкая в Егора. – За грудки хватал! Видно, пока суд да дело, кто-то из дружков позвонил его отцу, который и выслал свою охрану на разбор полетов. Кешка уверен был, что против трех атлетов Егор не устоит. Мало того, дабы похвастаться перед своей блондинкой, он совершил большую глупость. – Я ему сам сейчас вломлю! – вызвался он. И со всех ног рванул к своему обидчику, замахиваясь рукой. Но Егор не стал ждать, когда он двинет его кулаком в зубы. И глупость его большую решил простить. Какой смысл обижать этого огрызка, если он и без того на голову нездоров? Да и возиться с ним, только время терять... Атлеты заняли настороженно-выжидательную позицию в надежде, что Кешка накажет Егора безответно. На этом бы для них все и закончилась. Но если начнется драка, тогда им придется вмешаться. И если Егор побежит от Кешки, они бросятся за ним, чтобы избить: ведь команда «фас» уже дана... В любом случае, от них не отвяжешься. А лучшая оборона – это нападение... И Егор побежал. От Кешки. Вдоль по улице. Как он и предполагал двуногие церберы устремились за ним. Быстро побежали, но как-то небрежно, друг за другом. Потому что не знали они, с кем имеют дело. А Егор не собирался драться с ними, как по книжке. Никакого каратэ, бокса с их философией честного поединка. Одному против трех откормленных бойцов выстоять очень трудно, и то, если вспомнить о правилах уличного боя. Вернее, об отсутствии таковых... Кешка остановился, презрительно махнув рукой в сторону беглеца. Но бодиграды продолжали преследование. Егор вдруг ловко нагнулся и схватил с земли обломок кирпича. С разворота, жестоко зафиксировав себя на месте, метнул его в ближайшего преследователя. Парень вовремя заметил опасность и даже успел отреагировать. Он уклонился от кирпича, но подставил под удар бежавшего за ним дружка. Камень попал тому в лоб – аккурат между глаз. Сила удара сбила бедолагу с ног, но это еще не победа над ним. И тем более не над всеми... А Егор побежал дальше, но не по прямой, а по кругу, как будто собирался выйти к преследователю с фланга. Цепкий взгляд ухватился за лежащий на земле деревянный брус, а руки оторвали его от земли. Дубина оказалась тяжелой – как раз то, что нужно. Главное, донести ее до цели. Слабак с этим не справится, но Егор собаку съел на таких вот заварухах. И рука его не дрогнет... Атлет попытался закрыться от летящей в него дубины, но удар оказался настолько мощным, что сбил его с ног. А пока он поднимался, Егор атаковал третьего бойца. У него не было времени для убойного удара, поэтому бодигарду вполне хватило блока из двух рук, чтобы удержать равновесие. Но Егор вдобавок от всей души врезал ему ногой в промежность. Бедолага сдавленно взвыл, хватаясь за отбитую часть тела. Егор и хотел бы воспользоваться моментом, чтобы добить его, но ему самому грозила опасность: один боец уже оправился от встречи с кирпичом, другой – с брусом. Егор не должен был позволить им полностью прийти в себя. И одного приголубил дубиной, затем другого, а когда тот сломался, перешел на кулаки, перемежая их подворачивающимися под руку тяжестями – кирпичами, арматурой. Ему тоже доставалось – один атлет сумел проверить на прочность его нос, другой разбил ему губу. Но на эти мелочи Егор не обращал внимания. Он как заведенный, в бешено-дерзком ритме носился по кругу от одного цербера к другому, пока те, наконец, не показали спины – один за другим забрались в машины – и тю-тю. Про Кешку даже не вспомнили... Паренек стоял ни жив, ни мертв, перепуганно глядя на Егора. Но тот лишь махнул на него рукой и сел в машину к Инге, куда уже забралась не совсем уж глупая блондинка. Инга протянула ему чистый носовой платок, чтобы он стер с лица кровь. – Мне все это очень-очень не нравится, – сказала она, тронув машину с места. – Что все? – У меня дочь пропала, а тут еще эти, – казалось, она вот-вот расплачется. – Хорошо то, что хорошо заканчивается. – Ну, где же хорошо, если Ники нет. – Ничего, найдем. – Где? – Там видно будет. – Это ты во всем виноват. Я как чувствовала, что с тобой нельзя связываться. – Я тоже чувствовал. И говорил, – удрученно кивнул Егор. Увы, но Инга была права: Вероника действительно пострадала из-за него. Вопрос как сильно: – хорошо, если Лайма просто ее похитила, а если она, по своему обыкновению, переправила ее в мир иной? Глава 11 Мягкая шелковистая травка, убаюкивающий шелест ветра, перевернутая чаша неба над головой. Лежать бы так, не поднимаясь, весь день... Лайма чувствовала себя золушкой из анекдота. Поезжай, говорит ей фея, на бал к принцу на «Запорожце», но помни, ровно в полночь он превратится в тыкву... нет, он может и раньше развалиться... а может, и гораздо раньше... Поезжай-ка ты, Золушка сразу на тыкве!.. А Лайме приходилось ехать на «десятке», что немногим лучше тыквы. С корабля на бал, в Москву – а это три тысячи верст. Вот и мучается она. Тесно в машине, неудобно, даже еще и ломается она через каждую сотню километров. А как иначе, автомобиль взяли на прокат, чтобы без проблем передвигаться по Новосибирску; с виду машина вроде бы ничего, но внутри убитая. Потому что некому беречь ее: покатался, а там и трава не расти... От машины следовало избавиться уже давно. Сесть в самолет, и в Москву... Но возникли вдруг обстоятельства... Под рукой зазвонил телефон. – Да. – Лайма?! – Голос Егора больно резанул слух. – А-а, это ты, – вкрадчиво, с некоей вальяжностью отозвалась девушка. – Что, уже соскучился? – Где Вероника? – Кто? – Не прикидывайся, ты прекрасно знаешь, о ком разговор! Ника – моя девушка, и если с ней что-то случится... – Ах, Ника, твоя девушка... Извини, но при чем здесь я? – Ты ее похитила! – У тебя с головой все в порядке?! – У меня – да, у тебя – нет... Ты села с ней в темно-серую «десятку». Есть люди, которые это видели... – Когда это было? – Да в тот же день, когда мы встретились, черт бы тебя подрал! – Я так думаю, черт тебя драл, если ты такую чушь городишь! Как я могла сесть с твоей Никой в «десятку», когда я ехала с тобой в одном поезде? – Ты села в поезд на станции «Болотная». Я у проводницы спрашивал... Где Ника? – Его вопрос прозвучал так пронзительно высоко, что у нее задрожали барабанные перепонки. – Ты что-то путаешь, дорогой. Нет у меня никакой Ники. – Я тебе не верю. – А зря. Ты должен мне верить... Ведь ты до сих пор жив, да? – с усмешкой сказала она. – А вот пугать меня не надо. Это не я, это ты совершила ошибку. Затеяла со мной игру, но из охотника превратилась в жертву. Жди меня, потому что я иду за тобой... – Ты псих! Лайма нажала на клавишу сброса. Немного подумала и зашвырнула телефон в протекавший неподалеку ручей. Подошла к машине, возле которой отдыхали ее верные псы. Худощавый красавчик Джинн со смуглой кожей и восточными глазами, а рядом с ним – его противоположность, типичный русак Леон, в просторечии Леня, неприглядный ликом, но богатырского сложения. Они сидели на траве, о чем-то болтали. С появлением Лаймы повернули головы к ней как по команде – как будто она собиралась кинуть им кость, одну на двоих: кто успел, тот и съел. А Ника сидела в машине, на заднем сиденье. Девчонка была под большим кайфом – ее не нужно было связывать, затыкать кляпом рот, чтобы не кричала. И трудности дороги на нее никак не действовали. Она тупо смотрела в одну точку, не в силах разобраться в происходящем. Лайма пренебрежительно усмехнулась, глянув на нее. Она презирала эту малолетку, но вместе с тем осуждала и себя. Ей всего двадцать четыре года, она еще молода, но почему же тогда ведет себя так, как старуха-маразматик?.. Она ехала в Новосибирск, чтобы убить Егора – за предательство и как опасного свидетеля. Но, увидев, как он обнимается с этой девицей, неожиданно передумала. Машина тогда стояла на привокзальной площади, Джинн и Леон были на подхвате, телефон, чтобы дать команду, под рукой... Дернул ее бес, и теперь барахтайся, как рыба на крючке... – Сидишь, балдеешь? – спросила она, подсев к Нике. Девушка слегка растянула губы в улыбке слабоумной. – И дальше балдеть будешь. Потому что Егор этого хочет... – Зачем? – спросила она, оставив приоткрытым рот. Для законченности движений ей не хватало ни сил, ни желания. – Затем, что ты ему не нужна... Он не знал, как избавиться от тебя, поэтому попросил меня... – Кто ты? Лайма заносчиво усмехнулась. Ника уже не первый раз задавала этот вопрос, и всякий раз получала один и тот же ответ. Но так ничего и не поняла. А может, хотела услышать обнадеживающий ответ. – Я его подруга. Мы с ним, считай, с детства. И Крым вместе прошли, и Рым... Он любит меня и не знает, как отделаться от тебя... – Знает, – эхом отозвалась Ника. – Уже знает... Но ты не бойся, убивать я тебя не стану... – Убивать? – даже не шелохнувшись, спросила пленница. – Да, он хотел, чтобы я тебя убила. Потому что не любит тебя. Потому что любит меня... Но я-то его не люблю... – Не любишь? – Раньше любила, а сейчас нет... А он, знаешь, почему меня любит? – Почему? – Потому что я плохая девочка... Пойми, он вырос на улице, в грязи, он не любит чистеньких и невинных, как ты. Его заводят только прожженные шлюхи... – Но ты же не такая, – туманно посмотрела на девушку Ника. – В том то и дело, что такая... И ты уже такая, да? Мне Джинн с Леоном рассказывали, как вы зажигали, – сказала Лайма, заговорщицки подмигнув ей. Пока она путешествовала в свое удовольствие, парни ждали ее на квартире, снятой на несколько дней. И чтобы не скучать, пользовались Никой. Накачали ее наркотой до полной невменяемости, и по кругу... – Я ничего не помню, – тупо мотнула головой пленница. – А надо, чтобы помнила. Надо, чтобы это было в кайф. Тогда ты будешь настоящей грязной шлюхой... – Зачем? – с вялым удивлением спросила Ника. – За тем, чтобы Егор в тебя влюбился... Если он в тебя влюбится, тебя уже не нужно будет убивать... А он влюбится. Потому что ему нужны настоящие тертые бабы... А ты не настоящая. Ты привыкла с родителями жить, у тебя все в этой жизни было, если секс, то в чистоте и аккуратненько так, чтобы без похоти. А Егор привык, чтобы все натурально, чтобы драть, как в грязь втаптывать. И чтобы ты как свинья визжала от радости из этой грязи. А как ты можешь в грязи радоваться, если выросла в чистоте... Но положись на меня, и ты станешь настоящей конченой шлюхой... – Зачем? – Вырастешь, поймешь! Лайма вышла из машины, нервно закурила... Почему в жизни такая несправедливость? Почему кому-то от рождения дается все, а кто-то вынужден страдать с самых пеленок?.. Да, она была грязной шлюхой. Но кто ее такой сделал? Жизнь! Такая же грязная и мерзкая... И почему Егор отвернулся от нее? Потому что брезгует, потому что терпеть не может шлюх... А его Ника такая светлая, такая безгреховная... Так почему бы не восстановить справедливость? Почему бы не бросить его девку на съедение грубым похотливым волкам? Пусть изгадят ее тело и душу, пусть опустят до самого дна. И тогда Лайма вернет ее законному владельцу и посмотрит, как Егор примет обратно эту заплеванную тварь... По ее плану Егор не должен был догадаться, кто похитил Нику. Но, увы, он почти с ходу вышел на нее. И хорошо, если он сам отправится по следу, а если ментов к делу приплетет? Ведь у Ники мать есть; возможно, она уже подняла шум, а они еще и первую полутысячу верст не проехали... Одно утешало, что самолетом не вылетели, тем более поезд... Менты бы тогда прознали, кто сопровождал невменяемую Нику. И тогда бы Лайму объявили в розыск – с полным на то основанием. И не жилось бы ей тогда в Москве вольготно... Но все не так плохо, как могло бы быть. Трудности ее не напугали, и она отправилась в путь на машине. И кто видел ее рядом с Никой? Их же даже гаишники ни разу не тормознули... – Что-то не так? – с едва обозначенной тревогой спросил Джинн… – Что у меня может быть не так? – язвительно глянула на него Лайма. – Все как природой уложено, вдоль, а не поперек... – Да я не о том, – под усмешку Леона, мотнул головой парень. – А поперек эта встала, – кивнула она в сторону Ники. – Егор пронюхал. А может, и менты... Но все под контролем... Леон, возвращаешься в Новосибирск и заявляешь об угоне машины... – Так а если заметут? – Ничего не видел, ничего не знаешь. Неделю бухал, а когда просох, увидел, что машина тю-тю... – Ну, это ясно... За машину платить придется... – Зачем платить? Она же застрахована, – покачал головой Джинн. – К тому же она найдется. Здесь и найдется, – дополнила его мысль Лайма. – А если нет, как-нибудь без твоей мошны расплатимся... – А что моя мошна? – буркнул парень. – Много там?.. – Много. Но тебе все мало, – колко усмехнулась девушка. – Но это нормально: много денег не бывает... Именно по этому принципу Лайма и жила последние десять лет. Раньше под мужиков ложилась, чтобы прокормиться. Потом стала убивать, и Альбинос платил ей за это хорошие деньги. Машину себе купила, квартиру сняла, в свое удовольствие жить стала... Она и сейчас на Альбиноса работала. А если точней, просто работала, потому что этот старый пердун давно уже забыл, как делаются дела. И давно уже следует ее указке – как скажет она, так и будет. Поэтому их бизнес уже не просто цветет махровым цветом, а год за годом дает роскошный урожай золотых яблочек. Альбиносу кажется, что заслуга в этом принадлежит ему, но только потому, что Лайма позволяет ему думать так. И еще Альбинос думает, что это он нашел Егора и приказал его убить. Но разве ж он скажет ей что-нибудь в упрек, если она скажет, что простила его? Главное, грамотно развесить лапшу по ушам... Лайма была уверена, что легко оправдается перед своим компаньоном, но сможет ли она себе простить, что поддалась желанию отомстить Егору не смертью, а унижением... Хорошо, если он сунется за Никой и попадет в капкан. А если он все же обхитрит Лайму и приставит ей нож к горлу. Может, Егор и не любит убивать, но делать он это умеет... Леон пешком отправился к трассе ловить машину до Новосибирска. До Москвы Лайма его больше не увидит. Туда он вернется своим ходом. Как только выкрутиться из ситуации, так и отправится в обратный путь. А ей с Джином нужно искать пристанище, где можно будет перекантоваться до того, как за ними прибудет машина. А она еще сегодня утром выехала из Москвы, движется им навстречу. Совсем скоро будет... На горизонте, в зелени садов, темнели крыши небольшой придорожной деревушки. Именно туда и направился Джинн. Вернулся он через пару часов и не один, а с молодым и улыбчивым селянином, на колхозном «уазике». «Десятка» к этому времени была уже спрятана в прилеске, как будто ее и вовсе не было. И Нике был вколот дополнительный «волшебный» кубик. Забалдела девчонка капитально – что называется, полный аут. Ника была хороша собой, но парень не обращал на нее внимания, потому что Лайма заворожила его своей блудливой улыбкой и упруго поднятым бюстом, вываливающимся из глубокого и широкого декольте кофточки. А чтобы закрепить успех, Лайма вульгарно и смачно, как проститутка из кино, провела языком по ярко накрашенным губам. И парень поплыл в эротических фантазиях... – Вот, у сестры проблемы. – Джинн кивком указал на Нику. – Ехали на автобусе, а ее укачало, пришлось сойти. Если бы просто укачало, а то ведь у нее с головой не все в порядке. Родовая травма, если укачало, то все, дня три отходить будет. И что бы на свежем воздухе... – Да ты говорил, я понимаю, – кивнул парень. Он, казалось, прилип взглядом к ее груди, но, вместо того чтобы возмутиться, Лайма запустила палец за верхний вырез кофточки, нащупала сосок, поглаживающим движением заставила его затвердеть. Парень ей нравился. Неотесанный, неряшливый, но лицо симпатичное, да и размах в плечах приличный. И еще ее привлекала в нем грубая, но естественная по своей природе мужская энергетика. Он был молод и еще не искушен в прелестях жизни, но Лайму так и подстегивало перевоплотить этого телка в первоклассного быка-производителя. Она пыталась убедить себя, что совращать его будет из необходимости. Но ее развратная натура смеялась над этими аргументами. Ей нужен был грубый физический секс, а свинья грязь найдет всегда... Глава 12 Билет на поезд «Новосибирск – Иркутск» Лайма брала под своей настоящей фамилией. «Никодимова Л. В.» значилось в билете. И в Новосибирск она прилетела под тем же именем, за три дня до встречи с Егором. Но больше под этими данными никто из города не выезжал, и не вылетал. Всеми правдами-неправдами Егор вызнал это, и по собственной инициативе, поскольку решил не выдавать Лайму милиции. Может, это было глупо с его стороны, но выбор сделан, и он от него не отступится. А в милиции на Нику махнули рукой. Ну, подумаешь, села с кем-то в машину, мало ли, может, знакомая... «Да вы не переживайте, гражданка, найдется ваша дочь»... «Конечно, искать мы будем, но поймите, наши возможности не безграничны»... «А на какой машине ее увезли, номер ведь не известен?»... «А чего ее искать, если она сама села в машину?»... «Ну, мы разошлем ориентировки, чем черт не шутит...» И так далее, и тому подобное. Инга билась в истерике, но Егор ничем не мог помочь ее горю. Как и на чем Лайма покинула город, он не знал и терялся в догадках. Она могла вылететь на самолете под чужим именем – мало ли, вдруг имелся у нее фальшивый паспорт высокого качества подделки. Но как бы она тогда вывезла Веронику?.. А может, она и не вывозила ее вовсе. Может, убила и закопала где-нибудь в лесу. Вместе с телефоном, который она, по всей видимости, уничтожила. Инга не понимала, кого он ищет, помимо дочери, но, как бы то ни было, ездила с ним по городу. А он искал темно-серую «десятку», которой воспользовалась Лайма. Интуиция подсказывала, что эта дрянь старалась обойтись без криминала, поэтому не стала бы угонять отечественную модель. А московской машины у нее быть не могло, потому что в город она прилетела авиарейсом. Ну а если вдруг кто-то из ее сообщников приехал за ней своим ходом, то вряд ли на «десятке». Лайма и восемь лет назад с презрением смотрела на «Лады», а сейчас и подавно. Да и тяжело проехать три тысячи километров на такой машине... Вывод из всего этого следовал только один – «десятка» темно-серого цвета была взята на прокат. Егор мог ошибаться, но как бы то ни было, он взял на прицел все фирмы, которые сдавали автомобили в аренду. Новосибирск огромный город, третий в стране по числу жителей, и таких контор здесь была уйма. И не удивительно, что Лайма вздохнула так, как будто испускала последний дух. Машина стояла напротив парадного входа прокатного салона с забавным названием на японский манер «Такси-Сам». – Все, это последняя, – сказала Инга, руками оттолкнувшись от руля. – Это ты уже говорила, – усмехнулся Егор. – Может, все-таки признаешься, где Ника? – И это тоже. Он вышел из машины, зашел в павильон автосалона, улыбнулся в ответ милой девушке за стойкой. – Чем я могу вам помочь? – любезно осведомилась она. – А есть желание помочь? – как можно обаятельней спросил Егор. – И желание есть, и возможности... – Тогда у меня к вам маленький вопрос. Что вы делаете сегодня вечером? – Э-э... – Понятно. Тогда меня интересует темно-серая «десятка», которую у вас взяли в прокат дней семь-восемь назад... – Кто взял? – Не знаю... Но, возможно, вам ее до сих пор не вернули. А может, и угнали... – Думаю, вам нужно обратиться в отдел отечественных автомобилей... Девушка вежливо, но без коммерческого интереса препроводила его в маленький кабинет, который чуть ли не целиком занимал дородный мужчина с тройным подбородком. Он что-то жевал, а в спертом воздухе витал запах сала и чеснока. Егор не стал смущать его вопросом, что делает он сегодня вечером. И с ходу спросил про темно-серую «десятку». В ответ получил закономерный вопрос: «А какой госномер?» – Не знаю. – А зачем тебе это нужно? – Есть подозрение, что на этой машине похитили девушку. – Ты из милиции? – Я ее жених... – Тили-тили тесто... То угнали, то похитили... – Что угнали? – Ну да, угнали что, а похитили кого... Что угнали? «Десятку». Темно-серую... Только что из милиции звонили... Сейчас и шляпа должна подойти... – Какая шляпа? – Не какая, а какой. Придурок один из Москвы. Неделю водку пил, а глаза продрал, нет машины... Ну, это он так в милиции сказал, а как на самом деле было... Но это нас не волнует. Машина застрахована, сейчас заявление напишем, документы оформим... – А моя невеста не застрахована. – Ну, значит, и ты шляпа... Э-э, погоди, как она может быть застрахована?.. В смысле может, но это же не машина... – Не машина, – Егор угрюмо качнул головой. – А живой человек. И за деньги другую не купишь... – Это верно... Но даже не знаю, чем тебе помочь... – Мне бы хотелось побеседовать с той шляпой, о которой вы говорили. Ну, которого ждете... – Э-э, может, в милицию позвонить? – Вам нужны проблемы? – Э-э, нет... – А я с ним тихо поговорю, никто ничего не узнает, и не услышит. Может, он и не виновен ни в чем... – Ну, я не знаю, – в раздумье пожал плечами мужчина. Пока он думал, в кабинет втиснулся белобрысый парень с корявым лицом и с косой саженью в плечах. – Можно? – с виноватой улыбкой, но вместе с тем как будто самодовольно спросил он. – У меня тут машину угна... Он осекся, увидев Егора. Но его замешательство длилось всего мгновение. Вспыхнувшая в глазах тревога сменилась полным безразличием к его персоне. – Машину, говорю, угнали... – Дело серьезное, – насмешливо сказал Егор. – Поэтому я пойду... Прежде чем выйти из кабинета, он глянул на окно. Решетка с той стороны вроде крепкая, значит, запасного выхода у гостя не будет. Обратил он внимание и на его джинсовую куртку, под которой могло скрываться оружие. Если белобрысый узнал его, значит, он мог быть из команды Лаймы. От этого Егор и отталкивался, планируя свои дальнейшие действия. Он крепко должен взять этого карася за жабры. Но, как это сделать? Видно, что парень был не слабого десятка, да и не держит Лайма других. Так просто его не взять... Но что-то нужно делать. За неимением достойного плана Егор решил действовать наобум. Дождался, когда белобрысый выйдет из кабинета, и пошел за ним. Тот увидел его, нервозно бросил взгляд по сторонам, ускорил шаг. – Эй, уважаемый, можно тебя на пару минут? – оказавшись на улице, крикнул ему Егор. Но парень вдруг перешел с шага на спринтерский бег. Вот этого Егор ждал и вместе с тем боялся. Парень мог оказаться хорошим спортсменом и запросто убежать от него. Увы, но его детство прошло в отчаянной борьбе со здоровьем – клей, травка, суррогаты, лишения, голод. Пока работал в паре с Лаймой, занимался собой – хорошее питание, зарядка по утрам, спортзал, бассейн. А с тех пор, как отошел от грязных дел, чего уж греха таить, перестал заботиться о своем организме. Белобрысый, как назло, оказался в отличной физической форме. Бежал он быстро, энергично, и очень скоро Егор понял, что у него нет шансов догнать парня. И все же он продолжал гнаться за ним в надежде на чудо. А чудо произошло, и сотворила его Инга. Видимо, женщина сообразила, что беглеца ни в коем случае нельзя упустить, и помчалась за ним на своей машине. И нагнала его в тот момент, когда он собирался свернуть в переулок на противоположной стороне дороги. Мотор у машины работал очень тихо, а скорость была такой, что у него не хватило времени среагировать на ее внезапное появление. Парень попытался затормозить, но все же «Лексус» задел его передним крылом, заставив крутануться вокруг своей оси. Белобрысый упал, но поднялся. А тут Инга, на свою беду, сдав назад, выскочила из машины, оставив открытой дверь. И ключ остался в замке зажигания... Хромая, беглец подскочил к ней, как медведь лапой снес ее со своего пути, ломанулся в открытую дверь. Но чудо в том и заключалось, что Егор успел нагнать его и обрушил ему на затылок сцепленные в замок руки... Парень рухнул на колени, вцепившись руками в руль. Егор для верности ударил его еще – на этот раз небольшой бейсбольной битой, которую Инга держала возле водительского сиденья. И еще ему пришлось повозиться, чтобы запихнуть обмякшую тушу на заднее сиденье автомобиля. – Вот козел! – усаживаясь за руль, сказала Инга. И повернула к себе зеркало заднего вида, чтобы обследовать свою разбитую губу. – Нашла время, – поморщился Егор. – Жми на педаль, ехать надо. – Куда? – Да куда угодно. Лучше за город... – Что ты с ним делать будешь? – Для начала свяжу. Егор снял ремень с брюк белобрысого, заломил назад его руки, надежно связал их узлом «удава». Затем стянул с него штаны – до колен. – Что ты делаешь? – Не бойся, насиловать не буду... – усмехнулся Егор. – Мужчина без штанов чувствует себя как курица под горячим душем. Да и фиксация опять же. Оружия под курткой он не обнаружил, зато нашел в кармане документы и сотовый телефон. Чайка Леонид Аркадьевич, двадцать семь лет от роду, место прописки – Москва, проспект Андропова. Сотовый телефон с пустой памятью... Или он никогда никому не звонил, или тщательно уничтожал данные после каждого набора номера. Если последнее, то это был профессионал. Лайма тоже когда-то требовала от Егора тщательно следить за чистотой памяти своего мобильника. – Кто это такой? – Не знаю. Но ведь он от меня убегал. – Может, он думал, что ты маньяк. – Ты на него посмотри, и на меня. Кто кого бояться должен, а? – Да ты любого напугаешь. – Что, такой страшный? – Даже не знаю, что Ника в тебе нашла. – А ты? – Ну, я по жизни дура. – Что ж, пора повзрослеть... – С чего начать? – Вывезешь меня за город, и дуй домой. А то вляпаешься в криминал, тебе это надо? – Как я в криминал вляпаюсь? – Да так, человека вот чуть не задавила. Кстати, он может в суд обратиться. Надо поговорить с ним, чтобы он этого не делал... – Так поговори. – Боюсь, он слов не понимает. Бить придется, возможно, ногами в живот... – Так в чем же дело? – Ты хочешь быть моей соучастницей? – Нет, но я хочу найти свою дочь! – Ну, смотри... Они беспрепятственно выехали за город, забрались в лес глубоко настолько, насколько позволяла дорога. К этому времени Леня пришел в сознание. И когда Егор вытаскивал его из машины, он мычал, пытаясь вытолкнуть языком изо рта кляп. – Из машины не выходи, он может вырваться и наброситься на тебя. Егор не хотел, чтобы она слышала предстоящий разговор. Не нужно ей знать, кто такая Лайма. А Инга хорошо помнила, чем закончилось ее столкновение с Леней, поэтому заблокировала все двери, когда осталась в машине одна. Егор швырнул пленника на землю, ногой наступил на горло, после чего выдернул кляп. – Где Ника? – Ты чо, парень, смерти не боишься? – захрипел пленник. И тут же скорчился от боли после острочувствительного удара в самое болезненное для мужчины место. – Ты же знаешь, кто я такой, – свирепо посмотрел на парня Егор. – Ты меня узнал, и я тебя тоже... – Не мог ты меня узнать... То ли парень был глуп от природы, то ли боль толкнула его на глупость, но как бы то ни было, он проговорился. – Ну почему же? Мне Лайма подробно рассказала, как ты выглядишь... – Не могла она рассказать... И кто такая Лайма? Говорят, бомба не падает два раза в одну воронку. Но это не относилось к ноге, которой Егор снова заехал парню между ног. – Ты меня лапшой не корми. Я мясо люблю. И чтобы побольше, и погорячей... – Что ж ты творишь, гад? – простонал белобрысый. – Это ты тварь последняя!.. Где Ника? – Какая Ника? – А я тебе сейчас объясню... Егор достал из кармана выкидной нож, выщелкнул лезвие. – Я знаю Лайму. И знаю, какая она сука. И что с Никой могла сделать, тоже знаю... Ты был с ней? – Нет! – в панике замотал головой парень. – А я уверен, что был... Ну да ладно, сейчас мы будем в расчете. Сделаем вид, что ничего не было... Вернее, сделаем так, что ничего не будет... Леня уже догадался, на какую часть тела Егор собирался его облегчить. А ведь это и больно, и крови много. А как после всего этого дальше жить? Если, конечно, вообще, выживешь... – Это не я... Это все Джин!.. А я нет... Честное слово, нет! – Что, не хочешь, как девочка, п и сать? Я тебя понимаю... И что Джин с Никой сделал? – Ну, ничего такого... Разик всего, так, чуть-чуть... – сбивчиво зачастил Леня. – Ну, ей понравилось... В смысле она под наркотой была, ничего не соображала... – Еще и под наркотой? Егор неистово сжал кулаки. Сбывались самые наихудшие предположения. Обычная схема – наркотики, грязный секс и вечное рабство. Ведь Лайма не только убивала, она еще занималась и тем, что поставляла в притоны красивых девочек – хотя для нее это было, скорее, хобби, чем основное занятие. Именно поэтому Егор в свое время был избавлен от необходимости помогать ей в этих забавах. Для этого у нее в свое время были Сара и Дэн – два сапога – пара: кого хочешь, растопчут. – Ну, там совсем чуть-чуть... Йё-ё! – ойкнул парень, когда нога Егора со всей силы врезалась ему в живот. О том, что бить лежачего нельзя, Егор знал только в теории. На практике же предпочитал не заморачиваться с этим правилом для комнатных боев. И он умел бить лежачего так, что его тело от ударов подпрыгивало как мячик. Закроет враг живот – Егор пнет его в лицо, попытается защитить голову – будут отбита селезенка и все, что ниже. А если вдруг тот сможет закрыть и живот и лицо, удар в почку свернет его в бараний рог... Он избивал пленника долго, пока не выбился из сил. Но ярость и после этого продолжала клокотать в нем... Лучше бы Лайма убила его, чем сотворила такое с Вероникой... Егор дождался, когда парень отхаркается кровью, и снова навис над ним. – Ты знаешь, кто я такой? Знаешь, что воспитания у меня никакого? Я тебя на куски порежу, если не скажешь, что с Никой. – Да что, что... Это все Лайма. За тобой ехать собралась, а потом вдруг звонит, давайте на подхват. Смотрим, с девчонкой какой-то идет, мозги ей запудрила, все такое. Ну, в машину, а там... – Что там? – Ну, Джинн ее за шею взял, придушил чуток. А потом кубик вкатали... – Чего кубик? – Э-э... Морфия... Нормальный морфий, чисто аптечный вариант. Здесь, в Новосибирске на шару взяли. Чисто, никаких примесей. Ну, и не заразно... – Ну, как же не заразно, если такую заразу как вы подцепила... Убивать вас надо, всех разом... Зачем Лайма это сделала? – Да говорит, надо шлюху из девки сделать. – Зачем? – сквозь зубы взвыл Егор. – Зачем ей это нужно? Он едва сдерживался, чтобы не вцепиться пленнику в горло. – Ну, типа, ты чистых любишь, – пробормотал парень и зажмурился в предчувствии удара. – А она грязную из нее сделать хочет. Ну, чтобы посмотреть, как ты ее обратно примешь... – А я приму... И ее приму, и вас всех на тот свет оформлю... Ох, зря вы со мной связались! Ох, и зря! – Да я чо! Это все Лайма! Ну и Джинн, да... А я говорил им, что не надо... – Заткнись, гнида!.. Где Ника сейчас? – Я... Я не знаю... То есть мы в Москву поехали, ну, на «десятке». К Омску подъезжали, передохнуть встали, ну там, в подлеске. А тут Лайма забеспокоилась, надо, говорит, машину в розыск подать, меня сюда отправила... Ну, а сами дальше поехали... – А чего она забеспокоилась? – Ну, я так понял, ты ей позвонил. Она испугалась, что менты за нами пойдут... – Не доверяет она мне, ну, ну... Ментов, значит, испугалась. И дальше поехала? На машине, которую могли искать? – И что? – Чтобы ее перед Омском тормознули? С Никой? – Ну да... Она, вообще, в этот раз тупит не по-детски. Тебя должна была завалить, а связалась с Никой... Ну, в смысле, не тупит, правильно сделала, – спохватился Леня. – Что правильно сделала, Нику похитила? – Егор пыхнул на него озлобленным взглядом. – Да нет, – вздернулся парень. – Что тебя не завалила... – Смотри, какой добрый... А как с Никой!.. – Да не я это! Джин это все! – Где они сейчас? – У Екатеринбурга где-то, может, дальше... А может, на «десятке» в Уфу поехали, я не знаю... – А кто знает? Они что, не держат тебя в курсе? – Да нет. – А если да? Телефон у тебя есть, ты ей что, не звонишь? – Да телефон есть, но только у меня. А свой она выбросила. Ну, после того, как ты ей позвонил... – А у Джинна телефона нет? – Э-э, у Джина есть. Но я его номер не знаю. Типа «неизвестный абонент», без всяких цифр... – А сам он тебе не звонит? – Нет. Уговор у нас такой, никто никому не звонит. И до Москвы добирается своим ходом... – Тебя туда на поезде повезут. В специальном вагоне. И в закрытом гробу... Егор и сам понимал, что Лайма дала слабину. Затмение на нее нашло, поэтому и оставила она его в живых. Потому и Нику похитила, чтобы сделать из нее такую же тварь, какой была сама – назло ему и себе на радость. Приехала в Новосибирск с одним делом, а переклюсилась на другое. – Ты знаешь, кем я работаю? – спросил он, усаживаясь на траву. – А-а, знаю, – после напряженного раздумья кивнул парень. – Шеф-поваром ты работаешь... – Кулинар я... А знаешь, какое у меня фирменное блюдо? – Э-э... нет, не знаю... Леня, похоже, понял, что разговор начат неспроста. И беспокоился он не напрасно. – Бычьи яйца. Там все очень просто. Сметаны две-три столовых ложки, укропа пучок, подсолнечного масла немного, ну соль там, перец – по вкусу. И готовить нетрудно. Берем свежие яйца, снимаем с них пленочку, режем пополам, промываем, жарим на подсолнечном масле, солим, перчим... Снимаем яйца со сковороды, на каждой половинке делаем крестообразные надрезы, заполняем их сметаной, посыпаем укропом... Ну, как тебе нравится? – Э-э, да как-то не очень, – жалко посмотрел на своего мучителя Леня. – Что не очень, если ты не пробовал... А давай попробуем приготовить, а? Ты же у нас бык, значит, яйца твои подойдут... – Э-э, да ты чего! – в паническом ужасе засучил ногами парень. – Знаешь, я их даже вынимать не стану, прямо на месте и зажарим... Сковороды, правда, нет, но ничего, мы на открытом огне... Пойду дровишек подсоберу... К тому времени, как Егор собрал охапку хвороста, Леня был уже готов к продолжению разговора. – Не уехали они в Москву, там остались... – Где там? – Там, где мы вчера остановились... Ну, может, и не там, может, в деревню пошли. Однозначно, на машине они не поехали... – Как же они в Москву поедут? – Ну, можно вертолет из Москвы вызвать. – Даже так? – Возможности у нас большие, хоть вертолет, хоть самолет. – Широко я, смотрю, Альбинос развернулся... – Альбинос? Кто такой Альбинос? – внешне искренне удивился парень. – А ты не знаешь, на кого работаешь? – На кого работаю? На Лайму работаю. А кто там дальше... Ну, она бывает у босса, но без нас. Она если говорит с ним по телефону, то просто босс или... – Что или? – Ну, дорогой... – А что так не уверенно? Дорогой, любимый, какая разница? Я ее к Альбиносу не ревную. И его к ней, поверь, тоже... Кстати, его еще Олег Никитич зовут, не в курсе? – Да я на все это не заморачиваюсь, меньше знаешь, крепче спишь... – Ну да, вечный сон – крепкий сон... – Э-э, ты же не убьешь меня? – Если поможешь Нику найти, то нет... – А если машины уже пришли? – Какие машины? – Те, которые из Москвы за ними вышли. Вертолет мы вызывать не стали, а машины запросили. Там два джипа... Они еще вчера утром выехали, если всю ночь без остановок шли, могли успеть... – Где вы «десятку» оставили? Где-то под Омском? – Да я не знаю, Джинн за рулем был. Где остановился, там и остановился... – Но ты же обратно ехал. Какой там поблизости населенный пункт... – Да какой там пункт? Меня автобус подобрал, я там к девчонке одной подсел, заговорились... Да, но если я там буду, то место узнаю... – Ну а чего ты тогда здесь разлегся? Давай в машину... Егор загнал пленника в автомобиль, накрыл до шеи пледом, чтобы с улицы не была заметна бедственность его положения. – И что дальше? – измученно спросила Инга. – Осталось совсем чуть-чуть. Небольшой марш-бросок до Омска. – Чего?! – возмущенно встрепенулась женщина. – И куда только усталость делась? – усмехнулся Егор. – Ты хоть соображаешь, что говоришь? – Соображаю. Но плохо. А ехать все равно нужно. За Никой... – Ты ее нашел? – Не совсем. Но зацепка есть... Давай, поехали, время сейчас работает против нас. – Да, да, машины могут прийти, – подал голос Леня. Но Егор от души двинул его локтем в бок. – Еще слово, и ты труп... Да, кстати, в одно место нужно заехать, – сказал он, обращаясь к Инге. В прошлом он был киллером, а в настоящем от этой профессии остались два пистолета, которые он прихватил с собой, когда уходил из Москвы. Тогда они ему не пригодились, но сейчас было самое время достать их из тайника и подготовить к бою. Лайма не из тех, кто прощает дилетантский подход к делу. А наказание в данном случае одно – смерть. А быстрая она будет или мучительная – это как повезет... Глава 13 Маленький паучок торопливо перебежал из одной выбоинки в каменной кладке в другую. Казалось, он боялся большого паука, зависшего в углу погреба в свитой им запыленной от времени сети. Но маленький сородич его не интересовал, многопалый крестовик наблюдал за Вероникой, как будто ждал, когда она, как та муха, заберется в его паутину, застрянет там, забьется в конвульсиях от страха и чувства безнадежности. Как будто знал, что девушка близка к такому состоянию. В погребе было сухо и прохладно, свет проникал сюда через маленькую отдушину, в которую и руку-то не просунешь. Но ее глаза привыкли к темноте. Еще бы привыкнуть к ужасу, который крепко держал ее за горло... Она даже знала, как избавиться от этого леденящего чувства. Нужен всего лишь один укольчик. Обычный морфий. Это даже не наркотик, это всего лишь успокаивающее лекарство, не зря же его применяют в медицине. Джинн очень аккуратно это делает. Перетянет руку жгутом повыше локтя, попросит поработать кулачком, нащупает венку, совсем не больно проткнет ее иглой. А потом такой кайф, что ничего не страшно... Еще позавчера она паниковала, когда появлялся Джинн со шприцом. Леону приходилось держать ее, чтобы он мог сделать укол. Но сейчас Веронику трясло от возбуждения, когда она представляла, как появится он, как принесет ее успокоение. Поскорей бы он спустился сюда, поскорей бы... Правда, он может начать к ней приставать. Нежелательно бы, но если вдруг лучше не отказывать ему, а то передумает избавить ее от страха и тоски... Вероника внутренне затрепетала, услышав, как открывается люк. – Давай, выходи! Эти слова в устах Джинна прозвучали, как благая весть. И как будто ветром подхватило ее, вынесло в бревенчатые сени деревенского дома. Красавчик Джинн похабно усмехнулся и беспардонно шлепнул ее по задним выпуклостям. Но Вероника готова была стерпеть все, лишь бы уколоться. – А у тебя что-нибудь есть? – заискивающе спросила она, глядя на его руки. Где ампула, шприц, жгут?.. Ничего не было. – А что тебе нужно? – спросил он, вжикнув молнией на джинсах. – Ну, ты знаешь... – А говорила, что секс не любишь? – торжествующе засмеялся парень. – Если не страшно, то люблю... А сейчас мне страшно... У тебя лекарство есть, я знаю. – У меня все есть. Пошли... Он вышел на улицу, в поросший травой двор, Вероника покорно последовала за Джинном. У нее и в мыслях не возникло бежать. Во-первых, бесполезно. Во-вторых, ей нужен был спасительный укол, а за плохое поведение он может накрыться медным тазом. Джинн огородами провел ее к бревенчатой баньке у небольшой речушки с темной водой. Вероника догадалась, зачем ему это нужно. – Мне бы это... – остановившись перед открытой дверью, она елейно глянула на парня. – И это будет, и то, – криво усмехнулся он. – Давай, давай... – Баш на баш. – Я сказал, давай! Он втолкнул ее в предбанник, закрыл за ней дверь, но не изнутри, как она ожидала, а снаружи. Тут же открылась следующая дверь, и в клубах пара показалось лицо Лаймы. – Ну, чего стоишь? – дружелюбным тоном спросила она. – Давай, раздевайся, париться будем... Вероника быстро сообразила, что возражать ей не стоит. Да и помыться бы не мешало. Сколько грязи за последние дни скопилось – на ней, да и в душе тоже. Она разделась, зашла в парную, где пыхала жаром сложенная из камней печка со встроенным в ней котлом для воды. Лайма стояла перед ней, приподняв грудь и подобрав живот. Фигура у нее великолепная, спору нет. И красивая она... Вероника поймала себя на мысли, что непременно залюбовалась бы ею, если бы ей прежде позволили уколоться... – Что-то ты дохлая какая-то, – весело улыбнулась Лайма. – Ну да, измучили тебя... Ничего, сейчас в чувство приведем... – Мне бы это, успокоиться чуть-чуть, – опустив глаза, сказала Вероника. – Так это легко. Иди сюда, здесь встань... Лайма взяла ковшик, зачерпнула из таза теплой воды, облила ее с ног до головы раз, другой. Взяла мыло, вспенила мочалку, провела ею по спине. – Сейчас я тебя до бела отмою... Сначала она водила мочалкой жестко, порывисто, затем ее движения стали мягче, плавней. А потом и мочалка вдруг куда-то делась, а пальцы мягко коснулись груди... Вероника застыла в недоумении. Не сказать, что ей было мерзко, но и удовольствия эти прикосновения не доставляли. А возмутиться она не могла. Вдруг Лайма откажет ей в спасительном уколе... Лайма уложила ее на полок животом вниз, вынула из тазика распаренный веник. – Тебе что больше нравится, садо или мазо? – Э-э, я не знаю... – Тогда начнем с мазо. Поверь, это приятно... Лайма хлестко шлепнула девушку веником по спине. Легкая боль смешалась с непривычным удовольствием и приятным ощущением разлилась по крови. И еще, еще... Теперь Вероника начала понимать, почему люди обожают париться с веничком. – Нравится? – хлестнув ее в очередной раз, спросила Лайма. – Очень... – В Москву приедем, каждый день буду тебя парить. У меня свой дом, а там такая банька, что в этой деревне и не снилась... – Я не хочу в Москву. Я хочу домой. – Что там тебе делать? Егор тебя предал, никому ты там не нужна... – А мама? – Ну, мама к тебе в Москву приедет. Я об этом позабочусь... Поверь, все будет хорошо... – Как же хорошо, если Егор меня предал? – Ну, в общем-то, он тебя не предавал. Просто хотел избавиться от тебя... Вот, избавился... – Скотина! Обида охватила Веронику так сильно, что из глаз хлынули слезы. – А вот оскорблять его не надо! Как будто в наказание Лайма изо всех сил хлестнула девушку по заднице, но Вероника этого даже не заметила – потому что внутренняя боль была сильнее внешней. – Все-таки мы с ним друзья... и любовники... – Ты его любишь? – Я же говорила, что нет... – И она говорит, что не любит... – вспомнила Вероника. – Кто она? – Мама моя. – Не хочет такого зятя? – Нет, не хочет, как мужчину... Он же сначала с ней, а потом уже со мной... – Вот кобель! – возмутилась Лайма. – Это же извращение чистой воды, с мамой и дочкой... – Ну, не разом же, – вяло возразила Вероника. – Он сначала с ней познакомился, а потом со мной. Если бы не мама, я бы его и не встретила... И надо было мне связаться с этим козлом! – Я же просила, без оскорблений!.. Лайма вмиг сменила гнев на милость. – Он, конечно, козел, – кивнула она. – Но все-таки я его уважаю. Раньше мы с ним такие дела делали. – Какие дела? – Я на панели зарабатывала, а он был моим сутенером. – Егор был сутенером? – Да, пас проституток... – Ты была проституткой? – Почему была? Я и сейчас грязная законченная шлюха... И ты такой же будешь. – Зачем? – Затем, чтобы отомстить Егору. Он узнает, кем ты стала, возжелает тебя, а мы ему шиш с маслом!.. Как тебе моя идея? – Мне она не нравится, – честно призналась Вероника. – Нравится не нравится, а ты моя красавица. И я буду заботиться о тебе, как старшая сестра. Все, что знаю, тому и научу... – Но я не хочу. – Что, с мамой хочешь? Она уже научила тебя с Егором спать, да?.. Ты что, не понимаешь, почему этот козел от тебя избавиться хочет?.. Я-то думала, из-за меня, а оно вот, как оказывается – он с мамой твоей мутит. И я не удивлюсь, если твоя мать в сговоре с ним. Тебя долой, а с ним пир горой, ничего, что я в рифму?.. Ты здесь, а у них там тили-тили, трахли-вахли... Они же тебя даже не ищут! Если бы искали, здесь бы уже менты были... – Но мама не могла меня предать! – Вероника отчаянно мотнула головой. – Почему? – Потому что она мама, потому что родной человек... – У меня тоже мама есть. Где-то далеко-далеко, если не сдохла. Я отродясь ее не видела, и видеть не хочу. Потому что она тварь, потому что предала меня. Предала!.. А Егора предала его мать. Слышишь, его мать предала его! Поэтому он хочет, чтобы твоя мать предала тебя! И чтобы спать с ней, и чтобы тебе больно сделать! – Зачем ему это? – А затем, что он зол на весь этот мир! У тебя все с рождения было, а у него ничего, кроме голода и унижений. Ему приходилось выживать, это его обозлило на всю жизнь. Он ненавидит таких благополучных, как ты, поэтому и мстит им при любой возможности... Ты меня понимаешь? – Да, – кивнула Вероника. – А жить хочешь?.. Не забывай, Егор хочет, чтобы я тебя убила... – Но ты же не сможешь? – Я не смогу?! Смогу... Я все могу, моя девочка. И убиваю всех, кто против меня... Ты же не против меня? – Нет! – испуганно мотнула головой Вероника. Казалось, в Лайме присутствовала некая потусторонняя сила, от которой веяло могильным холодом и смертельной тоской. И она правда могла убить. Во всяком случае, трудно было в том усомниться. – Тогда поедешь со мной в Москву? – Да! – И будешь жить у меня? – Если скажешь. – Скажу... Ты очень хорошая девочка. И красивая. Ты мне нравишься. А если девочка мне нравится, то мы становимся с ней подружками. Очень-очень хорошими подружками... Ты меня понимаешь? – Д-да. – А мне кажется, что не очень... Вставай, иди сюда. Бери мыло, мочалку. И хорошенько меня натри... Я хочу, чтобы ты все поняла... Вероника послушно подошла к Лайме, взяла из ее руки мягкую мочалку... Сначала она мыла ее, а потом поменялась с ней местами. Лайма усадила ее на верхний полок, встала перед ней на колени, раздвинула ноги... А потом Вероника приходила в себя от стыда и какого-то скотского, противоестественного удовольствия, о котором она раньше боялась и помыслить. Зато Лайма вела себя так, будто ничего не произошло. – Тебе, наверное, нужно успокоиться? – загадочно улыбнулась она. – Да! – встрепенулась Вероника. Уколоться и забыться – казалось, что не было на свете большего удовольствия, чем это. – Ты очень-очень этого хочешь? – Да!!! – И на все ради этого готова? – хитро и завораживающе смотрела на нее Лайма. – Э-э... Да!.. Думаю, что да... – И под мужика ляжешь? – А что, надо? – Надо. – А если я не хочу? – Тогда вернешься в погреб. На хлеб и воду. И никакого волшебства. – Но я так не хочу. – А мужика хочешь? – Ну, если нужно... Вероника отчаянно зажмурилась, сжавшись в комок. – Нужно. И ты сейчас покажешь ему все, на что способна. И если ему понравится, ты получишь дозу. А если нет, в подвал... Ты меня поняла? Лайма смотрела на девушку свирепо и беспощадно. И Вероника не посмела сказать «нет». – Поверь, если ты будешь умницей, все у тебя будет хорошо... Ты мне веришь? – Да. – Значит, ты уже умница. Лайма объяснила ей, что нужно делать и о чем говорить с парнем, который не замедлил появиться. Это был вчерашний деревенский шофер, в доме которого для Вероники нашелся погреб для ночлега. Он зашел в баню с приподнятым настроением и чуть ли не с ходу атаковал ее. Лайма стояла рядом и внимательно следила, чтобы Вероника не противилась его воле. Хочешь, не хочешь а приходилось быть послушной девочкой... Глава 14 Ночь. Луна во всей своей красе, светит ярко. Эх сказала бы, где Вероника! Знает ведь, где сейчас находится девушка. Ей с высоты все видно. Знает, но ничего не скажет. – Вот здесь мы стояли... – сказал пленник, взмахом руки очертив поляну, где вчера днем была Вероника. – И куда потом делись? – Егор глянул на него угрожающе, но вместе с тем беспомощно. Похоже, Леня исчерпал весь запас имеющейся у него ценной информации. – Ну, я не знаю, может, где деревенька тут рядом. Вон, огоньки светятся... – Огоньки... Егор посмотрел на часы. Половина второго ночи. В какой деревне кого сейчас найдешь? Утра дожидаться надо. Но необходимость сильней логики. – Может, они там? – с надеждой спросил парень. Ему хотелось жить, а его судьба зависела сейчас от Егора. Поэтому и рвался он угодить ему. – Может, там, а может, где-нибудь дальше. Может, в пути уже... – Так это, я сделал все, что мог... – Звони своему Джинну. – Так я ж говорил, что номера не знаю... Егор молча выдернул из-за пояса пятнадцатизарядный чешский «Чезет». – Не, ну я точно не помню: или триста восемь в конце, или триста шесть, – зачастил парень. – Набирай триста восемь. – Да, да, триста восемь. Точно, триста восемь... Сейчас, сейчас... Что сказать? – Скажи, что вернулся, пусть принимают... – Да я-то скажу... То есть еще дозвониться надо. Лайма сказала, что звонить нельзя. Они не отзовутся на мой звонок... – Звони с моего. – Тем более не отзовутся... Можно было позвонить с телефона Инги, но это лишь встревожит Лайму и Джинна. – Звони со своего. Леня послушно назвал номер телефона, Егор набрал его, но, увы, абонент находился вне зоны доступа. – Ну, все, теперь ты нам не нужен, – сказал он, сунув трофейный телефон в карман. Мало ли, вдруг Лайма позвонит... Хотя, что это даст? – Э-э, да погоди ты, не убивай! – взмолился пленник. – А кто тебе сказал, что я руки буду о тебя марать? – изобразил удивление Егор. – Но... – Что, но?.. Отомстить мне ты не сможешь, потому что не найдешь. Ни Лайма не найдет, ни ты... Я сам ее искать буду. И тебя вместе с ней найду... Если она тебя раньше не пристрелит... – За что? – За предательство. Ты предал ее... И я когда-то предал ее. Правда, по своей воле. Но тем не менее... А ты предал ее, потому что тебя заставили. Потому что ты слабак... Мой тебе совет, поезжай в Омск. Оттуда до Казахстана недалеко, какая-никакая, а заграница. И русских там хватает. Найдешь себе бабу, женишься. А про Лайму забудь, она тебя до добра не доведет... – А-а, так и сделаю! – с подобострастным видом закивал парень. – Да мне все равно, что ты сделаешь, – с мрачной усмешкой сказал Егор. – Хочешь, в бега, хочешь, к Лайме… Как хочешь, так и живи. Но учти, если еще раз попадешься мне на глаза, пристрелю как собаку... И это не пустые слова. Егор окончательно стащил с него штаны, и только затем развязал руки. – Так походишь, пока новые не купишь. – Как же я куплю, если идти не в чем? – А это твои проблемы... Мужик без трусов, что рыба без плавников – далеко не уйдешь. А когда Леня все же сумеет зачехлиться, Егор будет уже далеко. Он оставил парня в ночи, сел в машину, легонько толкнул в плечо заснувшую Ингу. В другой руке он держал пистолет – мало ли, вдруг бесштанная команда попытается его атаковать. – Долго ты еще будешь меня... Она увидела пистолет, блеснувший в лунном свете, и осеклась. – Ехать надо. – Едем, едем... В обратном направлении, по наезженной колее они выехали на шоссе. Только тогда Инга спросила, куда ехать. – Дочку твою искать. – Ты ее не найдешь, – мотнула женщина головой. – Откуда такая уверенность? – Потому что ты не хочешь ее найти. – Хочу. Очень хочу. – Так почему до сих пор не нашел?! – истерично взвизгнула Инга. – Не нашел, – уныло развел руками парень. – За то прошу у тебя прощение. – Прощение... Откуда ты взялся на нашу голову?.. И что это за лиса, которая увела мою девочку? – Я знаю о ней не больше твоего. – Врешь! Ты знаешь очень много, но скрываешь от меня... И от милиции!.. Сейчас мы поедем в милицию, и я заявлю, что ты причастен к похищению моей дочери. – Кстати, идея неплохая, – кивнул Егор. – При сельсовете должен быть участковый. – Какой сельсовет? – А вот поворот, село Кукуево... – Какое село? – То самое... Молодец, хорошо повернула, прямо в тютельку... Здание сельсовета размещалось посреди главной и, судя по всему, единственной улицы. Приземистое строение из красного кирпича с триколором на крыше и красной вывеской под фонарем над входной дверью, путь к которой преграждала низкая калитка из некрашеного штакета. Егор перемахнул через калитку, и тут же из-под крыльца на него выпрыгнула злобная маленькая дворняжка. Хоть бы гавкнула разок для приличия, так нет, с разбегу вцепилась ему в ногу и вырвала из нее кусок мяса. Егор мог бы ее за это пристрелить, но вряд ли бы кто из местных жителей по достоинству оценил его поступок. Да и шум поднимать как-то не с руки... Надо было сразу накрутить на ствол глушитель, сейчас не до того. Егор просто пнул псину, да так, что она перекувыркнулась в воздухе. Брякнувшись на землю, дворняжка залилась лаем, но дать волю зубам больше не рискнула. А тут и сторож появился, точной такой, каким представлял его Егор. Старый, бородатый, без шапки-ушанки, но в брезентовом плаще и с охотничьим ружьем наизготовку. – Здорово, дед. Разговор есть. – Шаг делаешь, стреляю! – прошамкал сторож. – Да… и тогда мать не найдет свою дочь, – опечаленно вздохнул Егор. – Ты что ли мать? – Ага, родина-мать в полный рост. Ты записался добровольцем? – Чего? – Человеком, говорю, будь. Ружье можешь не убирать, а про девчонку скажи. – Про какую девчонку? – Красивая девчонка, восемнадцати еще нет. А с ней другая молодуха была, в черном вся. И парень с ней, смуглый такой, с бородкой... – Не знаю таких. – Они вчера к вам с дороги заехали, ну, переночевать... – У нас гостиницы нет, чтобы переночевать... С дороги, говоришь? А-а, было такое. Колька кого-то привез, в дом к себе поселил... Может, и молодуха была, я не знаю... Ну да, наверное, молодуха, он же парень холостой... – И как нам этого Кольку найти? – Да это тебе дальше проехать надо. Магазин увидишь, а там, через два дома его изба будет. Антенна у него еще под крышей, спутниковая... Я тоже себе такую хочу да стоит дорого... – Ничего, за хорошую службу премию выпишут... Спасибо тебе, дед. Поеду я к вашему Кольке... – Езжай. Только его все равно дома нет. – А где он? – Уехал куда-то, на ночь глядя... – Сам уехал или с кем-то? – Не знаю, пронесся мимо как шальной, музыка из окон гремит... – Ну, спасибо тебе, дед! Егор вернулся к машине, сел на место, снял с себя рубаху, майку. – А стриптиз я не заказывала, – сонно и с недовольством посмотрела на него Инга. – А это в нагрузку к основной программе... Егор задрал прокушенную штанину, майкой перемотал рану на голени, хотя, в принципе, можно было обойти и без этого. – Поехали, только тихонько, – накручивая на ствол глушитель, распорядился он. – Только командовать не надо... Инга в привычной для себя манере высказала для виду протест и послушно спустила машину с тормоза. Егор велел ей остановиться возле бревенчатого, просевшего без фундамента строения с вывеской «Сельпо» под тускло горящей лампочкой. Дальше он отправился сам, пешком. Изба через два дома, спутниковая антенна под крышей... По этим приметам он и разыскал обиталище деревенского Кольки. Окна темные, но ведь ночь на дворе – Лайма со своими сообщниками могла спать. И пленница где-нибудь в подвале томится. А Колька, гиблая душа, на посиделки с полежалками куда-нибудь укатил... Откуда-то из темноты с лаем выскочила собака и с разгона бросилась на забор. Серьезное препятствие на пути к цели, к тому же пес поднял тревогу... Жаль было Шарика, но Егор должен был взять дом штурмом, а лимит по собачьим укусом на сегодня исчерпан. Поэтому он выстрелил в несчастную псину, загнав ей пулю между глаз. Глушитель неплохо держал звук, и со стороны могло показаться, что это чихнул пневматический пистолет с клацнувшей затворной рамой. Егор перемахнул через забор. Его взгляд выхватил из темноты дверную ручку, затем стоящий под окном веранды ящик. Дверь, как он и ожидал, не поддалась его усилиям, поэтому он, почти не сбавляя скорости, продолжил путь. С ходу схватил ящик и швырнул его в остекление веранды. Ящик оказался достаточно легким для того, чтобы он смог оторвать его от земли, но при этом весьма увесистым, чтобы вышибить перекрестье рамы. Со звоном разбились стекла, образовавшаяся брешь опасно ощерилась зубами-осколками. Но это Егора не остановило. Он ободрал в кровь руки, живот, но в дом забрался. Можно было двигаться дальше – открыть дверь, ворваться в дом. Но где гарантия, что Лайма не приготовилась встретить его выстрелом в упор? Поэтому Егор избрал тактику змеи – затаиться в кустах в ожидании жертвы и внезапно ужалить. Глушителем пистолета разбил свисающую с потолка лампочку, забрался в дальний угол веранды, сел, слившись с темнотой. Ствол на вытянутых руках направил на дверь. Но шло время, а из дома никто не выходил. И тишина вокруг мертвая – ни скрипа, ни шороха за стеной. В конце концов, Егор покинул свое укрытие. Прежде чем открыть дверь, присел на корточки, чтобы возможная пуля пролетела над головой. Но все меры предосторожности оказались напрасными. Обследовав дом, он убедился, что в нем никого нет. Значит, Колька увез своих гостей, а Егор потратил впустую кучу времени. Да еще изрезался весь... Дверь во двор открывалась наружу – на входе ногой не вышибить, а на выходе запросто. Егор с разгона вынес ее, в три прыжка достиг забора, перескочил через него, забрался в машину. – Что это у тебя? – Инга пальцем коснулась щеки парня. Егор нащупал засохшую кровь на порезе. Оказывается, он поранил еще и лицо. Но это не страшно, если не в глаз... – До свадьбы заживет... Рубашка и джинсы были в крови, но порезы мелкие и, пока он выжидал жертву в темноте веранды, ранки успели подсохнуть. Во всяком случае, кровью он не истекал – значит, жить можно. – До какой свадьбы? – А ты что, Нику за меня не выдашь? – И не мечтай. – А я вот, представь себе, мечтаю... Чего стоишь? Поехали! – Куда? – Не знаю... Снова мы опоздали. – Или опоздали, или... Признайся, что за нос меня водишь! – взмолилась Инга. – Если бы... – Все, с меня хватит. Сейчас мы едем в милицию. И ты рассказываешь там все, что знаешь! Егор кивнул. Похоже, у него не было иного выхода, как сдать Лайму. До Москвы она точно не добралась, а значит, еще не поздно перехватить ее по пути, вместе с Вероникой. Если это случится, она в свою очередь может сдать самого Егора. Но как только Лайму арестуют, он просто-напросто подастся в бега. В тот же Казахстан уйдет, чтобы затеряться на просторах Средней Азии. С его профессией работу найти можно всегда и везде... – Хорошо, расскажу. – Что расскажешь? – Про Лайму расскажу. – Кто такая Лайма? Это она Нику похитила? – сообразила Инга. – Она. – Кто она вообще такая? – Тварь, каких мало... – Зачем ей Ника? – Чтобы мне отомстить. – Тебе? За что?.. Да какая разница за что? Почему из-за тебя? Как ты посмел впутать мою девочку в свои грязные дела? – Я не хотел, но... – Будь ты проклят! – Буду... – Как же я тебя ненавижу! – Если ты помнишь, я не хотел у тебя работать. Ты настояла... – Будь я проклята! – Вот это ты зря! В дороге проклинать себя нельзя. Иначе... Егор не договорил. «Лексус» легко вошел в изгиб проселочной дороги, но поздно выхватил фарами несущуюся навстречу машину с выключенным светом. И если бы Инга не крутанула руль вправо, врезалась бы в нее лоб в лоб. Она сумела избежать столкновения, но ее «паркетник» влетел в кювет и опрокинулся на бок. Но и встречная машина не смогла удержаться на дороге. Не справившись с управлением, горе-водитель врезался в электрический столб. Глава 15 Егор больно стукнулся головой о боковую стойку, но сознания не потерял. Так, легкий нокдаун с коротким реабилитационным периодом. Не пристегнутая Инга свалилась на парня, воспользовавшись им, как аварийной подушкой. – С тебя магарыч, – сказал он и пояснил: – За амортизацию... Егор помог выбраться из машины ей, вылез сам. Утопая по пояс в пыльной траве, направился к встречной машине. Это был «уазик», за рулем которого сидел вихрастый, довольно крепкого сложения парень. Капот у машины смят, но водитель пострадал несильно. Он и самостоятельно мог выйти из автомобиля, но, похоже, плохо держался на ногах для этого. Перегаром от него разило как от горячего ствола порохом. Егор помог ему выйти из машины. Схватил за грудки, выдернул наружу, швырнул на землю, на всякий случай обыскал. – Эй, чо такое? – пьяно возмутился парень. И даже попытался оттолкнуть Егора, но сильный удар в челюсть усмирил его. – Зачем в столб врезался? Света для фар в машине не было, так решил от столба запитаться? – Э-э... – И как тебя, такого урода, зовут? – Колян, а чо? – Чмо! Лайма где? – Уехала Лайма... Я ее до Омска довез, а там их джип забрал... Два джипа... – Номера московские? – Не видел, не знаю... Они меня близко не подпустили... А ты кто такой? – Не узнаешь? – Не-а... Егор глянул на подошедшую Ингу. Она грозно возвышалась над поверженным водителем. На фоне большой луны ее можно было принять за Костлявую с косой. – Смерть за тобой пришла, придурок! А я исповедник... Исповедайся, удод! – Э-э, а чо такое? – Ника с ней уехала? – С кем, с Лаймой? Да, с ней... А в чем дело? – Как будто ты не знаешь? – А что я знаю? – Что Лайма похитила Нику... – Похитила?!. Кто тебе такое сказал? – А глаза ты разуть не мог? – Да я все разул, – скабрезно хихикнул парень. – И глаза разул, и штаны снял... Лайма меня так облизывала, у-у!.. А потом и с Никой, в баньке! Лайма с одной стороны, Ника с другой – супер, а я как колбаска в бутерброде... – Сейчас ты будешь колбаской, знаешь где? – взорвался Егор. Лайма давно уже специализировалась на наркотиках, возможно, прихватила с собой из Москвы какую-нибудь синтетическую дрянь, которая выворачивает мозги наизнанку с первого-второго раза. Наизнанку и навсегда... Методика известная – подсадить девушку на иглу, сделать ее секс-рабыней. Именно на этот крючок и попалась Вероника. А Лайма испытывала ее на прочность, поэтому и подсунула под Коляна. Сука! Вероника – жертва. А эта неотесанная деревенщина – похотливая мразь. Он воспользовался беспомощностью девчонки, и нет ему за это прощения. Хочет быть дерьмовой колбаской – пусть будет. Парень потерял сознание, а Егор все продолжал его пинать. И если бы не Инга, мог бы забить до смерти. – Убьешь ведь! – закричала она ему в ухо. Егор двинул ему разок под ребро и остановился. – Мало его избить... Он с Никой, понимаешь... – Что с Никой? – Спал с Никой! Лайма под него Нику подложила! Сначала на иглу посадила, а потом под него! – На иглу?! Под него?! Теперь ему самому впору было осаживать Ингу. Впрочем, удары у нее были слабенькими, да и палец на ноге она выбила очень быстро. – Козел! Тварь!.. Егор привел парня в чувство, навис над ним. – Только не говори мне, падла, что Ника с тобой по своей воле! – заорал он. – Сама, по своей... – недоуменно смотрел на странного незнакомца Колян. – Я даже ни о чем не просил... – Врешь, гнида! Ника под кайфом была! – Не знаю... Нормально все было. Сказала, что Лайма ее подруга, сказала, что сама в Москву с ней захотела... – Я тебя сейчас урою, мразь! Не могла она такого сказать! – Но сказала же... – Значит, Лайма заставила ее так сказать! – Не знаю... При мне не заставляла... И той со мной нравилось, и той... Егор ударил парня в живот, выбив из него истошный вопль и воспоминания о сексуальных подвигах. – И что теперь делать? – спросил Егор у Инги. – В каком смысле? – непонимающе посмотрела на него женщина. – А в таком, что Лайма ни в чем не виновата. – У тебя все дома? – Она перед нами виновата, а перед законом чиста... Ты думаешь, она зачем ее под этого подложила? Чтобы он сказку потом пропел, как Ника сама в Москву хочет. Мы заявим в милицию, а потом этот нарисуется, скажет, что все видел и все знает... А если не нарисуется, Лайма его убьет... – Как? – Не важно, как. Ну, может, и не убьет... Но на испуг его возьмет. Или уже взяла... Чтобы подтвердить свою догадку, Егор снова нагнулся к парню. – Лайма тебе звонить обещала? – спросил он. – Да. – А номер свой оставила? – Нет... – Про ментов что-нибудь говорила? – Да. Сказала, если вдруг про них будут спрашивать, чтобы я правду сказал... А я правду тебе говорю... Но ты же не мент... – Я не мент, тем хуже для тебя... Сейчас поедем к ментам и ты скажешь, что Лайма принуждала Нику... – Ага, сейчас, она принуждала, а я насиловал! – в гнусной гримасе скривился Колян. – Ищи дурака!.. Я правду говорю! Ника сама хотела! Егор замахнулся, чтобы заткнуть ему рот, но парень вдруг сам пришел в движение и оттолкнул от себя нападавшего. Но добивать он Егора не стал. С низкого старта взял разбег и бросился прочь от него. – Стреляй! – закричала Инга. И этим привела Егора в чувство. Он схватился за пистолет и, если бы не ее крик, вполне мог бы выстрелить. – Зачем?! – буркнул он. – Он должен знать, где Ника! – истерично всхлипнула женщина. – Что, если убить, скажет, где? – Нет, но... – Да и не знает он... Сказал, что два джипа их забрали. Номеров он не видел, какой с него спрос? – Надо нагнать эти джипы! – Пока до Омска доберемся, они дальше уедут. – Куда? – В сторону Москвы. – И мы за ними! Вдруг, догоним... Два джипа, не один джип, в глаза сразу бросятся... – Это, конечно, верно. Только вопрос, по какой они трассе пойдут. Можно через Тюмень на Екатеринбург, а можно на Уфу через Курган... – Я бы поехала через Екатеринбург... – Тогда Лайма поедет через Курган... – Тогда едем в Курган! – А сил хватит? – Сам за руль сядешь. – Это понятно... Но, может, я лучше сам в Москву поеду. – На моей машине? – Нет, вообще. Завтра вылечу первым же рейсом. Нутром чую, что не догоним. А в Москве попробуй их найди... Егор знал, где Лайма жила раньше, но вряд ли он сможет застать ее по этому адресу. Если она до сих пор обитает в квартире на Ясногорской улице, то там он сможет найти лишь засаду. Лайма не дура, она понимает, что Егор будет ее искать, поэтому предпримет все меры предосторожности. Возможно, она позвонит Коляну прямо сейчас, узнает об инциденте и, решив, что Егор пойдет по ее следу, организует ловушку для него прямо на трассе. Как бы Инга не попала в капкан вместе с ней. Вряд ли тогда Лайма захочет взять ее в сексуальное рабство. В этом случае она просто-напросто прикончит и ее, и Егора вместе с ней. И Веронику тоже может убить – за компанию... – Отделаться от меня хочешь? – возмущенно и с подозрением спросила Инга. – Может, ты с этой Лаймой в сговоре? – Если бы я был с ней в сговоре, тебя бы уже не было на свете... Пойми, она очень опасна. И она может убить... Просто взять и убить... – И поэтому в милицию мне лучше не обращаться? – сделала вывод Инга. – Я этого не говорил. – Но думал... – Может быть... – Если я обращусь в милицию, она может ее убить? – Не исключено. – Но ведь я уже обратилась. – Да, но имени ее не назвала... – Мне страшно... Мне страшно за Нику... – Тебе нужно успокоиться. И отдохнуть... Говорят, активный отдых успокаивает лучше всего... Егор кивком указал на застрявший в канаве «Лексус». Прежде чем вытащить машину, ее нужно было поставить на все четыре колеса. – Не легкая это работа... – вздохнула Инга. И тряхнула головой, чтобы хоть как-то себя взбодрить. Впрочем, все оказалось не так уж и плохо, как предполагал Егор. «Уазик» пострадал прилично, но, тем не менее, остался на ходу. Егор подогнал машину к «Лексусу», взял его на буксир с помощью обнаруженного в багажнике троса. «Паркетник» потерял былую презентабельность. Двери примяты, сколы, царапины. Но, похоже, Ингу это мало беспокоило. В переживаниях за дочь она не обращала внимания на такие мелочи. И готова была отправиться за ней в любую даль. – Боюсь, что командировка затянется надолго, – сказал Егор. – А ты без вещей. – Ничего, главное, что документы есть. И «Visa» в наличии... – Боюсь, я могу похвастаться только документами, – усмехнулся Егор. Деньги у него были, но совсем немного. – Что ж, тогда тебе нужна работа. – Есть предложения? – Масса. Частный детектив, личный водитель и персональный повар... Много не обещаю. – Да я много и не прошу, – мрачно усмехнулся Егор. Он мог быть и детективом – какой-никакой опыт имелся: приходилось в свое время разрабатывать объекты для ликвидации. Водитель и повар – это вообще не проблема. Но была у него и другая профессия – наемный убийца. Это и наводило на него тоску. Ни при каких обстоятельствах он бы не согласился взяться за старое... Ну а вдруг придется?.. Часть вторая Глава 16 Ехать на хорошем джипе – все равно, что на самолете лететь. Лайма могла побиться об заклад, что это не так. Ради красного словца многое можно сказать, а попробуй, пройди на внедорожнике две с половиной тысячи верст без ночевок. Это Нике было хорошо: ширнется, и кайф. А Лайма с этим делом давно уже завязала. Вовремя поняла, что с наркотой хорошо в настоящем, но с ней нет будущего. Да и не нужна дурь сильному человеку. Лучше жить красивой реальностью, чем химерами... Лайма вышла из машины, потянулась. Наконец, она дома. Это ее особняк в минеральной шубе с фахверками под крышей из натуральной черепицы. Встроенный гараж на три машины, два этажа общей площадью больше, чем четыреста квадратов, огромный подвал. Английские газоны перед парадным фасадом, фонтан, за домом сосновая роща, перед баней с крытым бассейном расположился мраморный Аполлон в окружении гипсовых нимф... Лайму ничуть не смущало, что дом этот строился на кровавые деньги. Главное, что она может позволить себе жить в этой роскоши. А не соскочи она с иглы, пропадала бы сейчас где-нибудь под забором. Закрыв глаза, она вдохнула в легкие воздух, настоянный на сосновых шишках, и почувствовала, как усталость покидает ее. Еще бы в сауну, и тогда вообще можно будет праздновать второе рождение. – Ну, чего сидишь? Выходи давай! – обратилась она к Нике. И сама, потянувшись к ней, сорвала повязку с ее глаз. Дом должен быть и крепостью, и тайной обителью, о которой знать могут только избранные. Ника не принадлежала к этому числу, но Лайма все же привезла ее сюда. Слишком сладкой была девочка, чтобы так быстро расстаться с ней. Когда-нибудь потом она обязательно спровадит ее в какой-нибудь закрытый бордель, а пока сама позабавится с ней... Что ни говори, а хорошо быть всеядной... Ника вышла из машины, пустыми глазами обозрела пространство вокруг себя. – Ну, как тебе нравится? – не дождавшись восторженного отзыва, спросила Лайма. – Ничего, – кивнула Ника. – Ничего – это у Кольки в штанах. А здесь – супер! – Э-э, ну да, конечно... – Смотри, какой фонтан! Она подвела Нику к большой и высокой чаше фонтана. – Нравится? – Ну да... Индифферентность девушки вывела Лаймуиз себя. Она схватила ее за шею, с силой перегнула через мраморный парапет и ткнула головой в воду. – Ой! Зачем? – вяло возмутилась Ника. И вместо того чтобы разразиться воплями, капризно захныкала. Лайма разозлилась и затолкала ее в чашу целиком. Ника барахталась в воде, под падающими на голову струями, и с каждой секундой ее мольбы о помощи становились все громче и внятней. В конце концов, Лайма помогла ей выбраться на сушу. – Зачем ты со мной так? – звонко, с возмущением спросила Ника. – А чтобы ты растормозилась. – Разве я на тормозе? – А разве нет? – Ну, может быть... Мне бы взбодриться, – Ника скисла и жалостливо посмотрела на Лайму. – Что, невмоготу? Похоже, девчонка подсела на иглу капитально. – Э-э... Ну, хотя бы в последний раз... – Зачем в последний? Для лучшей подруги у меня есть все и всегда... Ты же моя лучшая подруга? – Да, если хочешь... – А если не хочу? – Э-э, не знаю... – А ты должна знать, что если я расхочу тебя, то бодрости больше никогда не будет... – Э-э, а что я могу для тебя сделать? – опустив глаза, спросила Ника. – Для начала растормозиться. Улыбнись... Шире... Вот так, хорошо. Пошли, поможешь принять мне ванну... – А-а... Взбодриться бы, а? В сумочке у Лаймы, замаскированный под банальные таблетки аспирина, находился сильнейший синтетический наркотик. Это было своего рода оружие – две такие таблетки свели бы в могилу любого, даже самого сильного человека. И как снотворное для жертвы хорошо. К тому же не опасно. Как известно, менты способны найти только те наркотики, которые сами же и подбрасывают. А досмотр на внутренних авиарейсах не столь серьезный, чтобы бросаться на таблетки от головной боли... Хотя в, принципе, риск все же был, но без него жизнь скучна и пресна... Однако на такой синтетике Нику лучше не держать: слишком опасно – сначала товарный вид потеряет, а потом и вовсе ласты склеит. И года не протянет... Лучше перейти на героин хорошего качества. А этого добра у Лаймы не было – глупо хранить у себя дома наркоту, если для этого есть другие места. Но для «лучшей подруги» она что-нибудь придумает. Лайма посмотрела на Джинна, молча и с монументальным спокойствием стоящего в сторонке. «Шестерка» с чувством собственного достоинства. Он пошел к ней, улыбнулся едва заметным движением губ. Дескать, слушаюсь и повинуюсь. – Как настроение? – С ног бы валился, если бы пешком шел. А так на машине, нормально... – И в город на машине съездишь. Героя немного, для нашей девочки... – Я бы и сам героем для нее стал, – фривольно усмехнулся Джинн. – Что, понравилась? – Да есть в ней что-то такое – глянешь, и душа в гармошку растянется... – Ты свою душу мне раскроешь. Когда захочу. – А когда захочешь?.. Можно баньку затопить. А то как-то завидно: упырю колхозному можно, а я в пролете. – Упырь колхозный сам в пролете остался. А ты здесь живешь, как сыр в масле катаешься... Будет тебе банька. Завтра. И со мной, и с Никой. Если героя привезешь... – Да это легко... Может, пару кокосов для нее сорвать? Чисто диетический продукт... – И дорогой. – Она ж тебе нравится, если сюда притащила. Неужели жалко? – Сегодня нравится, завтра разонравится. В притон придется сдать. А кто там ее кокосами будет баловать? – Она девка классная, от клиентов отбоя не будет. Не переживай, она свой кокос отработает... – Три банана за один кокос... – похабно усмехнулась Лайма. – И кто тебе сказал, что я за нее переживаю. Ты переживаешь, это я вижу... – в ее голосе прозвучали нотки ревности. Одно дело самой девочку Джинну предложить и совсем другое, когда он сам к ней набивается. Все-таки он ей не безразличен... как и другие мужчины... Джинн уехал за героином, а Лайма отправилась в дом. Была у нее прислуга – красавчик Эдик и роскошная блондиночка Яна. Но будут они только завтра. А сегодня ванну ей приготовила Вероника. Лайма могла раздеться сама, но ей хотелось, чтобы это сделала Ника. Девушка боялась ослушаться, поэтому подчинилась ее воле – сняла с нее одежды, помогла забраться в джакузи. – Ну, чего стоишь? Раздевайся!.. Да не бойся ты, – поморщилась Лайма. – Сегодня не розовый день... Ей не нравилось, что Ника воротит от нее нос. А ведь она красивая – и женщины ее любят, и мужчины, сколько раз в этом убеждалась. Ника разделась, подошла к ней сзади, взяла мочалку... – Только не увлекайся, – съязвила Лайма. – А то еще изнасилуешь... – Э-э... а нужно? – А сама хочешь? – Э-э... – Я тебе когда-нибудь рот зашью, чтобы не экала... Давай, давай, наяривай... Лайма нежилась на бурлящих волнах джакузи, когда в ванной появился Джинн. Ника ойкнула и закрылась руками, как будто он никогда не видел ее голой. – Ну, чего ты как дикая? – скривилась Лайма. – Мужиков бояться – бабой не родиться... – Какой родилась... – Уколоться хочешь? – спросил Джинн. – Да! – вытянулась в струнку Ника. Ей уже было все равно, в каком она перед ним виде. Жажда наркоманки сильнее стыда. – А со мной искупаешься? – продолжал он. – Э-э... Ну, если нужно... – Нужно, – без всякого воодушевления сказала Лайма. – Но не сейчас... – Так сейчас у нас и времени нет. – Лицо Джинна приняло серьезное выражение. – Это, я Леона привез... – Уже вернулся? – слегка удивилась Лайма. – Да, но в каком состоянии... – В каком? – Как будто его волки по лесам гоняли. Вернее, волк... Да он тебе сам все расскажет... Только это, без нее, – Джинн взглядом показал на Нику. – Ей это знать не обязательно... Сюда его позвать или как? – Сюда?! Ты меня совсем за шлюху держишь? – неожиданно для себя спросила Лайма. Она хотела встать в полный рост прямо сейчас, у него на виду, но передумала. Тело у нее, конечно, красивое, и ей совсем не стыдно лишний раз блеснуть им. Но ведь мужчины имеют свойство быстро пресыщаться, и, возможно, ее нагота давно уже не возбуждает Джинна или даже не восхищает. Если так, то он просто посмеется над ней в душе... – Я?!. Да ты что такое говоришь? Он всего лишь изображал изумление, и она улавливала фальшь в его игре. Похоже, Джинн действительно держит ее за шлюху... Да, она такая, и не стыдится этого... А может, ей все-таки стыдно?.. – Пошел вон! И не смей заходить ко мне, когда я в ванной. – Да я что? Я ничего! Хоть и в легком, но все же замешательстве Джинн бочком вышел из комнаты. Лайма вышла из джакузи, замерла в ожидании, когда Ника набросит на нее халат. Но девушка не сразу поняла, что требуется от нее. Пришлось прикрикнуть на нее. – Тебя «экстази» надо зарядить, – раздраженно бросила Лайма. – И под музыку, чтобы до утра колбасилась... А то совсем тормозная, вообще не соображаешь... – А есть «экстази»? – с надеждой во взгляде спросила Ника. И снова заслужила пренебрежительно-гневливый взгляд. Райский ангелочек с адским грузом на ногах. Пока это лишь начало деградации, но когда-нибудь она станет законченной дрянью. И сколько гадостей ждет ее на этом скользком пути... Где-то в глубинах темной души робко шевельнулась жалость. Но Лайма привычно отмахнулась от нее. Она – бурьян-трава, а Ника – тепличное растение, и одно беспощадно должно подавлять другое. Так и происходит. Какое уж тут может быть сострадание?.. Лайма не ответила, кивком показала Нике, чтобы она следовала за ней. Провела ее в гостевую комнату рядом со своей спальней. – Жить будешь здесь. Ника с интересом рассматривала интерьер своего нового жилища. – У меня дома не так было хорошо, как здесь, – сказала девушка. Лайма удивленно повела бровью. Или Ника решила польстить хозяйке дома, или ей действительно здесь понравилось. Так или иначе, Лайме приятно было слышать ее слова. В комнату молча зашел Джинн. Поднос в руках, на нем, поверх белой салфетки, лежал заправленный шприц, жгут и ватка со спиртом. Прямо как в лучших домах... Или наркопритонах? – Сейчас тебе станет еще лучше, – с легким недовольством в голосе, но с поощрительной улыбкой сказала Лайма и забрала у Джинна поднос. – Мы тут сами, без тебя... – Только не долго, – тихо сказал он. – Леон ждет. – А это мне решать, долго быть или нет, – нахмурилась хозяйка дома. – Да, но там проблемы... – Иди! Лайма велела Нике раздеться и лечь в постель. Девушка сделала это быстро и со скотской радостью. Ее взгляд был прикован к шприцу. – Может, не надо? – спросила Лайма, жгутом перетянув ей руку повыше локтя. – Почему? – Зачем тебе это? – Что, это? – Наркоманы плохо кончают. – А я не наркоманка! – отчаянно мотнула головой девушка. – Тогда обойдешься без укола. Лайма закрыла иголку шприца пластиковым колпачком. Но Ника судорожно схватила ее за руку. – Ну, пожалуйста! Ну, последний раз! Лайма мрачно усмехнулась. Знает она про этот «последний раз». Да и нет ей дела до этой тупой пигалицы. Она должна использовать ее, а не жалеть. Выжмет, а потом вышвырнет на помойку за ненадобностью. – Сама себя обслужишь! Она бросила шприц на одеяло, повернулась к Нике спиной. В дверях остановилась, не оборачиваясь, бросила через плечо: – Да, и не вздумай бежать. Поймают, закроют в подвале, загнешься там от ломки... – Я... Я не собираюсь бежать... Лайма вышла из комнаты, спустилась в каминный зал, где ждал ее Леон. Вид у него был порядком потрепанный. Волосы мокрые, прилизанные, но видно, что грязные, сальные. Под глазом синяк, на щеке ссадина, нижняя губа опухла после сильного удара. Джинсы затертые и рваные, но это вовсе не дань моде – как будто с покойника на кладбище их содрал. – Ну, и видок у тебя, – пренебрежительно заметила девушка. – Лайма, ты должна меня простить! Леон поднялся с дивана с таким видом, как будто собирался пасть перед ней на колени. Но на полпути остановился, застыл, как замороженный. – За что? – нахмурилась Лайма. Она подошла к бару, достала оттуда бутылку коньяку, взяла один бокал, наполнила на два пальца – для себя. – Это, я тебя Егору сдал... – Что?! – вскипела девушка. – Я в прокат зашел, ну, заявление написать. Документы там оставил, чтобы позже зайти... – Меня твои документы не волнуют. Дальше что? – А что дальше? Егор наехал... Вернее, баба его... Ну, в смысле, она натурально наехала. Я бежал, а она на машине – как саданет в бок! Думал, копыта отброшу... – От кого ты бежал? – От Егора... Он меня там в салоне поджидал. Вычислил, короче... И повязал... Бил он меня сильно... – И ты меня сдал? – Не совсем... – Что значит, не совсем? – Ну, не сказал, где ты в Москве живешь... Не знаю, сказал. А чтобы он поверил, показал, где вы под Омском остановились... – На месте показал? – Да, ездили туда... Но я-то знал, что вы уже уехали. – Может, уехали, а может, и нет... Лайма открыла дверцу шкафа, где у нее находился сейф, вскрыла его, вынула оттуда новенький и дешевый мобильник. Одноразовый вариант – позвонил и уничтожил. Деревенский Коля отозвался после первого же звонка. – Как дела, дорогой? – сухо спросила Лайма. – Да не очень, – буркнул тот. Язык, похоже, тяжелый, неповоротливый. – Ты что, пьян? – догадалась Лайма. – Да чуть-чуть... – И что за горе заливаешь? – Да козел тут один. Тебя искал... И Нику... Баба с ним была. Я так понял, ее мамаша... Страшный черт, силища – ну его в пень... – Что ты ему сказал? – Ну, все как было... Ника же с тобой сама в Москву захотела... – Это правильно. Еще что? – Так это, он когда со своей бабой говорил, сказал, что ты ни в чем не виновата. Ну, в смысле перед законом... И еще в милицию хотели меня затащить, чтобы я против тебя. А шиш им!.. – Дальше что? – Что-что, уехали они... – Куда? – Не знаю... Я в Москву хочу, к тебе, к Нике... – Позову. Обязательно позову, – соврала Лайма. Отключив телефон, она передала его Джинну. Пусть уничтожит. – Ну и что там? – спросил тот. – Видимо, надо ждать Егора в гости, – в раздумье сказала девушка. – А ментов? – Думаю, с этим все в порядке. Что ж я, по-твоему, зря деревенского обхаживала? Он сделал все как надо... И еще сделает, если менты наедут... – Если бы менты подключились, нас бы еще на пути в Москву дернули. А так спокойно все... – Не станет Егор связываться с ментами. И Никину мамашу в этом, похоже, убедил... – Да, они сами вас ищут, – кивнул Леон. – Без ментов... Если бы их подключили, меня бы сразу повязали... – Хватило того, что тебя Егор повязал! – зыркнула на него Лайма. – Так это, не хотел связываться с ним, потому побежал, – сник под ее взглядом парень. – Надо было самому за горло его брать... – Так в чем же дело?.. Облажался ты, Леон. – Да знаю... Сам же с повинной пришел... Егор сказал, что мне ноги делать надо... Ну, говорит, предал тебя, ты не простишь... – Правильно сказал. Зачем пришел? – А как я мог не прийти? – изобразил недоумение Леон. – Ты же мой босс! Я должен был тебя предупредить! – О чем? – О том, что Егор за тобой идет. – Это ты, конечно, правильно сделал, – хищно усмехнулась девушка. – Но вернулся ты не только за этим. Хорошо тебе со мной: работа не пыльная, кормят вкусно и вдоволь... Или нет? – Да при чем здесь это?.. Но ты, Лайма, по-любому прости! Леон согнул ноги в коленях, но ниц перед ней не пал. Лайма молча достала из сейфа «Вальтер», с угрожающим спокойствием накрутила на ствол глушитель. Только тогда Леон и бухнулся перед ней на колени. – Лайма, гадом буду! Я больше никогда, ни за что! – Ты предал меня. Лайма навела на парня пистолет. Целилась в грудь, да так, чтобы выпушенная пуля застряла в теле: тогда кровь не заляпает ковер и стены. А Джинн приберется – труп вывезет, зароет его в лесу. Ему не привыкать. К тому же расправа над Леоном станет хорошим для него уроком... Пусть она ведет себя, как шлюха, но при этом ей подвластны человеческие судьбы. Она может и ломать их, и просто стирать вчистую. И Джинн должен трепетать перед своим боссом, чтобы неповадно было мнить себя равным ему... – Лайма, не убивай! – зажмурился от предсмертного ужаса Леон. Мольбы о пощаде никогда не трогали ее. Но руку с пистолетом неожиданно повело вниз. – Я подумаю, – недовольно скривилась хозяйка дома. Ей не нравилось собственное поведение. Но она попыталась оправдать себя тем, что не до конца расспросила Леона. – Почему Егор тебя отпустил? – Он думал, что я к тебе не вернусь... – А ты думал, что можешь уцелеть, вернувшись ко мне? – Я надеялся на это... И Егор надеялся, что Лайма пощадит его. И ведь надежды эти оправдались. Она могла убить его тогда, в поезде... Тогда почему он до сих пор жив? Что это с ней? – Как ты оказался в Москве? – Егор у меня все забрал. Даже штаны снял... Ну, джинсы я нашел, вернулся в Новосибирск, забрал в прокате документы, карточка там была... Короче, купил билет на самолет и сюда... – Штаны говоришь, снял? – Да. – И я с тебя сниму... Вернее, сам снимешь... Ну, чего ждешь? – Зачем? Лайма подошла к музыкальному центру, выдернула из него тонкий упругий шнур, из которого могли получиться отличные розги, протянула его Джинну. Леон все понял, снял штаны, лег на диван животом вниз. Джинн его не щадил – лупил по заднице с такой силой, что лопалась кожа. И сам Леон орал от боли, как резанный... Лайма наблюдала за экзекуцией и презрительно кривила губы. Она осуждала саму себя. Зачем устроила этот балаган? Почему не пристрелила Леона?.. Что это происходит с ней? Почему она изменяет своей привычке убивать? Что с ней не ладно? Глава 17 Ветерок дул со стороны лесопарка, поэтому навевал свежесть и аромат зеленой листвы. А где-то рядом шумела большая дорога, но вонь выхлопных газов оставалась в стороне. Чисто во дворе, дышится легко, спокойно. И сам дом вызывает симпатию. Кодовый замок, опрятная бабушка-консьержка, в подъезде светло и свежо после влажной уборки. И квартира хороша – две комнаты, ремонт в евростиле, сплит-системы, жидкокристаллический телевизор, модная мебель, добротные синтетические паласы на полах, на кухне полный порядок... Егор хорошо помнил, как, сбежав из детдома, впервые оказался в Москве. Одиннадцать лет ему тогда было, но то, как встретила его столица, врезалось в память навсегда. Дальний перрон, лужа мочи под ногами, привокзальная шпана перед глазами – грязные, уродливые оборванцы. А он весь такой чистенький, а сигарету как благородно держит, двумя пальцами... Это потом он уже подружился с теми пацанами, но сначала его ткнули носом в чей-то плевок. И некому было заступиться за него, пригреть, утешить. А кому нужны отбросы общества? Выживешь – хорошо, подохнешь – черт с тобой... Первую свою ночь в Москве он провел под открытым небом. Дождь, холодно, но никому до него не было дела... Зато сейчас в нем нуждается Инга, его помощи ждет Ника. И крыша над головой у него будет. Хорошая квартира, ночь под теплым одеялом... Но только на душе неуютно. Он может защитить Ингу, спасти Нику, но кто поможет ему самому, если вдруг что? Никто. Значит, нужно надеяться только на себя. Москва – большой город, опасный, и не удивительно, что приобретенные в детстве инстинкты вдруг обострились. Все естество замерло в ожидании подвоха. – Телевизор в исправном состоянии, микроволновка работает, ну, если там что разогреть... Хозяин квартиры держался важно – как же, москвич, а тут какие-то понаехали... Но достоинства квартиры излагал подробно, в рекламном стиле. Степенный мужчина, в костюме, при галстуке. Лицо свежее, тщательно выбритое, глаза спокойные. Но что-то не нравилось в нем Егору. – А плита работает? – спросил он. – Да, конечно... Дом новый, плита электрическая... – Значит, поле должно быть равномерным, – сказал Егор, открыв духовку. – Какое, простите, поле? – Температурное. – А-а, да, наверное... – Что значит наверное? Вы хозяин квартиры, вы должны знать, как духовка греет, хорошо или плохо? – Ну, хорошо... – едва заметно занервничал мужчина. – Если хотите, я позвоню жене, она знает лучше... – Егор, ну чего ты к плите привязался? – одернула парня Инга. – Какая тебе разница, хорошо, плохо? – Ну, как же, какая разница? Я твой личный повар, я должен это знать... – У вас есть свой личный повар? На Ингу мужчина посмотрел с восторгом, а на Егора с удивлением, граничащим с презрением. – Повар-телохранитель, – ответил Егор за нее. – Два в одном флаконе. А флакон взрывоопасный... – Не понимаю, о чем вы говорите, молодой человек? – Мужчина недовольно сомкнул губы. – Егор, перестань, – снова осадила его Инга. И с улыбкой посмотрела на хозяина дома. – Он больше не будет. – Надеюсь... Думаете, мне приятно сдавать свою собственную квартиру? Унижаюсь тут перед вами, – театрально закатил мужчина глаза. – Поверьте, если бы я не уезжал за границу, я бы ни за что не сдал квартиру... – И надолго уезжаете? – И срочно, и надолго... На год, как минимум. Дела, знаете ли. – Понимаю, понимаю... Квартира нам нравится, цена устраивает. Но пока мы не знаем, как долго пробудем в Москве. Может, месяц, может, два. А может, завтра уже уедем. В общем, пока мы можем снять квартиру только на месяц... – Снимайте на месяц, но заплатите за два. – Я не думаю, что это возможно, – замялась Инга. – Почему? Просто представьте, что квартира сдается в обычном порядке, не срочно. В таком случае вы бы заплатили за месяц в два раза больше, чем я прошу. А в нашем случае, вы заплатите за два месяца так, как за один в обычном порядке. По сути, вы ничего не потеряете... – Да, но сорок тысяч... – Поверьте, для Москвы это не самый дорогой вариант. Тем более какой район. Да, не центр, зато парк рядом, во дворах зелено, тихо. Вы почувствовали, какой здесь воздух? – Ну, хорошо, договорились, – повелась Инга. – А смысл? – резко спросил Егор. И жестко посмотрел на мужчину. – Какой тебе смысл сдавать квартиру на месяц, если ты уезжаешь, как минимум, на год? – Я не помню, чтобы мы переходили на «ты»! – визгливо возмутился тот. – Мы сейчас еще и не на то с тобой перейдем! Егор не сильно ударил мужчину в живот и, схватив за грудки, припер к стене. Свирепый взгляд, агрессивная энергия бьет ключом... – Кого ты кинуть хочешь, урод? – Я... Я не понимаю! – беспомощно затрепыхалась жертва, пытающаяся быть хищником. – Чья эта квартира? – Моя! – Покажи паспорт! Как Егор и ожидал, место регистрации не соответствовало не только улице и округу, но и самому городу. Дальнее Подмосковье... – Ну, и кого ты лечишь, Александр Палыч? Не твоя это хата! Егор снова ударил мужчину в живот. На этот раз гораздо сильней. – Моей жены квартира... – пытаясь разогнуться, прохрипел тот. – Я... Я в милицию пойду... – Паспорт жены! – Нету с собой... – Договор есть, а паспорта нет. Как же так, Александр Палыч?.. – Я... Я забыл... – Хорошо, звони жене, пусть привезет паспорт, – смилостивился Егор. – Да, хорошо... Мужчина полез в карман, достал мобильник, набрал номер. – Женя?! Да, это я... Тут клиенты ругаются. Просят, чтобы ты паспорт привезла... Очень-очень ругаются... Егор шагнул к нему, вырвал из рук трубку телефона, приложил к уху. – Хорошо, Саня, сейчас подъедем, – гулко пробасил абонент. Егор нажал на клавишу сброса. И снова ударил мужчину в живот. – Не знал, что ты на мужике женат, морда!.. Думаешь, быки подъедут, все решат?.. Инга, вызывай милицию, на этот адрес. Мы им сейчас встречу и устроим... – Не надо! – взмолился Александр Павлович. – Не надо никого вызывать! Просто уезжайте, а то в порошок сотрут... – Все-таки кидалово? – Каждый зарабатывает, как может! – Не убедил! На этот раз Егор вложил в удар всю силу. Скрутившись в бараний рог, мошенник рухнул на пол и засучил ногами от невыносимой боли. – Козел! Егор взял притихшую Ингу за руку, вывел из дома, помог забраться в машину. За руль сел сам, потому как женщину трясло от волнения. – Зачем ты его так сильно ударил? – выдавила она. – Терпеть не могу, когда меня кидают... – А если бы ты его убил? – Это Москва. Здесь каждый час кого-нибудь убивают. Привычное дело. А кидалы, так и вовсе на каждом шагу. Каждый норовит лоха из тебя сделать... Слышал я про эту схему, снимают квартиру на сутки, а сдают на месяцы. Потом настоящий хозяин появляется, ничего не знаю и валите с миром... Слушай, а может, у тебя сорок тысяч лишние? – Нет, но ты так сильно его бил... – Да? А если бы мы под его быков попали? Посмотрел бы я, как ты запела, если б на хор попала... – Но ведь не попала. – Считай, что повезло... Надо в риэлтерскую контору звонить, в ту, что посолидней. – Может, лучше в гостиницу? – Да, и под своей фамилией... Я же говорил, что нас могут искать... И машину твою надо подальше поставить, куда-нибудь на стоянку... – Сначала бы квартиру найти... Квартиру они нашли в тот же день. Сначала позвонили в одно агентство недвижимости, затем в другое. Квартиры были в разных районах, но везде просили вознаграждение в размере месячной оплаты. А это ни в какие рамки... Тогда Егор просто-напросто направил машину на Киевский вокзал и нашел там бабку, которая сдавала жилье посуточно. У нее и арендовал отличную однокомнатную квартиру за семьдесят долларов в день. И документы посмотрел, и договор заключил, чтобы не попасть впросак. Хозяйка забрала деньги за три дня вперед и ушла. Инга обессиленно, прямо в одежде рухнула на кровать. – Еще бы чуть-чуть, и я бы умерла от усталости, – пробормотала она. – И зачем тебе это надо? Оставалась бы в Новосибирске. – Как только Нику найдем, так и уеду... – Кто ищет, тот всегда найдет. – Кошмар какой-то, я здесь, в тишине и спокойствии, а моя девочка с какой-то злобной сукой... Я тебя своими руками задушу, если узнаю, что ты с ней в сговоре... – Что-то я не понимаю, – усмехнулся Егор. – За кидалу мы горой, а меня голыми руками! – Кидала меня мало волнует, а за Нику я кого хочешь загрызу! – Ну что ж, тогда точи зубы. Найду Лайму и брошу тебе на съедение... – Ты бы мне лучше кулебяку на съедение приготовил. И выпить бы, а то на душе тошно. – Ну почему бы ни выпить под хорошую закуску? Егор тоже очень устал, но это не помешало ему отправиться в ближайший супермаркет и с горкой завалить большую тележку всякой всячины. За окнами уже было темно, когда он встал у плиты. И чтобы не затягивать время, мудрствовать не стал. Отварил рис, яйцо, раскатал тесто. Обжарил в сливочном масле кусочки малосольной семги, посыпал их нарубленными яйцами, уложил все это в заправленное рисом тесто... Зелень, пряности, соль – все по вкусу, лишь бы только не ошибиться в пропорциях и временных интервалах. Ну, и рука чтобы легкой была... Плита в доме была газовой, белорусского производства, но духовка грела хорошо, равномерно. Так что кулебяка вышла на загляденье. А запах пирог источал такой, что Егору не пришлось будить прикорнувшую Ингу: она проснулась сама. – Ух, ты! – увидев накрытый стол, восторженно улыбнулась женщина. Правда, не совсем было понятно, чему она обрадовалась больше, блюду или прилагающейся к нему водке. Как бы то ни было, налегала она и на то, и на другое... – Ты просто волшебник... – сказала Инга, тяжело откинувшись на спинку дивана. – Еще бы Нику нашел, совсем было бы здорово... – Лучше б я ее вовсе не терял. – Да? – с ехидным интересом посмотрела на Егора женщина. – Тогда уж лучше бы она вообще не знала тебя... – Даже не пытаюсь спорить... Я ведь и тебя предупреждал, и ее... – А ведь я чувствовала, что связываться с тобой опасно! – Но ведь связалась... – А если ты понравился мне?.. И сейчас нравишься... Инга прильнула к парню и расстегнула пуговицу на его рубашке. – Что это значит? – спросил Егор. – Ничего! – одернув шальную руку, резко мотнула она головой. – Я твой личный повар. – И что? – Значит, спать должен на кухне. – Само собой... Ты любишь Нику? – Не знаю. – То есть как это не знаешь? – возмущенно протянула женщина. – Нравится она мне, но я не могу сказать, что это любовь... – А что тогда? – Не знаю. Тепло к ней чувствую, привязанность... Хочется о ней заботиться... Вот Лайму из-за нее готов порвать... Может, это и есть любовь, не знаю... Но если я найду Нику, наверное, расстанусь с ней... – Что значит, расстанешься?.. Что, уже не нужна такая? – Какая? – Порченная!.. Подумать только, моя девочка – шлюха и наркоманка. Моя девочка! Как же я ненавижу тебя! Как же я ненавижу твою Лайму!!! Из-за вас все!.. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!!! – забилась в истерике Инга. Егор молча поднялся со своего места. Сходил на кухню, взял двухсотграммовый стакан, наполнил его до краев водкой и заставил женщину осушить его до дна. Инга опьянела еще больше и скоро погрузилась в тяжелый сон. Егор немного выждал и направился на кухню. Разобрал раскладушку, подготовил постель. Он вымотался за последние дни, очень устал, но сон не шел. Любил он Веронику или нет, но ему нужно было срочно браться за дело, чтобы найти ее. Мысль о ней не давала ему покоя... Глава 18 Надувной матрас был прозрачен, и со стороны могло показаться, будто Ника лежит прямо на воде. Ее голое тело отлично смотрелось на фоне купальни с бассейном. Вода спокойная, но девочка была под дозой и с удовольствием качалась на волнах кайфа. Лайма только что вышла из сауны. Распаренная, истомленная, она комфортно раскинулась в мягком шезлонге, в блаженстве потягивая из бокала холодное пиво. Джинну сидел рядом, прикрыв бедра банным полотенцем. Он знал, что в таком состоянии трогать Лайму бесполезно и к тому же небезопасно. Зато Ника была перед ним беззащитна. Он отбросил в сторону полотенце, разогнался и эффектным нырком вошел в воду. Вынырнул он аккурат возле матраса, носом коснувшись груди девушки. – Ой, холодно! – испуганно пискнула она. – Я думал ты в тропиках! Там сейчас жарко! – засмеялся парень. – И еще там растет кокос!.. Хочешь кокос? – Не знаю. Наверное... – А банан? – Может, как-нибудь в другой раз? – настороженно посмотрела на него Вероника. – Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? Сначала ты попробуешь банан, а потом я угощу тебе кокосом. Понюхаешь вдогонку и в кайф... – Понюхаю? – Кокос – это кокакин, наркотик такой... – Да, я слышала... Но я сейчас не хочу... – А вот это правильно! – захлопала в ладоши Лайма. – Если ты сыта, нечего на чужую кость бросаться... И вообще, вали отсюда! – Это ты кому? – нахмурился Джинн. – Тебе, ты правильно понял. – Но ты же обещала. – Поезжай в «Мессалину» со своими кокосами и бананами, а то еще протухнут от безделья... – Ну, не знаю... – замялся парень. – Что ты не знаешь? Давай, давай, не мозоль глаза... Ею двигали противоречивые чувства. С одной стороны ей почему-то не хотелось давать Нику в обиду, а с другой – она должна была обломать Джинна, который, похоже, почуял слабину и стал зарываться. А у него был повод разочароваться в ней – сначала пощадила Егора, затем Леона, и еще глупостей с Никой натворила... Ничего, у нее еще будет повод доказать ему, что это не так... – Так что, можно в «Мессалину» ехать? Так назывался элитный загородный бордель, где были собраны самые лучшие девочки из тех, что работали на Альбиноса. Путаны там ласковые, а цены злые, кусачие. Джинн бы разорился, если бы стал постоянным клиентом этого вертепа. Но поскольку он служил Лайме, у него в этом плане были определенные льготы. Одно ее слово, и его обслужат бесплатно. Лайма промолчала, но когда Джинн вышел в предбанник, последовала за ним. – Сначала Егора мне на блюдечке подашь, а потом поезжай в «Мессалину» и парься там, сколько хочешь. – На каком блюдечке? – оторопел от столь резкого поворота парень. – А с траурной каемочкой... – И где его найду? – Блюдечко? Или каемочку? – Егора! – Его не надо искать. Он сам к тебе придет... Поедешь в Ясенево, там дом, где мы когда-то жили с Егором. Квартиру я продала, там сейчас какая-то пара живет, вроде бы молодая. Но это не суть важно. Надо будет наблюдение за этим домом установить: Егор обязательно туда сунется... Ты меня понимаешь? – Ясень пень. Будет искать тебя, а сунется туда... Если, конечно, Леон твой настоящий адрес не слил, – насмешливо сказал Джинн. Казалось, он упрекал ее за то, что не наказала Леона по всей строгости. – Вот об этом его и спросишь. С ним на пару в Ясенево поедешь. Как вы там устроитесь, где будете пасти Егора – меня это не волнует. Главное, не прозевайте его. Будет возможность, возьмите живым. Нет, кончайте... Хотя лучше живым... – Ясно... А номер дома какой? Может, у ясеня спросить? – Лучше к дубу сходи, поздоровайся с братом. – Может, лучше сама скажешь? Лайма назвала номер дома, рассказала, как добраться до места. А когда Джинн ушел, позвонила Леону. – Как настроение? – снисходительным тоном спросила она. – Боевое! – восторженно-заискивающе отозвался парень. – Задница как? – До свадьбы заживет. – А что, Джинн обещал на тебе жениться? Ну, после того, что сделал... – Зачем издеваешься? – жалостливо спросил Леон. – Это не я, это Джинн так пошутил. Такая вот петрушка, он тебя в грош теперь не ставит... И меня презирает... – Тебя за что? – Да за то, что тебя пощадила. А ведь убить должна была... В общем, не нравится мне Джинн. – Если честно, мне тоже, – робко признался Леон. Лайме не нравился этот разговор. Неприятно было осознавать, что ближайший ее подручный превратился в размазню. – Тогда слушай сюда. Сейчас Джинн зайдет за собой, поедете в Ясенево. Что делать, он объяснит. Короче, слушай все, что он говорит, а потом расскажешь мне... – Это знаешь, как называется? – А мне до звезды, как это называется. Главное, результат... Ты меня понял? – У меня диктофон в телефоне мощный... – В общем, ты меня понял. Это хорошо. Значит, еще не совсем потерян... Давай действуй! Переговорив с Леоном, Лайма вернулась к Нике, которая, по-прежнему блаженствуя, качалась на волнах наркотического кайфа. Жаль девчонку, ни за что, в принципе, пострадала... Как ни крути, а в этом был виноват Егор. Он за это безобразие и ответит... Лайма, скинув халат, собиралась нырнуть в бассейн, но вдруг отворилась дверь, и в купальне собственной персоной появился господин Ревякин, он же Альбинос. Белобрысый, ресницы бесцветные, кожа лица необычно светлая, глаза белесые с красноватой радужной оболочкой. И костюм на нем белый, видно, для того, чтобы лицо не так резко контрастировало с одеждой, как если бы он был облачен в темное. Альбинос был крупного и рыхлого телосложения, пузо жирное, но походка, тем не менее – бодрая, энергичная. И взгляд у него быстрый, цепкий. Он с интересом скользнул по обнаженной Нике, но задерживать на ней внимание не стал. – Какими судьбами? – растерянно спросила Лайма. Признаться, она была сильно озадаченна. Как так вышло, что Альбинос прошел через пост охраны, и ей об этом не доложили. Значить это могло только одно – ее бодигарды осознавали свою зависимость от Альбиноса. А ведь он был здесь редким гостем... Дело ясное, что дело темное. Надо будет разбираться, расчищать свой огород от насаженного со стороны сорняка... Похоже, Альбинос совершил большую ошибку, высветив перед ней вопиющую слабость в системе личной безопасности... А может, он пришел, чтобы убить ее? Сейчас в купальню вслед за ним ворвутся его церберы и... – Да вот, соскучился... – Между прочим, я голая, – холодея от дурного предчувствия, рассеянно пробормотала девушка. Совсем недавно она считала, что находится с Альбиносом, как минимум, на равных. И даже за босса его не считала... Именно поэтому ее уязвила мысль, что Ревякин оказался на голову выше. – Только не говори, что ты стесняешься, – гнусненько хихикнул он. – Да нет, не стесняюсь... Лайма сняла со спинки шезлонга халат, надела его, запахнулась. И даже поежилась, невольно выразив состояние своей души... Альбинос опустился в свободный шезлонг, взял со стола бутылку пива, сорвал с нее пробку, но пить не стал. Казалось, он держит ее, потому что ему нечем занять свои руки. Если так, то и у него на душе неспокойно. – Кто это у нас такая? – спросил он, с интересом разглядывая Нику, которая, по-прежнему, не подавала признаков жизни. – Да вот, новенькую организовала. Думаю, в «Мессалину» ее спровадить... – А пока сама балуешься? – Да есть немного... – Не надоела, всеядная ты моя? – Пока нет, – поморщилась Лайма. Да, она такая, но зачем об этом говорить вслух? – А может, мне уступишь? – Что? – вскинулась Лайма. – А что тут такого? Ты же знаешь, я люблю молоденьких... Еще она знала, что Альбинос не брезгует мальчиками. Он тоже всеядный, но вслух об этом она говорить не стала. Увы, но сейчас он хозяин положения, а не наоборот. – А эта очень красивая... – Что вы все в ней нашли? – спросила Лайма, не в силах сдержать ревнивые нотки. – Кто все? Ты и я?.. Или еще Егор? – ошарашил ее Ревякин. – При чем здесь Егор? – При том, что ты ездила за его головой, а привезла эту маленькую шлюшку... – Она не шлюшка... То есть это я сделала ее шлюхой... И ни в чем себя не виню, чтобы ты знал! – с вызовом заявила девушка. Как будто боялась, что ее могут упрекнуть в сочувствии к Нике. – Ну и зачем ты это сделала? – Не знаю... Нашло на дурную голову, – развела руками Лайма. Альбинос должен оценить ее искренность. Тогда, возможно, он воздержится от репрессий, если, конечно, он что-то задумал. – Хотела проучить Егора? – Говорю же, дурака сваляла. – Значит, проучить его хотела... – свысока усмехнулся Альбинос. Его голос эхом разносился по гулкому залу. – А ведь ты должна была его убить. – Знаю, – уныло кивнула девушка. – Пожалела? – Может быть. – До сих пор любишь? – А когда я его любила? – вскинулась Лайма. – Любила... Я знаю, что любила... И что мне с ним изменяла, тоже знаю... – Если любила, то какая это измена? – Не все так просто. – Но мы давно решили ничего не усложнять. – Решили, не решили, а Егор до сих пор жив. А ведь он предал меня по-настоящему. – И тебя предал, и меня. – Но ты его простила. – Я его наказала, – она взглядом показала на Нику. – Да, и теперь он ищет эту девочку. Лайма закусила губу. Альбинос был в курсе тех дел, о которых он не должен был знать. И охрана ее на его стороне, и кто-то из ее подручных стучит ему. Или Джинн, или Леон. И очень плохо, что Ревякин открывает перед ней свои карты. – Он сам выбрал этот путь, – вслух подумала девушка. – Сам напрашивается на пулю. И он ее получит, можешь мне поверить. – Ты сглупила, дорогая моя, – хищно сощурился Альбинос. – Но ты права, у тебя есть шанс исправить свою же ошибку. Убьешь Егора, и никаких к тебе претензий... Он пытался обжечь ее взглядом, в котором угадывалось чувство внутреннего облегчения. Как будто он собирался казнить Лайму против своей воли, но вдруг обнаружил повод, чтобы дать ей отсрочку. Он не хотел избавляться от нее, но должен был это сделать, поэтому его радовало, что ей предоставлена возможность пожить еще немного – до тех пор, пока не будет покончено с Егором... Возможно, это были всего лишь ее домыслы, и на самом деле Ревякин не собирался ее кончать, но, как бы то ни было, она должна себя обезопасить. И с Егором нужно расправиться, и с Альбиносом. Она мешала боссу тем, что слишком высоко вознеслась и сама могла обрушиться на него ястребом. А он стоял глыбой на пути ее честолюбивых планов. Как ни крути, а он был прав, рано или поздно она попыталась бы списать его со счета. И, видимо, это случится рано. Если, конечно, ей предоставят отсрочку приговора... – Можешь не сомневаться, я уже приняла необходимые меры. – Не сомневаюсь, – мотнул головой Ревякин. – И Егора уберешь... и мать этой... Он был в курсе того, что мать Ники могла прибыть в Москву вместе с Егором. Теперь Лайма точно знала, что кто-то из ее подчиненных стучит на нее. – Ее-то за что? – Егор сам будет искать свою девушку. Ему к ментам обращаться не резон. А ее мать может заявить, и Егор ее не удержит... Или тебе нужны неприятности? – Нет. – Тогда действуй. Сама создала проблему, сама ее устраняй. – Как скажешь. – Вот именно, как скажу, так и должно быть. А то ты, девочка моя, самовольничать вдруг начала. Ты же не думаешь, что я для тебя никто? – Как можно! – Ну и отлично... Да, ты так и не ответила, уступишь мне Нику или нет? Лайме пришлось сделать над собой усилие, чтобы сдержать торжествующую улыбку. Стареет Альбинос, еще не импотент, конечно, но уже маразматик. Во-первых, отсрочку ей дал; во-вторых, раскрыл все свои карты. И как Нику зовут, знает, и про мать ее в курсе, и про все остальное. И проблемы с охраной вскрыл, не подумав... – А если я ревную? – по-лисьи хитро улыбнулась Лайма. – Мы же с тобой единое целое, как ты можешь ревновать ее ко мне? – Может, я ревную тебя к ней. – Врешь. Ты давно уже меня ни к кому не ревнуешь. – А ты меня? – Иногда мне бывает больно, когда ты со всякими... – поморщился Альбинос. – И что ты делаешь, когда тебе больно? – Просто говорю себе, что ты законченная шлюха, и что тебя только могила исправит... – А если я исправилась без могилы? Если мне надоело быть шлюхой? – спросила девушка, глядя на Ревякина обволакивающим взглядом. – Может, я хочу, чтобы мы жили вместе, как раньше! – Но у тебя свой дом. У меня свой... – замялся Альбинос. – И жизнь у тебя своя, – колко усмехнулась девушка. И кивком указала на Нику. – С такими вот юными созданиями... И не надо меня лечить про какие-то боли. Не нужна я тебе... по крайней мере, как женщина... – Ты нужна мне. – А Ника? – И она тоже нужна. Но только для забавы... – Так давай позабавимся с ней вместе! Обозленная Лайма жаждала унизить и его, и Нику, которая, как магнит, притягивала к себе скотские помыслы окружающих мужчин. Именно поэтому она позвала Нику, и велела обслужить Альбиноса прямо у нее на глазах. – Но я не хочу, – испуганно и жалко поежилась девушка. Лайма сочувствовала девушке, но это ее не остановило. – Я этого хочу! И ты должна это сделать! – Ну, зачем же так! – осадил Лайму Ревякин. – Девочка должна привыкнуть ко мне, а потом уже... – Что-то тебя, Олег Никитич, на нежности пробило! – ехидно скривилась Лайма. – А это не твое дело! – сверкнул глазами Альбинос. И, строго посмотрев на Нику, резко спросил: – Ну, чего встала как заколдованная! Оделась и на выход! Ника встрепенулась как пугливая лань и чуть ли не бегом поспешила в предбанник одеваться. – Все-таки забираешь? – изобразила смирение Лайма. – Да, чтобы ты не ломала здесь комедию... – Ну, может, и ломаю. А Нику я тебе не отдавала, – как бы между прочим заметила она. – Отдашь, куда ты денешься. Уже отдала... – Ну что ж, воля ваша, мой господин! Слушаю и повинуюсь! – Хватит выеживаться. И давай на охоту, дело у тебя важное и срочное... – Обнулить Егора? – Да. – Может, сказать Нике, что ты хочешь аннулировать и ее мать? – Какая же ты заноза! – скривился Альбинос. – За то ты меня и любишь... Хотя нет, ушла любовь... Не нужна я тебе больше. И дело у меня одно – найти Егора... Слушай, а может, мне вообще отойти от дел? Устала я. То одно, то другое, руки уже по локоть в крови... Уйду на пенсию, буду жить здесь, в свое удовольствие... И Егора к себе возьму... Ты с Никой, а я с ним, как тебе такой вариант? – Если честно, то не очень. – Тогда верни мне Нику. – Я не про нее, я про Егора... Он очень опасен... – А я его укрощу... Поверь, он все еще любит меня. И если я отойду от дел, захочет остаться со мной. Будем с ним жить здесь, детей рожать, ты для них будешь дедушкой. Хочешь внуков няньчить, а? – Я не пойму, ты это серьезно или опять ломаешься? – пристально посмотрел на Лайму Ревякин. – Может, и серьезно... Взрослею я, Олег Никитич, мудрею. Чем больше мудрости, тем меньше мудости. Надоела мне вся эта мутота... – Ну, на пенсию тебе, положим, рано... – задумался Альбинос. Возможно, он думал, что зря дал ей отсрочку. И возвращался к прежнему варианту – ликвидировать ее здесь и сейчас. – Конечно, рано, – улыбнулась Лайма. – И совсем я не устала. А Егора я сделаю в ближайшее время. И Никину мать тоже... Слушай, может, из ее головы чучело сделать? Ну, чтобы Ника проснулась, а на тумбочке голова ее мамы? – Не надо никаких чучел. Сделать обоих – быстро и тихо. – Все сделаю, – без всякой иронии во взгляде заверила его Лайма. – И не злись на меня. Сама знаю, что глупость совершила. Потому и заносит... Да и Нику не хотелось бы отдавать... – Ничего, через недельку-другую верну обратно. – А я как раз проблему решу... А там еще, наверное, что-то на подходе? – Дел всегда хватает, – уклончиво сказал Ревякин. Но исполнять их будет кто-то другой, мысленно продолжила за него Лайма... Все-таки он собирался в самое ближайшее время вычеркнуть ее из списка живых. Что ж, предупрежден – значит, вооружен. Глава 19 Трубка пятнадцать, прицел сто двадцать, бац-бац, и в точку... Джинн умел стрелять из всех видов оружия, за исключением разве что установок баллистических и прочих ракет. И точный выстрел из маркера для него не проблема. Крохотный шарик со специальной краской тихонько стукнулся в окно третьего этажа и лопнул, оставив на стекле маленькую, едва заметную точку. – Теперь твоя очередь, – спрятав маркер под сиденье джипа, сказал он. – Да не вопрос. Леон направил на окно невидимый луч звукоснимающего сканера. Чтобы прослушивать, что творится в квартире, не обязательно было маркировать стекло: установка у них достаточно мощная, чтобы снять вибрацию и без этого. Но качество аудиосигнала было бы уже не то. А тут как будто в спальне вдруг оказался. Женщины не слышно, а мужчина беспощадно храпит. – Молодой вроде бы, а как заряжает, – зевнув, сказал Леон. Половина пятого утра, нормальные люди еще спят. А Джинн уже весь в работе. И сами уже на месте, и оружие со спецтехникой в полной боевой готовности, и жильцы нужной им квартиры уже пробиты по свежей пиратской базе. Степанцовы Степан Максимович и Марья Викторовна, одному тридцать два года, другой – двадцать четыре. – А ты не заряжаешь? – ухмыльнулся Джинн. – Так дашь, что уши закладывает... – Я бы и сейчас дал, – снова зевнул Леон. – Спать охота... – Ты не зевай, не надо. Это заразно, передается... Джинн не удержался и тоже зевнул. – Когда чихаешь, тоже передается. Один чихнет, за ним второй, третий... – А чихать не надо. Чихать вредно для дела. Вот начихаем сейчас на Егора, и упустим... – Не упустим, – скривился Леон. – Я его за версту, козла, учую. И башку сверну... – Да, подгадил он тебе. – Не то слово... – Считай, повезло тебе, лежал бы сейчас в безымянной могиле. – Ага, и ты меня бы зарыл... – Мое дело маленькое. Лайма насорила, я прибрался, какой с меня спрос... В земле холодно, сыро. И темно. Зато спи, сколько влезет... – Хочешь попробовать? – Да, но только после вас. – Я тебя еще переживу. – Поживем – увидим... – Злой ты, Джинн. Раньше ты таким не был... Что-то тебе покоя не дает... А может, ты на Лайму метишь, а? Ну, в смысле, на ее место... – Не понял! – вскинулся Джинн. – А что, правая рука самого Альбиноса! – Как бы не отрезали эту руку, – презрительно хмыкнул Джинн. – Я не понял, это ты о ком? О себе, когда сам станешь правой рукой или Лайме угрожаешь? – Зачем ей угрожать? Она сама себе угрожает. Развела бардак... Слышь, а чего тебя на эту тему пробило? Тебе не все равно, куда я мечу?.. Да и не мечу я никуда... А вот ты мечешь икру. Метал, когда Егор тебя за жабры брал. Страшно было, очко жим-жим? – Ну, не жим-жим, – стушевался Леон. – Да ладно, не жим-жим! – язвительно хохотнул Джинн. – А то ты не знаешь, кто такой Егор. Ему человека замочить, раз плюнуть... Чем ты его купил, а? Может, мы его здесь ждем, а он уже Лайму за горло берет? Знает, где она живет, забрался к ней в дом... – Как он к ней заберется? Охрана там... – Ну, может, ее не сильно охраняют? – Да нет, не говорил я ему, где она живет. И про Альбиноса ничего не сказал, типа знать не знаю... – А он спрашивал? – Ну да, типа на кого работал... Слушай, а кто тебе сказал, что ее не сильно охраняют? – Кто мне сказал?! – удивленно вытянулся в лице Джинн. – Я и сам ничего не говорил, я всего лишь предположил... Сколько там той охраны, четыре штыка? Для Егора – это тьфу... – Там не только штыки, там камеры, ловушки... – Да для него это ерунда. Он же профи, и чутье у него волчье... – Ты откуда знаешь, какое у него чутье? Ты же с ним не работал... Что верно, то верно, в жизни Лаймы Джинн появился уже после того, как из нее исчез Егор. А в то время, когда она с Егором работала, он срок мотал. По молодости в лужу сел – блатная романтика, братва, заказуха, рэкет, наезды. Да только менты эту лавочку быстро накрыли. Правда, срок навесили не очень большой – всего три года за незаконный ствол. Вышел на свободу, заехал в ночной клуб, там Лайму и снял. Думал, просто красотка-нимфоманка, а оказалось, что еще и мисс-мафия. Масштабы солидные, все схвачено, за все заплачено... В общем, сошлись – и характерами, и интересами. А про Егора он много слышал. Для Лаймы он значил гораздо больше, чем сам Джинн. Любила она его или нет, но пощадила. И Нику опоганила из ревности... А потом еще и Леона пожалела, хотя, по идее, должна была грохнуть за предательство. Раньше она по-настоящему крутой была, а сейчас ее слабость одолевает, как старуху – проруха... Ну да черт с ней, все равно недолго осталось. Не нравится Альбиносу, что Лайма на одну с ним высоту забралась, крылья хочет ей подрезать. А без крыльев – камнем вниз, и конец фильма... Зато для Джинна все только начнется. Давно уже пора выбраться из кувшина в полный рост... – Зато ты с ним работал. Он тебя как лоха на лету срезал. А почему, потому что чутье... – Ты бы лохами не кидался! – напыжился Леон. – А ты меня базарами своими не грузи, у меня уши не казенные... Тихо! В приемнике зазвенел будильник. – Еще чуть-чуть! – жалостливо прозвучал мужской голос. И тут же послышался хлопок, после которого будильник заглох. – Так его, гада! – невольно проникся солидарностью Джинн. – Какой чуть-чуть? – квело выразил возмущение женский голос. – Тебе в шесть уже в аэропорту нужно быть... – Задолбали эти командировки! – Так в чем проблема? У тебя два зама, их и посылай! – Да нет, японцы – народ противный, улыбаются, а сами думают, почему главный не приехал. Если не приехал, значит, не уважает. А если не уважает, значит, условия можно ужесточить. А куда их уже дальше ужесточать? – Только не говори, что в убыток работаешь? – Ну, не в убыток... – Признайся, что во Владике кто-то есть. – Кто есть? – вскинулся мужчина. – Ну, девушка... Для японцев... А в Хабаровске – для китайцев... – Что ты несешь? Какие девушки? Ты же знаешь, я однолюб и люблю только тебя. И чтобы я больше такого не слышал! – Конечно же нет, у тебя никого. Это я так сказала, чтобы ты проснулся. – Ну да, сон как рукой... Все, встаю... Послышался шорох простыней, видимо, хозяин дома поднялся с постели. – Вот заливает! – усмехнулся Джинн. – Японцы, блин, противные... Ох, какие они противные! – А может, он с японцами и крутит! – похабно осклабился Леон. – Ага, китайцев им вправляет, по самое не то... Однолюб, блин... – А жена подозревает. Может, отомстить захочет... – Это ты к чему сейчас сказал? – Может, с тобой захочет. Ты у нас мачо. Муж в командировку, а ты к ней. И месть твоя должна быть жестокой... Я здесь останусь, а ты к ней переселишься. И когда Егор появится, возьмем его в клещи... – А то бы я без тебя не догадался, – пренебрежительно усмехнулся Джинн. Что ни говори, а Леон подал отличную идею. Но как ее реализовать? Что, если Маша Степанцова не захочет отомстить мужу? Что, если она вообще не поведется?.. Хозяин квартиры собирался недолго. В начале шестого он уже садился в подъехавшее к дому такси. А в шесть Маша открыла кому-то дверь. – Не понял! – всколыхнулся Леон. – Если это Егор, как мы его прозевали? – Ничего, на обратке возьмем, – Джинн вытащил из-под сиденья бесшумный «ПСС», дефицитный товар на черном рынке вооружений. Но скоро пистолет вернулся на место. Дело в том, что появившийся в эфире персонаж не имел к Егору никакого отношения. – Он уже в аэропорту, – сказала Маша. – Если даже надумает вернуться, мы все равно успеем... Или ты не торопишься? – Увы! – отозвался незнакомый мужской голос. – Через час нужно выезжать, а то в девять совещания, опаздывать нельзя... – Какие вы все занятые!.. Разговор сопровождался шорохом снимаемых одежд. – О-ох!.. – под стук дернувшейся кровати простонала Маша. А кровать растряслась не на шутку. Видно, паркет был скользким, и она сильно билась спинкой о стену. Охи, ахи – все как положено в том случае, если в дом пожаловал замечательный сосед. – Надежно зафиксированная женщина в предварительных ласках не нуждается, – сострил Леон. – Вот тебе и народный мститель... с надежным фиксатором... – Опередили тебя, Джинн. – Надо по базе прошвырнуться, кто там рядом с ней живет. Пока он через ноутбук устанавливал круг соседей, утренняя эротическая зарядка закончилась, и в эфире установилась тишина. – Юра, а ты вечером зайдешь? – нарушила ее Маша. – Здрасьте, вечером Рая будет... Она завтра на смену заступит... Может, завтра? Вопрос остался без ответа. «Мститель» поднялся, вышел из комнаты. Леон перевел сканер на кухонное окно, и в динамике прозвучал щелчок закрывшейся входной двери. Маша даже не удосужилась проводить соседа. Видно, разморило ее. – Хорошо хмырь устроился... – нажав на клавишу ноутбука, хмыкнул Джинн. – Мне бы такую соседку... Так, что там у нас? Ну вот, квартира номер десять, Апасеев Юрий Демьянович и Апасеева Раиса Анатольевна. Что и требовалось доказать. Муж в командировке, соседу – радость... Может, Маша и нас порадует? – А сможешь? – подначил его Леон. – Я?! Да без проблем... Маша встала с постели, прошла в ванную, долго мылась, после чего вернулась в спальню и бухнулась в кровать. Проснулась она только в десять. Поплелась на кухню готовить завтрак. Джинн услышал, как щелкнула скорлупа куриного яйца – или о край сковородки стукнулась, или ножом располовинили. Хлопнул холодильник, послышался звук льющейся жидкости. – Молоко льет, – догадался Леон. Как будто тому в подтверждение Маша застучала вилкой по металлическому днищу чашки – смешала молоко с яйцом. А потом зашипела сковородка. – Это хорошо, когда женщина любит омлет, – усмехнулся Джинн. – И плохо, если не любит лапшу... Я пойду, а ты здесь будь. И не высовывайся. – Чего? – Того. Егор тебя в лицо знает. Может, он где-то рядом, пасет ситуацию... – Да ладно тебе. – Тебе мало Новосибирска?.. Я сказал, не высовывайся... Джинн сунул пистолет в кобуру под штаниной, вышел из машины и на всякий случай оглянулся – а вдруг и правда Егор где-то рядом. Ничего подозрительного не обнаружил, зашел в подъезд. Консьержка не хотела ему открывать, тогда он достал фальшивое удостоверение сотрудника милиции и показал его в окошко. Сработало. Женщина пропустила его, даже не удосужившись спросить, что ему нужно. Непозволительная роскошь для добровольного корреспондента сарафанного радио, но, видимо, консьержка не принадлежала к столь славной когорте любителей домыслов и наветов. Он пешком поднялся на третий этаж, позвонил в дверь с номером «десять». Но, как и ожидалось, в доме никого не было. Зато хозяйка девятой по счету квартиры отозвалась очень быстро. Маша приятно его вдохновила. Миниатюрная шатенка с миловидным лицом и ангельски-непорочным взглядом. Глядя на нее можно было усомниться в том, что всего несколько часов назад она прелюбодействовала в объятиях соседа. – Извините! Не помешал? – обаятельно улыбнулся Джинн. И приветственным жестом приподнял с головы несуществующую шляпу. – Да нет. Девушка смотрела на него с интересом, но в легком замешательстве. Похоже, она ожидала увидеть соседа Юру, но перед ней предстал другой дьявол-искуситель. Джинн достал из кармана липовые «корочки», раскрыл их и предъявил Маше. Но при этом он смотрел на нее гипнотически-притягивающим взглядом, так, что у девушки и мысли не возникло проверить удостоверение на подлинность. – Капитан Андреев, уголовный розыск! – Со Степаном что-то случилось? – разволновалась она. – Кто такой Степан? – с радушной улыбкой, официально-строгим тоном спросил парень. – Мой муж. – А кто такой Апасеев Юрий Демьянович? – Апасеев?! Э-э, это мой сосед. А что такое? Глазки забегали – верный признак, что есть грешок за душой. – Ничего. Просто его не было дома, поэтому я позвонил к вам. – А-а, так вы к нему! – облегчено вздохнула девушка. – И к вам тоже, – переступая через порог, сказал Джинн. Его резкие движения заставили девушку посторониться. А он по-хозяйски закрыл за собой дверь. – Что-то я вас не понимаю, товарищ капитан, – довольно вяло возмутилась она. – Вламываетесь ко мне в дом, как будто так и нужно. – И нужно, и право имею. – А мне кажется, что не имеете. – Дело в том, что гражданин Апасеев совершил уголовное преступление. И я должен устроить у вас на квартире засаду. – Вот я и спрашиваю, по какому это праву? – По праву шантажиста. – Что? – Видите ли, гражданка... э-э... – Степанцова. – Видите ли, гражданка Степанцова, ваш сосед находится под постоянным наблюдением, и нам известно, где он находился сегодня утром в промежутке между шестью ноль-ноль и шестью тридцатью часов по московскому времени. И в каком именно промежутке он находился, нам тоже известно... Вы меня понимаете? Маша густо покраснела. Но не сдалась. – Ну, он заходил ко мне... У него жена в ночную смену, а у него язва, ему нужен был диетический завтрак... Говорила она быстро, почти без запинки – видно, что мастерица по части соврать. – Диетический завтрак? – перебил ее Джинн. – Это сейчас так называется?.. Он достал из кармана сотовый телефон с диктофоном, включил запись «утренней зарядки». Сам же и прокомментировал ее: – Раз-два, три-четыре, правую ногу подняли, левую опустили. Держим дыхание. Раз-два, раз-два! Глубже, смелее! Рот у Маши был закрыт, а щеки все надувались. В конце концов она воскликнула: – Да как вам не стыдно! – Стыдно вам, уважаемая! А ведь вы, наверное, замужем. – Вы ничего не знаете! И все, что я слышала, неправда! – Это вы своему мужу скажете, ладно!.. Я так думаю, что он у вас богатенький Буратино. Квартира впечатляла. Большие комнаты с шикарным ремонтом, огромная плазменная панель с высоким разрешением. – Да и у вас, милая, кое-что припасено на черный день? – с хищной хитростью во взгляде спросил он. – Это что, шантаж? – догадалась девушка. – Типа того. – Ну, я слышала, что в милиции работают нечистые на руку люди... – А вот нашу родную доблестную милицию чернить не надо. Я не из милиции. Я сам по себе... Ну, решил срубить немного бабла, с кем не бывает?.. Муж у тебя в командировке, да? – Не твое дело! – нахохлилась Маша. – Значит, в командировке. Завтра вечером ты соседа ждешь, значит, муж вернется не скоро... Видишь, какой я догадливый!.. Хочешь, догадаюсь, сколько денег ты мне заплатишь, чтобы муж твой не узнал, какой у вас замечательный сосед? – У меня много нет! – поспешила откреститься хозяйка квартиры. – Да мне много и не надо... Вот смотрю я на тебя и думаю, такой непорочный ангелок и такие безобразия творит. И ведь умеет, а! Умеешь ведь, да, Маша! – куражась, погрозил девушке пальчиком Джинн. – Вот я и думаю, может, и мне в этих безобразиях поучаствовать... Как ты на это смотришь? – На что? – чуть не плача от унижения, спросила Мария. – Ну, я вроде мужик ничего, а ты вообще – супер... Я твой супер немного помну, и разойдемся... И даже денег не надо... Он медленно взялся за тесемку ее халата, неторопливо намотал на палец и резко дернул. Поясок развязался и полы халата разошлись, обнажив грудь, живот и все, что ниже... Маша не сопротивлялась. Но и на встречу идти не торопилась. – Может, лучше деньги? – спросила она, опустив голову. – У тебя есть двести тысяч евро? – Нет. – Видишь, как дорого ты стоишь. Я за такие деньги мог бы поиметь всех проституток со всей Москвы. – Я не проститутка... Ее голова опустилась ниже, отчего полы халата разошлись еще шире. – Так потому я и хочу тебя отшлепать... Джинн взял ее за руку, провел в спальню, толкнул на кровать. Она упала на спину, высоко задрав голые ноги. Стыдливо отвернула голову, чтобы не смотреть ему в глаза. А бедра вместе не свела... И зубы стиснула, когда он подмял под себя ее белое тело. Но очень быстро забыла, что должна изображать жертву. И застонала под ним как последняя шлюха... Иного Джинн и не ожидал. Глава 20 Пухлый голубь тяжело опустился на жестяной козырек воздуховода, ворчливо курлыкнул. Казалось, он знал, что Егор даже не шелохнется, потому и позволил себе приземлиться так близко. И недовольство сизого понять нетрудно: крыша – птичья территория, и людям здесь делать нечего. Егор хорошо помнил крышу этого пятиэтажного дома, что стоял напротив крупнопанельной высотки, где он когда-то жил с Лаймой. Березово-тополиная рощица в пространстве между зданиями разрослась так, что закрывала крышу «хрущевки». И каждый раз, прежде чем выглянуть в окно, Егор проводил взглядом по крыше соседнего дома, замаскированного зеленью деревьев – не спрятался ли там снайпер за вентиляционной трубой... Сегодня он сам притаился на этой пологой, покрытой рубероидом крыше. Оперся плечом о кирпичную кладку канализационного стояка и внимательно наблюдал за джипом, что стоял во дворе напротив подъезда. Егор точно знал, что место, где он сейчас находился, не просматривалось из окон девятой квартиры. Зато сам он мог наблюдать за автомобилем через щель между верхним срезом трубы ржавым железным козырьком. Но сейчас его внимание больше привлекал черный «Таурег», из которого утром вышел подозрительный тип со смуглой кожей и бородкой. Парень оглянулся по сторонам, как будто боялся, что за ним следят. И в подъезд входил шустро, но вместе с тем как будто с опаской. А не так давно Егор заметил, как опустилось и тут же поднялось густо тонированное стекло «Фольксвагена». Показавшаяся в проеме физиономия смачно выплюнула на дорогу жвачку. Причем она показалась ему знакомой. Неужели Леня Чайка?.. А если он, что это значит? Или он охраняет подступы к Лайме, или как паук притаился здесь в ожидании жертвы... Похоже, Егор не ошибся в своем предположении. Лайма не из тех, кто может позволить обхитрить себя. Живет она в Ясенево, или нет, но ждать она его будет здесь. Вернее, уже ждет. Так что не зря он сторговал у бомжа за бутылку шапку и куртку – все натурально вонючее и неподдельно безобразное. Впрочем, он знал дерьмо и похуже... А на крышу забраться – так это для него пара пустяков. Ножницы для резки арматуры продаются в хозмаге, а кусок стальной проволоки можно найти под ногами. С помощью этих предметов Егор изготовил примитивную отмычку, которой вскрыл простой навесной замок. Пригодился опыт, приобретенный в голодной юности. Егор провел бессонную ночь, и ему очень хотелось спать. Но нельзя было расслабляться, он должен был держать под контролем и себя, и ситуацию, которая ни коим образом его не устраивала. Он не был уверен в том, что в «Фольксвагене» находится Леня – хотя бы потому, что он не должен здесь быть. Во-вторых, он всего лишь подозревал, но не был уверен в том, что Лайма водит его за нос. Поэтому нужно было дальше наблюдать и за домом, и за машиной – вдруг что-нибудь прояснится. Он боролся со сном, но, в конце концов, проиграл. Глаза вдруг закрылись, и он задремал... Разбудила его вибрация мобильного телефона. Звонить могла только Инга. Так и есть... – Ты где, черт возьми? – с истеричным надрывом возопила она. – Дело у меня, – тряхнув головой, едва слышно ответил Егор. И вдруг заметил открытое окно девятой квартиры. Телефон от уха убирать не стал, чтобы не делать лишних движений. Прильнул глазом к наблюдательной щели. – Какое у тебя дело? Егор собирался ответить, когда увидел в открытом окне парня с бородкой. Он видел этого типа сегодня утром, но только сейчас на ум пришли слова деревенского сторожа: «А с ней другая молодуха была, в черном вся. И парень с ней, смуглый такой, с бородкой...» Молодуха в черном – это Лайма. А смуглого с бородкой Егор наблюдал сейчас. Парень не высовывался из окна, но внимательно смотрел на крышу, где притаился Егор. Как будто чувствовал исходящую от него опасность. – Ты что, в молчанку со мной играть вздумал? – надрывалась Инга. Егор боялся пошевелиться, чтобы не привлекать к себе внимания. И в ответ ей ничего сказать не мог – как будто его слова могли достичь вражеского уха. – Ну, смотри, можешь придуриваться, сколько хочешь, а я иду в милицию! Смуглый закрыл окно, но Егор даже не шелохнулся. Парень мог просто отойти вглубь комнаты и наблюдать за крышей оттуда. Но говорить, пожалуй, уже можно. – Смотри, как бы это боком не вышло, – предупредил он. – Ты мне угрожаешь? – взвилась Инга. Снова ей вожжа под хвост попала. Обычное дело. Надо было всего лишь переждать эту бурю. Но и молчать тоже нельзя, иначе женщина наломает дров. – Ничуть... Просто Ника может пострадать. – Она уже пострадала! Из-за того, что с тобой связалась! – Это я уже слышал. – А в милиции – нет! – Можешь идти хоть к черту, только меня в это дело не вплетай. Его спокойный, но пронизанный холодом голос произвел на нее должное впечатление. Она уже знала, на что способен Егор, и догадывалась, что у него проблемы с законом. – За это не переживай, – стушевавшись, сказала женщина. – Ни про тебя не скажу, ни про Лайму. Просто скажу, что пропала. Сбежала из дома, видели в Москве... Ты когда вернешься? – Не знаю. Как ни крути, а Инга рассуждала здраво. Что, если Лайма вытолкает Нику на панель, и бедная девчонка попадет на унизительное общение с похотливыми клиентами? Что, если под ментовскую облаву попадет? Может, опознают ее, сообщат матери... Ну а вдруг Инга наплетет о похищении дочери, примажет Егора?.. Может, она и права в том, что хочет обратиться в милицию, но лучше им больше не встречаться: и сам в переплет попадет, и Нику не найдет... А Нику он мог найти прямо сейчас. Для этого ему нужен был, как минимум, парень, которого он видел в окне. Если Лаймы с ним нет, то он сможет вывести его на нее. Для этого нужно было его захватить. Но как? Егор глянул вниз, и под козырьком подъезда увидел знакомое лицо. Варвара Даниловна, бессменная консьержка. Женщина прогуливалась, дышала свежим воздухом, намаявшись в духоте дежурной каморки. А ведь с ней можно будет договориться... До наступления темноты план в его голове созрел. Но, возможно, без импровизаций не обойтись. А для начала Егор должен был прикрыть себя с тыла... Дом уже спал, когда он спустился с крыши. Под видом бомжа вышел на улицу, поравнялся с джипом, нарочно качнулся, чтобы стукнуться плечом о дверь. – Твою мать! – голосом пьяного дебошира выругался он. С наигранной злостью ударил ногой в железную дверь, которая тут же распахнулась. – Твою мать! – эхом отозвался Леня. И едва коснувшись ногами земли, схватил мнимого бомжа за грудки. Но тут же сник, осознав, что за штука ткнулась ему в живот. Пистолет с предохранителя снят, патрон в стволе... – Я сирота, – зловеще сквозь зубы сказал Егор. – И у меня нет мамы... – Т-ты? – Меня ждешь? – Д-да... – Лайма где живет? – Н-не знаю... – Помнишь, я тебя предупреждал? А за свои слова я отвечаю... Зря ты попался мне на глаза... Он настолько сильно вдавливал пистолет в живот жертвы, что можно было обойтись и без глушителя: живая плоть заглушила бы выстрел. Но скручивать его со ствола Егор не стал. Просто нажал на спусковой крючок. Он втолкнул в машину мертвое и оттого потяжелевшее тело, закрыл дверцу. Воровато осмотрелся и, пошатываясь, продолжил путь. При первой же возможности свернул за гаражи, скрылся в темноте березовой рощицы между домами. Там он скинул с себя бомжацкий прикид, оставшись в обычной одежде, просунул ненужное барахло в слуховое окно подвала. Сделал круг вокруг дома, вернулся к джипу в длинном ряду припаркованных на ночь машин, притаился за пышным кустом сирени. Тихо вокруг, никакой суеты. Но безмятежность эта обманчивая. Наверняка, смуглый с бородкой находится на связи с Чайкой. И если Леня не вышел в эфир, значит, с ним что-то случилось. А что именно случилось, с этим нужно разобраться на месте. Но шло время, а смуглый не появлялся. Тогда Егор направился к подъезду, дождался припозднившегося жителя, который открыл обе двери – для себя, и для него. Варвара Даниловна дремала в своей каморке, но, услышав шум, встрепенулась, через окошко сонно посмотрела на Егора, который и улыбался ей, и приветливо махал рукой. Не дождавшись ответной реакции, он подошел к двери, тихонько постучался. Женщина впустила его в консьержную без особой охоты. – Здрасьте, Варвара Даниловна. Не узнаете? Это я, Егор, из девятой квартиры... – А-а, ну да, ну да, а то я смотрю, лицо вроде знакомое, – слегка оживилась она. – А я к Лайме вернулся... – Да, да, она говорила, что вы расстались. – Вот, одумался, решил новую жизнь начать. Она дома? С кем? – Не знаю, с кем, но дома ее нет. Съехала она, года три назад... – Куда? – Вот этого я не знаю... Темная она какая-то. Это с тобой еще поговорить можно, а она что туча, того и жди грома и молнии... – А в девятой кто живет? – Ну, живут люди, пара молодая... – Да?.. А то я думал, что это любовник... – Какой любовник? – Ну, Лаймы любовник. – С чего ты думал? – Ну, шел, смотрю, мужчина какой-то в окне, курит... Смуглый такой, с бородкой. И волосы черные-черные. Пиджак у него был кремовый, а рубаха, кажется, черная... – Смуглый, говоришь? – женщина в раздумье пощипывала пальцами волосатую бородавку на рыхлом подбородке. – В кремовом пиджаке... А ведь знаешь, был такой утром. Сказал, что из милиции... У меня зять снова горькую запил, дома скандал был, я сама не своя, голова кругом, даже не спросила, куда он пошел... А он к Маше, значит... Муж в командировке, а к ней любовник... Погоди, он же из милиции... – Значит, любовник из милиции, – подсказал Егор. – Да, да, – озадаченно закивала консьержка. – Эх, Маша, Маша... А с виду-то и не скажешь, миленькая такая девушка, вежливая... Ну да, тихий омут... – Да вы погодите с омутом ее сравнивать. Может, он вовсе и не любовник... И не из милиции вовсе... – Тогда кто? – Может, террорист какой-нибудь. Взял Машу в заложницы, держит ее в квартире... – Зачем ему это? – всполошилась женщина. Ночь, как известно, сдвигает сознание в сторону негатива, поэтому Егору не трудно была разрисовать картину в черных тонах. – Сейчас бомбу изготовит... А вдруг дом взорвет? – Ну, нет! – обмерев, подтянула ладошки к груди Варвара Даниловна и беспомощно мотнула головой. – А вдруг?.. Ну а вы его пропустили к Маше... Я-то понимаю, что у вас проблемы с зятем, но там, – Егор поднял палец вверх и в сторону Кремля. – Там не поймут!.. Ну да ладно, это уже не мои проблемы... Он дал понять, что собирается уходить, и женщина судорожно схватила его за руку. – Постой! Что же мне делать? – Ну, не знаю... У вас телефон девятой квартиры есть? Если есть, позвоните Маше, скажите, что звонили из милиции, сказали, что наряд сейчас прибудет... – А смысл? – А этот, террорист который, среагировать должен. Или в квартире забаррикадируется, или наутек... Я думаю, что удерет. Так для вас лучше будет... – Хорошо, я попробую. Варвара Даниловна при нем набрала номер, дозвонилась до хозяйки квартиры и сказала, что к ней домой едет наряд милиции. – Зачем?.. Ну, я не знаю зачем... Мне позвонили, я передала... На этом разговор закончился. Егор вышел во двор и снова притаился за кустом сирени. Ждал он не долго. Смуглый не стал пытать судьбу и решил переждать неприятный момент в джипе в компании своего напарника. А может, он и вовсе собрался уехать. Мало ли, вдруг рыльце в пушку. Нахимичил с Машей и бежит от греха подальше. Так или иначе, он вернулся к машине, открыл дверцу и, увидев труп своего дружка, замер в оцепенении. Пока парень хлопал глазами, Егор успел подкрасться к нему со спины и рукоятью пистолета ударить парня по затылку. Обмякшее тело он запихнул в машину, сам залез внутрь, связал руки поясным ремнем. И еще на всякий случай запятнал пальцами смуглого рукоять своего пистолета, бросил оружие под сиденье. Вдруг менты остановят, будет на кого труп списать... Взамен своего «Чезета», он обзавелся бесшумным «ПСС», обнаруженным в ножной кобуре. Хорошо подковался парень, ничего не скажешь. До Битцевского парка рукой подать, а Егор знал там парочку глухих мест, где даже днем можно было творить безобразия, не опасаясь возможных свидетелей. Он загнал машину в одно из таких мест, но смуглый к этому времени в чувство так и не пришел. Егор обследовал багажник машины, обнаружил там складную садовую лопатку в товарной упаковке. Видно, ее держали здесь на всякий похоронный случай... Это случай сейчас и настал. Егор привел смуглого в чувство, но развязывать его пока не стал. Присел перед ним на корточки, улыбнулся ему с фальшиво-издевательским радушием. – Ну что, будем знакомиться? Егор. – Джинн... Э-э, Женя, – обескураженно поправился парень. – Джинн?! Слышал я про одну сволочь, которую Джинном зовут. Он мою Нику насиловал... Это случаем не ты? – Нет! – пугливо вздрогнул смуглый. – А мне кажется, что да... Ты за мной охотился, да, Джинн? А сам в роли дичи оказался. Почему так, а? Может, тебя кто-то за мою Нику наказал? – зловеще приподняв нижние веки, спросил Егор. – Да не было ничего! – залебезил Джинн. – А с Машей ты что сотворил? – Ничего... Она сама!.. – И Ника сама? – Ну, ее Леон на иглу посадил... А Машка, по жизни, шлюха. Порядочной прикидывалась... – Да меня твоя Маша не напрягает. Ты мне за Нику ответишь... Леон, значит, на иглу посадил? – Он! – А Леон все на тебя валил!.. Хорошо вы устроились, я смотрю... Но я вас еще лучше устрою. Оба в одной могилке лежать будете. Дуб желуди на вас ронять будет. А вдруг прорастете, а? – Н-не надо! – жалобно пробормотал Джинн. – Ну что не надо, если Леон уже того. Теперь твоя очередь... Хотя у тебя есть шанс. – К-какой? – Да такой, которым твой дружок не захотел воспользоваться, – усмехнулся Егор. – А ведь я ему говорил, не попадайся мне на глаза. Отпустил его, а он обратно к вам... Не использовал он свой шанс, потому и нет его больше... Может, ты используешь? – А как? – обнадеженно посмотрел на Егора смуглый. – Да просто. Ты мне расскажешь, как выйти на Лайму, а я тебя отпущу. Если нет – опущу, в землю... – Э-э, я не знаю, как на нее выйти. Надо ждать, когда она позвонит, назначит встречу... Егор уже обследовал телефон Джинна – все, как в случае с Леней, ни единого занесенного в память номера. Информация о входящих звонках уничтожалась сразу и начисто. Чувствовалась школа. – И кто такой Альбинос, ты не знаешь? – Ну, как не знаю? Альбинос – это человек с нарушенной пигментацией кожи... – Сейчас я тебе пигментацию кожи нарушу. Сначала она у тебя посинеет, потом позеленеет, ну а после станет пунцовой, когда гнить начнет. Но никто этого не увидит, потому что ты в земле лежать будешь... Кстати, яму выроешь сам. Егор ударил Джинна кулаком в висок и, пока тот приходил в себя, развязал ему руки, вложил в них лопатку. – З-зачем это? – жалко пробормотал он. – Я же сказал, яму рыть. – Но я не хочу! – А кто тебя спрашивает?.. – Но я не знаю, как на Лайму выйти... – проскулил Джинн. – И Леон этого не знал. И кто такой Альбинос, ведать не ведал... А ведь знал. И ты знаешь... Давай, давай, начинай... Пока выроешь, время пройдет, может, умная мысль голову посетит, одумаешься. Скажешь мне, как Лайму найти, глядишь, и отпущу тебя... А нет, вместе с Леоном похороню. На том свете дурака из меня делать будете. А здесь ваши не пляшут... Парень с опаской взял в руки лопату. – Только без глупостей, – предупредил его Егор. Ствол пистолета смотрел прямо на Джинна, палец на спусковом крючке – одно неловкое движение, и пуля пробьет его череп. Джинн ковырнул землю раз, другой, и на этом его нервы сдали окончательно. Отбросил от себя лопату, сел на кочку, схватился за голову. – Будь оно все проклято! – Это ты о чем? – презрительно усмехнулся Егор. – О такой жизни! Надоело все! – Так в чем же дело? Облегчи душу и катись на все четыре стороны! – Да пойми ты, если бы я знал, как тебя на Лайму вывести, я бы давно это сделал!.. Но я не знаю. Шифруется она! Все задания – только по телефону... – В Новосибирске вы вместе были, – съехидничал Егор. – Ну, то в Новосибирске. А в Москву приехали, так по разным углам... Она вчера позвонила, сказала, что тебя взять надо. Мы с Леоном выехали... – Вместе и приехали... Давай, рой, может, поумнеешь, пока не поздно... Чтобы растормозить Джинна, Егор выстрелил ему под ноги. Парень схватился за лопату и в быстром, но рваном ритме принялся рыть яму. – Глубже, глубже, – подстегивал его Егор. – Для себя роешь, не для кого-нибудь... – Ну не знаю я, как на Лайму выйти! – скулил парень. – И Альбиноса не знаешь? – Ну, слышал про него... – Уже теплей. Но все равно холодно... А в земле еще холодней будет... – Но я не знаю! – И про Нику тоже не знаешь? – Нет... То есть знаю. Лайма ее куда-то увезла... – Куда? – Не знаю. – Бесполезное ты создание, Джинн. Пора тебе в кувшин, и навеки... Так что глубже рой, а то вдруг выкопают ненароком, выдуешься из могилы, а толку от тебя никакого. Ни одного желания исполнить не сможешь... Или все-таки исполнишь? Скажи мне, где Лайма живет, и я поверю, что ты настоящий джин... – Ты что, не веришь мне? – измученно простонал парень. – Ни грамма... И ты можешь мне не верить. Но я тебя все равно убью. Если не скажешь... – Хватит! – Джинн истерично швырнул лопатку на дно ямы. – Что хватит? – Рыть, говорю, хватит. Тут для Леона хватит, а меня ты обещал отпустить. – Если желание исполнишь. – Исполню!.. Лайма за городом живет, дом у нее на Ярославском... Это были последние в слова жизни Джинна. Кто-то за спиной Егора вдруг тихонько чихнул, и во лбу пленника будто зажглась звезда величиной в пулевое отверстие. Мертвое тело мешком плюхнулось на дно ямы. – Я уже думала, что Джинн сможет выкрутиться, – звонко сказала Лайма. Это была она. В свете Луны, вся в черном, как сама Смерть. И вместо косы – «узи» с мощным глушителем. Ствол пистолета-пулемета угрожающе смотрел Егору в глаза. – А нет, кишка у него тонка... Предатель он и есть предатель... Ты пушечку то брось, а то сглупишь ненароком... Лайма находилась шагах в пяти-шести от него, и Егор понимал, что у него нет ни единого шанса выправить положение в свою пользу. Пришлось отбросить в сторону пистолет. А другого оружия у него не было. Разве что «Чезет» лежал под креслом джипа. Но до него еще нужно было добраться... Глава 21 Шанс у него мог появиться в том случае, если Лайме захочется похоронить Леню прямо здесь. Тело находится в машине, и если она заставит Егора вытащить его и бросить в яму, он сможет выдернуть из-под сиденья оружие. Но для этого ему нужно было выиграть время, ведь Лайма могла убить его в любой момент. – Откуда ты взялась? – Оттуда... Следила за этими. Потому что не доверяла. Как знала, что облажаются... И ты облажался. Ты круче их, но против меня, извини, тебе еще далеко... – Да я и не стремлюсь. – И тем не менее... Но по-любому, лучше бы ты был со мной, чем эти... Ты хоть и предал меня, но не так, как Джинн. – А как он тебя предал? – На Альбиноса работал. Леон его сегодня раскусил. Джинн ему признался, что метит на мое место. И что мне осталось недолго. Альбинос его подговорил, он за мной смотрел и ему стучал... – Как псы за кость грызетесь, – презрительно усмехнулся Егор. – Там не кость, там очень жирный кусок мяса... И повод у Альбиноса был, чтобы меня убрать. Я же тебя не убила, значит, должна быть за это наказана. – Так убей, в чем проблема? – Проблема в том, что после этого Альбинос убьет меня. Он позволил мне исправить ошибку, чтобы потом исправить свою. Он приходил ко мне, чтобы убить, но передумал. То есть дал мне отсрочку... – Ты его боишься? – Нет. Потому что раскусила его. Он сделал свой ход, теперь моя очередь. – Это ваши с ним проблемы. А тебе пора со мной заканчивать... – Что, смерти не боишься? – подозрительно сощурилась Лайма. – Боюсь. Но все равно, рано или поздно умирать... – Лучше поздно. – Да, но ты пришла рано... Это я Леона твоего убил... – Я в курсе. – Надо бы его земле предать... Я бы сам хотел это сделать. А то встретит он меня на том свете, спросит, почему не похоронил? – Инга тоже может спросить, почему не защитил? – Инга здесь при чем? – При том, что Альбинос ее тоже заказал. Чтобы под ногами не путалась... – И что я могу сделать? – Убить Альбиноса. – Всего-то! – Зря иронизируешь... Знаешь, где сейчас твоя Ника? – Знаю, что ничего хорошего не услышу, – нахмурился Егор. – Это верно, ничего хорошего. Альбинос был у меня, и ему очень понравилась Ника. Он забрал ее себе... – Как будто какую-то вещь, – с горечью проговорил Егор. – А кто ее сделал вещью? – Я. – Зачем? – Бес попутал. – Ты сама страшней всякого беса. – Может быть, – не стала спорить Лайма. – Ты посадила ее на иглу, ты бросила ее на растерзание своим шакалам... – Я всего лишь хотела наказать тебя. – Так накажи! – А смысл? Если бы убила тебя, а потом вернула Нику матери... Но я так не могу, потому что Нику забрал Альбинос. И Ингу он заказал. Такой вот печальный расклад... Поэтому, если хочешь вернуть Нику матери, ты должен убить Альбиноса... – А почему матери? Почему не себе? – Потому что она грязная. Потому что ты ее больше не захочешь, – Лайма смотрела на него напряженным взглядом. Она не уверена была в том, что говорила. Но хотела в это верить. – Ничего, отмоем и захотим. – Ну, как знаешь... – расстроенно выдохнула она. – Вернешь ее себе... Лайма была искусной лисой-актрисой, но Егор знал ее наизусть, и мог различить, когда она играет, а когда ведет себя бесхитростно. И сейчас она, похоже, была искренна в своей обреченности. Но все же верить он ей не мог. Слишком уж много зла в ней, чтобы в этой тьме разглядеть добро. – Но сначала нужно убить Альбиноса, я так понимаю? – насторожившись, усмехнулся Егор. – Мы его вместе убьем, – в раздумье покачала девушка головой. И опустила ствол пистолета-пулемета. Казалось, ее можно было брать голыми руками. Но так, конечно же, только казалось. Слишком хорошо знал Егор, как она коварна, чтобы поддаться этой иллюзии. – И как это будет выглядеть? – Очень просто. Сейчас мы поедем ко мне, ты поселишься в моем доме. Альбинос узнает об этом, взбесится, приедет ко мне. А мы всего лишь захлопнем за ним ловушку. И убьем. – Кого убьем? – Его. – Сначала его, а потом? – Думаешь – тебя? – Откуда я знаю, может, ты меня заманиваешь в ловушку? – А зачем я тогда тут с тобой цацкаюсь, ты не знаешь? Ты уже в ловушке, и мне ничто не мешает спустить курок... – Похоже, ты сама оказалась в капкане. Видно, нет у тебя союзников, если я тебе нужен... – Попал в самую точку, – горестно усмехнулась Лайма. – Нет у меня союзников. Альбинос прибрал к рукам всех, и мне уже не на кого положиться... Ты прав, мне нужна твоя помощь. И поверь, жирный кусок мяса, который я могу заполучить, меня не волнует... Или ты думаешь, что только у тебя есть совесть? – Не понял. – Сколько на твоем счету загубленных душ? – Я не хочу говорить об этом... – Говори не говори, а людей ты положил не мало. Но, в конце концов, до тебя дошло, что дальше так жить нельзя. – Дошло. – А до меня что, по-твоему, дойти не может?.. Что, если мне тоже надоело убивать? Что, если мне надоела вся эта грязь? Что, если я хочу жить нормально, по-человечески. Хочу семью, детей... Егор смотрел на Лайму. Она говорила с ним, но при этом, казалось, взывала к своей совести. И делала это искренне, от души. Взгляд дрожит, глаза мокрые от слез, на лице образ скорбного раскаяния... Неужели душа очищается? Егор хотел верить в хорошее, но при этом не расслаблялся. О ее внутренних исканиях он хотел поговорить в другой обстановке, когда его палец будет лежать на спусковом крючке. – Для этого ты и хочешь убить Альбиноса? – спросил он, чтобы окончить этот разговор. – Да. Избавлюсь от него и буду жить как человек. Займусь легальным бизнесом, выйду замуж... Ты знаешь, детей я иметь не могу. Но я усыновлю кого-нибудь, или удочерю... А может, у меня будет с десяток приемных детей! – озаренно улыбнулась Лайма. – Особняк у меня большой, там и на два десятка хватит... – Хотелось бы посмотреть, какой у тебя особняк. – Сейчас поедем, и ты все увидишь, – сказала девушка с таким видом, как будто только что спустилась с небес, но еще не всей своей тяжестью встала на грешную землю. – Сначала Леона нужно похоронить. И Джинна... – Сам вытащишь Леона или тебе помочь? – Сам как-нибудь... Он шел к машине в одну сторону, а Лайма бесшумным шагом и обходным маневром – в другую, так, чтобы встать у него за спиной. Егор взялся за ручку дверцы, и в этот момент услышал ее голос: – Не торопись. И посмотри сюда. Он повернул к ней голову и увидел, что ее «узи» лежит на земле в двух трех шагах от нее. – Не торопись, – повторила она. – Я безоружна, так что можно не спешить. Прежде чем стрелять в меня, подумай, а стоит ли это делать? Егор был в шоке. Оказывается, Лайма раскусила его замысел. Она знала, что в машине оружие, но позволяла ему завладеть им. И у него сейчас была прекрасная возможность убедиться, есть в том какой-то подвох или нет. Если есть, то умрет он. Если нет, то может погибнуть она. – Нет у меня никакого оружия, – покачал головой парень. Открыл дверцу, одной рукой обхватил закоченевшее тело, другую просунул под сиденье. Нащупал рукоять «Чезета», снял его с предохранителя, и уже с оружием в руке развернулся к Лайме. Настал момент истины, который мог обернуться для него смертью. Но, похоже, никакого подвоха не было. Лайма стояла, опустив руки и с тоскливой насмешкой смотрела на него. – Ну, чего замер, стреляй! – Что с тобой? – ошеломленно спросил Егор. – Да то, что надоело все... Если пощадишь, буду жить, – дрогнувшим голосом сказала она. – Если нет, так тому и быть... – Ты сошла с ума! – А ты? Сидел бы в Новосибирске, так нет, полез к черту на рога. – Ты же знаешь, это из-за Ники. – Вот я и говорю, что сошел с ума... Так же, как я... – Ты ставишь меня перед выбором, – растерянно проговорил парень. – Вот и выбирай, со мной или без меня. Если со мной, поедем ко мне. Если без меня, то жми на спусковой крючок. – Но если без тебя, как я найду Нику? – Я скажу тебе, где живет Альбинос. У него особняк на Киевском шоссе. Сосновый бор, озеро... Я расскажу, как туда добраться... Но, учти, у него сильная охрана. Не то, что у меня... – Ничего, что-нибудь придумаю. – Значит, все-таки без меня? – скорбно вздохнула Лайма. – Ну почему же, можно и с тобой, – нервно улыбнулся Егор. – Но только пока Нику не найду... – Лучше бы ты остался со мной, но, как говорится, вольному – воля, – вымученно улыбнулась девушка. – Я согласна... – Что ж, на том и договоримся... Егор опустил руку с пистолетом, и тотчас Лайма стрельнула в него холодным взглядом. – А вот это зря! – скривила она губы. – Ты должен был убить меня. В ее глазах он видел бесовской огонь, который она пыталась, но не смогла скрыть. – Ты этого хочешь? – Нет. Но верить мне нельзя... Потому что я сама себе не верю... Вроде бы и хочу остановиться, но не могу. То не хочу тебя убивать, то горло перегрызть готова... – Но я же тебе нужен? – в замешательстве спросил Егор. Он должен был избавиться от Лаймы, но рука не поднималась выстрелить в нее. Дьявол все еще имел власть над ее душой, и она могла натворить бед. Но ведь она сама это понимала, и сама в этом признавалась. Она боролась сама с собой, и он мог помочь ей в победе над внутренним злом. – Нужен... И то, что я в загоне, тоже правда... Альбиноса необходимо убить, иначе он не даст покоя ни мне, ни тебе... Пока мы его не убьем, пока ты мне нужен, беспокоиться нечего. А дальше я могу слететь с катушек... И тебя могу убить, и твою Нику... А может, и не будет ничего, – в сумеречном раздумье пожала она плечами. – Тебе нужно успокоиться, – решил Егор. – Бери лопату. – Что? – Яму нужно углубить и расширить. Чтобы оба поместились... – А почему я? – Потому что у тебя каша в голове. – Да, наверное... – осмысленно посмотрела на парня Лайма. Она сама, без его помощи вытащила из ямы мертвого Джинна, спрыгнула вниз, взяла лопату и с такой прытью взялась за дело, что через полчаса едва держалась на ногах от усталости. Но яма стала глубже и шире. – Тебе помочь? – спросил Егор. Она молча мотнула головой, с одержимым блеском в глазах вытащила из машины труп Леона, сбросила его в яму, вслед за ним скинула тело Джинна. Закапывала она покойников со знанием дела. Набросает земли – утопчет, снова слой глинозема, и опять ножками-ножками по нему... Оставшуюся землю разбросала под кусты, могилу засыпала прошлогодней листвой. К этому времени Егор прибрался в машине – отмыл сиденья от крови, даже протер все гладкие поверхности, на которых Джинн и Леон могли оставить отпечатки своих пальцев. И оружие спрятал далеко в багажник, чтобы не искушать ни себя, ни девушку. Еле живая от усталости Лайма села в машину, обессиленно откинулась на спинку переднего пассажирского кресла. – Прав на эту машину у тебя нет, – закрыв глаза, сказала она. – Чего нет, того нет. – У меня тоже. Жаль, так бы и ехала... Придется пересаживаться... Темно-красный «Икс-шестой» «БМВ» стоял у станции метро «Битцевский парк». – Сядешь за руль, – сказала Лайма. – А то у меня сил нет... Она была живучей и неутомимой как кошка. Как бы сильно ни устала она, силы, чтобы вести машину, у нее оставались. Но Егор спорить не стал. Тем более что был совсем не прочь провести тест-драйв новомодного «паркетника». Из одной машины в другую они перебрались вместе с оружием. Но Егор снова спрятал его подальше от себя и девушки. – Выезжай на МКАД, там на Ярославку, а дальше, я скажу, куда свернуть... – закрыв глаза, сказала Лайма. – И побыстрей, а тот светать скоро начнет. – Быстрей не буду, – качнул головой Егор. – Чтобы ментов не накликать, а то стволы в багажнике... – Молодец, соображаешь, – не открывая глаз, поощрительно улыбнулась девушка. – Мне твоя похвала не нужна. – Знаю... Не доставай меня, пожалуйста... Лайма спала всю дорогу, пока не добрались до Ярославского шоссе. Или делала вид, что спала... – Мытищи проедем, поворот налево будет, свернешь... – Поверить не могу, что ты везешь меня в свое логово, – усмехнулся Егор. – Везешь меня ты... Я и не хочу, чтобы мой дом был логовом... – Дай бог, чтобы это было правдой! – Все будет хорошо, поверь. Главное с Альбиносом разобраться. И Нику вернуть... Поверь, мне жаль, что так вышло... – И сколько таких, которых ты на панель вывела? – Давай обойдемся без нотаций, – скривилась девушка. – И без того тошно... – Сколько у тебя человек в охране? – Ну вот, наконец-то, мы начинаем думать в унисон, – взбодрившись, улыбнулась Лайма. – Тебя тоже интересует этот вопрос? – Нет, меня интересует, сколько предателей в моей охране... Их там не много, всего четыре телка, но менять придется всех... Но нужен предлог. И нам придется, потрудиться, чтобы его создать... Дом Лаймы находился в сосновом бору вблизи элитного и охраняемого поселка, но стоял несколько особняком. Во двор можно было попасть через ворота или проникнуть через забор. Именно второй путь она и выбрала. Забор высокий, кирпичный, с витками колючей проволоки поверху. Были здесь и видеокамеры, но Лайма, оказывается, знала, где находится «мертвая зона», недоступная для их объективов. И ножницы у нее были, чтобы срезать проволоку. Эти ножницы, «случайно» оказавшиеся в багажнике, навели Егора на мысль, что и «мертвая зона» была создана Лаймой искусственно. Она собиралась застать врасплох своих охранников, но ему казалось, что в капкан лезет он сам. Впрочем, это ощущение не покидало его с тех пор, как он опустил руку с пистолетом, так и не пристрелив девушку. Лайма аккуратно срезала «егозу», перемахнула через забор. Инстинкт самосохранения тянул Егора назад в лес, в зарослях которого он мог скрыться. Но все же он преодолел этот соблазн и последовал за ней. Откуда-то из-за кустов с грозным рычанием вынырнул бойцовский ротвейлер, но, узнав Лайму, встал по стойке смирно. – Спокойно, Дизель, не рычать, – потрепала пса за холку хозяйка. Уже светало, но никто из охраны не заметил, как лазутчики подкрались к дому через задний двор. Дверь была закрыта, но Лайма открыла ее своим ключом, вихрем ворвалась в охранное помещение, где за экранами монитора сидел атлетического сложения парень с твердокаменным лицом. Лайма с ходу влепила ему ногой в грудь и вместе со стулом опрокинула на пол. В замешательстве парень вскочил на ноги. – Эй, что такое? – возмущенно протянул он, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на Лайму с кулаками. Непростительное поведение для охранника, ответственного за ее жизнь. Проштрафился – получи, и нечего возникать. А этот, похоже, от рук отбился... Примерно так же подумала и Лайма. Поэтому снова пришла в движение. Парень уловил полет ее руки, но защититься не смог. Ее согнутый палец на бешеном ускорении врезался ему фалангой в глаз и вызвал болевой шок, которым Лайма немедленно воспользовалась. И снова в ход пошли фаланги сомкнутых вместе пальцев. Она ударила парня в кадык, начисто лишив его сознания. Только он затих на полу, как в комнату ворвался менее рослый, но более плотный в плечах парень. – Лайма Васильевна, что за дела? – возмущенно протянул он. Она неистово смотрела на него, в ее глазах явственно угадывалось желание набросить ему на шею удавку и с маниакальным наслаждением затянуть ее. – Ты кто такой? – хлестко спросила девушка. – Как это кто такой? – недоуменно вытаращился на нее парень. – Артур я! Начальник охраны! – Какой охраны? Где охрана? Как я в дом попала, не знаешь?.. А я через забор перелезла. И кто меня остановил? Никто! – Э-э... А это кто? – растерянным взглядом посмотрел на Егора начальник охраны. – Вот это уже не твое дело, – заявила Лайма, кинув на Артура злой взгляд. – Ты уволен. И все твои девочки тоже!.. Забирай этого телка и проваливай! – сиреной взвыла она, пальцем показав на приходящего в чувство атлета. Еще два охранника отдыхали в гостевом домике, в котором они, похоже, освоились как в своем собственном. Лайма добралась и до них – распинала, разогнала, обругала на прощание. Но, как оказалось, и это было еще не все. В гостевой спальне на втором этаже обнаружилась молодая пара – атлетичного сложения, но какой-то тепличной выделки парень и прелестная блондинка. Когда Лайма ворвалась к ним в комнату, они были уже одеты, но смятая двуспальная кровать наводила на определенные мысли. – Ну и что вы здесь делаете? – гневно спросила хозяйка дома. И не позволив им даже рта раскрыть, указала на дверь. Парень и девушка даже не пробовали возражать – молча собрали вещи, сели в машину и уехали. – Это кто? – спросил Егор, когда ворота за ними закрылись. – Прислуга. Эдик и Яна, – совершенно спокойно сказала Лайма. Ярость ее уже улетучилась, осталась только усталость. Да и сам Егор едва стоял на ногах. Шутка ли, две бессонные ночи кряду. И до этого плохо спал – в дороге, в машине, в паузе между перегонами. – Они в чем виноваты? – В том, что спят вместе, – равнодушно пожала плечами Лайма. – Это преступление? – Нет. Я никогда против этого не возражала. – Тогда в чем дело? – А в том, что я никому не верю... Лайма провела Егора в охранное помещение, где на мониторах мерцали картинки подступов к дому. Полезла в тумбу стола, достала оттуда два электронных сканера. – Ты знаешь, что это такое, – сказала девушка, вручив спутнику один из приборов. В не таком уж далеком прошлом Егору приходилось иметь дело со шпионской техникой и средствами борьбы с ней. И как искать «жучки» он тоже знал. – Кто-то из этих уродов на ментов работает, – нарочито громко сказала Лайма. – Не удивлюсь, если дом на прослушке... Начнем? Он обследовал второй этаж. Широко развернулась Лайма: дом – полная чаша. Дорогая мебель из цельного дуба, лестница из красного дерева, на полу – сплошь узорный паркет. Не дом, а дворец, сравнение с которым дополняли шпионские «глаза» и «уши». В каждой комнате по два-три «жучка», а в холле между комнатами Егор обнаружил еще и мини-видеокамеру. Мощный сканер безупречно реагировал на спокойные поля притаившихся в пассивном режиме радиопрокладок. Но, закончив работу, Егор не обрел уверенность, что справился со всеми «клопами». Да он и не должен был быть в этом уверен, потому что самоуспокоение – верный путь к поражению, тем более когда ты находишься в осажденном доме да еще с беспокойным тылом. – Ну, как? – спросила Лайма. Он показал ей свой урожай, она ему – свой. – М-да, со всех сторон обложили... Докажи, что мне не пора на пенсию, – с горькой насмешкой сказала она. – А я докажу, что ты не зря сбежал из этого гадюшника... Егор взялся за первый этаж, Лайма – за второй. Он нашел один «жучок», пропущенный ею, она – два. – Вот я и говорю, что ты потерял квалификацию, – мрачно усмехнулась она. – Так же, как и я... Ты уже ушел на пенсию, теперь моя очередь... Пошли, посмотрим, какой у меня подвал... Цокльный этаж ее дома запомнился Егору в основном тем, что там они нашли четыре «жучка»... Лучше бы он Нику там нашел, в одном из отсеков, который вполне можно было использовать под тюремную камеру да еще с частичными удобствами – сортир без душа. Но Ники здесь не было. Как не было ее и на втором этаже... А на чердаке, в большом бильярдном зале обнаружилось два паразита. – Еще в бане могут быть, и в гостевом доме, но мы туда пока не пойдем, – сказала Лайма. Она обессиленно опустилась в кресла, разбросав руки в стороны, ладошками вверх. – Медитируешь? – плюхнувшись на диван, насмешливо спросил Егор. – А больше ничего не остается делать, – закрыв глаза, сказала девушка. – Или сама себя замедитирую, или Альбинос приедет и отмедитирует во все дыры... – Гм. – Я имею в виду, пулевые отверстия. Штук так по пять на каждую часть тела. Начиная с головы... А ты что подумал? – Так и подумал, что ты застрелиться хочешь. – Застрелиться?! Между прочим, неплохой вариант, – на полном серьезе сказала Лайма. – Но сначала с Альбиносом разберусь. Надо же, так за горло взять, и кого? Меня!.. Никогда ему этого не прощу. – Поменьше бы эмоций. И побольше бы дела... Твой Альбинос может в любое время нагрянуть. Место здесь тихое, обособленное, никто даже не услышит, как нас делают... – Вот я и говорю, что в баню мы пока не пойдем, и гостей побоку, – Лайма поднялась со своего места. – А про хозблок я ничего не сказала... Пошли! В кирпичном сарае находился погреб, о существовании которого Егор был никогда не догадался, если бы Лайма не открыла перед ним тайный лаз в полу. Это была целая комната, одну сторону которой занимал стенд с размещенным на нем арсеналом. Разномастные пистолеты иностранного и отечественного производства со специальными нарезками на стволах для глушителей, спецназовские автоматы с приборами бесшумной стрельбы, снайперские винтовки, базуки, противотанковый гранатомет. Спецтехника. Бронежилеты, маскхалаты, ящики с минами, гранатами, боеприпасами... – Считай, что я перед тобой душу открыла, – сказала она с таким видом, с каким признаются в любви к прекрасному. – Лучше бы ты мне Нику вернула. – Поверь, я и сама хочу ее вернуть. – Не надо было... – Хватит! – перебила Лайма. – Сволочь, дрянь, шлюха – это про меня... Но кто-то же должен дать мне шанс выбраться из этого дерьма. – Кто? – Ты!.. Если ты мне не поможешь, я так и останусь на дне. Самой не подняться... Ну, чего уши развесил? Надо систему видеослежения настроить. И дополнительные камеры поставить – начнем с гостевого дома... Еще бы адскую машинку зарядить... Что смотришь? Я же говорила тебе, что все очень серьезно... Егор покорно кивнул. Он и сам понимал, что дело дрянь. Как понимал, что поспать ему сегодня не придется... Глава 21 «Мои года – мое богатство...» Совсем недавно Альбинос и сам так считал. Три ходки в зону, опыт, авторитет, а тут еще и хитромудрая Лайма под руку подвернулась. Сначала он указывал ей, что и как нужно делать, а когда она освоилась, сама стала предлагать идеи, от которых пухла и голова, и мошна. Чтобы Альбинос, вор с двадцатилетним стажем, пас проституток!.. Но именно этим он и занялся по воле Лаймы. Девочки, наркотики, притоны – да в таких масштабах, что всего за несколько лет он смог построить себе роскошный особняк у озера посреди леса. Охрана, целый автопарк машин, доступные девочки в любое время. Лайма продолжала крутиться, расширяла дело, сгребала в закрома миллионы, а он почивал на лаврах своего авторитета. Ездил по заграницам, отдыхал у себя на озере, ловил рыбу и кайф с девочками... ну, и не только с ними. В жизни оно как, все попробовать надо. Вот и пробовал он все в тепле и достатке. Альбинос пользовался своими годами и авторитетом, как богатством. А Лайма делала дела – к притонам и наркоте добавилась порнография, на которой также делались большие деньги. Она отчитывалась перед боссом в своих начинаниях, он знал, какой человек что и в какой степени контролирует, в любое время мог дернуть за ниточку – остановить процесс или, напротив, подстегнуть. Но, как оказалось, это была всего лишь иллюзия финансовой прозрачности. Но в любом случае Альбинос оставался в тени. Лайма тоже шифровалась, но все же в случае глобальной катастрофы она могла пострадать – в отличие от него. Словом, Лайма крутила педали, рисковала, чтобы он пользовался благами своего бизнеса. Разумеется, делала она это небескорыстно. И сама особняк себе построила, и даже собственную охрану завела. Но больше всего Ревякину не нравилось, что Лайма полностью взяла в свои руки контроль над финансовыми потоками, над их легализацией. А чашу его терпения переполнило убийство банкира, от которого Альбинос и получил информацию, что Лайма через подставных лиц присваивает себе суммы, гораздо более крупные, чем ей дозволялось. Именно тогда он встряхнулся и заставил себя поверить в то, что пятьдесят лет – далеко еще не старость. Полвека – не так уж и много, чтобы считать его своим богатством. Взбодрился Альбинос, вдохнул в себя новые силы и пошел в наступление. Зато Лайма в свои двадцать четыре года почувствовала себя старой и уставшей – так это или нет, но слабину она дала. Этим Альбинос и воспользовался. Его люди взяли в оборот ее охрану и верного ей Джинна, обложили со всех сторон и ее саму. Он мог убить ее в тот же день, когда нахрапом наведался к ней в дом. Бойцы были наготове, им ничего не стоило прикончить ее на месте, чтобы затем присвоить себе неправедно нажитый особняк. Но Альбинос дал маху. Вспомнил, как много она для него сделала, и решил предоставить ей шанс исправиться. Она должна была принести ему не только голову Егора, но и дарственную на особняк, построенный на краденые у него деньги. Возможно, она одумается, и тогда он позволит ей дальше работать на себя. А пока он прибирал к рукам бизнес, которым Лайма рулила, считай, в одиночку, но как бы ему во благо. Воспользовался информацией, которую она ему предоставляла для поддержания созданных ею же иллюзий. И нагрянул в квартиру к некоему Веньчику, который отвечал перед ней и как бы перед ним за распространение порнофильмов, которые снимали также подконтрольные Лайме «режиссеры». Он нарочно нанес внезапный визит, чтобы застать парня врасплох. Правда, Веньчика дома не оказалось. Зато у начальника охраны был набор титановых отмычек, в комбинации из которых можно было открыть любой замок. Бронированная дверь Веньчика продержалась всего три минуты, а сигнализации в квартире не было. В ожидании хозяина квартиры Альбинос знакомился с его картотекой. Порно на любой вкус – групповуха, лесбос и даже гомо. И актрисы – любо-дорого смотреть. А как стараются... Ну и мальчики, кто дает, кто берет, – и от них у Альбиноса захватывало дух... – Олег Никитич! – сказал басом громила Каменотес. И втолкнул в комнату худосочного и очень даже симпатичного паренька с цыплячьей шеей. Пышная шапка из черных волос, большие светлые глаза, дорогие очки без оправы, джинсовый костюм от кутюр, золотые часы на руке. – Ну, здравствуй, Веньчик! – А-а... – проблеял обомлевший парень. – Не знаешь, кто я такой? – Это... Это все не мое! – кивком Веньчик показал на экран, где двое мускулистых парней с двух сторон наказывали грудастую блондинку за плохое поведение. – Как не твое? Если у тебя дома, значит, твое! – Ну, я на рынке купил... – Слушай, Веньчик, я что, на мента похож, что ты здесь мычишь? – Ы-ы, нет... – Что, нет? – Не мычу... И на мента ты не похож... – Ты кому тыкаешь? – возмутился Каменотес. И движением огромного кулака заставил Веньчика согнуться в три погибели. – Я твой босс, мальчик, – с высоты своего могущества усмехнулся Ревякин. – И зовут меня Альбинос... – Не знаю такого, – сквозь боль прокряхтел парень. – Да ты и не должен знать. Твое дело товар двигать и деньги на верх гнать... А какие суммы ты гонишь, это мы сейчас выясним... – Да выясняйте... Мне бы с боссом связаться... – А кто у тебя босс? – Виолетта ее зовут. – Лайма ее зовут, а не Виолетта... Не доверяет она тебе, поэтому шифруется... Ты видел ее хоть раз? – Да... Шикарная блондинка... – Брюнетка она. А светлые волосы – это парик... Ему неприятно было осознавать, что в профессиональном плане Лайма стояла на голову выше него. Конспирация у нее на высоком уровне, а он как тот дурень заявился к Веньчику собственной персоной и еще раскрылся по полной... – А я, как видишь, доверяю тебе, парень. И теперь ты знаешь, кто такой Альбинос... Для тебя босс Лайма, для нее – я. Понимаешь? Парень подавленно кивнул. – Теперь ты будешь общаться со мной, – продолжал Ревякин. – Если, конечно, я сочту нужным оставить тебя в живых... Каменотес правильно расценил слова босса. Вынул из-под пиджака пистолет; пристально глядя на жертву, неторопливо накрутил на ствол глушитель. – Э-э, да я все, что надо... – затрясся парень. – И что надо, и что не надо. Все будешь делать, как я скажу, – зловеще усмехнулся Ревякин. – А сейчас ты мне расскажешь, сколько и на чем ты заработал за последний месяц, сколько чего и куда перегнал... Веньчик упрямиться не стал и выложил всю подноготную. Его информация существенно отличалась от той, которую представляла ему Лайма, разница – порядка двух миллионов рублей. Именно столько она и украла у Альбиноса – и это лишь на одном направлении бизнеса, и всего за месяц. А на проститутках она сколько наваривается? Про наркоту и говорить нечего... – Ну, теперь ты знаешь, на кого работаешь, – почти ласково сказал Альбинос. Парень ему нравился, и не только как специалист по сбыту. Ему вдруг захотелось увезти его к себе в особняк, посадить на большую лодку и выйти в озеро, на рыбалку, чтобы размотать с ним свою удочку. И все же он удержался от искушения сделать ему непристойное предложение. Во-первых, с этим он всегда успеет. А во-вторых, у него была свежая девочка, которую он хотел, но пока не успел оприходовать. Вот когда она ему надоест, тогда он и возьмется за Веньчика. Судя по всему, паренек будет не прочь. Было в нем что-то женственное... Альбинос узнал, что хотел, наставил снабженца на истинный путь, взял у него пару интересных дисков и направился вниз, к своему «Мерседесу», рядом с которым тихо рычал мотором огромный «Хаммер». Каменотес открыл перед ним дверь, но только Ревякин перенес ногу через порожек, как в мобильнике запиликала механическая скрипка. Звонил Корифей, ранний малый, в обязанность которого входила опека над Лаймой. – Босс, у нас проблема, – с плохо скрытым раздражением донес парень. – Типа бунт на корабле. – А конкретно? – нахмурился Ревякин. – Лайма охрану разогнала. Даже прислугу за борт... Да, и еще всех «клопов» передавила. Типа, говорит, охрана на ментов работает... – Кому говорит? – Егору... Да, тому самому... Она с ним пришла. Через ограду перелезли, чтобы к охране придраться, и всех в разгон. Там пока они камеры не сняли, сигнал прошел. Она там с этим Егором. Я его раньше видел, узнал... – Что за сигнал? – Ну, видео... – И что они там, на этом сигнале делают? – Да ничего, просто стоят. Она икру мечет, а он рядом... Там у него стопудово ствол под курткой... – Изображение хорошее? – Так вообще ничего не видно. Ствол, говорю, под курткой, не видно... – Это твои мозги не видно... Можешь мне пару кадров прислать, где Лайма с Егором. – Думаете, не он? – Я спрашиваю, можешь? – На электронку – запросто... Они что-то задумали. Лайма говорит – менты, а я так думаю, против нас это... Не надо было тогда уходить. Сделали бы дело, и все, нет проблемы... – Это, может, и дело, но не твоего ума... Сам, без тебя знаю, что мне делать. Ты меня понял? – зло спросил Альбинос. – Да я-то понимаю... Но еще не поздно вопрос решить. А то ведь нарубят дров на нашей голове... – Чем они там занимаются? – Понятия не имею. Они весь дом от «клопов» зачистили, ничего не ясно. – Сколько их там? – Двое... Точно двое. За этим я слежу... – Давай, дальше работай. А я решу, что делать... Ревякина злило раздражение, скрытое в голосе Корифея. Но еще больше он злился на самого себя. Почему дал слабину, почему не покончил с Лаймой. И еще с Егором позволил ей связаться. Можно сказать, сам бросил ее в объятия предателя... Конечно же, Лайма рассказала Егору, кто его заказал. Теперь Альбинос для него враг, и эта сучка стала в два раза сильней. Вместе с Егором они – сила. Сколько раз они это доказывали... Надо было кончать с ними. И чем скорей, тем лучше. Но днем ехать к ним не с руки. Нужно дождаться ночи, чтобы нагрянуть к ним в темноте. Они будут барахтаться в постели, ублажая друг друга, и у них просто не будет возможности защититься... Так или иначе, но Альбиносу нужно было сначала побыть дома, провентилировать легкие экстрактом настоянного на хвое воздуха, отдохнуть. На обед ему подадут запеченную форель, а на десерт – Нику. Давно уже пора посмотреть, какова она в постели. Глава 22 Солнце дает свет и силу всему живому, дождь орошает землю, без которой нет пищи, ветер и лес очищают воздух... Все в этом мире нужно человеку, чтобы жить. Все, что естественно и даровано природой или цивилизацией. Но в этой системе жизнеобеспечения просто нет и не может быть места наркотикам. Ведь жила Вероника без них раньше, и все было хорошо. Не нужны тошнотворные грезы, ей не обязательно забываться. Да, действительность ужасна, но ведь наркотики не способны вернуть ее домой, к маме... Ника напрягала мышцы и крепко сжимала кулаки, чтобы унять нервную дрожь в теле. Да, ей хотелось уколоться, но ведь она сильный человек, она сможет справиться с этой на удивление страшной жаждой... Не нужны ей наркотики. Есть солнце, которое греет, есть земля, которая кормит... Черт! Ну почему ей не нужно тепло, почему она не хочет есть? Ей нужен только укол. Хотя бы один разок, и пусть он будет последним... – Черт!!! Вероника не выдержала и со всей силы ударила кулаком по стеклу. Эффект нулевой: окно было бронированным, хоть кувалдой по стеклу бей, ничего не будет. И никто тебя не услышит. Но ведь есть же дверь. И за ней может кто-то быть. Она должна привлечь внимание. Она подскочила к двери, забарабанила по ней кулаками. Ждать пришлось недолго. – Чего ломишься? – спросил накачанный верзила с приплюснутым носом и сильно выпирающим подбородком. – Мне... Мне нужно... – Знаю, что тебе нужно, – презрительно скривился он. – Мне обещали, значит, будет!.. – Жди! Он вернулся примерно через час, хотя Веронике показалось, будто прошла целая вечность. Но вместо шприца, он принес непонятно что – блестящее лакированное платье, белый фартук, белые банты, босоножки на высоченном каблуке и на высокой подошве. – Что это? – Пропуск, – ухмыльнулся детина. – Куда? – В кокосовый рай!.. Давай, в душ и переодевайся. И чтобы под юбкой ничего, поняла? – Но я не хочу, – мотнула головой девушка. – Тогда на цепь, и в подвал... Ну, чего стоишь? Час времени у тебя. Ну, пошла! В комнате, куда ее вчера поместили, было все – даже санузел с душевой кабинкой. Шампуни, гели, крема, косметика, фен – словом, все, что нужно женщине для ухода за собой. А в подвале всего этого не будет. Да и на цепи сидеть не хотелось... Вероника горестно вздохнула и поплелась в душ. А потом, надев на себя блестящее платье, она долго и с ужасом смотрела на себя в зеркало. Одежда соответствовало ее размеру по той простой причине, что была резиновой, если точней, латексной. Широкое декольте, открытая спина, короткий подол. И эти банты, которые делали ее похожей на безмозглую куклу... У нее не было сомнений в том, что кто-то хочет позабавиться с ней в эротических играх. И этот кто-то – хозяин дома, человек, которому ничего не стоит посадить ее на цепь и оставить без укола. Со слезами на глазах она худо-бедно привела себя в порядок. Появившийся верзила скептически осмотрел ее, но, в принципе, остался доволен. – Порядок! – заглянув ей под платье, хмыкнул он. – Зачем ты это делаешь? – возмутилась девушка. – А надо так, поняла? – Я хозяину пожалуюсь. – Не будь идиоткой. Завтра ты надоешь хозяину, и он пустит тебя по кругу. Как думаешь, что я с тобой тогда сделаю? – Н-не надоем, – поежившись, пробормотала Вероника. – Ну да, ну да... – С-сколько ему лет? – Пятьдесят с небольшим. А мне двадцать, но с большим... Хочешь, я к тебе сегодня ночью приду? – З-зачем? – Сделаешь мне хорошо, а я тебе потом помогу, ну, когда по кругу пустят. Никому не дам... Или тебе нравится, когда по кругу? – Да пошел ты! – Сама пошла! – разозлился детина. И несильно толкнул ее в плечо – в сторону двери. Олег Никитич ждал ее в малом каминном зале. Он сидел в кресле за журнальным столиком и сосредоточенно сдирал кожуру с апельсина. Он был в атласном стеганом халате – как будто нарочно, чтобы походить на мелкопоместного барина. На экране плазменного телевизора крутилась отвратное кино – лысый мужик с указкой в руке и девочка перед ним в школьной униформе. Классная доска, учительский стол и бедная ученица на коленях... – Нравится? – лениво спросил Олег Никитич, кивком показав на экран. – Не очень, – робко качнула головой Вероника. – Тогда держи, – он торжественно протянул ей очищенный апельсин. – Зачем? – спрятав за спиной руки, спросила девушка. – А чтобы помнила мою доброту... Не бойся, он не отравлен... – Да я и не боюсь... – Тогда бери! Ревякин смотрел так, что страшно было ему отказать. Вероника с опаской взяла апельсин. – Ты как в школе училась? – спросил Альбинос. Девушка подозрительно глянула на экран. – Хорошо. – «Пятерок» много? – Больше половины. – А «тройки»? – Нет, не было. – Но ведь и «четверка» не очень хорошая оценка. Ты могла учиться на «отлично». – У меня... у меня с математикой плохо. – Надо бы тебя наказать, чтобы отлично было. – Не надо. – Смотри, как он ее наказывает! – Я не хочу... – Так не ты будешь наказывать, а я... Сначала кнут, потом пряник... А потом тебе самой понравится... – Нет. – Что нет?.. Я тебе что, не нравлюсь? – Н-нравитесь, – через силу выдавила девушка. Вероника понимала, что ей нельзя злить Олега Никитича. Более того, она хотела ублажить его так, чтобы у него и мысли не возникло бросить ее на растерзание толпе голодных псов. Хотела, но ее тошнило от одной мысли, что придется делать с ним это . Неприятный тип... Да что уж там – мерзкий, гадкий. – А может, ты своего Егора любишь? – А что? – Предал тебя Егор. – Я знаю... Лайма говорила. – Что, говорила? – Он хотел избавиться от меня, поэтому ее подговорил... Он ее подговорил, и она меня увезла сюда... – Значит, он ее подговорил, – Олег Никитич в раздумье плотно сжал губы. – Ну, она так говорила... – А ты что, ей не веришь? – Когда верю, когда нет, – пожала плечами Вероника. Лайма сумела внушить девушке мысль, что Егор предал ее. Но верила она в это, когда ей было плохо, когда выть хотелось от тоски и отчаяния, когда хотелось выместить на ком-нибудь злобу. В такие минуты она проклинала и свою мать, которая предала его на пару с ним... Но здравая частица сознания противилась этим мыслям, более того, иногда брала верх над эмоциями, убеждала Веронику в том, что Лайма обманывает ее – для того, чтобы покрепче привязать к себе. – Но ведь это правда. – И вы туда же, – обреченно махнула девушка рукой. Предатель Егор или нет – в принципе, ей было все равно. Как бы его не поливали грязью, ей все равно не быть с ним. Даже если она вернется домой, к нему больше ни ногой... Но, скорей всего, она к нему не вернется. Чует сердце, что замучают ее здесь до смерти. Сегодня над ней будут измываться, как над провинившейся ученицей. Завтра из нее сделают рабыню на продажу, и тогда старый извращенец возьмется за плеть. Если не забьет до смерти, то бросит толпе. А там такие гориллы, что под ними не выжить... – Ты что, не веришь мне? – возмутился Альбинос. – Ну, верю, – вяло пожала девушка плечами. – Нет, не веришь!.. Тёс! – крикнул он. И в комнату вошел амбал с лицом, вытесанным, казалось, из темного камня. Замер в стойке «слушаю и повинуюсь». – Покажи-ка мне, что там сбросил мне на электронку Корифей. Парень вышел и минут через пять вернулся. Выключил видео, сменил диски, вывел на экран мутную картинку – парень и девушка в широкой межкомнатной арке. Она что-то кому-то говорит, а он молчит, сложив руки внизу живота. Изображение нечеткое, движения заторможенные из-за плохого качества записи. Но Вероника узнала и парня, и девушку. Егор и Лайма. И арка знакомая... – Узнаешь? – Да, это Егор. И Лайма... – Девушка была шокирована увиденным. – А где их сняли, знаешь? – В ее доме... – Ну и о чем это говорит? – Говорит... – Вероника обреченно уронила голову на грудь. Если были у нее сомнения насчет Егора, то сейчас они растаяли без следа... Какая же он все-таки мразь!.. – Я сам знаю, как это плохо, когда тебя предают. Олег Никитич обнял девушку за талию, привлек к себе, посадил на колени. Испытывая негодование, она даже не поняла, что происходит. И не сразу заметила, как его рука забралась к ней под платье. – А он тебя предал. Продал тебя в рабство... Ты, наверное, не знаешь, но Лайма специализируется на этом. Находит красивых девочек, сажает их на иглу, делает беспомощными растениями, а затем отправляет в цветник, где их может понюхать любой – только плати... Бизнес у нее такой, и Егор тебя продал... Видно, приехал к ней за деньгами... – Ненавижу! – сквозь зубы процедила девушка. – Хочешь, я привезу тебе его голову? – спросил Олег Никитич. – Что? – вздрогнула Вероника. – Говорю, что тебе повезло, девочка. Будешь жить у меня, а в обиду я тебя не дам... – Правда? Он пытался раздвинуть рукой ее ноги, но она, по-прежнему, сжимала их. Но уже готова была уступить ему. Если, конечно, он сможет ее защитить. – Святая правда! – И на круг не бросите? – Кто тебе сказал такую чушь?.. Самсон?.. Ну да, больше некому... Я его самого на круг брошу. – Не надо, – испуганно пробормотала Вероника. Сегодня Олег Никитич накажет верзилу, а завтра тот отомстит ей за унижение. – Не бойся. Со мной ты не должна никого бояться. А ты всегда будешь со мной! И она поверила ему. Мышцы ног разжались сами по себе. – Умница... Ты просто умница, – задыхаясь от похоти, бормотал Олег Никитич. – Расслабилась. Хорошо, что расслабилась... А я знаю, как совсем расслабиться. И тебе это надо, и мне... Он пересадил ее на подлокотник кресла, полез в ящик стола, достал оттуда два бумажных пакетика, развернул их один за другим. Ах, этот белый порошок с розоватым оттенком. Животная радость захлестнула ее с головой. Но прежде, чем утонуть в ней, Вероника успела подумать, что готова была отдаться мерзкому мужику без одурманивающего стимула... А о том, как низко она пала, пусть думают другие... Глава 23 Скучно... Альбинос ощущал себя барином в цветнике из крепостных красавиц. Давай, Глашка, загибайся и подол, твою мать, повыше задери. Вот так! А теперь ногой по заголенным ягодицам, да с разгону... Эх, скукота-скукотища!.. Хороша была Ника, спору нет. Туповата, фригидна – но это, в общем-то, не беда. Главным тормозом на пути к удовольствию было его собственное чувство пресыщенности. При всех своих достоинствах и недостатках Ника была для него самой обыкновенной девушкой. Позавчера была такая, послезавтра будет не хуже, и так изо дня в день... А не пора ли освежить ощущения? Только Ника ушла в комнату, как Альбинос взял трубку и позвонил Веньчику. – Как там наши дела? – ласковым голосом спросил он. – Пока все также, босс, – растерянно пробормотал парень. Казалось бы, какие могли быть подвижки в делах, которые они обсудили сегодня утром?.. – Да нет, уже не так, – улыбнулся Ревякин. – Ты назвал меня боссом, а это уже, мой дорогой, большой прорыв... Или ты не мой дорогой? – Э-эн-ну... – Значит, дорогой. – Ну, если вам нравится... – С Лаймой уже поговорил? – Нет... Она сама на связь выходит... – Как же так, дорогой, я на связь с тобой вышел, а она нет? Выходит, я тебя больше... э-э... уважаю... Ладно, я с ней сам разберусь. И сразу к тебе, расскажу, что мы там с ней решили... Я приеду к тебе. – Ко мне?.. Э-э, а когда? – Сегодня, после полуночи... Звучит романтично, ты не находишь? – Э-э, ну да... – Будешь меня ждать? – Ну, вы же мой босс... – Не надо выкать, Веньчик ты мой. Зови меня просто Олежек... Ну, об этом мы еще поговорим... Да, пару дисков подготовь, из своей коллекции. Посмотрим, поговорим, обсудим перспективы сотрудничества... Ты меня понимаешь? Веньчик понял все правильно, и упрямиться не стал. Отключив телефон, Ревякин точно знал, что порновидео сегодня ночью будет лишь прелюдией к нескучным отношениям... И еще он должен будет сообщить своему другу о том, что с Лаймой покончено. Пусть знает, с кем имеет дело, пусть боится и восхищается... В предвкушении романтической встречи Альбинос позвонил Корифею. – Как там наши друзья? – Тихо. – Что, тихо? У глухого, например, всегда тихо... – В том-то и дело, что не глухой. Слышал я, как они... – Что, как они? – Так в том-то и дело, что ничего... Пришли в гостевой дом, Лайма комнату ему показала, здесь, говорит, будешь спать. А он – что, типа, не достоин, в ее доме жить? А она – только того и хочу, чтобы со мной жил, ну, с ней то есть. Но в доме пока, говорит, нельзя. Если вдруг нагрянут, то передавят, как тараканов. В общем, она с ним в гостевом доме осталась. Сил, говорит, совсем нет, устала до чертиков, все такое. Короче, ты, Егорка, не приставай. А он – да я, типа, и не собирался. Она – ничего себе, не собирался, чо за дела. А он – ну, типа, тоже устал, ноги не держат. А она – на фига мне твои ноги... – Короче! – устав от этой трескотни, одернул корифея Альбинос. – Ну, если короче, то дело к ночи. Спят, родимые, умаялись, мать их ети... – Где спят? – В гостевом доме, в одной комнате. – Почему не в особняке? – Я же сказал, наезда боятся. – Это не ты сказал, это Лайма сказала. Сам что думаешь? – То и думаю, что боятся... Ну, не совсем боятся... – Не понял, что значит, совсем, не совсем? – Ну, если бы совсем боялись, то ноги бы сделали. А так они в гостевом доме затаились. Стволы у них, ну, чтобы обратку дать. Мы в дом, а они за нами. Стрелять они умеют... – Умеют, – кивнул Альбинос. – Очень хорошо умеют... Но мы же тоже из Непала. – Чего? – Не пальцами, говорю, деланные… Навалимся на гостевой дом, зачистим на раз-два... Только я что-то не пойму, ты говорил, что они ментов боятся, а тут против нас... – Ну, я так думаю, что против нас. С ментами стреляться, какой смысл? Это ж гидра, голову срубил, сотня выросла... – А с нами стреляться, какой смысл? – Большой. Лайма на ваше место метит... – Логично. – И Джинн куда-то исчез... То есть он Егора должен был сделать. Но, похоже, сделали его самого... В общем, тут вола водить не надо бы. Надо сразу быка за рога, ну, пока они спят... – Точно спят? – Храпа нет, но слышно как ворочались, когда засыпали... – Главный дом, говоришь, от «жучков» зачистили, а гостевой нет. Почему? – Так Лайма на этот счет сразу сказала. Здесь охрана, говорит, жила, а все беды от нее. Зачем им себя прослушивать... – Все равно подозрительно. – Может быть. Но у меня человек на дереве, гостевой дом как на ладони. Ну, почти... Темнеть начинает, но там уже фонари включились... И охраны ноль... – Я все понял, Корифей. Давай, паси баранов, а я шашлычников подгоню... Альбинос должен был осмыслить обстановку, которую преподнес ему наблюдатель. Обсудить мысленно, что задумала Лайма, просчитать возможные варианты последующих действий... Пока он склонялся к мысли, что нужно воспользоваться моментом, пока она с Егором не готова дать ему отпор. Но и спешить в таком вопросе не нужно – как бы на грабли в темноте не наступить. В общем, ему нужна была небольшая передышка – минут десять-пятнадцать, чтобы отвлечься, после чего он сможет посмотреть на проблему как бы со стороны. Ревякин вызвал к себе Самсона. – Как там наша Ника? Парень производил впечатление – атлетического сложения, боксер – мастер спорта. Но в зоне он не был, рекомендации у него хлипенькие. В общем, он вполне годился на то, чтобы охранять дом, но брать его на разборки с Лаймой Альбинос бы не стал. Там кровь, там проблемы с законом, неизвестно, как поведет себя Самсон. Вряд ли он побежит в ментовку сдавать своего босса, но в данном случае лучше перебдеть... К тому же у Ревякина была небольшая, но сплоченная бригада из видавших виды парней. Полдюжины верных бойцов по нынешним временам дорогого стоят. Да и не нужно больше... – Ну, плачет, – пожал плечами Самсон. – Что, свободу свою оплакивает, – пренебрежительно усмехнулся Альбинос. – Думает, я жениться на ней собираюсь. – Да нет, вряд ли... – Она там говорила, что я на круг ее брошу. – Говорила?.. Ну, может быть, – замялся парень. – Только я здесь при чем? – Да при том, что ты ей про круг сказал. А я, знаешь, что ей сказал? Сказал, что тебя самого по кругу... Хочешь, по кругу, а? Хор имени Пятницкого… – Э-э, да не говорил я ей ничего, врет она! – разволновался Самсон. – Значит, не хочешь в хоре петь... Что ж, придется тебя вычеркнуть из списка. Пацаны остаются, а ты в пролете... – Какие пацаны? – А такие-сякие. Дружбаны твои... Я им девку на круг брошу. Ну а ты можешь облизываться. Правая рука еще не отсохла? Или ты левша? – Да нет, правша, – сконфуженно пожал плечами парень. – Или лучше в круг станешь? – продолжал дразнить его Альбинос. – Ну, как вы скажете, босс. – То и скажу, что надоела мне Ника. Сейчас люди начнут подъезжать, если кто свежачка захочет, к ней пусть идет. Ты там смотри, чтобы не дергалась... А когда мы уедем, в притон ее свезешь... – В какой? – Да в любой, но чтобы не выбралась... В «Мессалину» лучше всего. Она девка красивая, самое то... Где «Мессалина» знаешь? – Ну, был разок... – Вот и хорошо... Давай дуй к девке, к работе подготовь, ну, чтобы без боев. Скоро люди начнут подходить... Альбинос отправил Самсона к девочке для развлечений, а сам позвонил Емеле, своему боевому бригадиру, и велел ему подтягивать своих бойцов к его дому. Все-таки решился он атаковать Лайму сегодня. И повод у него был, чтобы к ней заявиться. Но сначала он должен был собрать зондер-бригаду, настроить людей на дело, поднять их боевой дух. Уже через час Емеля был на месте, и вся дюжина была в сборе. Ника приняла их всех, но как она отработала свой номер, Альбинос не вникал. Он просто направил к ней парней, а там хоть не рассветай. Не стоять же ему там со свечкой... На Нике он уже поставил крест. Осталось только разобраться с Лаймой, и можно было спать спокойно – да хотя бы с тем же Веньчиком... Но Лайма упорно не реагировала на его звонки. Ревякин уже отчаялся услышать ее голос, когда она, наконец, отозвалась. – Какого черта? – сонно спросила девушка. – Я не понял, ты с кем разговариваешь? – отчитал ее Альбинос. – Да я знаю, с кем... Извини, сорвалось, – зевая сказала Лайма. – Я смотрю, ты совсем от рук отбилась. – Ну, ты же меня за это не убьешь? – самонадеянно усмехнулась она. – Нет, конечно. Но и по головке гладить не за что. – Ну, я бы могла погладить тебя... по этой самой... – Извини, но мне Веньчик больше нравится. – Не поняла, какой Веньчик?.. – Тот, который теперь работает на меня... – Погоди, погоди, он и так на тебя работает. – Да, но через тебя. А я хочу, чтобы напрямую... – И ты для этого меня разбудил? – А ты что, спала? – разыграл удивление Ревякин. – Нет, на батуте кувыркалась. – Ну, извини, если разбудил. Думал, время детское... – А если я устала не по-детски? – С кем? – Завтра подъезжай, расскажу... – Может, лучше сегодня? – Издеваешься? – Ну, может быть... Но если вдруг подъеду, ты уж не удивляйся... – Нет уж, давай завтра! – Ну, завтра так завтра... Завтра он будет принимать соболезнования по поводу безвременной кончины своей боевой подруги. И гроб ей закажет самый дорогой – из красного дерева с золотой инкрустацией. Пусть земля будет ей пухом... Ревякин до предела наполнил легкие воздухом и резко выдохнул. Что бы ни говорила там Лайма, а подъедет он к ней сегодня. Чтобы затем на белом коне подскочить к Веньчику... Он связался с Емелей и велел ему отправляться в путь. Боевая бригада прибыла на двух джипах. И у Ревякина в личном эскорте две машины – «шестисотый» «Мерседес» и «Хаммер» с охраной. Разумеется, от телохранителей он отказываться не стал. Емелю он позвал к себе в машину, и когда кортеж выехал за пределы особняка, спросил, как чувствуют себя его ребята. – Нормально все, – коротко ответил бригадир. – На кого покажешь, того и порвем... Емеле было уже за тридцать. Вот уж кому доверял Ревякин, так это ему. Последний срок с ним мотал, и в таких переделках побывать пришлось, что иной раз подумать страшно, как близко к ним подступала смерть. Ни чего, и от врагов отбились, и выжили. Правда, Емеля еще пять лет отмотал, прежде чем на волю вышел. Зато сейчас как сыр в масле катается. С такой бригадой Альбиносу не нужна никакая Лайма. – Да я не сомневаюсь, – поощрительно сказал Ревякин. – Как пацаны отдохнули? – Да какой там отдых? Отработают, потом отдохнут... – А что, девочка не понравилась? – Девочка?! А-а, эта... Так это, пацан твой в позу встал. – В смысле? – К девчонке твоей не подпустил. Сказал, что СПИД у нее... – Не понял, – вытянулся в лице Альбинос. – Сказал, что наркоманка, что с шоссе взяли, а заплечные, говорит, все спидоносные... Ну, Вадим заявил, что ему все равно, если резинка есть. А этот – она ведь прокусить, говорит, может. С крышей у нее, говорит, проблемы... Нормально все, мы не в претензии. Да и какие сейчас могут быть бабы? Когда сделаем дело, тогда и оторвемся... – Да нет, Емеля, в претензии вы, – свирепо сощурился Ревякин. – Вы теперь, по ходу, думаете, что я вам дешевку подсунул. А эта девочка – супер. Для себя брал. И какой там к черту СПИД!.. Это у Самсона с крышей проблемы... Сейчас... Он велел телохранителю связаться с Самсоном, взял у него трубку. – Да, – отозвался парень. – У кого там СПИД, в натуре? – рыкнул Альбинос. – Так это... так я... – замялся Самсон. – Будет тебе СПИД, по самые помидоры!.. – А-а... Да это я так сказал... Ну, приколоться захотел... А они поверили... – Вот я и говорю, будет тебе прикол с яйцами... – Да пошел ты! – неожиданно взорвался Самсон. – Что?! – вскипел Альбинос. – Сам эти яйца чеши, пердун старый! – Да я!.. Тебя!.. – Да ничего ты мне не сделаешь... И не найдешь... Беспредельщик ты, а я себя уже уважать перестал... В трубке послышались короткие гудки. – Мразь! Альбинос связался с охраной своего дома, но выяснилось, что Самсон с Никой уже уехали. – Ну, ничего! Ты у меня, гад, еще умоешься, – пригрозил он, сжав кулаки до боли в суставах. – Что-то случилось? – спросил Емеля. – Самсон, падла, с девкой смотался... – Может, влюбился? – Я ему эту любовь знаешь, куда засуну! – Да знаю... – Вот туда и засунешь!.. Сначала с Лаймой, а потом с этим... – С Лаймой наглухо? – На этот раз без вариантов... В этот раз Альбинос не рискнул нагрянуть к Лайме с визитом. Отдал Емеле свой «Мерседес», чтобы его появление у ворот не сильно всполошило Лайму. Ведь он же обещал навестить ее этой ночью... Сам же Ревякин пересел в «Хаммер» к своим телохранителям. И остался в лесу, в километре от особняка Лаймы. Мало ли, вдруг эта сучка устроила ему западню. Уж лучше пусть один Емеля тогда погибнет... Но, как оказалось, Лайма и не ждала гостей. «Мерседес» подъехал к воротам, однако те так и остались на запоре. Емеля связался с Альбиносом, а тот позвонил ей. – Ну что такое? – на стонущем выдохе спросила девушка. Дыхание тяжелое, сбитое. Нетрудно было догадаться, чем она занималась. – Кто там тебе вставляет? – скабрезно хохотнул Ревякин. – Веньчик твой приехал! Ты на очереди! – оскорбительно засмеялась Лайма. – Вот поэтому я и приехал. За ним... Ворота открой! – Я охрану разогнала, а сама не могу... То есть могу, но не с тобой... Подожди полчасика, хорошо?.. Последнее слово переросло в стон, который под скрип кровати заметался по закрытому помещению. Вне всякого, Лайма занималась сексом и в какой-то комнате. Альбинос велел Емеле брать объект штурмом, и вскоре он со своими бойцами держал под прицелом гостевой дом. – Там в окне свет горит, – сообщил он. – Шторы задвинуты, но вижу движение. Она и он... Зуб даю, им там не скучно... – Сделай так, чтобы им еще было веселей... Его слова были встречены бурными аплодисментами. Казалось, люди хлопают в ладоши, но это был автоматный огонь, приглушенный приборами бесшумной стрельбы. Связь с Емелей была настолько четкой, что Ревякину показалось, будто затворные рамы клацали совсем рядом... А потом вдруг открылась дверь, и в салон проснулась рука с пистолетом. Это было уже не смешно. Впрочем, никто и не смеялся. Мощный глушитель уменьшил звук выстрела, но не смягчил его силу. Водитель с простреленным виском безжизненно ткнулся головой в руль. А ствол пистолета уставился на Ревякина. – Картина Репина «Не ждали»! – услышал он знакомый, но уже забытый голос. Смерть пришла к нему в образе ненавистного Егора. – Не стреляй! – зажмурился от страха Альбинос. Все-таки переиграла его Лайма. Подставилась сама, но вывела на цель Егора. Сама на тот свет отправилась, и своего босса за собой утащит. – Лаймы все равно нет! А с тобой мы договоримся? – Кто тебе такое сказал? – засмеялась Лайма. Оказывается, она стояла за спиной Егора. И даже не нужно было открывать глаза, чтобы понять это. Но все же Ревякин глянул на нее. – Такой красивый был, когда зажмуренный, – ядовито усмехнулась Лайма. Они с Егором чувствовали себя вольготно. Значит, с телохранителями покончено... Альбинос чуть не взвыл от досады. Знал же, что в связке с Егором Лайма – страшная сила. И даже предполагал, что может попасть в ловушку. И все равно сунулся к ней в пасть... – Не убивай! – взмолился он. – Все, что у меня есть, все забирай! – Я и так все заберу, – язвительно пообещала девушка. – Забирай! Мне ничего не нужно! – Заткнись! – свирепо посмотрел на Альбиноса Егор. – Ника где? – Ника?! Сбежала!.. – Врешь, падла! – Честное слово! Сам только что узнал! Самсон должен был в «Мессалину» ее увезти, а сбежал вместе с ней... – Ты должен ее найти, – сказала Лайма. – Как?.. Да, да, найду!.. – Найдешь, и вернешь нам... – Да, конечно! В это невозможно было поверить, но, похоже, Лайма оставляла его в живых. – Срок у тебя три дня. – Все сделаю! – вне себя от нахлынувшей радости клятвенно заверил Альбинос. – Ну, тогда живи. И помни мою доброту! Лайма ушла и увела за собой Егора. А Ревякин остался в машине. В штанах было мокро, но это сущий пустяк по сравнению с тем, что могло произойти... Лайма его пощадила. Хотя могла пристрелить... Но ведь он не убил ее позавчера, хотя мог... Именно поэтому она сегодня дала ему шанс... А Самсона он найдет. Обязательно найдет. И Нику Лайме вернет. Чтобы задобрить ее. Он выиграет время, соберется с силами и нанесет решающий удар. Но это будет позже, а сейчас он должен играть с Лаймой по ее правилам... – Первый, первый! Где ты? Что с тобой?.. Альбинос не сразу понял, что это Емеля пытается связаться с ним по рации. А когда осознал, с трудом взял трубку. От пережитого потрясения руки едва слушались его. О том чтобы встать и выйти из машины, не могло быть и речи: онемевшие ноги не могли выдержать тяжести его тела. – Нормально все, – выдавил из себя Ревякин. – А у нас не очень. В доме двигались манекены. Ложная цель... Возвращаемся... Минут через пять к «Хаммеру» подъехал «Мерседес» и два внедорожника. – Твою мать! – выругался Емеля, обозрев пространство, усеянное трупами. Ревякин хотел, но не мог пока выйти из машины. Емеля сам подошел к нему. – Как ты? – настороженно спросил он. – Они были здесь... – Да я вижу. – Я откупился... – Ну, считай, повезло... Емеля повернулся к нему спиной, но вдруг с грохотом, разваливаясь на части, взметнулся вверх. Страшная взрывная сила оторвала от земли «Хаммер», переломила его пополам. Эта же сила могучими кувалдами со всех сторон обрушилась на Ревякина, швырнула вверх. Он летел быстро, поднялся высоко, и видел, как опускаются вниз тугие и плотные клубы огня и дыма. Он понимал, что произошло. Это все Лайма – она заминировала «Хаммер» и привела в действие взрывное устройство. Но если она хотела убить своего босса, то прогадала. Да, Ревякин взлетел на воздух, но его тело легкое, если не сказать, невесомое. Сейчас он достигнет пика высоты и плавно спустится вниз, на землю... Тело действительно легче пуха... А может, это вовсе и не тело. Альбинос поднял правую руку, чтобы посмотреть на нее, но ничего не увидел... Ни живота, ни ног. От тела осталась невидимая энергетическая оболочка. Но ужаса Ревякин не ощутил. Ни страха, ни радости – ничего. Эмоции отсутствовали напрочь. А душа продолжала свой внеземной полет... Глава 24 Пластида Лайма не пожалела, и взрыв оказался настолько сильным, что дерево, за которым лежал Егор, едва не рухнуло под натиском взрывной волны... Наклонилось, треснуло, но устояло. И по спине как будто катер на воздушной подушке проехался. А ведь до эпицентра метров пятьдесят, не меньше. Такое ощущение, будто Тунгусский метеорит где-то рядом приземлился... Не было смысла идти смотреть, что произошло с Альбиносом. От его «Хаммера» не осталось даже запчастей, а остальные машины стояли на крышах и жарко полыхали. Если кто-то в этой каше уцелел, то уже точно не Альбинос. – Заодно и следы уничтожили, – злорадно усмехнулась Лайма, пряча в карман пульт дистанционного управления. – Уходить надо, – Егор кивком указал в сторону шоссе. – Уходим. Но Лайма направила его в сторону своего дома. И еще с упреком посмотрела на него. Дескать, не надо бросать ее в трудный момент... По пути к дому они вырыли небольшую яму, закопали пульт дистанционного управления, использованное оружие, посыпали местность вокруг красным перцем, чтобы отпугнуть случайных и сбить со следа профессиональных собак. Во дворе дома стояла мертвая тишина: ни соловьев не слышно, ни сверчков – никто не празднует их победу. Окна в гостевом доме побиты, манекены в комнате прострелены насквозь и во многих местах – клочки ваты на полу, выщерблены в стенах. – Бедная ты моя, Клаудиа, – с веселой скорбью в глазах улыбнулась Лайма. И сунула мизинец в пулевое отверстие в ватном бюсте. Егор бы не ошибся, если бы назвал ее злым гением. Она действительно блеснула криминальным талантом – точно просчитала все действия Альбиноса. Очистила от «жучков» основной дом, но в гостевом оставила все, как есть. И еще манекены сшила на скорую руку – как будто всю жизнь этим занималась. Бойцы Альбиноса перебрались через ворота, пристрелили ротвейлера. Но пока они вхолостую штурмовали дом, Лайма и Егор подбирались к нему самому. Не так-то просто было справиться с четверкой телохранителей, но все же удача была на их стороне. Удача, которую Лайма крепко держала за хвост. Именно поэтому «синяя птица» осталась с ней и позволила развеять в прах боевую бригаду Альбиноса. Еще оставался где-то наблюдательный пост покойного босса, но Лайма и не думала его уничтожать. Само рассосется... Все правильно, тело без головы умирает быстро... И все же в баню Лайма вошла со сканером в руке. Обошла все комнаты, выдернула из гнезд с полдесятка «клопов». Егор помогал ей без всякого вдохновения. И устал до чертиков, и за Нику беспокоился. – Ты чего как не живой? – спросила Лайма. – Тебе же русским языком сказали, сбежала твоя Ника. С каким-то Самсоном. – Кто сказал? Альбинос? Нашла, кому верить, – презрительно скривился Егор. – Я эту гниду наизусть знаю. Поверь, он говорил правду... Лайма разожгла камин в купальне. – А если нет? – Завтра я поеду к нему домой. И не просто так поеду, а на правах хозяйки. Всех там на уши поставлю, но про Нику твою узнаю. Если правда сбежала, то флаг ей в руки... Она прошла в сауну, включила электрокаменку. – А если нет? – Надо надеяться на хорошее, тогда и вымпел навстречу... – Кому? – Ей... Хотя она и без того с вымпелом. Хочешь, я прямо сейчас узнаю, кто такой Самсон? – А ты не знаешь? – Впервые о таком слышу. Наверное, «шестерка» какая-нибудь... Влюбился в девчонку и слинял вместе с ней... – Хорошо, если так, – кивнул Егор. Лайма просияла, поймав его на слове. – Что, хорошо? Что с ней какой-то Самсон?.. Или ты думаешь, они воздушные поцелуи друг дружке шлют? – Не думаю. – Поверь, они там во всю заряжают. И я, вижу, тебе все равно! – Ну, не все равно, – пожал плечами Егор. Главное, чтобы Ника вырвалась из плена, в который загнала ее Лайма, а с кем она там сейчас заряжает – дело десятое. Чем бы они там ни занимались с Самсоном, он еще и руку пожмет ему, за то, что спас девушку... Сначала руку пожмет, а потом уже подумает, бить ему морду или нет... – Я же вижу, что все равно... Не любишь ты ее. – Люблю. – Кого ты обманываешь? Лайма подошла к Егору, обласкала знойной улыбкой и обвила руками его шею. – Ты можешь любить только меня, – отчеканила девушка тоном убежденного в своей правоте человека. – Кто тебе такое сказал? – упрямо мотнул головой парень. – Я сама знаю... Помнишь, как ты Гошку-сутенера избил? – улыбнулась она своим воспоминаниям. – Я думала, он и не встанет... – Я помню, из-за чего его избил, – мрачно усмехнулся Егор. – Из-за меня. – Из-за твоего блядства... Он был твоим сутенером. – Я зарабатывала деньги. Кстати, вам на стол тоже перепадало. – На этом столе тебя переимели все пацаны... – Если бы только знал, как они тебя боялись. Чуть не плакали, но... – Да, если ты вцепилась, то не вырваться... – Извини, натура такая. – Извинил... Давно уже извинил. – Может, извинил, но уж точно не простил. – Сколько волка не корми... – Вот и я о том же... Не хочу я больше в лес. И ни с кем больше не буду, кроме тебя... – Ну, ну. – Ты должен мне поверить. Ты должен меня простить. – А смысл? – А смысл еще впереди. Альбиноса больше нет, мы свободны. У нас есть дом, деньги, мы можем жить, как нормальные люди... Хочешь, откроем ресторан. Большой-пребольшой, сделаем его лучшим в Москве. Ты шеф-повар, я директор... – Звучит заманчиво. – Ты муж, я жена, – затаив дыхание, продолжила девушка. – Что, так сразу? – Ну, можно и сразу. А можно и подождать. Чтобы друг в друга было время поверить. Хочешь, дай мне срок. Месяц-два, может, год... А хочешь, испытательным сроком будет вся наша жизнь? И я тебе клянусь, что ни с кем и никогда тебе не изменю! Егор озадаченно потер кончик носа... Ведь он действительно любил Лайму. Да, он презирал ее за женскую слабость, осуждал за те злодеяния, что вершила она в свое удовольствие. Вся эта горечь загнала любовь в самые глубокие уголки души. Но ведь, как он ни пытался разубедить себя в этом, ему было очень хорошо с Лаймой, когда они ехали в Иркутск и обратно. С одной стороны, это была любовь по принуждению, но с другой – это было его лучшее путешествие за последние годы. Если, конечно, не считать случай в пути, когда он согрешил с Никой. Но то был сладкий десерт. А Лайму можно было сравнить с крепким вином. И чем старше она, тем больше в ней хмельного градуса, и тем сильней она кружит голову... Правда, вино это дешевое. Потому что в розлив и для всех... Но ведь Лайма может измениться. Ведь она стремится к этому... Да что там, она уже встала на путь исправления. Во-первых, она пощадила Егора, хотя могла его убить. Во-вторых, она искренне хочет помочь ему найти Нику. В-третьих, она избавилась от Альбиноса, чтобы начать новую жизнь. И в-четвертых, об испытательном сроке она говорит всерьез, хотя и немного пафосно... Много это или мало, можно ей верить или нет – покажет время. А пока ему, в общем-то, нравилось ее начинание. – Не надо клясться, – покачал он головой. – У тебя нет передо мной обязательств. – Это ты так думаешь. А я точно знаю, что есть... – Ну, тогда никаких налево... – И даже направо. Только прямо, и только с тобой... А сейчас нам нужно выпить, – отстранившись от Егора, сказала девушка. Лайма смотрела на Егора влюбленно, а думала, казалось, о приземленных вещах. – Не хочу, – покачал он головой. – Мне бы пару койко-часов... – И койка будет, и все остальное... Она провела его в трапезную, усадила за барную стойку, достала бутылку виски, наполнила бокалы на два пальца. – Если вдруг нагрянут менты, мы всю ночь провели здесь. Мы должны быть пьяными... – Вопросов нет, – кивнул Егор. – Манекены мы убрали, труп несчастного Дизеля тоже, а кто стрелял по окнам гостевого дома мы не знаем... Но взрыв мы слышали. В милицию звонить не стали, испугались, ну и со страху выпили... Давай, за наш успех? – Успех в безнадежном деле – успех вдвойне, – натянуто улыбнулся Егор. – Потому и виски двойной. – Или втройне... – Можно сделать и тройной... Но потом. Пить не хотелось, и Егору пришлось сделать над собой усилие, чтобы осушить бокал. Он любил выпить, но под сытную и лакомую закуску. Но какая могла быть кулинария, если они с Лаймой еще не до конца разобрались с делом. Скоро всю округу начнут заполнять ментовские наряды, появится прокуратура, федеральная служба безопасности. И спецназ к ним в особняк мог заглянуть. Лайма снова наполнила бокалы. – А теперь тройной. – Одеколон? – усмехнулся он, чувствуя, как тяжелеет голова. – А помнишь, как мы когда-то пили одеколон? – Напиток богов. – Разве мы думали, что будем жить, как сейчас? – Как?.. Все вокруг в крови... – А мы смоем кровь... Можем начать прямо сейчас... Она подлезла к Егору под правую руку, губами коснулась его шеи. – Клыки у тебя теплые, – пошутил парень. – Клыков больше нет, – без тени иронии сказала Лайма. – Это губы. И только для тебя... Она расстегнула и сняла с него рубашку, стянула джинсы. Разделась сама, и они вместе погрузились в упруго-мягкие объятия кожаного дивана. – И у тебя все должно быть только для меня, – взобравшись на него, безапелляционно заявила девушка. Егор промолчал. «Должно быть» и «есть» – не совсем равнозначные понятия. Тем более что он ничего ей еще не обещал... Сначала они занимались сексом на диване, а потом, чуть отдохнув и выпив виски, отправились в парилку. После чего снова выпили, освежились в бассейне. Лайма, казалось, едва держится на ногах. Но это не помешало ей затащить Егора в массажную комнату, уложить на высокий стол. Руки у нее сильные, но прикосновения мягкие и даже нежные. Несколько минут назад он и не думал о таком массаже, но сейчас ему казалось, что именно прикосновения рук Лаймы – мечта всей его жизни, настолько ему было хорошо. Он боялся, что девушка возьмет и остановится. Именно это и случилось... – Не буду спрашивать, что у тебя было с Никой, – сказала она, спрятав за спину свои руки. – Не спрашивай. – Но спрошу, что у тебя было с ее матерью? – Одинокая женщина желает познакомиться. Или просто желает... Так иногда бывает. – И у вас было, – утвердительно сказала Лайма. – Ты ревнуешь? – Нет. Но если я вдруг узнаю, что ваш роман продолжается... – Дело прошлое, и продолжения не будет... Ну а если вдруг, то что? – провокационно спросил Егор. – Я ее убью, – как о чем-то само собой разумеющемся сказала девушка. – Но мы же договорились, никаких больше убийств, – нахмурился Егор. – А это не убийство. Это месть оскорбленной женщины... – как будто спохватившись, сказала она. – А ты что, всерьез испугался? – Нет, но... – Где она сейчас? – хмуро спросила Лайма. – Кто? – Инга... Где сейчас эта сука? Быстрым решительным шагом она вышла из комнаты. Егору ничего не оставалось, как последовать за ней. Он нашел ее в трапезной, где лежали его личные вещи – телефон, документы, деньги, зажигалка. От одежды, в которой он ходил на дело, ничего уже не осталось. Лайма успела все сжечь в газовой топке. Ей нужен был его телефон, она им и завладела. С ходу нашла в памяти номер Инги, быстро созвонилась с ней. – Я тебе дам Егор! – возмущенно протянула она. – Забудь о нем. И мой тебе совет, вали в свою Чухломань! А позвонишь Егору, я устрою тебе Варфоломеевскую ночь... Егор вырвал телефон у нее из рук, приложил его к уху. – Инга, ты ее не слушай, тебе ничего не грозит... – Где Ника? – забилась в истерике женщина. – Она тебе не звонила? – Нет... Она с тобой? – Нет. Но из притона она сбежала... – Из какого притона? От этой суки?.. Ты с ней, с этой дрянью? Я знала, что с тобой нечисто! Будь ты проклят! Инга бросила трубку, а перезванивать Егор ей не стал. Да и не смог бы, потому что Лайма вырвала у него телефон, вышла с ним в купальню и выбросила его в бассейн. – Ну, и зачем ты это сделала? – Парень казался внешне спокойным, но ледяной взгляд, каким он посмотрел на девушку, выдавал его внутреннее состояние. – Затем, что я ревную! – в смятении, но все же с вызовом заявила Лайма. – И буду ревновать! И к ней! И к Нике! И ко всем!.. – Твое право. Но кто разрешил тебе брать мой телефон? – Он продолжал сверлить собеседницу взглядом. – А что, нельзя? – подавленно, но все же из последних сил стараясь казаться самоуверенной, спросила девушка. – Нельзя! – Мне нравится, когда ты такой строгий! – смущенно и в то же время восхищенно улыбнулась Лайма. – А мне нравится, когда ты ниже травы и тише воды. – Э-э, мне тоже это нравится... если с тобой... Ты же не уйдешь к этой? – Нет. – А к Нике? – Я не хочу об этом говорить. – А думать о ней ты хочешь? – Мы должны ее найти. И вернуть матери. – Матери вернем, – кивнула девушка. – А тебе – нет! Егор промолчал. Он еще точно не мог ответить, кто ему дороже: Лайма или Ника. Хотя и чувствовал, что чаша весов склоняется в сторону первой... Но сказать об этом Лайме значило предать Нику. А он не мог себе позволить отречься от нее. Вот когда жизнь этой несчастной девушки наладится, тогда он сможет распрощаться с ней – и мысленно, и на деле. А сейчас рано об этом говорить... Глава 25 Женя пыхтел как паровоз. Кровать скрипит, трясется... Вероника закрыла глаза и представила, что едет в поезде под Егором... Как же она ненавидела этого безродного подонка! Вцепиться бы ему в глаза и вырвать их!.. И все же лучше с Егором, чем с этим боксером... Женя взвыл паровозным гудком... Ну, вот и очередная станция. Приехали... А вечером снова в путь. Увы, но Женя ненасытен, как паровозная топка. Одно счастье, у него есть белый кокс. – Уфф! – Обессиленно повалился парень на спину. – Полегчало? – насмешливо спросила Вероника. – Не то слово... Ты знаешь, у меня никогда еще не было такой девушки, как ты... – Какой такой? – вяло спросила она. – Ну, красивой... Я же говорил... – Зачем же тогда говоришь, если говорил... – А тебе не приятно это слушать? – Ну, приятно... – Еще я тебя люблю. – Это понятно. Этим мы сейчас и занимались... – Ну, ты и дура! – возмутился Женя. – Что, шуток не понимаешь? – С любовью не шутят, – сказал он настолько серьезным тоном, что Вероника прыснула со смеху. – Ты точно с головой не дружишь! – оскорбился парень. – Да нет, просто вспомнилось, как меня с любовью мешали. Ну, с той, с которой не шутят... – Я твоему Егору башку скручу! – обозленно пообещал Женя. – А Лайму в порошок... – Как бы тебя самого не стерли. Кто бы мог подумать, что грозный и похабный Самсон, которого приставил к ней мерзкий Альбинос, мог превратиться в милого и в чем-то даже романтичного Женю... Да, он обещал, что может избавить ее от групповых притязаний, но за это Вероника должна была расплатиться с ним ночью. А он спас ее до того, как эта ночь наступила. Отвадил толпу похабников, посадил в машину и увез далеко за Москву, где и спрятал от проклятого Альбиноса. И теперь она принадлежала только ему одному – во всяком случае, в этом он старался ее убедить. Да она, в общем-то, и не против. Лучше с одним, чем с толпой... – Не найдут! – мотнул головой парень. – Ну а вдруг? Третий день они скрывались в каком-то поселке, в доме одного знакомого Жени, который, кстати сказать, о делах Самсона ни сном ни духом. Дом из силикатного кирпича и с шиферной крышей белой вороной стоял посреди новомодных коттеджей. Ни ограды здесь, ни деревьев, двор порос густой травой. Полы голые, стены без штукатурки, из мебели только старая железная кровать с ветхим матрацем. Электричества нет, за водой нужно ходить далеко к колодцу, о прочих удобствах и говорить нечего. Одно хорошо, хозяин этого долгостроя давно уже забыл сюда дорогу. И Альбинос не ищет здесь беглецов... – Умеешь ты испортить настроение. Женя резко поднялся с кровати, нервным шагом сделал круг по пыльной комнате. Взял с подоконника пачку сигарет, сунул туда пыльцы. – Гадство! Смял пустую пачку, зашвырнул ее в угол комнаты. – Ты же спортсмен, тебе нельзя курить. – А ты шлюха! Тебе можно, да? Ника с удивлением посмотрела на него. С тех пор, как они сбежали от Альбиноса, он не позволял себе подобных выпадов. – Ну шлюха! Ну и что? Тебя же никто не заставлял меня спасать! Она хотела казаться невозмутимой, но на глаза набежали слезы... Вероника не хотела быть шлюхой и, конечно же, в душе не была ею. Но против фактов не попрешь... – Ну, извини, – опустив голову, угрюмо буркнул Женя. – Не хотел тебя обидеть... – Не хотел и не обидел. Шлюху нельзя обидеть, на то она и шлюха. – Ну не злись. Сорвалось, ляпнул... – Вообще-то, у тебя есть возможность загладить свою вину. Вероника была очень благодарна Самсону за то, что он вырвал ее из грязных лап Альбиноса. И просто обожала его за то, что ему хватило ума прихватить с собой предназначенный для нее кокаин. Если судить по запасам, который у него были, Альбинос намеревался держать ее у себя дома не меньше двух недель. Но, видимо, что-то спутало его планы. Или кто-то... – Порошок? – напряженно посмотрел на нее Женя. – Ну, немножко, в последний раз! – умоляюще посмотрела на Самсона Вероника. – Последний раз был вчера. И позавчера... – Но ведь там всего на неделю осталось. Закончится, и все. На нет и суда нет... – Ну, ну... Когда ломанет, маму родную проклянешь за то, что на свет родила... – А я маму и без того прокляла. – За что? – За то, что предала меня. С этим кобелем связалась... Я здесь, а она балдеет... Но уже без него... Он с этой сукой сейчас... Ненавижу эту мразь!.. Жень, ну ты же видишь, мне нужно успокоиться, – жалостливо посмотрела на парня Вероника. – Ну ладно... – обреченно махнул Самсон рукой. И как бы в оправдание: – Но учти, припасы на зиму закончатся, на цепь посажу. – На хлеб и воду?.. Я согласна. Женя вышел из комнаты. Вероника немного выждала и, босиком тихонько ступая по грязному полу, последовала за ним. Ей нужно было знать, где он хранит наркотики. Вдруг объявит ей, что запасы закончились, и оставит ее без пайка. Тайник находился в комнате, где, по плану, должна была размещаться кухня. Женя вынул из подоконника кирпич, из открывшейся ниши вынул сотовый телефон. Вероника нахмурилась. Парень говорил, что мобильник он выбросил, чтобы их по нему не вычислили. Оказалось, что врал. Он набрал номер, приложил к уху трубку и замер в каком-то судорожном напряжении. – Питон?! Да, я, Самсон... Что, за мою голову объявлено вознаграждение?.. Да ладно!.. Что, всех!.. И никому не нужен?.. Может, гонишь, а?.. Ну, я посмотрю... С меня пузырь, если не врешь... Ну, ящик, не вопрос!.. Нет, по почте вышлю... Нет, никому не доверяю... Ну, все, спасибо тебе, если правда! Женя отключил телефон и так стремительно повернулся к Веронике, что она просто не успела спрятать голову. Полоумная радость на его лице сменилась гримасой возмущения, но тут же ликующая улыбка снова заиграла на губах. – Ты, конечно, дрянь, что следишь за мной! Но у нас радость! – Что, кто-то подбросил нам пакетик с порошком? – сострила Вероника. – Сказал бы я тебе, ну да ладно!.. Альбиносу каюк! Взлетел на воздух, до сих пор, говорят, мозги с елок соскребают. – С каких елок? – Ну, не с новогодних же... Он же помнишь, куда-то собирался. Зондер-команду пригнал... Питон говорит, что он к Лайме ездил... Да, к той самой... Разборки там какие-то... В общем, Лайма его сама на запчасти разобрала. Вместе со всей командой... – И что теперь? – Ну ты даешь! Альбиноса нет, а Питон говорит, что до нас дела никому нет... Нам теперь не нужно прятаться, понимаешь? – А Лайма? – Что, Лайма? Ей сейчас не до тебя! Питон сказал, что менты на нее насели... Правда, с нее как с гуся вода. Ничего не видела, ничего не знает. А улик никаких... Питон говорит, что со дня на день ее ждут... – Зачем? – Ну, она же первая в системе после Альбиноса... – В какой системе? – В мафии... Там все, девочки, наркота. Я же тебе говорил... Все очень серьезно... – Если все серьезно, то Лайма будет меня искать... И Егор тоже. Ведь он с ней, да? – Чего не знаю, того не знаю... – Я знаю. Они сейчас вместе... Они будут меня искать... – Зачем? – от волнения у Жени дернулась щека. – Чтобы убить... Вдруг я на них заявлю, что тогда? – В смысле, заявишь? – Ну, ты же говоришь, что с них как с гуся вода. Потому что улик нет. А я против них – живая улика. Скажу, что Лайма меня похитила, и все... – Но ты же не скажешь? – напряженно посмотрел на нее Женя. – Почему не скажу? – Потому что тебе никто не поверит... То есть сначала, может, и поверят, а потом саму во всем обвинят. Ты же для ментов наркоманка, а наркоману веры нет... – Ну, может быть, – не стала спорить Вероника. – Да и не собираюсь я никуда заявлять... Мне бы чуть-чуть зарядиться, и больше ничего не нужно... Женя кивнул. Достал из тайника крохотный пакетик, передал ей. Вероника жадно схватила «чек», вернулась к комнату, где под кроватью валялась бумажная трубочка, через нее втянула в ноздри наркотик. Кайфа не было. Но на душе все равно полегчало, и жизнь просветлела. Еще бы героину чуток, и можно песни от счастья петь. – Ты мне про Лайму расскажешь? – спросил Женя. Он лег к ней в постель, обнял. Вероника заметила, что тело его напряжено... Вроде бы и нет Альбиноса, но парень, по-прежнему, чего-то боится. – Что тебя конкретно интересует? – поморщилась девушка. Так не хотелось копаться в этой теме. Лежать бы и лежать без движения. – Ты ее боишься? – Нашел, когда спрашивать. Сейчас я ничего не боюсь... Может, у нас роман с ней был, – дурашливо хихикнула Вероника. – Не понял. – Ну, я ей нравилась, она ко мне приставала... И знаешь, ей очень не понравилось, что Альбинос меня к себе забрал... – А то, что Егор с ней? – Ну, Егор... Она меня с Джинном хотела попробовать. Потом вроде бы расхотела. И Джинна прогнала... С одной стороны, Вероника говорила правду, но с другой – осознавала, что не должна была Жене об этом говорить. Но ее несло... – Может, она меня на пару с Егором хочет? – спросила девушка. И снова засмеялась, как веселая дурочка. – А ты бы хотела? – Хотела бы я?.. У Лаймы героин... А у мамы его нет... Женя, отвези меня к маме! Это был всего лишь каприз, который вдруг резко перерос в навязчивую идею. – Женя, отвези меня к маме, ну, пожалуйста!.. Ты слышишь меня или нет? Она оседлала парня и кулачком ударила его в грудь. Он схватил Веронику за руки, с силой перевернул на спину. – Она же тебя предала! – Меня все предали!.. И ты тоже! – А вот не надо! Я тебя не предавал! – А телефон зачем спрятал?.. Может, я маме хотела позвонить!.. Дай мне телефон, пусть мама за мной приедет!.. Или ты меня к ней отвези! Ну, отвези, пожалуйста!.. Или дай позвонить!.. Она билась в истерике, а Женя держал ее за руки, не позволяя вырваться. А потом вдруг оказался у нее между ног... Ему опять было мало. А она хотела к маме и не хотела быть его вещью... Он выл паровозным гудком, а она плакала от обиды и боли. Глава 26 Прокурорский майор был похож на красавца-гренадера – рослый, видный; новенький, с иголочки мундир, сидел на нем как влитой. И говорил он напористо, то с одной стороны к делу подойдет, то с другой. Шуму от него было много, но все без толку. – Но вы же знали гражданина Ревякина! – настаивал он. – Понятия не имею, кто он такой. – Но вас же видели вместе. – Где и кто? – Есть люди, и я их вам покажу. – Вот, когда покажете, тогда и поговорим! Его можно было сравнить с кучером, который лихо гнал своих коней, но карета, которой он правил, была без колес и едва волочилась по наезженной дороге. – Но я не могу вам их показать. Он понимал, что не в силах взять Лайму в оборот, поэтому кривился с досады. – Почему? – Есть такое понятие, как оперативная информация... Он с надеждой смотрел на нее, как будто ждал, что эта жалкая наживка будет проглочена. – У вас, может, и есть, а я девушка законопослушная и к уголовщине никакого отношения не имею. И что такое оперативная информация, увы, не знаю... – Ну да ладно, не знаешь! И на вокзалах тебя никогда не снимали, да? – Что-то я вас не понимаю, товарищ майор, – свирепо повела бровью Лайма. Конечно же, она знала, что такое оперативная информация. И даже сама на заре своей карьеры помогала операм задержать своего третьего по счету сутенера. Она тогда попалась на проституции; прямо в отделении, в грязной камере отдалась ментам, но этого им оказалось мало. Ее банально развели на протоколе. Сказали, что выпускают на свободу и предложили подписать «пустую формальность». А это были ее «признательные показания» в краже. И чтобы не загреметь за решетку, пришлось сдать своего сводника. Ну и затем она еще несколько раз оказывала ментам мелкие услуги – про того скажет, на другого покажет. В общем, работала на них как агент, поставляла им ту самую оперативную информацию, о которой сейчас шла речь. Но, менты, как правило, не сдают своих агентов. И то, что кто-то из оперов слил прокурорскому майору правду о прошлом гражданки Никодимовой, ничего не значило. Стукач – это не свидетель. – Да все ты понимаешь... Шарахалась по вокзалам, прибилась к Альбиносу, он тебя приютил, обогрел. Ты сначала собой для него торговала, потом поднялась... Особняк у тебя роскошный, видно, что высоко поднялась... – Это что, обвинение? – Нет, пока что предположение. – Да, ну тогда предполагать будете в присутствии моего адвоката... – Ох, напугала! – скептически сказал майор. Но Лайма смотрела немигающим взглядом, гипнотически, подавляюще. Она твердо верила в себя, и этим заставила майора поверить ей. Он понял, что без адвоката она не скажет ни слова. – Ну ладно, виноват, не сдержался, – тоном вальяжного человека повинился он. – Сами должны понимать, работа нервная, контингент не сахарный... Да и вам хотелось помочь, Лайма Васильевна. Положение очень серьезное. Сами знаете, кем был покойный Ревякин – проституция, наркотики. Мафия, одним словом. А вы подозреваетесь в его убийстве... Ну, не нами, а ближайшими соратниками Ревякина, если их так можно назвать. И вам, сами должны понимать, угрожает опасность с их стороны. Вам банально могут отомстить за его гибель... – Простите, товарищ майор, – с насмешкой и удивленно повела бровью Лайма. – Хотела спросить, с кем вы сейчас разговариваете? – С вами, с кем же еще? – Да? Тогда извините, а то я думала, что вы играете в народном театре, репетируете роль... – Роль репетируете вы, гражданка Никодимова! – оскорбившись, вскинулся майор. – Только зря вы со мной так! Если я с вами по-хорошему, то это не значит, что мне можно хамить! Лайма молчала – отстраненно, со скучающим видом. И это раздражало следователя. – Вы как будто не понимаете, что Ревякин ехал к вам домой! Как будто не вы живете в километре от места взрыва! Как будто не вы могли свести с ним счеты! Лайма могла рассмеяться ему в лицо. Не было у майора никаких доказательств ее вины. Даже косвенными их не назовешь – так, досужие домыслы на базе устаревшей оперативной информации. Майор, похоже, даже не знал, что именно Лайма управляла делами мафии, держала в руках связующие нити. Для него она была всего лишь проститутка, из разряда дешевых выбившихся в элитную касту и прочно закрепившихся на самой вершине. И то, что она могла убить Ревякина своими руками – даже для него было из области фантастики. Скорее всего, он думает, что это могли сделать ее люди. Кто? А бес его знает! А ведь майор мог обладать и более богатой информацией. Если бы он хотя бы на вторые сутки приехал к ней домой, осмотрел гостевой дом, пулевые отверстия в нем... А милиция наведалась к ней лишь на третьи сутки, когда от вторжения не осталось и следа. Как и от пьяной маскировки, которой она предалась в сауне с Егором. Готовила алиби, а все напрасно. Хотя, конечно, об этом глупо было жалеть. Ведь в ту ночь она была с Егором... Он, конечно, сволочь, но Лайма его любила... – О чем вы думаете, черт возьми? От возмущения майор перегнул карандаш в своих пальцах, сломал его. – Об адвокате. И о жалобе вашему начальству. Вы утомили меня, майор. Если есть у вас что-то конкретное, говорите. Если нет, оставьте меня в покое. Я устала, и мне пора ехать домой... – К кому, если не секрет? – Какой здесь может быть секрет? Я еду к себе домой. – А дома вас кто-то ждет? – Да, ждет. Повар-телохранитель. Зовут Егор. – Повар-телохранитель? Разве такое бывает? – У вас нет, у меня да. – Мы навели справки о вашем молодом человеке. – И каковы успехи? – Ну вот, уже разговорились, – усмехнулся следователь. – А то все молчали... Что, задел за живое? – Если честно, то да. Достал – сил уже нет... – Боюсь, что вам придется набраться сил. Дело у нас серьезное. Убийство, как никак... А ваш Егор, насколько я знаю, также в свое время работал на гражданина Ревякина. – Без понятия. – Работал на него и вместе с вами... И я даже знаю, чем он занимался... Следователь сделал паузу, глядя на Лайму как на человека, которому невыносимо хочется выдать желаемое за действительное. Или получить хотя бы какое-то подтверждение своим домыслам. Поэтому он и смотрел на нее в ожидании хоть мало-мальски значимой подсказки. Но Лайма ничем не выдала своего волнения. – Егор Кантемиров ликвидировал неугодных Ревякину людей. – Хорошо, я попрошу его зайти завтра к вам, – не моргнув глазом, но с искренней усталостью в голосе сказала она. – Вы ему это расскажете, хорошо? – А вас это не удивляет? – Удивляет... Удивляет, почему я с вами до сих пор здесь и без адвоката. – Тяжело мне будет с вами, гражданка Никодимова. Крепкий вы орешек. Но ничего, вода камень точит... – А я все думаю, кого вы мне напоминаете. Теперь поняла, водолея! Льете воду на мою несчастную голову, как будто это мельница... Или просто хотите меня утопить... – Ну, зачем же топить? Мы можем просто искупаться. Вы расскажете мне о своих взаимоотношениях с Ревякиным, а я сделаю вывод, что вы готовы к сотрудничеству... – Где вы хотите со мной искупаться? В Балтийском море, в Белом, где? – Есть более теплые моря. Например, Красное море в Египте... – Нельзя вам туда, – оборвала собеседника Лайма. – Почему? – задорно, но в тоже время в ожидании подвоха спросил майор. – Вы на московском солнце перегрелись, куда вам в Египет? – язвительно проговорила девушка. – Значит, к сотрудничеству не готовы? – насупился он. – Идите-ка вы... в Египет, товарищ майор. Это вам уже не повредит. – А вот оскорблять меня здесь не надо. Я, между прочим, при исполнении! – надулся следователь. – Здесь нельзя, а где можно? – Нигде!.. Много вы себе позволяете, гражданка Никодимова! Смеетесь! Смотрите, как бы плакать потом не пришлось! Лайма сдержала насмешку. Ну, вывела майора из себя, но чего этим добилась? Что, если разбудила лихо?.. Приложив палец к щеке, она смотрела на собеседника, как будто любовалась им. – Гляжу на вас, и понимаю, красивый вы мужчина, Иван Сергеевич. Я бы даже могла назвать вас Иваном Грозным, если бы хоть чуть-чуть боялась вас. Но я не боюсь, потому что ни в чем не виновата – ни перед вами, ни перед законом... Ну, может, перед вами чуточку виновата. Оскорбила вас, как вы говорите. Но вы назвали меня проституткой, и это меня разозлило... – Неправда! – мотнул головой майор. – Я вас проституткой не называл! – Да, но я снималась на вокзалах, это ваши слова. – Ну-у... – Я жила на вокзалах. Когда сбегала из детдома. Но я никогда там не снималась... Хотя, конечно, по логике вещей, симпатичной девочке без роду и племени ничего, в общем-то, не остается, как зарабатывать своим телом. Не хочешь – заставят... Но, поверьте, я не пила из этой чаши. Егор меня в обиду не давал... – Егор Кантемиров? – уточнил следователь. – Да, он... Мы с детства любили друг друга. И сейчас вместе. Что здесь такого? – Вместе... Вместе вы работали на гражданина Ревякина. Лайма решила, что больше нет смысла скрывать свое знакомство с Ревякиным. И следователя лучше не злить, и самой может представиться возможность заглянуть в его карты. Ведь, несомненно, он обладает определенной информацией о ее прошлом. – Ну, если я скажу вам, что знала Ревякина? Что от этого изменится? – Изменится. Прежде всего, изменится мое к вам отношение, уважаемая Лайма Васильевна. – Ну, вот уже и уважаемая, – мило и с лукавинкой во взгляде улыбнулась девушка. – Ты – мне, я – тебе. Принцип из глубины веков, – хитромудро сощурился майор. – Ты – мне? А что ты мне можешь дать?.. Извините, я хотела сказать «вы»... Следователь небрежно махнул рукой – да чего уж там! – Что я могу вам дать? Отвечаю – доброе к вам расположение... – И в чем оно будет заключаться? – В том, что я внимательно вас выслушаю. – Ну, и на этом спасибо. – Значит, была у вас связь с Ревякиным. – Не хотела бы в этом признаваться, – зажеманилась Лайма. – Но связь действительно была... Он сделал меня своей любовницей. – И долго вы состояли в этой... э-э… связи? – Всю жизнь... Я хотела сказать, всю жизнь Олега... Он погиб, его нет, и мы больше не любовники... – И сейчас вы живете с Егором Кантемировым? – Совершенно верно. – Когда он появился в вашей жизни? – Давно. Очень давно. Мне было четырнадцать лет, когда мы с ним познакомились... – Как он отреагировал на вашу связь с Ревякиным? – Проклял меня и убрался из моей жизни. – Насколько я знаю, последнее время он работал на железной дороге, шеф-поваром вагона-ресторана... – Ну да. – Как и когда он оказался в Москве? – Это я его привезла... Я же любила его. И сейчас люблю... Не выдержала, поехала в Новосибирск, нашла его, мы путешествовали с ним на поезде, это было так здорово... А потом он взял отпуск и приехал ко мне в Москву. А что здесь плохого? – Он приезжает к вам в Москву, и спустя какое-то время погибает Ревякин. Как вы можете это объяснить? – Я могу объяснить, почему Олег поехал ко мне домой. Он узнал, что Егор снова со мной, устроил мне сцену ревности – по телефону, потом поехал ко мне... Но не доехал... Поверьте, я ни в чем не виновата. Я слабая беззащитная женщина, и не мне тягаться с таким монстром, как Ревякин... Я так думаю, его убил такой же монстр, как и он сам... – А если его убил Егор Кантемиров? – Егор – шеф-повар вагона-ресторана. Как он мог справиться с Ревякиным? – Это в настоящем он шеф-повар, а кем он был в прошлом?.. Уже после того, как вы стали жить с Ревякиным, он какое-то время работал на него... – И чем он, по-вашему, занимался? – страдальчески поморщилась Лайма. – Я же говорил, ликвидация неугодных ему людей, – следователь пристально смотрел на девушку. Казалось, он изо всех сил пытается внушить ей, что знает многое про Егора. Но Лайма ему не верила. Если бы против него были хоть какие-то улики, его бы давно уже отправили за решетку. У ментов с этим просто – ногами в живот, и у подозреваемого можно выбить любую правду. – Если бы он этим занимался, я бы это знала, – решительно мотнула она головой. – Егор не такой, он всю жизнь мечтал работать шеф-поваром в вагоне-ресторане. А вы говорите, ликвидация... Да он мухи не обидит! – Но у меня есть информация... – Нет у вас ничего. И быть не может. Потому что Егор не мог работать на Ревякина. Не мог, потому что ненавидел его. Из-за меня... – Может, он и убил его из-за вас? – Ага, и Ревякина, и всю его охрану... Ему что, зарплату динамитом выдают? – Каким динамитом? – Ну, которым Олега взорвали. Я видела это место... Там, наверное, тонну динамита взорвали... – Ну, не динамита, предположим... – Ну да, ну да, динамитом сейчас никто не пользуется, – с умным видом кивнула она. – Наверное, тротил... – Пластид, – совершенно бесхитростно пояснил майор. Лайма с трудом сдержала изумление. Если он так просто сказал, на чем подорвался Ревякин, он бы также легко выложил все свои козыри против нее и Егора. Но не было у него ничего. Только голые предположения. Кто-то что-то видел, кто-то о чем-то догадывался, но ни тех уже, ни других – так, жалкие обрывки от устаревшей оперативной информации... Хорошо, если так. И хорошо, если про черную сторону ее прошлого нет конкретных сведений. – Ну, что такое пластид я, конечно, знаю, – Лайма не стала разыгрывать из себя дурочку: фальшь сейчас ни к чему. Следователя можно было взять только искренностью. – Правда, в глаза никогда не видела... – А Егор Кантемиров? – Он, конечно, может изготавливать бомбы... – Та-ак! – обрадовавшись, встрепенулся майор. – Но исключительно кулинарные... Сегодня вечером у нас будет лазанья с моцареллой... Извините, пригласить вас не могу. Интимный ужин при свечах... Врать не буду, мы очень рады, что Ревякина больше нет... – Значит, сегодня вы будете обмывать победу над ним! – попытался схитрить следователь. Но с Лаймой такие номера не проходят. – Ну, что мы, не христиане? – изобразила она возмущение. – Как можно обмывать труп человека. Мы просто помянем Олега... А насчет победы... Это действительно победа. Знать бы, кому мы ей обязаны... – А вы не знаете? – Понятия не имею... У Олега, конечно, были враги... – Кто конкретно? – заинтригованно спросил майор. Судя по его реакции, он всерьез относился и к другим версиям гибели Альбиноса. Значит, версия, что Лайма – убийца, была всего лишь одной из них. Это могло только радовать. Но в любом случае расслабляться нельзя. Как ни крути, а следствие хоть как-то, но знало о прошлом Егора. А значит, и сама Лайма могла быть под подозрением... – Ну, конкуренты там... Олег не посвящал меня в свои дела. Я была его любовницей, и он приезжал ко мне вовсе не для того, чтобы рассказывать о своих проблемах... – Я знаю, у вас роскошный дом. – Да и машина вроде бы ничего... Олег меня баловал, что было, то было... – И вы не задумывались, откуда у него деньги на особняк, на машину? – Я, конечно, понимала, что там не все чисто. Да и вы сами сказали, мафия, девочки, наркотики... – И вы ему ни в чем не помогали? – Помогала. Я была его девочкой и его наркотиком. Он балдел от меня. А я этим пользовалась... – Но теперь Олега нет, и денег от него не будет, а вы этому радуетесь? – Я радуюсь свободе и тому, что могу теперь жить с Егором... Деньги меня, конечно, тоже интересуют. Но у меня есть кое-что на счетах, откроем с Егором небольшой ресторанчик. Он шеф-повар, он знает в кулинарии толк... – Ну что ж, желаю вам удачи, – разочарованно улыбнулся следователь. – Вам тоже... Она была уже в дверях кабинета, когда следователь остановил ее. – А вам не интересно знать, кто убил Ревякина? – Это вы о чем? – недоуменно повела бровью девушка. – Могли бы попросить меня держать вас в курсе событий... – Вы об этом?.. Нет, мне совершенно все равно, кто убил Ревякина. Я даже не хочу об этом думать... – Как не хотите думать о том, что вслед за ним возьмутся и за вас. – Поверьте, мне бояться нечего. Я чиста и перед его врагами, и перед законом... Прощайте! Лайма вернулась в свою машину, достала сигарету, закурила. Следователь явно брал ее на пушку. Похоже, не было у него информации о том, насколько плотно Лайма сотрудничала с Ревякиным. Но это пока. Если он копнет глубже, у нее могут возникнуть проблемы. Улик, чтобы железно доказать ее виновность, у него быть не может, а на домыслах к ней не подъехать – он уже должен был это понять. Но если вдруг ее обвинят в похищении Вероники Новицкой, ей придется туго. Если Лайма вдруг окажется за решеткой, менты могут устроить ей такую баню, что репка покажется вкусней ананаса... Впрочем, она, по-любому, должна была найти Нику. И уничтожить... Глава 27 Темнота, казалось, колыхалась и пульсировала, источая волны тихого ужаса. Черная-пречерная темнота в дальнем углу комнаты. Чудилось, что вот-вот из нее выползут холодные липкие щупальца... – Женя-я! – испуганно взвизгнула Ника. Она попыталась обнять своего парня, прижаться к нему, но на его месте нащупала пустоту. А тяжелая вязкая чернота лезла в комнату со всех углов. И только в дверном проеме она была не такой густой и страшной. Вероника вскочила с постели, выбежала из комнаты и услышала знакомый мужской голос. – И когда она была? – не понятно у кого спросил Женя. – Вечером... А ты что?.. Ну, это правильно... Ты вообще ей ничего не говори, я сам... Он разговаривал по телефону, и очень сильно испугался, увидев ее... Или он еще до этого был напуган. – Ты чего проснулась? – отключив трубку, дрожащим голосом спросил парень. – Страшно. Там темнота, из всех щелей прет. Она меня задушит... – Меньше нюхать надо. – Я больше не буду... Женя, отвези меня к маме! – А где она, ты знаешь? – Может, в Москве. Может, в Новосибирске... Ты бы дал мне телефон, я бы позвонила... – Я же тебе сказал, зарядка на нуле... – Когда ты мне сказал? Позавчера? А сам сегодня разговаривал... – Ну, само подзарядилось... Так иногда бывает... – Вот и дай мне маме позвонить, если бывает... – Зачем звонить? Я тебя сейчас к ней отвезу! – расплылся в улыбке Женя. Вероника не могла поверить своим ушам. – Да ладно врать! – Правда... Питон звонил... Ну, дружок мой... Мама твоя тебя ищет, к нему домой приезжала... – К нему домой? – Да, она узнала, что ты со мной сбежала. Ну, искала меня, а нашла Питона. Она сейчас у него... – Ты отвезешь меня к ней? – Да, и прямо сейчас... – Женька, какой же ты классный! – Да нет, это ты классная, – отрешенно посмотрел на девушку парень. – Такая классная, что мне крышу снесло... Ну, ничего, все нормально будет... – Жень, это ты о чем? – Да вот, думаю, как нам дальше жить... Пошли! Машина его стояла в пристроенном к дому гараже. Ворота открывались со страшным скрипом, но он не боялся никого разбудить. Ведь они навсегда уезжают из этого страшного дома... Странно, почему они не сделали этого раньше? Ведь Альбинос уже несколько дней, как приказал долго жить. Его «десятка» завелась с пол-оборота. С шорохом и треском прошла по высокой сухой траве; качнувшись, перевалилась через бугорок перед проселочной дорогой. Заброшенный дом остался за спиной. Женя даже не подумал закрывать ворота в гараж. Значит, он не собирался сюда возвращаться. Вероника облегченно вздохнула. Скоро она будет с мамой, и та увезет ее в Новосибирск... Ну а за то, что у нее с Егором были шуры-муры, за это Вероника спросит с него чуть позже... Хотя ну его к черту, этого Егора. – Может, ты сама скажешь, как нам жить дальше? – поинтересовался Женя. – А-а... Я сама хотела у тебя об этом узнать? – А что я могу ответить... Ой, представляешь, я кокаин забыл! – Что, весь? – встрепенулась Вероника. – Весь, до последней понюшки! – Так давай вернемся! – Возвращаться – плохая примета. И даже если не вернемся, все равно, плохо... – Почему? – Да потому что мозги у тебя запудрены. Знаешь, чем? Кокосовой стружкой!.. Что, не можешь без этого? – Запросто!.. Один разик, и все, больше никогда! – А нету на последний разик! И не будет!.. Сейчас к матери тебя отвезу! И пусть она делает с тобой все, что хочет! – Ну, пусть делает, – пожала плечами Вероника. – А что я буду делать, тебе все равно? – А что ты будешь делать? – Не знаю... Думаешь, мне интересно жить с наркоманкой? – Думаю, нет, – пожала девушка плечами. – И все?.. Ты должна была сказать, что есть клиники, где лечат наркоманов. – Ну, есть... Можно, и в клинику... – А дальше что? – Ну, жить буду... – С кем? – С мамой... – А я? Где я в твоих планах?.. Я тебе что, больше не нужен? – Наверное, нужен... – Наверное!.. Не любишь ты меня, Ника! – с каким-то непонятным злорадством в голосе протянул Женя. – Люблю... – Да ладно, не напрягайся. Не нужна мне твоя любовь... – Ну, чего ты? Люблю я тебя... Очень сильно... – Это ты любишь, а не меня! Он достал из кармана пакетик с порошком и с пренебрежением бросил его на колени девушке. – Это последнее. Больше нет. – Да мне больше и не надо! Вероника снюхала дозу и у нее поднялось настроение. Захотелось вдруг петь и плясать. Она включила музыку погромче и задергала руками в такт быстрому танцу. Но Женя выключил приемник. – Смотреть противно! – Сам ты противный! – Девушка надула губы и, сложив руки на груди, отвернулась. Она смотрела в окно, но ничего не видела. Ей было все равно, какой дорогой ехать, лишь бы поскорее увидеть маму... – Ёпэрэсэтэ! – останавливая машину, выругался Женя. К его «десятке» подходил гаишник в форме со светоотражателями. – Куда едем? – проверив документы, спросил он. – Да вот, с подругой загуляли, домой везу, а то мать волнуется... – Мать, говоришь?.. Гаишник просунул в окно крючковатый нос, внимательно посмотрел на Веронику, но ничего не сказал. Вернул Жене документы и движением жезла показал, что путь свободен. А путь был коротким. Не больше километра до какого-то поселка, и еще столько же по лесной, гладко асфальтированной дороге. Машина остановилась перед высокими воротами. – Ты куда меня привез? – спросила Вероника, глядя на фигурную крышу с башенками, выглядывавшую из-за ограды и утопавшую в свете красных фонарей. – Питон здесь живет, – ответил Женя и почему-то отвел в сторону глаза. – Да здесь целый особняк. И лес вокруг... – А Питон у нас покруче Лаймы будет. – Лаймы? Ты меня к ней привез? – догадалась Вероника. – Ну, ты и дура! – Мне... Мне пописать надо... Я сейчас... Она открыла ручку дверцы, но сильный удар в шею отключил ее сознание. Очнулась Вероника на руках у какого-то лысого амбала. Он держал ее с такой легкостью, будто она была пластиковым манекеном. И еще прижимал к своей голой, остро пахнущей потом груди. – Эй, пусти! Парень разжал руки, и она больно бухнулась на паркетный пол. Какая-то комната, обитая красным бархатом, кровать с балдахином, на стене огромный портрет – женщина с задранными ногами, голый мужик с ней в глубоком контакте, а рядом служанка со светильником в руке. Именно тот случай, когда нужно держать свечку... – Где я? – испуганно вскрикнула Вероника. Но в ответ полуголый атлет лишь улыбнулся, с утробным каким-то мычанием, широко раскрывая рот. – Где Женя? Дверь открылась, и в комнату вошла яркая шатенка в черном лакированном комбинезоне, изящно облегающем ее роскошные формы. Прическа – короткое каре с заостренными передними локонами, густо накрашенные глаза, сочная помада цвета крови. Для полноты картины не хватало только вампирских клыков. – Он все равно тебе не ответит, – неожиданно нежным и приятным на слух голосом сказала девушка. Она улыбалась, но клыков не было. Зубы белые, ровные, как на подбор... Но что-то было в ней вампирское – может, энергетика? – Арнольд у нас глухонемой. Но очень умный... – Но ты же не глухая. – Нет, и все прекрасно слышу. Твой Женя уехал. – Как, уехал? – Очень просто. Продал тебя и уехал. – Продал? – Да, он сказал, что ты очень любишь это... Изящным движением шатенка повернула к ней свою ладонь, внутренней стороной, и Вероника увидела заправленный шприц. Она жадным взглядом уставилась на него. – А-а!.. Нет, не люблю!.. – Но хочешь? – Нет... То есть да... – Чистый героин, «три девятки», без всякой примеси, – соблазнительно улыбнулась девушка. – А можно? – Будешь работать здесь, и тогда все можно... – Где здесь? – В нашем салоне... Знаешь, кто это такая? – Кивком шатенка указала на картину. – А надо знать? – чуть не плача от дурного предчувствия, спросила Вероника. – Если тебе не чуждо такое понятие, как корпоративная солидарность... Ты должна знать, где работаешь. И в честь кого назвала твоя фирма... Это Мессалина, жена римского императора Клавдия. Знаменитая нимфоманка. Невинность потеряла в возрасте тринадцати лет – на знаменитых пирах Калигулы. Была женой императора, подрабатывала проституткой в римском притоне. Потому что нравилось ей это дело... Кстати, сцена из ее жизни, – шатенка рукой обвела висящую на стене картину. Иллюстрация Агостино Караччи «Мессалина в образе Лициски», шестнадцатый век. Копия, разумеется. Но композиция очень оригинальная, ты не находишь? – Женя обещал отвезти меня к маме, – жалко пробормотала Вероника. – Теперь я буду твоей мамой... Если хочешь, могу покормить тебя грудью, – похотливо усмехнулась девушка. – Не хочу! – Ну что ж, твое право отказаться... Хотя к нам заглядывают и женщины... У тебя был опыт общения с женщиной? – Пошла ты к черту! – Значит, был... Возможно, это будет твоя комната. Возможно, ты будешь принимать здесь клиентов... – Я не хочу! – Я сказала, возможно... Это право еще нужно заслужить. Во-первых, своим желанием. Во-первых, своим умением. Если ты не хочешь, заставлять тебя никто не станет. Отправим тебя в темную и подыхай там себе на здоровье... – Ты же не хочешь в темную? Ты же не хочешь, чтобы тебя ломало как последнюю, суку?.. Шатенка была похожа на дьявола, охотника за душами. И Вероника понимала, что не сможет устоять перед искушением... Кокаин хорошо, но героин во сто крат круче. От него можно поймать настоящий кайф. А уж как она этого хотела! – Ты же хочешь это? С лучезарной улыбкой на губах искусительница сняла колпачок с иголки шприца. – Да! – завороженно протянула Вероника. – Ты получишь это. А потом тебя получит Арнольд. Покажешь все, что умеешь. Ты согласна? – Я не хочу, – мотнула головой девушка. Шатенка завела руку со шприцом за спину. – Но я согласна! – испуганно потянулась к ней Вероника. – Ну, вот и умница... Давай сюда ручку, позолочу! Арнольд перемотал плечо жгутом, а его хозяйка сделала укол. А потом она вдруг с ними обоими оказалась в одной постели. Это было ужасно, но Вероника не сопротивлялась... Глава 28 Егор крепко спал, но Лайму это не устраивало. Она хотела его, и не могла противиться искушению... Впрочем, она знала, как доставить мужчине удовольствие... Сначала он изнеженно улыбнулся, затем нехотя открыл глаза. Но ничего не сказал, наблюдая за девушкой. А зачем говорить, если в глазах выражение блаженства?.. Лайма оседлала его, когда на тумбочке завибрировал телефон. – Тебе звонят, – заметил парень. – Пошли все к черту! – К черту скачешь ты... На мне... – Но-но! Давай быстрей! Она отдыхала после финиша, когда телефон зазвонил снова. – Да-а, – устало протянула девушка. – Лайма? – заискивающе спросил знакомый голос. – И что дальше? – Меня зовут Самсон. – Та-ак! Она мгновенно пришла в чувство, вскочила с кровати, подошла к окну. – Ты куда? – встревоженно спросил Егор. – Сейчас, – махнула девушка рукой. Лайма и сама верила, что сможет жить с ним, как нормальный человек. Никакого криминала, из бизнеса только большущий ресторан. Да, она верила в это. Но сама же в себе и разочаровалась. Теперь, когда от Альбиноса осталось только воспоминание, она должна была занять его место. Тем более что сделать это было нетрудно: вся система была в ее руках, а за ниточки она дергать умела. Именно поэтому вчера она и нагрянула в дом к Альбиносу, устроила разнос всем, кто остался в его хозяйстве. Фактически она была его гражданской женой и на этих правах могла унаследовать его усадьбу. На самом же деле у нее были более прочные права и кое-кто знал об этом. Например, Питон, человек из ближайшего окружения Альбиноса. Именно Питон и пообещал ей найти Самсона, с которым сбежала Ника. Парень время от времени выходил с ним на связь, и Питон собирался наставить его на путь истинный... Похоже, именно это и случилось. – Ника с тобой? – чуть ли не ласковым голосом спросила Лайма. – Нет... Уже нет. – Где она? – В надежном месте. – Где конкретно? – Я скажу, только ты пообещай мне, что не станешь меня искать. Я выхожу из всех этих дел... – Какие дела, о чем ты? – скривилась Лайма. Она не исключала, что менты могли устроить за ней слежку. И хотя признаков столь пристального внимания не наблюдалось, осторожности она не теряла. А тут какой-то дурачок, чуть ли не открытым текстом говорит ей о делах, из которых нужно выходить, потому что заниматься ими опасно... Идиот! – Ну, ты поймешь... – Я и не собираюсь тебя искать. Скажи, где Ника, и я тебя знать не знаю... – В «Мессалине» она. Сегодня ночью я отвез ее в «Мессалину». – Ну, все, парень, я тебя больше не знаю... Лайма отключила трубку, но еще какое-то время держала ее возле уха. Все-таки сделал Питон свое дело, нагнал на Самсона страху. А тот избавился от Ники, еще и бабок на этом срубил. Интересно, сколько... Надо спросить об этом Эльзу, она занимается и девочками, и клиентками... Лайма быстро собралась, спустилась в гараж. Но там ее нагнал Егор. Растрепанные волосы, заспанные глаза, отнюдь не декоративная щетина, семейные трусы в горошек... Ну, ничего же особенного. Были у нее мужчины и во сто крат красивей, но любила она его одного!.. Это был пунктик, от которого она не хотела избавляться. Напротив, ради него Лайма собиралась избавиться от живого человека... Да, она обещала Егору больше не убивать. Но, в конце концов, клятвы для того и даются, чтобы их нарушать. – Ты куда? – Ты уже спрашивал, – открыв дверцу спортивного «Мерседеса», бравурно улыбнулась девушка. – И что ты мне ответила? – Я сейчас... – А мне кажется, надолго. – Может быть, очень надолго... Из прокуратуры звонили. У Нечетова очередные фантазии... Как бы с дуру не закрыл... – Какая прокуратура? Сегодня суббота? – Ты же знаешь, у ментов не бывает выходных. – Я знаю, что в субботу прокуратура не работает... Лайма, не надо мне врать. Я же тебя насквозь вижу... – Ничего ты не видишь. Я правду говорю... Нечетов мне звонил. Я так думаю, там фантазии материального плана. И встреча не в прокуратуре... Мне кажется, он будет намекать на взятку... – Кто кому – ты ему или он тебе? – Ну и шутки у нашего Мишутки... Ну, конечно, я – ему!.. И не за себя беспокоюсь, а за тебя. Ты у него на прицеле. Он про твое прошлое знает. – Что он знает? Ничего конкретного! – Да, ну а если копать начнет? – Все уже давно быльем поросло. – Как знать, как знать... Он ведь и под меня копать будет. Не нравлюсь я ему... – Причесочку бы подправила, накрасилась бы погуще, глядишь, и понравилась бы. А то с бухты-барахты собралась... – Причесочка не поможет. Он может полюбить меня только за деньги... К обеду я, думаю, буду. Что-нибудь вкусненькое приготовь, ладно? – Попробую, – в раздумье пожал плечами Егор. – Пробуй, пробуй. И на соль пробуй, и на вкус, – отшутилась Лайма и села в машину. Егор зашел в дом, а она выехала из гаража. Ворота со двора открылись автоматически, и машина стрелой понесла ее в сторону Кольцевой автострады. Салон релаксации «Мессалина» был ее родным и, что главное, любимым детищем. Выкупила недостроенный дом на Егорьевском шоссе, сделала из него конфетку, благоустроила территорию и своими руками создала цветник из самых красивых девушек, что работали на Альбиноса. Появился свой круг клиентов, а народ этот капризный, привередливый – им девочек получше подавай, да посвежей. А платили похотливые жеребцы хорошо, вот и приходилось Лайме стараться – добывать качественный товар. Девочек обрабатывали просто – вкатят одну-другую дозу героина, бросят под пресс, и вскоре жертва превращается в рабыню. Именно по такой схеме Лайма закабалила и Нику, а уж в «Мессалину» девчонку привела сама судьба-злодейка. Все к тому шло, вот Ника там и оказалась. Ворота охранял незнакомый и очень даже симпатичный парень – высокий, широкоплечий, смоляные волосы, жгучие глаза. Лайма невольно засмотрелась на него... Сама атмосфера салона располагала к интиму. А Егор, что уж там говорить, сегодня утром был не на высоте. Порция, может, была и вкусной, но, увы, маленькой. – Вы к кому? – сухо спросил красавчик. – Я к себе, – с интересом в глазах, но с барской надменностью усмехнулась Лайма. В это время из ворот вышла Эльза, хорошенькая нимфетка – умная, жесткая и развратная. Иногда, глядя на нее, Лайма видела в ней свое отражение... Эльза ждала ее, но еще не знала, зачем она пожаловала. Всему свое время. – Лайма! Ты, как всегда, выглядишь на пять баллов! Девушка обдала ее ароматом парфюма... Хороша бестия. Прическа – волосок к волоску, лицо без единого изъяна, одежда – не придерешься. – По десятибалльной системе? – усмехнулась Лайма, взглядом показав, что подхалимка может занять место в ее машине. – Да нет, по пятибалльной! Кресло в спорткаре низкое, юбка у нее короткая, и длинные ноги очень эффектно оголились, когда девушка села в машину. Лайма не удержалась и провела рукой по ее гладкой блестящей коленке. – Ты меня заводишь, – туманным взором посмотрела на собеседницу Эльза. – Говорят, у тебя тут девочка новая появилась? Лайма проехала через открытые ворота, по брусчатке обогнула фонтан и остановилась возле особняка с широким крыльцом из дикого камня. – Ника? – удивленно и настороженно посмотрела на нее Эльза. – Что у тебя с ней было? – Ничего... То есть в деле на нее посмотрела... А что? – Да ничего... Как, понравилась? – Ну, как профессионалка, она никакая. А так – очень даже... А ты почему спрашиваешь? – Да потому что это моя девочка. Я ее нашла, в Москву привезла. Потом она у Альбиноса оказалась... А привез ее тебе Самсон... – Да, Самсон... – в замешательстве кивнула Эльза. – Я ему заплатила... Я как чувствовала, что здесь что-то не то... – Да ты не парься, никто тебя ни в чем не винит... То есть я тебя ни в чем не виню. Ну, а с Альбиносом еще проще. Во-первых, он сам собирался ее к тебе отправить. А во-вторых, его больше нет. – Да-да, я в курсе... – И в курсе, и в непонятках, да? Как дальше жить, что делать? – Да нет, все понятно. Как раньше жили, так и дальше жить будем... Что мне Альбинос, у меня ты главный босс... – Думаешь ты правильно, – польщенно улыбнулась Лайма. – И дальше так же думай. Но только вслух никому не говори. Я здесь так, за девочкой приехала, просто, поразвлечься... – К Нике? – А она принимает? – криво усмехнулась Лайма. – Ну а куда она денется с подводной лодки? – в тон ей ответила Эльза. – Денется... Лишь бы только сама подводная лодка не пошла ко дну. – Это ты о чем? – Да так, мысли вслух... Не нравилась Лайме ситуация со следователем Нечетовым. Вроде бы и вилами по воде у него все писано. Но ведь вилы сами по себе – оружие, и сколько людей на них подняли... Были в ее бизнесе проблемы, не без этого. То одну точку менты накроют, то другую, и сутенеров сажали, и наркодиллеров, но Лайма всегда оставалась в тени: все нити, ведущие к ней, обрывались в самом начале. Но тогда менты и не пытались рыть глубоко... А что, если в этот раз за нее возьмутся всерьез?.. – Что-то не так? – напряженно посмотрела на нее Эльза. – Все так... Пошли к Нике, соскучилась я по ней... – А по мне? – спросила девушка для того, чтобы разрядить обстановку. – И по тебе тоже... Что там за красавчик у ворот стоит? – спросила Лайма, когда они вышли из машины. – Гриша его зовут... Вообще-то, он не по этой части, но если хочешь, я поговорю... – Хочу. Но не сейчас. Как-нибудь потом... – Любой каприз... Они вошли в просторный холл, где на большом розовом диване собрался чуть ли не весь гарем. Красотки на любой вкус – блондинки, шатенки, брюнетки; юные и не очень; худые и пухлые. Но всех их сейчас объединяло одно – все они собрались здесь напоказ, чтобы Лайма смогла полюбоваться ими, оценить работу, которую делала для нее Эльза. Но Лайму сейчас интересовала только Ника. К ней она и прошла, минуя «розарий»... Возможно, не все так уж и хорошо во владениях Эльзы, но генеральную ревизию она устроит потом, когда разберется с Никой. Девушка лежала на постели, тупо глядя в потолок. На губах застывшая довольная и в то же время скорбная улыбка. Она была в том состоянии, когда кайф уже прошел, но до ломки еще далеко. – Клиентов принимаешь? – грубо и хлестко спросила Лайма. Ника встрепенулась, в смятении уставилась на нее. – Неплохо, смотрю, устроилась, – ядовито усмехнулась Лайма. – Своя комната, а какой прикид... Похоже, Эльза всерьез готовила Нику к общению с клиентами. И комнату ей выделила, и приодела. Полупрозрачная шелковая туника на ней, и больше ничего. Волосы распущены, на лице минимум косметики. Юная красавица в ожидании первого мужчины... Смотрелась Ника очень возбуждающе. Можно было не сомневаться, что спрос на нее будет высоким... Вернее, был бы высоким. Но в то же время Ника находилась еще под охраной, и в общий холл еще не спускалась. Значит, Эльза сомневается в ней. Значит, Ника еще не состоялась как полноценная проститутка... И уже не состоится... – Что я здесь делаю? – взбудораженно спросила Ника. – Это ты меня спрашиваешь? – Лайма от удивления открыла рот. – Женя предал меня, привез сюда... – Он тебя не предавал. Это все Егор. Он нашел твоего Самсона и заставил его привезти тебя сюда. – Зачем? – Затем, чтобы спать с тобой... Он думал, я ничего не узнаю... Лайма присела на кровать, рукой провела по густым шелковистым волосам Вероники... Что ни говори, а девочка очень хороша – нежная, как готовый распуститься бутон... И даже не хочется ее убивать. – Я знаю, он меня продал, – кивнула Ника. – Кому продал? – Тебе. – Мне? – Альбинос говорил, что ты занимаешься девочками, заставляешь их работать в борделе... – И ты ему поверила? – Не знаю, – пожала плечами Ника. – Ты не должна ему верить. Он сам собирался отправить тебя сюда... – Это я знаю. Женя говорил... – Ну, вот видишь, а ты ему веришь... – Я уже никому не верю. Все вокруг хорошие, одна только я в грязи... – Да, но кто-то же должен вытащить тебя отсюда? – Кто? – Егор тебя предал. Альбинос предал. Самсон предал... Одна только я могу тебе помочь... – Это не помощь, – Ника сбросила ее руку со своей груди. – Это похоть... – Ну, как ты могла такое подумать? – возмутилась Лайма. – Чтобы я изменила Егору с тобой?.. Я за него замуж собираюсь. – Желаю вам счастья! – едко посмотрела на девушку Вероника. – Спасибо, конечно... Но дело в том, что сам Егор собирается мне с тобой изменить. Поэтому ты здесь. Ни сегодня-завтра он приедет сюда и погуляет с тобой, как с обычной проституткой. – Ничего не выйдет! – вскинулась Ника. – У него не выйдет, а у других? Девушка хотела что-то сказать, но горечь сдавила ее горло, и, не в силах говорить, она обреченно махнула рукой. А по щеке скатилась слеза... Глядя на Веронику, Лайма поняла, что не сможет удержаться. – Ничего не бойся, – завораживающе прошептала она и снова накрыла рукой упругую девичью грудь. – Сейчас ты меня отблагодаришь, и я отвезу тебя домой, к маме... – Врешь, – всхлипнула Ника. Но сопротивляться не стала. И даже расслабила ноги навстречу ее руке... Глава 29 Вероника должна была благодарить Лайму. Ведь она действительно забирала ее из притона. Заставила Эльзу вернуть ей одежду, посадила в свою машину, чтобы увезти домой... Но Вероника едва сдерживала позывы рвоты, глядя на эту извращенку. Сколько горя доставила она ей. И все на пару с подлым Егором... Она ненавидела и презирала их обоих. – Слушай, а может, ты останешься в Москве? – спросила Лайма, когда машина выехала за ворота публичного дома. – Будешь жить в моем доме. Будешь работать горничной. Я буду хорошо платить... Егор, правда, станет приставать, ну и черт с ним. Бывает же, что люди живут втроем, и это им очень нравится. – Ты обещала отвезти меня к маме! – умоляюще, со слезами на глазах воззвала к милосердию Лаймы Вероника. Как же ей надоели все эти бредни! Сколько ж можно втаптывать ее в грязь? – Если обещала, то отвезу... Просто я подумала, что мама не разрешит тебе колоться. – Как-нибудь переживу! – Это ты сейчас так говоришь, а когда начнется ломка, запоешь по-другому... А у меня белого добра хватает... Кстати, ты можешь вмазаться прямо сейчас... – Ну, я не знаю, – замялась Вероника. Мама действительно запретит ей употреблять наркотики. Она, конечно, готова смириться с этим. Но если есть возможность попробовать кайф в последний раз, почему она должна отказываться? Тем более что сегодня она честно заработала дозу... – Сейчас мы свернем в лес... Ну и какого они здесь делают? – возмущенно протянула Лайма. Ника увидела стоящих на дороге милиционеров. Похоже, это было то самое место, где их вчера остановили с Женей. Возможно, и мент тот же самый... Да, похоже, он. Крючковатый нос, глаза как у сурка... – Это наши люди, – успокоившись, сказала Лайма. – Ну, чтобы всякие здесь не ездили. Мы им платим... Если что-нибудь не то скажешь, больше свою маму не увидишь. Ты меня поняла? Вероника молча кивнула. Конечно же, она все поняла. Вчера мент заглядывал к ним с Женей в машину, и что? Ничего. Даже не спросил у него, куда он везет Веронику. Потому что все и так знал, потому что куплен... А Лайма везла ее к маме. Но ведь она могла и передумать. Милиционер с крючковатым носом поднял жезл, предлагая водителю съехать на обочину. Неторопливо подошел, проверил у Лаймы документы, и только затем заглянул в салон. Его невозмутимо спокойное лицо вдруг радостно вытянулось, когда он увидел Веронику. – Та-ак! Ты-то нам и нужна! Одной рукой он подозвал своего напарника, а другой открыл дверцу. – Тебя же Вероника зовут? – спросил он. – Да, а что? – Она боялась выходить из машины. – Эй, командир, что там такое? – возмутилась Лайма. – Что такое? – напыжился гаишник. – Вы мне сейчас ответите, куда вы везете гражданку Новицкую! – Куда, куда? К матери везу! – К матери? – сбавил обороты милиционер. – Это, конечно, правильно... Дело в том, что вас, Вероника, разыскивает мама... Он взял девушку за руку, вывел ее из машины. И Лайма выскочила из автомобиля. – А вы что, из передачи «Жди меня»? – прищурившись, подозрительно спросила она. Но гаишник не удосужился ей ответить. Его внимание привлек подошедший к нему напарник, полнощекий, не первой молодости мужчина с погонами старшего лейтенанта. – Вот она, Новицкая, – сказал он, обращаясь к нему. – Исправил, так сказать, свою ошибку... – Ну и молодец, – вальяжно ответил тот. – Вези ее в отдел и сдавай смену... – Эй, куда вези? – возмутилась Лайма. Она была похожа на лисицу, которая, выманив у вороны кусок сыра, сама же свою добычу и потеряла. – Так, гражданочка, а кто вы такая? – пристально посмотрел на Лайму старший лейтенант. – Какое отношение вы имеете к гражданке... э-э... – Новицкой, – подсказал гаишник с крючковатым носом. – Да, какое вы имеете к ней отношение? – Ну, ехала, смотрю, девушка голосует... – растерянно пожала плечами Лайма. – Так, теперь спросим у девушки. Кто эта гражданка? – обращаясь к Веронике, сонно спросил старший лейтенант. Она могла бы рассказать всю правду. Как Лайма обманом усадила ее в машину, как обколола наркотиками, как вывезла в Москву, чем заставила здесь заниматься... Но ведь эти милиционеры, действительно, могли быть купленными. А может, это и вовсе ряженые. Лайма же не дура, она могла подговорить людей, чтобы устроить этот спектакль. Если Вероника выдержит испытание, то ее отвезут к маме. Если нет – даже страшно подумать, что может быть... Женя говорил, что с ней лучше не связываться. И в грязь может еще глубже втоптать, и убить... – Я голосовала, она остановила... – Ну, раз такое дело, вы, гражданка... – старший лейтенант сделал паузу, чтобы зевнуть. А его напарник решил, что ему нужно знать фамилию Лаймы. – Никодимова, – подсказал он. А заодно и памятью перед начальником блеснул. – Да мне какое дело, Никодимова она или Пилигримова там? – поморщился офицер. – Пусть уезжает... А вы, гражданка... э-э... – Новицкая. – Вы, гражданка Новицкая проедете с нами! Веронику посадили в милицейскую «десятку», куда-то повезли. Девушка в растерянности глянула назад и увидела одиноко стоящий на обочине «Мерседес»... Лайма не собиралась ехать за ними. А зачем? Ведь она собиралась отвезти ее к маме, а тут такая оказия, и ехать никуда не надо. – А я вчера посмотрел на тебя, – обернувшись к Веронике, сказал гаишник с крючковатым носом. – Ну, думаю, вроде бы знакомое лицо. А когда отпустил, вспомнил, ориентировка на тебя была. Навел справки, сообщил начальству... – За то и поплатился, – хмыкнул старший лейтенант. – Вернули на пятачок, пока тебя не найдет, сказали, не сменится... – Ну, я бы все равно сменился. Но все же хорошо, что тебя нашел... Мать тебя, говорят, ищет. – Должна искать, – кивнула Вероника. – Из дома сбежала? – Да, что-то вроде того. – Может, обидел кто? Что-то глаза у тебя какие-то мутные... А ну-ка, дыхни! Вероника послушно подула ему в нос, но вместе с этим инстинктивно согнула правую руку в локте. И гаишник это заметил. Взял ее за руку, разогнул. – Ух, ты ж! Да ты я, посмотрю, в наколках! – Пусти! – Может, и порошок есть?.. Палыч, останови! И снова Вероника подумала, что встреча с гаишниками была инсценировка, которую подстроила Лайма. Сейчас ее обыщут, найдут наркотики, потом изнасилуют в извращенной форме, чтобы снять с нее обвинения... Это называлось, втоптать в грязь по самые уши. Но ничего ужасного не произошло. Милиционеры обыскали ее поверхностно, даже не пытались лезть в трусы. Вернули в машину и отвезли в отделение милиции подмосковного города. Там ее на какое-то время заперли в пустой камере с решетчатыми стенами, а потом за ней пришел парень, как оказалось, дежурный следователь милиции. Круглолицый, с прыщавым подбородком, округлые плечи, выпуклый животик, косолапая походка. Провел ее в свой кабинет, угостил чаем. – Матери твоей позвонили, сейчас она за тобой приедет, – сказал он, с интересом глядя на Веронику. – Спасибо. – Да что мне спасибо, это наше доблестное ГИБДД... Хоть какая-то польза... Кстати, меня Валера зовут... – Вероника. – Да я знаю... Но, в общем-то, приятно познакомиться... – Если приятно, – горько усмехнулась Ника. – Ну почему нет?.. Девушка красивая... – И наркоманка. – Ну да, ну да... Сама из дома сбежала? Вероника в смятении посмотрела на милиционера. Ей и без того было стыдно, а тут еще этот вопрос – как будто она какая-то шваль подзаборная: колется, из дома сбегает, с мужиками, как последняя... – Сама?! – истерически взвизгнула она. – Не сама! – Так, так, успокойся... Парень мягко взял ее за плечи, слегка сжал их. И это действительно подействовало успокаивающе. – Сейчас мама твоя подъедет, а ты пока мне все расскажешь... – Я не хочу, – мотнула головой Вероника. – Не хочешь, не надо, заставлять тебя никто не будет... Просто легче станет, когда душу облегчишь... – А ты ко мне в душу не лезь! – всхлипнула девушка. – Знаешь, сколько там таких побывало! – Сколько? – У тебя девушка есть? – Ну, есть... А что? – Ты ее когда-нибудь предавал? – Нет... А тебя что, парень, предал? – Да, в рабство продал!.. Думаешь, я наркоманка? Нет, он меня такой сделал! – В рабство, говоришь, продал? – нахмурился Валера. – Да, как последнюю шлюху! – Зовут как? – Егор. – Может, и фамилию заодно скажешь?.. Я, в общем-то, и не настаиваю... – А ты настаивай! Настаивай!! Накажи этого козла! Казалось, именно этого следователь от нее и ждал. – Как фамилия? – Кантемиров... Егор Кантемиров... Хорошим прикидывался. Шеф-поваром был на поезде... Весь такой правильный... Сука! Ненавижу! – Шеф-поваром на поезде?.. На поезде он вас и завез в Москву? – На поезде?! Может, и на поезде... Да не важно как!.. Из-за него я в публичном доме оказалась... Там самый настоящий притон... – Где там? – Ну, где меня держали... До Вероники дошло, что в подробности лучше не вдаваться... Ладно, если Лайма убьет ее. А если снова вернет в свой притон? Это уже во сто крат хуже... Она хотела к маме, она хотела домой. А Егора и Лайму пусть покарает Бог!.. – А где тебя держали? – Да не важно... Я не помню... – Ты должна написать заявление и подробно все изложить. Тогда мы накажем этого подлеца по всей строгости закона. – У меня руки дрожат, не могу писать... – Ничего, успокоишься. – И в голову ничего не лезет... Я потом, можно? А потом появилась мама. Бледная как полотно, растрепанная, но такая родная. – Ника, девочка моя!.. – Мама! – Что они с тобой, сволочи, сделали? – обнимая дочь, стонала мама. – Я хочу домой. – Поедем, поедем, обязательно поедем... – Увези меня отсюда! Ну, пожалуйста! Следователь попытался поговорить с ней, но Вероника упрямо тянула ее за руку. Она хотела уехать отсюда, спрятаться где-нибудь от всех, кто мог снова швырнуть ее в трясину зла... Глава 30 Лайма нервно барабанила пальцами по кожаной обивке руля. Надо же такому случиться – везла овцу на заклание, и вдруг менты. А ведь она всерьез собиралась засыпать колодец, из которого только что напилась. Хороша Ника, но пора было с ней кончать. Завезти в лес поглубже, затянуть на шее удавочку покрепче, и светлая память сладкой девочке... Но ничего, не все еще потеряно. Лайма смогла проследить, куда патруль дорожно-постовой службы доставил Нику. Дождалась, когда подъедет серебристый «Лексус», из которого вышла немолодая уже, но хорошо сохранившаяся женщина – очень даже симпатичная с хорошей фигурой. Она была чем-то сильно взволнована, и Лайма догадалась, чем. Женщина приехала на встречу с пропавшей дочерью. Лайма не знала мать Ники в лицо, но по ее поведению, можно было догадаться, что это Инга. Да и номера на «Лексусе» новосибирские... Минут через двадцать женщина показалась снова, на этот раз в обнимку с Никой. Вслед за ними вышел полноватый парень. Походка вразвалку, движения не совсем четкие, но уверенные. Видно, что человек работал здесь. Он что-то говорил Инге, как будто пытался ее в чем-то убедить, но женщина упрямо мотала головой. А Ника и вовсе ни на что не реагировала. Прижалась к матери, дрожит как цуцик. В глазах страх – перед судьбой и ближайшим будущим. Скоро закончится действие героина, и у нее начнется ломка. Но ничего, Лайма избавит ее от мучений. Выследит, подкрадется и нанесет удар. Ей это не впервой... – Убью суку! Инга помогла дочери сесть в машину, заняла место за рулем, выехала на проспект. – И эту тоже! – пригрозила вслух Лайма, устремляясь за ними. Егор говорил, что вместе с Ингой снимал квартиру, но где, не сказал. Возможно, женщина там и жила, пока искала Нику. И сейчас она, возможно, едет туда. Должна же она привести дочь в чувство перед дальней дорогой. Или наркоты раздобыть, чтобы та не загнулась в пути. Или в наркологию пристроить... А ехать придется на машине, не бросать же ее здесь. В любом случае, ночевать они будут в Москве, а ночь, как известно, лучшее время для нападения – или, как минимум, для подготовки к нему. Инга спешила, ехала быстро, искусно перестраиваясь из ряда в ряд. Но для Лаймы это не проблема: она тоже умела обгонять. Ну а с разгоном вообще без проблем – сто километров за пять секунд... Лайма шла по прямой, когда в бок машины вдруг что-то гулко стукнулась. В боковое зеркало она увидела черный «БМВ», шедший впритирку с ее правым бортом. Из машины махали рукой, требуя остановиться. – Уроды! – сквозь зубы, процедила девушка и прибавила газу. Но далеко уехать не удалось. Красный цвет светофора сам по себе не мог служить препятствием, но на перекрестке образовался затор: машины медленно накатывались на центр слева, справа, нагромождались, останавливались. А «БМВ» тут как тут. – Твою за ногу! Она уже поняла, что разборок не миновать. Но ни это ее напрягало. Дело в том, что «Лексус» безнадежно ушел вперед, и вряд ли она сможет его нагнать. Проклятая Москва с ее гиблыми пробками... Из «БМВ» выскочили два парня в кожаных куртках. Один совсем молодой, другой постарше, лет двадцать семь-двадцать восемь. Первый резкий, нахрапистый, плотного сложения, неказистый на вид. Бритая голова с конической макушкой, жидкие белесые брови, злые бесцветные глазки, нос как слива, уши лопухами. Зато его напарник радовал глаз. Высокий, статный, модельная прическа – волосок к волосу, черные густые брови, темно-синие глаза, идеально ровный нос, развитые скулы, модная небритость. Он не пытался принять устрашающий вид, но спокойная грозовая туча в его глазах вот-вот, казалось, разверзнется. – Слышь, подруга, ты где права покупала? – агрессивно спросил бритоголовый. – Где покупала, там уже нет. Лайма смотрела прямо ему в глаза – непоколебимо, немигающе. И это смутило паренька. Но тот продолжал наезжать. – Ты нам зеркало снесла!.. Там у тебя царапина! Пошли, покажу! Паренек стремительно обогнул машину девушки с правого борта. Сейчас он чиркнет по крылу наждачкой, и будет потертость – свидетельство контакта. – Коснешься машины – убью! – негромко, но хлестко предупредила Лайма. Как будто бичом щелкнула. Бритоголовый на тумбу не запрыгнул и лапки не поднял, но руки от машины убрал. – Что ты сказала? – вскинулся он. Но в глазах уже сомнение. А на ту ли он наехал? Лайма скользнула по нему презрительным взглядом, но с интересом посмотрела на его напарника. – Вы, парни, наверное, только начинаете? – с язвительной насмешкой спросила она. – В смысле, начинаем? – спросил чернявый. Голос густой, глубокий, с приятной хрипотцой. Лайма ощутила, как по спине теплой томительной волной пробежали мурашки. – В смысле, кто плохо начинает, тот плохо кончает... А ты можешь кончить прямо сейчас, – леденящим взглядом обдала его Лайма. – Это ты о чем? – напрягся парень. – О том, что из-за вас я упустила добычу. – Какую добычу? – вздернулся бритоголовый. – Заткнись! – даже не глянув на него, бросила Лайма. И парень затих – верный признак, что испугался. – А ты знай, что нельзя наезжать на женщин в дорогих машинах. Потому что у них могут оказаться могущественные покровители. Которые могут оторвать яйца и тебе, и твоей крыше... Да и нет у вас крыши. Залетные вы... – Кто тебе такое сказал? – оскорбленно протянул бритоголовый. – Сама вижу... Нет у вас опыта... – Много ты знаешь, – сердито посмотрел на девушку чернявый. – Знаю, – с ухмылкой ответила Лайма. – И кто у тебя покровитель? – спросил бритоголовый. – А сама себе крутая... Ладно, раз уж вы мне помешали, спешить мне, в общем-то, некуда. Так что можно по бокалу пива... За ваш счет. Это вместо штрафа. – Ну, если по бокалу, то можно, – взглядом заигрывающего человека посмотрел на Лайму чернявый. Его, как оказалось, звали Никитой. У бритоголового была кличка – Перец. За рулем старенького «БМВ» обнаружился еще и третий браток. Вадик. Долговязый, рыхлолицый, длиннорукий, молчаливый. В летнем кафе посреди липовой аллеи было шумно: народ сновал туда-сюда, дети бегали-кричали. Но спокойно. Менты и проблемы где-то далеко-далеко. – Давно подставами промышляете? – с интересом глядя на Никиту, спросила Лайма. – Ты же сама сказала, что недавно, – насмешливо отозвался он. Ей нравилось, что парень раздевает ее глазами – неторопливо, степенно, будто смакуя процесс снятия одежды. – Ну а конкретно? – Да вторую неделю уже... – И как успехи? – Да так себе... – Крыша есть? – Зачем? – Нарветесь по-крупному, башку открутят. – Ну, есть у меня тут один друг, в авторитете. Мы с ним срок мотали, корешились, все такое. Если что, он меня прикроет... – Знаешь, сколько здесь таких в авторитете? – Ну, если честно, я на Фокса не очень полагаюсь, – пожал плечами Никита. – Больше сам на себя, если вдруг что, сами ответку дадим... – Есть чем? – Найдем... А ты кто такая? Все вопросы задаешь, а про себя ни слова... – Ну почему ни слова? Сказала же, крутая, – насмешливо сказал Перец. – Правильно сказала, чилийский ты мой, – саркастически глянула на парня Лайма. – Почему чилийский? – не понял парень. – Да потому что болгарский перец – сладкий, а чилийский – горький... Это хорошо, что ты горький, мне нравится... – Да? Может, мы замутим с тобой, ну раз такое дело? – осклабился Перец. – Ты же не хочешь, чтобы я назвала тебя Стручком? – язвительно улыбнулась Лайма. – Э-э... не надо, – стушевался парень. – Тогда не надо со мной мутить, ладно? – Ну, я же так сказал... – Лучше молчи. За умного сойдешь. – Гы! – ощерился Вадик. – Тачка у тебя не хилая, – издалека зашел на повторный круг Никита. – Да, и дом с наворотами, – хищно сощурилась Лайма. Потому что реальными делами занимаюсь. – Что за дела? – Никита, ты же срок мотал, а такие вопросы задаешь... Сама все расскажу. Если захочу... После того как погибли Джинн и Леон, Лайма чувствовала себя как дерево с ободранной корой. Вроде бы и силы есть, и кора новая нарасти может, а все равно неуютно. Егор помог ей, обогрел, но чувства защищенности не дал. Потому что разные у них интересы. Вырыл он топор войны и снова в землю закопал, а ей неймется – ее от спокойной жизни мутит. Да и добра после покойного Альбиноса столько осталось, что жаба душит бросать все это на произвол. Были у нее люди, из которых она могла составить крепкую добротную охрану для себя. В общем-то, она этим занималась. Но все это не то. Ей нужны были такие отморозки, как Джинн и Леон, чтобы за нее и в огонь, и в воду. Вернее, какими они были раньше, пока не скурвились... И, похоже, она нашла то, что искала. Никита еще толком не знает, чем заняться, но его подход к делу конкретный – только криминал, и ничего другого. – Так еще и мы захотеть должны, – пытливо посмотрел на Лайму Никита. – А я вам что, работу предлагаю? – А ты предложи... Что за добычу ты упустила? – Да есть одна проблема... Лайма упустила Ингу и Нику, но это удручало ее не очень. В конце концов, свет клином на них не сошелся, и вовсе не обязательно торопить события. Не получится достать их здесь, в Москве, можно будет вылететь в Новосибирск. Адрес, где прописана Ника, Лайма знала. Да и номер «Лексуса» известен. В общем, никуда эта парочка от нее не денется... – Ну, мы бы могли ею заняться, – растягивая слова, сказал Никита. – Если в этом будет смысл... – Смысл будет. И деньги хорошие, и девочки самые лучшие... – А стволы дашь? – Вау! Мне нравятся твои заявки, Никита! – восторженно посмотрела на парня Лайма. – Ну, заявку еще выполнить надо. – Тебе какие стволы больше нравятся, легальные или темные? – Легальные, это как? – Лицензия, разрешение... – А можешь устроить? – Запросто. – А темные? – И с этим легко... Только смысла пока нет. – А что, может, появиться? – Вообще-то, свои проблемы я решаю сама. Но иногда мне нужно, чтобы кто-то на подхвате стоял... – Ну, я больше привык первую скрипку играть. – Первая скрипка всегда после дирижерской палочки... – И у кого эта палочка? – Разумеется, у меня. – У меня тоже есть... – скабрезно усмехнулся парень. – Я – дирижер, ты – палочка. Думаю, споемся, – в том же духе отозвалась девушка. Лайма не хотела изменять Егору. И, пожалуй, она будет держаться до последнего, как Москва в сорок первом... Но как бы Никита не стал для нее Наполеоном, которому Москва все же покорилась. Глава 31 Темная сторона сознания щупальцами обвила светлую, наседала на нее всей своей тяжестью, душила, требовала. Вероника с ненавистью смотрела на мать. – Тебе что, денег жалко? – заорала она. – Денег не жалко... – в ужасе смотрела на дочь Инга. – Я все деньги отдам, чтобы тебя вылечить! – Ты меня уже лечишь! Грузишь меня, как будто я лохушка какая-то!.. Может, мне на панель выйти, а? Пойду снимусь, на дозу заработаю! Ты этого хочешь? – Ника, пойми, тебе нужно лечение. Я уже договорилась, завтра мы поедем в клинику, там тебя вылечат. – А я хочу туда? – Хочешь... Должна хотеть... – Не хочу... Но я лягу... Но это же будет завтра! А сегодня ты сходишь и купишь мне «чек»! – Где я тебе куплю? – Не знаю... Эту дрянь на каждом углу продают... – Вот видишь, сама говоришь, что дрянь. Говоришь, а сама хочешь... – Да, хочу дрянь. Потому что сама дрянь. Потому что ты сделала меня такой! – Я тебя сделала такой? – сквозь слезы возмутилась мама. – Да, ты!.. Ты этого урода сняла! Ты с ним закрутила! Ты меня с ним свела! – Я тебя с Егором свела? – А разве нет? – Ну, так вышло... Я сама об этом очень сожалею... – Сожалеет она! Меня тут во все что можно, а она сожалеет! – Ника! – Что, Ника? Где тут Ника? Ника там, в Новосибирске осталась. А здесь – грязная затасканная шлюха... Скажи спасибо своему любимому Егору!.. Вы тут, говорят, за мной в Москву ездили! – Ездили, искали... И квартиру эту вместе сняли... – Нормально, меня насиловали, а она здесь с этим козлом зажигала... – Некогда нам было зажигать. Мы тебя искали... Егор Лайму выслеживал... – Выслеживал?! Выследил! Он с ней в особняке живет!.. Меня продал, а сам к ней! Козел! Ненавижу!!! – Я не знаю... Он правда тебя искал... – растерянно пожала плечами мама. – Колю деревенского избил, думала убьет... – Колю?! Деревенского?.. Под которого Лайма меня?.. – Да, он говорил, что было... Егор его чуть не убил за это... – А чуть-чуть не считается! Вот если бы он его убил!.. Козлы они все! Что Егор твой! Что Коля!.. А Егор не твой, поняла! Лайма с ним!.. Хотела, чтобы я с ними жила! Вероника истерически засмеялась, но смех быстро перерос в горькие рыдания. Мама, как могла, успокаивала ее, но это лишь разозлило девушку. – Лайма – сука! Лайма – мразь! Но Лайма меня не предавала!.. Ты меня предала! Егор меня предал! Женя предал!.. А Лайма меня не предавала! Лайма хотела меня унизить. Потому что Егор этого хотел. А она потом за меня вступилась. Из борделя меня выдернула!.. Она любила меня, понимаешь, любила!.. Я ее ненавижу... Но мне с ней лучше, чем с тобой... Вероника села на краешек дивана, руками обхватила голову и стала раскачиваться из стороны в сторону. – У нее порошок был... Всякий порошок... Без кокаина смогу, а без героина нет... Кокаин вызывает психологическую зависимость, а героин – физическую... Мама, ты должна мне помочь. Всего одну дозу, и все будет в порядке. А завтра мы поедем в клинику... Хочешь, я сама схожу. Денег мне дай, а я сама найду... Ты не найдешь, а я смогу... Ну что, я пойду! – Нет. – Почему? – Потому что я не какая-то Лайма. Я люблю тебя по-настоящему. – Ты меня ненавидишь! – Я возненавижу себя, если куплю для тебя наркотик! – А я возненавижу тебя! Я уже тебя ненавижу! – Это не ты говоришь! Это говорит в тебе наркоманка, в которую превратила тебя твоя Лайма! – Хочешь, я ей глотку перегрызу! Отпусти меня! Я пойду к ней и убью как последнюю тварь! – Не пущу! – Но тогда я убью тебя! Вероника вскочила, оттолкнув мать, бросилась на кухню, отрыла там ящик стола, где должны были быть ножи. Но там ничего не было. Ни ножей, ни топора, ни сковородки. – Я все спрятала! Мама смотрела на дочь заплаканными глазами, но решительная, готовая действовать. – А я тебя все равно убью! Вероника вытянула вперед руки, чтобы наброситься на мать, но вдруг передумала, повернулась к окну. Это слишком – убивать мать. Ведь ей нужно немного – всего лишь уколоться. Тогда она станет нормальным человеком, и горько пожалеет о том, что осталась без матери... Нет, не надо убивать ее. Нужно всего лишь вырваться на свободу. А для этого есть окно!.. Вероника уже ставила коленку на подоконник, чтобы перенести через него свое тело. Но мама схватила ее за шкирку, с неожиданной для нее силой швырнула на пол, перевернула за живот, заломила руки за спину. – Давай, давай мучай меня! – захлебываясь ненавистью, завизжала девушка. – Ты такая же, как Лайма! Только ты меня не любишь!.. А она любит! Любит!.. Я хочу к ней! Пусти! Пусти! Инге хватило сил, чтобы связать дочери сначала руки, а затем и ноги. Рот перетянула полотенцем, чтобы Вероника не кричала. Но и это было еще не все. От отчаяния она набрала «03», но вызвала не просто «Скорую помощь», а психушку. Вероника лежала на полу в кухне и слышала, как в прихожую кто-то вошел. Это дьявольское отродье, и сейчас ее заберут, чтобы отправить прямиком в ад. Девушка задергалась, замычала, когда в комнату вошел мужчина в белом халате. Он опустился перед Никой на корточки, перевернул на спину, тонким лучом фонарика посветил ей в глаз. – На вас, говорите, бросается, – в раздумье проговорил он. – Ну да, состояние пограничное. – Понимаете, у нас случилось несчастье, девочку похитили, посадили на иглу, – всхлипывая, сказала мама. – В милицию обращались? – Так милиция и помогла ее найти. Видите, в каком состоянии... Понимаете, я уже договорилась, что ее возьмут в платную клинику на лечение. Но это будет только в понедельник. А сегодня только суббота... – Уже воскресенье, – посмотрев на часы, сказал врач. – Да, я знаю, но все равно очень долго... Ника хочет, чтобы я сходила и купила ей наркотик. Но я не могу пойти на это! – Да, это противозаконно, – кивнул медик. – Дело не в этом. Если я куплю ей наркотики, то она решит, что я могу делать это и дальше... – Очень мудрое рассуждение... Но что-то нужно делать. – Да, поэтому я вызвала вас... Хорошо, если бы вы подержали ее у себя, ну, до понедельника... – Тогда мне, пожалуй, придется забрать и вас. Похоже, у вас тоже не все дома... Нельзя ей к нам. Раз попадет, и клеймо на всю жизнь... – Да я понимаю. – Плохо вы понимаете, мамаша... А вот я понимаю вас хорошо... Девочку лучше оставить здесь. Или отправить в обычную наркологию... Впрочем, есть у нас средство, чтобы... гм, дожить до понедельника... Врач сделал паузу, и мама поняла все правильно. – Сколько? Она смогла договориться о цене, и скоро Вероника получила долгожданное облегчение. Врач не сказал, что за укол он ей сделал, но если это лекарство, то Вероника готова была лечиться так всю свою жизнь. Глава 32 Никита оказался ненасытным жеребцом. Лайма с удовольствием скакала на нем всю ночь. Но утром столкнула его с кровати. – Уймись, самец! – сурово, но с искоркой одобрения во взгляде, улыбнулась она. – Я, между прочим, замужняя женщина... – Вот именно, что между прочим, – оскалил парень свои зубы – крупные, ровные, но коричневатые от пережитых прелестей тюремной жизни. – И между прочим, и почти... Но я его люблю. И не хочу изменять... – Да я это заметил. – Ты знаешь, мне тоже кажется, что у нас что-то было. Но я уже все забыла... – Я тоже забыл. Но хочу вспомнить... – Как-нибудь, когда-нибудь, – поднимаясь с постели, сказала девушка. Не стесняясь наготы, Лайма подошла к зеркалу, глянула на себя в полный рост. Какое лицо, какая фигура... Это же преступление, не давать людям пользоваться такой красотой. Вот Никиту порадовала – считай, подвиг совершила, во имя добра... Нет, несправедливо это, чтобы столь роскошным телом обладал один Егор... – Когда ты представишь меня своему мужу? – насмешливо спросил Никита. – Ты, думаешь, нужно? – Ты же сама говоришь, что он у тебя за личного повара, типа домохозяин. А я хочу на твой дом посмотреть... – Я тебе фотографию покажу. – Мужа? – Нет, дома... А с Егором тебе лучше не встречаться. – Почему? – Потому что он жуткий ревнивец. – И что? – Ты же не хочешь, чтобы он тебя убил? – Чем, половником? – Ну, почему половником? На кухне бывают ножи, топоры... – Насмешила. – Боюсь, что тебе будет не до смеху, если ты с ним встретишься... Впрочем, он убивает сразу, без слов. Ты даже сообразить не успеешь, что тебе делать, смеяться или плакать. И стреляет он очень метко... – Стреляет?.. Он у тебя что, киллер? – Уже нет, но, если разозлить, может тряхнуть стариной... Ладно, пойду я. А ты жди моего звонка... – Мы не договорились о цене. – О какой цене? – удивленно и вместе с тем угрожающе повела Лайма бровью. – Ну, за вызов. – Никита, ты меня разочаровываешь. Я думала, ты кобель, а ты ведешь себя как мальчик по вызову... Не беспокойся, деньгами не обижу. Завтра поедем, надо будет кое-кого на место поставить... Альбинос владел не только салонами релаксации, вроде «Мессалины», Лайма создала под него целую сеть платных саун, куда поставлялся более дешевый и менее качественный товар – девочки, наркотики. Система работала исправно, но после гибели босса, могла начать давать сбой. Лайма должна была объехать все объекты, поставить на место зарвавшихся «банщиков», если такие найдутся... Да и вообще, забот у нее по горло. И Никита со своими бычками скоро войдет в курс дела. А сегодня у нее выходной, и остаток дня она проведет с Егором. Прежде чем отправиться домой, она приняла душ в квартире, которую снимал Никита. Егор мог учуять запах чужого мужчины. Кантемиров встретил ее с беспечной улыбкой на губах. – Почему так долго? – Я же тебе говорила, что Нечетова спаивали. В салон его привезли, в баньке напарили, девочек водили... – Тебе же не обязательно было там ночевать. – Ну, как же, он постоянно меня спрашивал. – А ты что, рядом с ним не сидела? – Как я могла с ним сидеть, если он фактически был голым? – изобразила возмущение Лайма. – Значит, лежала, – насмешливо, без тени осуждения посмотрел на девушку Егор. – Как ты можешь такое говорить? Зачем мне какой-то мужик, если у меня есть такой мужчина, как ты!.. Знаешь, я по тебе так соскучилась... Даже не буду спрашивать, что у нас на обед. Сразу в койку! Она попыталась завалить Егора на диван, но он отстранился. – Сначала душ прими, – пренебрежительно усмехнулся он. – Зачем душ? – подозрительно посмотрела на парня Лайма. – Пот смыть. – Я не потею. – Мужик твой потеет. – Какой мужик? – Чернявый такой, небритый... – Небритый? – похолодела Лайма. – Ну, да. – Что-то ты не то говоришь. – Не было никакого прокурора, – покачал головой Егор. В его глазах, по-прежнему, не было осуждения. Как будто ему было все равно, где и с кем она провела ночь... Лучше бы он гром и молнии метал. – Кто тебе такое сказал? – Компанию ты себе нашла... Джинна нет, Леона тоже, а я для твоих грязных дел не подхожу. Все правильно, нужно искать помощников... – Ты что, следил за мной? – Да нет, сон снился... – Ты это серьезно? Лайма подумала было, что Егор шутит – настолько беспечным было выражение его лица... Но ведь он знал про чернявого Никиту с его небритостью... – Да ты не бойся, ругать я тебя не буду, – сказал он. – Почему?.. Ты что, не ревнуешь? – Очень ревную. Но я тебя понимаю. Трудно сразу изменить своим привычкам... Ты же не можешь сразу бросить курить? – Нет, не могу, – в замешательстве кивнула Лайма. – Надо постепенно снижать количество выкуренных сигарет. Также и с мужчинами... – Гм... Ты читаешь мои мысли... А компанию я не искала... Просто Никита мне понравился... Но это в первый и последний раз... – Ну, не в первый. И не в последний... Думаю, еще раза три-четыре, и ты успокоишься... – Э-э, ну зачем так много? Раз-два... А может, и вообще ни разу! – Иди ты в баню, «мисс ни разу»! – благодушно улыбнулся Егор. – Я хотел сказать, в душ... – Ну почему же, я могу сходить... к тебе... – Давай, но сначала хорошенько отмойся. А то я в последнее время стал очень брезгливым. Иди, а я пока обед приготовлю... – К черту обед! Ты придешь и потрешь мне спинку! Жду тебя в джакузи! Лайма забралась в теплую воду, запустила массажные струи... Наверняка, Егор следил за ней. Но зачем, если он позволяет ей изменять?.. А может, его возбуждает, когда его женщина спит с другим? Может, прямо спросить его об этом? Если он скажет «да», она приведет в дом Никиту, и они устроят сеанс вайуеристской любви – двое дергаются, а третий смотрит... А может, ему больше понравится, когда с ней сразу двое? Что ж, она готова принести себя в жертву... Лайма так завелась от собственных мыслей, что, не дождавшись Егора, сама отправилась за ним. Но на кухне никого не было. Стерильная чистота, запах пластика и дерева, но никак не вкусной еды. Она обошла второй этаж, но Егора нигде не было. Заглянула в гараж. Все машины на месте, значит, он где-то дома... Лайма обыскала весь дом, обошла всю территорию, но Егора не нашла. Тогда она позвонила ему на мобильный, но в ответ услышала, что абонент отключил телефон. Девушка села в машину, поехала по дороге к шоссе в надежде догнать его. Но, увы... Все-таки Егор не простил ей Никиту. Нагнал туману, отправил ее в ванную, а сам, воспользовавшись моментом, удрал. А ведь он следил за ней. Возможно, с того самого момента, как она отправилась в «Мессалину». Может, он видел, как Инга забирает Нику из отделения. Потом он стал свидетелем нелепой сцены с автодорожной подставой, видел, как Лайма уезжает с Никитой... И вот, дождавшись объяснения с ней, он ушел. И возможно, к своей Нике. Ведь он знает, где Инга снимает квартиру в Москве... Что ж, если так, то и Лайма узнает этот адрес. Есть такая возможность, надо лишь немного потрудиться. Она направилась в отделение милиции, где вчера побывала Ника. Глава 33 Инга смотрела на него как на человека, который украл у нее один миллион и после этого пришел, чтобы занять второй. – Ты... Ты как посмел сюда прийти? – Где Ника? – Не твое собачье дело! – Что за тон? – А что заслужил, то и получай!.. Хотя нет, заслужил ты большего. Я сейчас в милицию позвоню. – Не надо. – Да! Это интересно, почему? – Потому... Егор отвел полу куртки, показал торчащую из-за пояса рукоять пистолета. Инга испуганно шарахнулась назад, в глубину прихожей. Егор воспользовался моментом и зашел в дом, закрыв за собой дверь. – Ты... Ты меня убьешь? – обомлев, спросила Инга. – За что? – Ну-у... Ты же киллер... – Кто тебе такое сказал? – удивленно повел бровью Егор. – Я сказала! – сиреной прозвучал голос Вероники. Она стояла в дверях комнаты, растрепанная, в спальном костюме – майка, шортики. Зрачки расширенные, под глазами нездоровая синева, на губах ядовитая улыбка. – Ты – киллер. Ты людей убиваешь!.. – Неправда это. Озадаченный Егор пощипал кончик носа. Он знал, откуда у Вероники такая информация – в каких только руках она не побывала: Лайма, Альбинос, какой-то Самсон... А первые двое точно знали о его прошлом. А Лайма еще и о настоящем... – А я говорю, правда!.. Ты меня убил, понял! Егор виновато опустил голову. Что верно, то верно, и оправдываться здесь не имело смысла. Из-за него девчонка попала в эту жуткую историю. Не будь его, у Лаймы просто бы не возникло желания похитить Веронику. – Ты продал меня Лайме! – Вот это неправда, я тебя не продавал. – Мама говорила, что ты приехал в Москву вместе с ней. А зачем? – Тебя искать. – Врешь! Ты приехал к Лайме, чтобы получить деньги за меня! – Я приехал к ней, чтобы тебя найти... – Так я тебе и поверила!.. А кто Альбиноса убил? – Без понятия... – Ты его убил!.. Ты – киллер, ты – урод!.. Зачем ты пришел? – Узнать, что с тобой. – А то ты не знаешь, что с ней сделали! – набросилась на Егора Инга. – Ты посмотри на нее! Посмотри, что с ней стало!.. Из нее сделали... Из нее... Женщина отчаянно махнула рукой и, закрыв лицо ладонями, разрыдалась. – Шлюху из меня сделали! И конченую наркоманку! – продолжила за мать Вероника. – Ты доволен? – Я этого не хотел. – Хотел!!! Ты хотел избавиться от меня! Мне Лайма все рассказала! – У тебя в голове все перемешалось. Лайма хотела тебя уничтожить, а ты ей веришь... – Она меня любила! – Я знаю, как она могла тебя любить, – горько усмехнулся Егор. Об извращенных наклонностях своей бывшей подруги он знал очень хорошо. И насколько Лайма коварна, тоже знал. Но как последний лох попался на ее удочку. Поверил, что она любит его и готова измениться – покончить с криминалом, никаких больше измен. И Веронику она должна была оставить в покое... Что-то подсказывало парню, что Лайма в чем-то была искренна с ним. Возможно, она действительно хотела изменить свою жизнь. Может, и его любила. Но, видимо, девушка была настолько порочной, что уже была не в силах исправиться. Вчера Егор следил за ней. Загодя побывал в ее арсенале, отобрал для себя новенький «вальтер», пару маячков для слежения, два «клопа» – по комплекту на машину. Он не знал, на чем отправится в путь Лайма – на джипе или спорткаре, поэтому «засветил» каждую. Она выбрала спортивный «Мерседес», а Егор отправился вслед за ней на внедорожнике. Сигнал с маячка поступал на ноутбук и отображался на мониторе в виде движущейся точки, звук с «жучка» – в наушники, поэтому Егор смог отследить все перемещения Лаймы. Видел он, как она спуталась с подозрительной компанией, как пила с парнями пиво, как поехала к ним на квартиру. А заливала про какую-то прокуратуру... Не было у него сомнений относительно того, как Лайма провела эту ночь. Да и в любом случае, она обманывала его... Слышал он и разговор Лаймы с Вероникой, когда они ехали из притона непонятно куда. Как слышал и то, как Лайма грозилась расправиться с Никой, когда той уже не было в машине. Егор еще вчера хотел увидеться с Вероникой. Даже был у дома, квартиру в котором снимала ее мать. Но увидел машину «Скорой помощи», переговорил с врачом и решил, что с визитом лучше повременить. Зато сегодня он здесь. И, возможно, не зря. – Как она могла меня любить? – покраснела Вероника. – Не будем об этом... Лайма хочет тебя убить. – Что?! – побагровела девушка. Девушка покраснела еще больше. – Лайма хочет меня убить?! Кого ты лечишь? Лайма не может меня убить. Она хочет мне только добра! – То, что она обещала тебе дозу героина, это еще не значит, что она хочет тебе добра... – Когда она обещала мне дозу? – Вчера. Когда везла тебя... – Куда везла? – А ты сама как думаешь? – Она везла меня домой, к маме! – Куда, домой? – Ну, не совсем домой, в Москву. – Она что, адрес знала? – Ну, если везла, значит, знала... У Инги не было такого сумбура в голове, как у дочери. И в благие намерения Лаймы она не верила. Скорее, наоборот. – А ты ей не говорил про этот адрес? – встревоженно спросила девушка. – Нет. Если бы сказал, тебя бы могло здесь и не быть... – Это ты о чем? – О том, что тебя заказали... Альбинос приказал Лайме убить меня. И тебя заодно... – А меня за что? – Чтобы Нику не искала. Чтобы к ментам не обращалась... А ты обратилась. И правильно сделала... На Лайму заявили? – Нет. – Это правильно... А то ведь она в тюрьму садиться не хочет. Ей легче вас убрать, чем туда... – Так будет она убивать или нет? – Я так понял, желание есть... И Нику. И тебя... С Никой понятно, а чтобы убрать тебя, повод есть. Альбинос погиб, но заказ на тебя как бы остался... – Убрать, заказ... Ты так говоришь, как будто так и должно быть... – Ты давно уже должна понять, в какую историю впуталась. Да, заказы и убийства в этой клоаке – обычное дело... – Но ты сам из этой клоаки. – Во-первых, я из нее уже выбрался. А во-вторых, не время от этом говорить. Нам уезжать нужно, иначе Лайма нас опередит... – Так она же не знает адрес, чего нам бояться? – съязвила Вероника. – Не знает, так узнает. Вы были вчера в милиции, должны были там оставить и адрес, и номер телефона... – Да, оставляли, – кинула Инга. – Но так то же милиция... – А что, в милиции служат бессребреники? А у Лаймы денег много. И скоро, я так полагаю, будет еще больше... Она узнает этот адрес, и скоро будет здесь... – Она уже все знает. Она вчера везла меня к маме! – заявила Вероника. – Она везла тебя убивать. И скажи спасибо гаишникам... Нет, скажи спасибо твоей маме за то, что она заявила в милицию... – А тебе за что спасибо? – съехидничала Вероника. – За то, что тебя хотят убить, – добавила с иронией Инга. – Да, я в этом виноват. Потому что в моей жизни была Лайма... Была и есть... И если вы попадетесь к ней в руки, беды не миновать... Егор не был до конца уверен в том, что Лайма действительно хочет убить Веронику и тем более Ингу. Но в данном случае лучше подстраховаться... И в любом случае лучше уехать поскорей из этого сумасшедшего города. – Ох, напугал! – усмехнулась Вероника. – А тебе мало того, что с тобой было? – Да нет, чересчур! – вскинулась Инга. – Время назад не воротишь. Но раз уж Ника нашлась, надо забыть, что было. Забыть и начать новую жизнь... – Как? Ника на игле! Ты хоть понимаешь, как это страшно? – Более, чем... Ничего, что-нибудь придумаем... – Уже придумала! Завтра мы едем в платную клинику, там ей назначат лечение... – Решение правильное, – кивнул Егор. – Но до завтра еще нужно дожить... Вероника нуждалась в лечении, и она должна была его получить. А в Москве, пожалуй, возможностей больше, чем в Новосибирске. Тем более что Лайма могла бы вылететь за Вероникой и туда... Если Инга хочет, чтобы дочь осталась в Москве, отговаривать ее от этого глупо. – А чтобы дожить, нужно сменить адрес. – Как? – А как мы нашли этот? – Ты же знаешь, быстро не получится... Инга задумалась. В глазах появилось хитрое выражение. Егор мрачно усмехнулся... Похоже, Инга всерьез приняла его предостережение. И адрес она хочет сменить. Но так, чтобы оставить с носом не только Лайму, но и его самого. Поэтому и думает она сейчас о том, как сменить жилье так, чтобы он не узнал новый адрес. – Ничего, ты женщина пробивная, что-нибудь придумаешь... Ночь я проведу с вами, а завтра утром вы уедете. Сами, без меня. Устроишь дочь в клинику, найдешь новую квартиру. Про гостиницу забудь, это раз. Машину поставь на стоянку подальше от новой квартиры, это два. И больше машиной не пользуйся, это три... – Ты у нас умный, – ехидно проговорила Инга. – Ты все знаешь. А Нику нашла я!.. А ты чем все это время занимался? С Лаймой пропадал!.. Не верю я тебе! Ни на грамм не верю! – Я тебя понимаю. – А как это ты ночь проведешь с нами?! – язвительно хихикнула Вероника. – С кем, с ней или со мной? А может, с нами разом! – Не смешно, – Егор угрюмо посмотрел на девушку. – Ну, как же не смешно! Ты нам тут такой цирк устроил! – поддержала дочь Инга. – Я мог бы обидеться и уйти... Возможно, я обиделся. Но не уйду. – Откуда ты свалился на наши головы! – Инга с отчаянным стоном вытянула руки к нему. Егор промолчал. Он понимал, что виноват и перед ней, и перед Вероникой. Как понимал, что невозможно перед ними оправдаться. Слишком велико их горе, а он, увы, предстал перед ними в невыгодном для себя свете. Действительно, он был киллером и работал на Альбиноса в паре с Лаймой. Как ни крути, а он сошелся Лаймой, жил с ней, в то время как Вероника билась в сетях, в которые угодила не без его участия... – Ты хоть понимаешь, как я тебя ненавижу! – зашипела на него Вероника. Егор молча повернулся к двери лицом и сел на пол. Вынул из-за пояса пистолет, положил его на пол перед собой. – У тебя с головой все в порядке? – возмутилась Инга. Егор не ответил. Она и сама должна понять, что он взял на себя роль сторожевой собаки. Лайма могла попасть в квартиру только через дверь. А к ним с Вероникой – через его труп. Глава 34 У Егора никогда не было семьи. Отец никогда его не бил, мать не ругала. И самому Кантемирову никогда не приходилось кричать на родителей. Но, так или иначе, он понимал, что Вероника поступает очень нехорошо. – Он оставил тебе две ампулы. Две! Куда делась вторая? – орала она на мать. – Пока ты меня не уколешь, никуда я не поеду! – Ну, Ника, ну, доченька. Ты должна ехать! Там сделают тебе укол! Тебе станет легче! – умоляюще смотрела на нее Инга. – Куда ехать? – взъярилась Вероника. – Ну, ты же знаешь куда! – Хорошо придумала! Меня к наркошам, а сама с этим козлом!.. Ну, чего сидишь, козел? – Вероника смотрела на Егора безумными глазами. – Можешь завалить эту козу! А я посмотрю, как это у вас получится! – Ника! – возмущенно воскликнула Инга. Егор лишь молча опустил голову на грудь. Он понимал, что происходит с девушкой, поэтому ничего не сказал. Слова в данном случае все равно что бензиновые капли на огонь. И жару будет больше, и копоти... – Что, Ника?! Знаю я, чем вы тут занимались, когда меня не было. Соседи снизу не жаловались, что громко стонете? – Ника!! – А сегодня ночью, чем вы тут занимались? Я спала, а они тут зажигали! – Ника!!! Егор, ну чего ты молчишь? – Инга беспомощно хватала ртом воздух. – Скажи, что ничего не было! – Не было. Он всю ночь провел на своем добровольном посту. Всю ночь на полу и почти без сна. Лаймы не было, и то хорошо. А сейчас Инга и Вероника уедут, чтобы затеряться в Москве... Он не хотел опускать их, переживал, что будет с ними, но Инга взрослая женщина и, если захочет, сможет удержать дочь от беды. – Ну, и кто тебе поверит? – вызверилась на парня Вероника. – Убийца! Предатель!.. Каин! Иуда!.. Козё-ёл!!! Егор промолчал, но это не сбило накал страстей. – Лайма хочет меня убить! Ха-ха, насмешил!.. Да Лайма в сто раз лучше тебя! Это ты меня похитил, это ты на иглу меня!.. Ну, чего ты молчишь? Типа, правильный, да? Я тут наркоманка, а ты у нас чисто святоша!.. Вали отсюда, козел!.. Ну, чего сидишь?.. Вали, говорю! А то сейчас менты будут, они тебя за жопу, козла! – Я уйду, – стараясь казаться невозмутимым, объявил Егор. – Сейчас мама тебя увезет, и я сразу же уйду. – Не уйдешь! И она к тебе вернется! Будете тут!.. – Не будем. Это я тебе обещаю... – Да? Может, ты со мной зажжешь, а?.. Ты же у нас любишь грязных порочных баб. А я как раз такая!.. Только я тебе не отдамся, понял! Потому что ты мразь!.. Егор молча посмотрел на Ингу и сочувствующе развел руками. – Я не знаю, что делать, у меня опускаются руки, – женщина беспомощно закусила нижнюю губу. Вероника уже открыла рот, чтобы выдать очередную порцию истерики. Но в этот момент в дверь позвонили. Егор быстро поднялся, посмотрел в глазок. Незнакомый, холеный мужчина в светлом пижонском костюме, а с ним парень попроще – грубые черты лица, затертая джинсовая куртка на крепких плечах. – Кто там? – непрошено спросила Инга. – Открывайте, милиция! Парень полез под куртку, чтобы достать служебное удостоверение, и Егор успел увидеть рукоять пистолета, вложенного в кобуру под мышкой. – Не открывай, – шепнул он Инге. Но та лишь ускорила движения – как будто для того, чтобы он не успел причинить ей зла. Егор не растерялся и положил свой «вальтер» на полку для шапок. А вот убраться из поля зрения незваных гостей не успел. Холеный мужчина в светлом костюме мягко отстранил Ингу и стремительно вошел в прихожую. – Стоять! – Да я, в общем-то, не убегаю, – пожал плечами Егор. Мужчина пристально смотрел на него. – Фамилия? – Ну, Кантемиров... А твоя? – Кантемиров?! Егор?! Если бы ни ехидно-коварная усмешка во взгляде, могло показаться, будто мужчина обрадовался ему, как старому знакомому. Парень в джинсовой куртке играть с ним не стал. Выхватил из кобуры пистолет, передернул затвор. – Лицом к стене, руки на затылок! Егор даже не шелохнулся. Он пристально смотрел в черный глазок направленного на него ствола, как будто собирался загипнотизировать пистолет. – Ты что, не понял! – А в чем, собственно, дело? – Смотри, он еще и разговаривает! – Документы покажи. Холеный мужчина полез в карман пиджака, извлек оттуда удостоверение. – Следователь прокуратуры, майор юстиции Нечетов. Советую вам, Кантемиров, не настраивать нас против себя. – Я ни в чем не виноват. Егор понимал, что его упрямство может быть воспринято как попытка сопротивления сотрудникам правоохранительных органов – со всеми отсюда вытекающими последствиями. Но и поворачиваться к ним спиной не хотелось. Поэтому он просто протянул вперед сомкнутые руки. И тут же на них защелкнулись стальные браслеты. Тут же парень в куртке схватил Кантемирова за плечо, развернул к себе спиной и быстро обыскал. Егор посмотрел на притихшую Веронику. Она видела, куда он положил пистолет, но ничего не говорила... А ведь это она вызвала ментов. Глупышка! – Чисто! – Может, вы объясните мне, что происходит? – робко спросила Инга. – Ничего особенного. Просто мы спасли вам жизнь, – пафосно заявил Нечетов. И взглядом показал на задержанного. – Этот человек пришел сюда, чтобы вас убить. – У вас, майор, с головой все в порядке? – возмущенно посмотрел на него Егор. – Да. Иначе бы меня здесь не было... Я расследую убийство гражданина Ревякина, – обращаясь к Инге, сказал мужчина. – И меня очень интересует гражданин Кантемиров, который, как мне известно, сожительствует с некой Лаймой Никодимовой. Они оба подозреваются в убийстве гражданина Ревякина или попросту Альбиноса... – Да, я слышала о таком, – кивнула Инга. – Он издевался над моей дочерью... – Об этом с вашей дочерью мне бы и хотелось поговорить. – А иди ты, мент, знаешь, куда? – взъярилась Вероника. Но Нечетов ничуть не оскорбился. И посмотрел на нее сочувственно. – Да, я знаю, что с вами сделали, милая моя... И этих людей нужно наказать... – Каких людей? – Этого... – майор небрежно показал на Егора. – И Лайму Никодимову... Вы должны мне все рассказать. – Ничего я тебе не должна! – Должна, должна, – закивала Инга. – И все расскажет... Если вы поможете мне отвезти ее в клинику... – Да, да, девочке надо лечиться... Более того, у меня друг заведует такой клиникой. И там очень хорошее лечение с оригинальной... Майор не договорил – помешал телефон. – Да, слушаю, Нечетов... Да, конечно! – внутренне и внешне подобрался он. – Прямо сейчас выезжаю! Он сунул трубку в карман, виновато посмотрел на Ингу. – Знаете, как мы поступим? Меня срочно вызывает начальство, но, думаю, через пару-тройку часов я освобожусь и заеду за вами... Вы пока побудьте здесь, а я скоро. Договорились? Инга кивнула. Определенно, этот мент произвел на нее впечатление. – Сергеев, давай этого в машину и поехали! Егора вывели из дома, посадили в новенькую «Тойоту». – Ты там это, ногами за сиденья не цепляй, – усевшись за руль, строго посмотрел на Егора Нечетов. Машина совсем недавно с конвейера, салон кожаный – боится, как бы задержанный своими ногами не запачкал его. Ну не придурок? – Слушай, майор, откуда ты такой взялся? Сам на меня набросился, теперь за сиденья боишься... Сергеев локтем ткнул Егора в бок, чтобы замолчал. – А толкаться не надо, я ведь и разозлиться могу. – Да, Игорь, ты с ним поосторожней, – усмехнулся Нечетов. – Он когда злится, людей убивать начинает. На Ревякина разозлился, и нет мужика... – А кто такой Ревякин? – Ты, Кантемиров, дурака не валяй. Я про тебя все знаю... Я даже больше скажу. Ты правильно сделал, что Альбиноса убил. Эта мразь не достойна того, чтобы жить... – Да что вы такое говорите? – Что знаю, то и говорю... А знаю я, что на путь исправления ты встал по собственной воле. Устроился работать в вагон-ресторан, заочно окончил техникум. Ты, молодец, Кантемиров, что решил человеком стать. Только Альбинос тебе покоя не давал. Хотел, чтобы ты к прошлому вернулся, да? – Не знаю, о чем это вы. – Да все ты знаешь. Поэтому и убил Альбиноса. То есть гражданина Ревякина... – У вас в прокуратуре все такие фантазеры? – Да, особенно в суде. Впаяют тебе лет пятнадцать будешь знать. – Без доказательств не впаяют. А доказательства у вас нет и быть не может. – Почему это? – А у вас есть рыжики? – Что? – Ну, рыжики, грибы такие. Нет у вас рыжиков. Потому что вы в лес не ходили. И доказательства у вас нет, потому что я никого не убивал... – Зато у нас есть доказательства того, чтоб ты похитил гражданку Новицкую. Вероника позавчера показания против тебя дала... – Быть этого не может, – нахмурился Егор. – Может... Как я, по-твоему, узнал про Новицких? В милиции они были, на Кантемирова показали. А ты у меня на прицеле... – И что они показали? – То, что ты Веронику Новицкую продал в рабство. – Не продавал я ее. – Продал. И наркоманкой сделал... Но это ерунда по сравнению с тем, что ты ее изнасиловал! – Не было такого! – Это ты в камере объяснишь. Узнают сокамерники, за что тебя посадили, знаешь, что они после этого с тобой сделают? – Не насиловал я Веронику. – Есть показания свидетелей, и я их тебе предъявлю! – Я вам не верю, – схватился за голову Егор. – А ты поверь... И сделай правильные выводы, – увещевающим тоном сказал Нечетов. – Ты рассказываешь нам, как вместе с Никодимовой убил гражданина Ревякина, а мы забывает о заявлении Вероники Новицкой. Более того, я сделаю все, чтобы выставить тебя в выгодном свете. Жертва преступного произвола, народный мститель, все такое прочее. Так же представлю в суде все доказательства, какой мразью был Ревякин – девочки, наркотики... – Я его не убивал. – Понимаю, ты не можешь сдать Никодимову. Боишься, что в отместку она вспомнит все твои грехи. А их у тебя много, очень много... – Какие грехи, о чем вы? – Убийства, Кантемиров. Ты был киллером в системе Альбиноса... – Какие убийства, хоть одно, например? – Приедем на место, я тебе обвинение по нескольким преступлениям предъявлю... – Нет у вас ничего. Потому что ничего не было. И быть не могло... – Было! Но я обещаю тебе, что твое прошлое не всплывет. Боишься приплетать к делу Никодимову, не надо, не приплетай. Тем более что за убийство в составе организованной группы дадут больше... – Не буду я ни в чем признаваться! – Что ж, тогда пойдешь за изнасилование и сводничество! – Делайте, что хотите, но признаваться ни в чем не буду. – А это мы еще посмотрим, – зловеще усмехнулся Сергеев. Но Егор не испугался. Пусть его бьют, пытают, а брать на себя убийство Альбиноса он не станет... Посадят за изнасилование – что ж, так тому и быть. Как ни крути, а Вероника пострадала из-за него, за это он и ответит. Перед законом. А от братвы как-нибудь отобьется. Если Вероника заявила на него, значит, она покажет Нечетову, где находится пистолет Егора. А на нем отпечатки пальцев... Пусть за незаконный ствол он тоже ответит. – О чем думаешь, Кантемиров? – снисходительно усмехнулся Нечетов. – Чувствую, горьки твои думы... – О чем думаю? А о том, что Лайма дрянь, – в напряженном раздумье изрек он. – Вот и молоток! Напишешь чистосердечное признание, покажешь, что Лайма подговорила тебя убить Альбиноса... – Я не о том. Веронику надо спасать. Чует мое сердце, не угомонится Лайма. И с Вероникой может случиться, и с Ингой... – Что с ними может случиться? – А то и может. Вернуться нам надо, посмотреть за ними, как бы чего... – Вернемся. Сейчас тебя сдадим и вернемся... Поверь, я тщательно допрошу Веронику, и составлю на тебя такую телегу... И на Лайму тоже... Соревноваться с ней потом будете, кто раньше друг друга сдаст. Надеюсь, твоя Лайма окажется поумней... – Хорошо, будем соревноваться. Если, конечно, Лайма не опередит вас. А она охотится за Вероникой. И за Ингой тоже... Давай, майор, разворачивай машину, а то может быть поздно... Но Нечетов лишь презрительно усмехнулся. Дескать, не хватало еще, чтобы им понукал какой-то уголовник. Глава 35 Лайма еще не убрала палец с клавиши входного звонка, а дверь уже открылась. Похоже, Инга кого-то ждала. Кого-то, но уж точно не Лайму. – А-а, вам кого? – в замешательстве спросила она. – Я от майора Нечетова, – схитрила Лайма. Она давно уже наблюдала за этим домом. И знала, что Егор ночевал здесь. И видела, как недавно тут побывал следователь Нечетов. Как итог, Егора задержали и увезли куда-то в наручниках. Если так, то подобная участь угрожала и ей самой. Но в тюрьму Лайма не собиралась. – И я должна вам помочь, – переступая порог квартиры, сказала девушка. – Вы из платной клиники? – Ну да, ну да, платная, наркологическая... Как раз за этим я и приехала... Никита со своими парнями находился в машине, но Лайме не нужна была его помощь. Егора нет, а Ингу она не боялась. И Нику, разумеется, тоже. – Да, он говорил, что поможет, – закивала женщина. – Да, собирайтесь, поедем. – Мама, кто там? Ника вышла из комнаты и остолбенела, увидев Лайму. – Ты?! – А чего ты испугалась? Я же обещала отвезти тебя к маме, пожалуйста, ты здесь. А теперь тебе нужно лечение, и я снова здесь... – Ника, ты ее знаешь? – ошарашенно протянула Инга. – Это Лайма! – Лайма?! Ну да, Лайма... Женщина готова была возмутиться, но какая-то коварная мысль помешала ей. Что-то задумала Инга. – Так мы куда-то едем? – спросила она загадочно. – Едем. – Ну что ж, сейчас шапку надену, и поедем. Какая могла быть шапка летом? Ответ на этот вопрос Лайма узнала, когда Инга стянула с полки пистолет и направила на нее. – Я тебя сейчас убью, тварь! – злобно зашипела она. Но Лайма лишь удивленно повела бровью. Ни страха не отразилось на ее лице, ни паники – в глазах. – И я даже знаю, за что, – виновато вздохнула она. – Да, это я похитила Нику. Но это все из-за Егора... – А мне все равно, из-за кого. Что ты сделала с моей дочерью, шлюха? – Это все из-за Егора, – с понурым видом повторила Лайма. – Но я знаю, оправданий у меня нет... Поэтому ты, как мать, вправе меня убить... Я тебе сейчас расскажу, как... – Не надо мне ничего рассказывать! – Да? И все же я скажу тебе, что для начала пистолет нужно снять с предохранителя. Вот, видишь рычажок... Инга невольно бросила взгляд на пистолет и упустила из виду Лайму. И она тут же воспользовалась этим – со скоростью и точностью кобры вцепилась в руку женщины, отвела ствол пистолета от своей головы и резким движением вырвала его. Пистолет действительно стоял на предохранителе. Лайма исправила чужую оплошность, достала патрон в патронник, наставила ствол на Ингу. – Видишь, как все просто, – мило улыбнулась она. – Теперь пистолет готов к бою, и я могу из него выстрелить... – Н-не н-надо, – жалко пробормотала женщина. – Лайма, ну, пожалуйста! – схватилась за голову Ника. – Да не собираюсь я стрелять! – звонко и миролюбиво засмеялась Лайма. И опустила руку с пистолетом. – Не собираюсь я никого убивать... Могла бы, но не буду. Потому что, девочки мои, желаю вам только добра... – Но почему? – в смятении пробормотала Инга. – Да потому что я давно уже раскаялась в своем поступке. И потому что Нику люблю... как младшую свою сестру... Правда, Вероника? – Ну-у... – А Егор тебя никогда не любил... Кстати, где он сейчас, никто не знает? – Его арестовали, – сказала Инга. – За что? – Сказали, что он собирался нас убить... – Ну, вот видите, что и требовалось доказать... Только я могу вас спасти, только я. И от него, и от... Ника, ты мне скажи, почему погиб Альбинос? – Э-э, нет... – Потому что он тебя похитил... Я хотела тебя к маме вернуть, а ты сбежала, с этим, с его Самсоном... А он тебя в притон, сволочь, сдал... – Сволочь, – кивнула Ника. – Это все Егор... Кстати, мы потому с ним и расстались, что я не могла больше терпеть его скотство... Ну, ладно, девчонку мне продал. Но какую девчонку! Самую лучшую девчонку на свете!.. Жаль только, что ей придется не сладко... – Что? – встрепенулась Инга. – Да то, – с самым серьезным выражением лица вздохнула Лайма. И доверительно обняв женщину за плечи, увлекла на кухню. – Нику надо спасать, – участливым тоном тихо сказала она. – Ее нужно лечить... – Я знаю, – согласилась Инга. – Клиника здесь не поможет. Снимут интоксикацию, подержат на мягких депрессантах, чтобы ломку снять, а когда выпустят, все пойдет по новой. И так по кругу, пока все ваши деньги не испарятся... – И что же делать? – А что я делала?.. Да, со мной, мамаша, тоже такая беда была. Нашелся такой же злодей, как Егор... Ну да ладно, дело прошлое... – Но ты же сейчас не употребляешь? – Нет. Но я сама соскочила. Потому что способ знала... – Какой способ? – Очень жестокий. Холодный подвал и две недели на одной воде. Ломка такая, что сдохнуть хочется. Но ничего, я выжила. Более того, поняла, что жизнь интересна без наркотиков... Как говорят военные, кто не бегал в противогазе, тот не знает цены воздуха. Так же и с подвалом. Пока не окажешься в могиле, не поймешь, как прекрасна жизнь. А подвал – это и есть могила. Страшно, зато если через это пройдешь, то уже никогда к игле не вернешься... – Подвал, – горько усмехнулась Инга. – Мне бы до клиники ее довезти, а ты говоришь, подвал... – Что, не хочет лечиться? – Прямо беда... – Да, пришла беда, отворяй ворота... Что ж придется мне открыть ворота. Поэтому поедем сейчас ко мне... – Нет, лучше в клинику, – встревоженная Инга мотнула головой. – Я тебе говорю, клиника здесь не поможет... Поехали. Лайма смотрела на нее с милой улыбкой, но в глазах отразилась угроза. – Не бойся, с тобой ничего не случится, – сказала она. – А с Никой? – Ей будет плохо. Но ей же во благо... – Я боюсь. – Ты бойся меня разозлить... А будешь хорошей, ничего плохого с тобой не случится... – И все равно. Лайма взяла мобильник, набрала номер. – Никита, поднимись ко мне... – Не надо! Мы сами! – всполошилась Инга. – Никита, отбой... Лайма ласково посмотрела на женщину, нежно ей улыбнулась. – Я тебе обещаю, что все будет хорошо. Ты еще сама мне спасибо скажешь... Ингу она убедила, осталась Ника. Но и с ней удалось договориться. В разговоре наедине Лайма пообещала ей дозу чистейшего героина, и девчонка с радостью отправилась с ней в машину. И мать за собой потащила... Лайма сама взялась за руль. Нике велела занять место рядом. Никита и Перец сели так, что Инга оказалась между ними. Вадика она отправила домой на такси. Ника смотрела на дорогу с мечтательной улыбкой на губах. Ей много не надо, чтобы окрасить жизнь в розовые цвета – один волшебный укол, и полетела. Инга сильно нервничала. Поняла уже, что угодила в ловушку, но как вырваться, когда охрана с двух сторон? – А тебя как зовут? – спросил вдруг Перец, пальцем коснувшись верхней пуговицы декольтированной кофточки девушки. Грудь у нее красивая, высоко поднятая, Лайма и сама была не прочь проверить ее на упругость. – Дима, не надо, – вежливо, по имени обратилась она к парню. – Это наши гости, к тому же Инга... А как вас по отчеству, Инга? – Степановна... – Инга Степановна старше тебя, и ты не должен обращаться к ней на «ты». Вопросы? – Да нет вопросов, – ошалело промычал Перец. – Ну, вообще-то, я не такая уж и старая, – зажеманилась Инга. – Да никто и не говорит, – спрятав желчную усмешку, сказала Лайма. Она готова была убить эту женщину только за то, что она в свое время совратила Егора. И за то, что дочь под него подложила... Но, увы, сейчас не время приводить приговор в исполнение. Следователь Нечетов на хвосте. Случилось именно то, чего и опасалась Лайма. Нечетов нашел Ингу и Нику, чтобы через них добыть козыри против нее. Признается Ника в том, что Лайма ее похитила, и все, закончится ее относительно спокойная жизнь. Можно податься в бега, но Лайма и думать об этом не хотела. – Так я и гляжу, какая ж она старая? – расплылся в улыбке Перец. – Мы ж ровесники, мне двадцать пять, и ей столько же... Инга не удержалась и удостоила его кокетливым взглядом... Лайма привезла гостей к себе домой, разместила их в своем особняке, выделив каждой женщине по комнате. – Я думаю, вам всем сначала нужно будет отдохнуть, – сказала она, обращаясь к Инге. – Да я не устала, – в смятении посмотрела та на девушку. – Так я не про тебя, я про Нику... Сегодня она пусть отдохнет, а завтра начнем... Кстати, пошли, я тебе что-то покажу... Инга как завороженная последовала за ней, спустилась на цокольный этаж. Тусклый гулкий коридор, котельная, бойлерная, кладовки. Под потолком – зарешеченные оконца, не вылезти через них, не убежать. Как в тюрьме. И комната, в которую Лайма провела женщину, очень напоминала тюремную камеру. Голые стены, кушетка, намертво привинченная к полу, лампочка в решетчатом абажуре, дешевый унитаз. Лайма закрыла за собой дверь, и насмешливо посмотрела на Ингу. – Вот ты и попалась! Женщина остолбенело, в панике посмотрела на нее. – Да шучу, шучу, – милостиво улыбнулась Лайма. – Ничто тебе не угрожает. Будешь жить в доме, обижать тебя никто не будет... А вот Нику придется обидеть. С завтрашнего дня она будет жить здесь. – Я бы не хотела... – Посмотри, какая здесь дверь, и окошко какое. Отсюда не убежишь... – Она будет мучиться... – Зато через пару недель выйдет отсюда живая и, что главное, здоровая... Не надо вешать нос, дорогая. Лайма обняла женщину за талию, привлекла к себе, рукой похлопала ее по бедру. – Все будет хорошо... Чего не скажешь о Егоре, – как бы невзначай сказала Лайма. – Он сейчас в тюрьме, в такой же примерно камере... Мы сейчас выйдем наверх, а он так и останется кормить вшей... – Но ведь он сам виноват, – жалко пробормотала Инга. – Виноват, – кивнула Лайма. – Кругом виноват... Значит, убить вас хотел? – Ну, следователь так сказал... – За это он его и арестовал? – Не только... Ника заявила, что Егор ее продал в рабство. – Кому? – Ну, тебе?.. – И что? – озадаченно повела бровью Лайма. – Ей поверили? – Да, следователь там, в милиции был, он поверил. – И что, Ника заявление написала? – Нет. Он уговаривал, а она отказалась. Да и я не захотела... – Почему? Инга молчала, закусив губу. – Почему, я спрашиваю? – настаивала Лайма. – Испугалась? – Не то чтобы очень... – Лишние проблемы не нужны? – Вот именно, лишние, – кивнула женщина. – Их и так с избытком... – Ничего, решим все твои проблемы. Нормально все будет... А то, что заявление не написали, правильно сделали. Я вам зла не желаю, так что судить меня не за что... Еще что вы там на Егора наговорили? – Да ничего особенного... – Ну ладно, пошли тогда. Лайма отвела Ингу в отведенную для нее комнату. Снова спустилась в подвал, вынула из тайника чек с героином, развела дозу, заправила шприц... Лайма уже знала, как умрет Ника. Небольшая передозировка сведет ее в могилу. Сердце матери не выдержит такого горя, обольется кровью и навеки остановится... Все так и будет, но не сейчас. Лайма зашла в комнату к Нике, обласкала ее взглядом и с нежной улыбкой сделала ей в руку укол. – Как настроение, моя девочка? – Ничтя-як... – Тебе что-нибудь нужно? – Нет. – А кто-нибудь? – Нет. – Даже я? – Ты хорошая, но я не хочу... – Не хочешь, не надо, настаивать не буду... Но знай, что я тебя люблю, моя девочка. – Знаю. – Глаза у Ники затуманились, и она блаженно улыбнулась. Лайма отправилась к себе в кабинет, вызвала Никиту. – Как тебе наши гостьи? – спросила она, выпустив в потолок тонкую струю табачного дыма. – Очень даже ничего, – как кот на сметану облизнулся парень. – Кого хочешь? – Ну, мне бы ту, которая помоложе... – А постарше? – На нее Перец глаз положил... – А может, ты ею займешься? – Нет, мне бы Нику... – Что ж тогда Перцу повезло больше, чем тебе. Ему может обломиться сегодня. А тебе – никогда. Ника моя, и ты ее не получишь... Лайма задумалась. Ника ей действительно нравилась. Может, и не нужно ее убивать? Пусть живет с ней, пусть дарит ей радость... Но слабость недолго одолевала девушку: Лайма очень быстро с ней справилась. Она должна избавиться и от Инги, и от Ники. Она не просто убьет их – она принесет их в жертву своей любви. Егор – козел, но ее любовь зла. Да и он будет козлом до тех пор, пока живы Ника и ее мать. Эти женщина околдовали его, и она снимет с него их чары. Тогда он будет принадлежать только ей... Да и жизни спокойной не будет, пока Ника и ее мать живы. Одна может стать потерпевшей и дать свидетельские показание, другая – выйти из ступора, в котором сейчас находится, и отомстить. Хотела же она убить Лайму. Сегодня ей для этого не хватило духу, а что будет завтра?.. К тому же она тоже опасный свидетель... – А может, и получишь... – дымящейся сигаретой Лайма очертила петлю вокруг своей шеи. – Да, получишь. Но перед самой смертью... Сначала полюбишь Нику, а потом ее убьешь... – Ты это серьезно? – напряженно посмотрел на девушку Никита. – Да. Должен же ты пройти испытание смертью. – Ну, это не проблема... А за что с ней так? – Она слишком для нас опасна. И она, и ее мать... – Так что, и мать тоже? – Ну, на мать заказ был... Заказчика, правда, больше нет. Но заказ – это, по-любому, свято... – А кто заказчик? – Много вопросов, мой дорогой, – хищно усмехнулась Лайма. – И на Нике зацикливаться не надо. Ты мой мужчина, меня и должен любить... Или уже разлюбил? – Нет... Но ты сама спросила, кого выбрать... – Меня выбирай... Меня все должны выбирать... А всех других – за борт... – Ну, я выбираю тебя... – Вот и правильно... А теперь иди... Да, и дружка позови... С Перцем разговор был менее серьезным, но более длинным. Лайма объяснила ему, как нужно вести себя с Ингой, чтобы вскружить ей голову. Перец ухаживал за Ингой, как научила его Лайма. Поэтому не смог в первый же день затащить женщину в постель. Но это и не было самоцелью. Инга должна была чувствовать себя желанной, а от того счастливой. Перец расфуфырился, расстарался – Инга так увлеклась, что забыла про Нику. Во всяком случае, она не стала настаивать на том, чтобы Лайма всерьез взялась за ее лечение. Поэтому девушка жила в свое удовольствие – под кайфом. Вечером второго дня Перец все-таки добился своего – сделал Ингу еще более счастливой. А на следующее утро после столь радостного для них события к Лайме собственной персоной пожаловал следователь Нечетов. Чем его встретить, она уже знала. Глава 36 Милицейский прапорщик напоминал начищенный медный самовар – так сиял от самодовольства. А на людей смотрел, как в пустое место. – Кантемиров, на выход! Всем своим видом он хотел показать, что ему глубоко чихать, кто такой Кантемиров, зачем его вызывают, и что его ждет в будущем... Егор вышел из камеры, по команде повернулся лицом к стене, так и стоял, пока надзиратель закрывал дверь в камеру. Это был всего лишь изолятор временного содержания. Двое суток Егор уже отсидел, и, по закону, его должны были выпустить или предъявить обвинение. В кабинете его ждал следователь Нечетов. Такой же самодовольный прапорщик, но вид у него участливый – будто он всей душой переживал за дальнейшую судьбу арестанта. – Ну что, Кантемиров, сознаваться будем? Надо же облегчить свою участь. – Я с утра уже облегчился. – Эх, Кантемиров, Кантемиров, знал бы ты, как тебя облегчат в камере следственного изолятора. Насильников там не жалуют... – Ничего, как-нибудь отобьюсь. – Не отобьешься, не сможешь... Если заказ на тебя поступит, грош тебе тогда цена... А как ты думал? Сам чужие заказы исполнял, теперь кто-то другой тебя исполнит... – О чем это вы? – скучающе спросил Егор. – Да все о том же... Людей убивал, девушку похитил и изнасиловал... Знаешь, на сколько это все тянет? – безнадежно, как показалось парню, спросил Нечетов. – А вы бы могли помочь мне скостить срок? – Ну, конечно! – просиял Нечетов. – А как можно скостить ноль? Минус один год заключения, или минус два?.. Нет за мной ничего, начальник. Не за что меня судить... – А похищение? – А заявление?.. Двое суток прошло, начальник! Где обвинение? Где заявления? Нечетов беспомощно развел руками. – Нет ничего... – Тогда почему я еще здесь? – А ты не торопись, не то успеешь... – Что-то случилось? – встревоженно спросил Егор. – С кем? – Ну, с Вероникой... И с ее матерью... – А что с ними могло случиться? – пытливо посмотрел на задержанного следователь. – Ну, мало ли... – Думаешь, Лайма могла их убить? – Зачем? – Егор изобразил удивление. – Ну, ты же сам говорил, что Лайма Никодимова охотится за Вероникой Новицкой? – Когда я это говорил? – Когда мы тебя сюда везли... – Не помню. – Да, Кантемиров, не просто с тобой... – Что с Вероникой? Что с Ингой? – Ничего, нормально все... У гражданки Никодимовой они, – майор загадочно улыбнулся самому себе, вспомнив что-то приятное, связанное с Лаймой. – Как, у нее? – Очень просто. Никодимова пригласила их к себе в гости, они приняли приглашение. Живут у нее и всем довольны... – Кто вам такое сказал, что довольны? – Сами они и сказали... Я был у Никодимовой, разговаривал с ней, с ее гостями. Все в порядке, они ее ни в чем не винят... – Лайма умеет... – начал было, но, спохватившись, осекся Егор. Искать у Нечетова помощи – это все равно, что стрелять из пушки с забетонированным стволом. Пушка есть, а толку нет. – Что Лайма умеет? – зацепился за слово следователь. – Гостей, говорю, встречать умеет... Вам, наверное, понравилось? – Ну-у, как бы тебе сказать, – уклончиво ответил следователь. А глазки замаслились, блудливая улыбка тронула губы. – Значит, понравилось?.. В чем она меня обвиняет? – Ни в чем... Никто вас ни в чем не обвиняет. – А вы? – Я бы, конечно, хотел знать правду, но раз такое дело... В общем, не хочешь сознаваться, Кантемиров, не надо... Хотя и мог бы облегчить душу... Ну да ладно... Уже через полчаса после этого разговора Егор вышел на свободу. Он мог бы уйти через главный вход, но майор из дежурной части показал ему на приоткрытые ворота внутреннего двора. Егор лишь улыбнулся – все равно, каким путем уходить, лишь бы на свободу. За воротами он увидел знакомый джип, а возле него двух парней, чьи физиономии он также где-то уже видел. Машина стояла возле беседки, в тени под раскидистой липой, рядом шумела дорога, а сами парни были так увлечены разговором, что не следили за обстановкой вокруг. Егору даже не пришлось подкрадываться к ним, чтобы остаться незамеченным. Он просто подошел к машине, встал рядом, закурил. – Да, Никита, не везет тебе. С Никой не вышло, еще и Лайму отберут, – со злорадным сочувствием сказал один. – Как с ней могло не выйти, если даже не вошло? – пренебрежительно хмыкнул другой. – Ну, так и не войдет. – Ты в этом уверен? – А что, есть вариант? – И у меня есть, и у тебя... Я Нику зажмурю, а ты свою Ингу... – Не понял! – Лайма сказала, мочить их всех. – Да ладно! – Я Нику, ты Ингу... Что, смотришь? – Не, ну если нужно, то я «за»... Но с Ингой клево... – Ничего, другую найдешь... – Да я что, я ничего... Мне Инга говорила, что не верит Лайме. Боится ее... – Корова она, твоя Инга. Лайма должна ее бояться. Лайма ее дочь на иглу посадила. И в притон сдала... А может, боится, потому и кранты... Ладно, не забивай голову. Дела у Лаймы конкретные, с бабками без проблем... – И с бабками, и девками... Жаль, конечно, Ингу, но раз такое дело... – Если все нормально будет, Лайма денег на хату даст. Ну, чтобы квартира у каждого... – Вот я и говорю, что раз такое дело, я всегда готов! Егор и сам знал, с какой целью Лайма приютила у себя Веронику и ее мать. Дабы пыль Нечетову в глаза пустить. Испытанный прием, чтобы избежать проблем с законом. Инга и Вероника всем довольны, претензий к злодейке нет, все шито-крыто... Егора отпустили, выходит, действительно все в порядке. Значит, надобности в Инге и Веронике больше нет... – А этого, ну, за которым приехали, его мочить будем? – Зачем? Лайма его любит... Реально любит. Жить с ним хочет. – С ним жить, а с тобой спать? – Ну, не знаю... Сначала сказала, что не будет. А потом, говорит, не знаю... Бешенство у нее в одном месте. Хочет быть верной, но не может. Сама в этом призналась... – Может, и со мной гульнет, я бы не отказался. – Она со всеми может. И со мной, и с тобой, и со всеми... Нимофманка она, потому и чешется всегда...Но тебе, Перец, я этого не говорил... – Ну, как же не говорил. Вот она идет, сейчас скажу... Да ладно шучу. Ты же знаешь, я за тебя горой... Лайма подошла к своим опричникам с одной стороны, а Егор, для приличия сдав сначала назад – с другой. Но при этом он сделал вид, будто идет к беседке. – Егор! – окликнула парня Лайма. И с распростертыми объятиями направилась к нему. Транспарантная улыбка во весь рот. – Лайма? – разыграл удивление Егор. – Какими судьбами? – Ну а как ты думаешь? За тобой приехала! Она попыталась обнять Егора, но он поймал девушку за руки, отстранился. И взглядом показал на Никиту. Дескать, я все знаю. Лайма удрученно вздохнула, взяла Кантемирова под локоть и повела к стоящему в отдалении спорткару. Оказывается, она приехала на «Мерседесе» сама, а джип отдала в распоряжение своей свите. Значит, она не очень-то хотела светить перед ним Никиту. Или вовсе не хотела. Но, видно, Егора она ждала со стороны главного входа, а он вышел через ворота... – Ты не так все понял. У нас с ним ничего не было. И быть не могло... – Ну не было, так не было, – пожал плечами Егор. Он мог послать Лайму далеко-далеко, но не стал этого делать. Веронике и ее матери по-прежнему грозила опасность, и он все еще мог их спасти. Тем более он уже точно знал, что задумала против них Лайма. – Ты тогда так глупо ушел, – опечалено сказала она. – Но ничего, встретились же. Я вышел из тюрьмы, братва меня встречает. Как там по закону жанра полагается – банька, девочки, да? – Ну, за девочку могу быть я, – улыбнулась Лайма. Хотел бы Егор, чтобы Никодимова была его девочкой. И чтобы без всяких условностей. Чтобы не убивала, не творила беззакония, не изменяла... Но ведь так никогда не будет. Иллюзий насчет нее у парня уже не было. Горбатую только могила исправит... – Я бы и от баньки не отказался... – Всегда «пожалуйста»! – расцвела Лайма. Она открыла перед ним дверцу своей машины, села за руль. – У тебя здесь так чисто, а я такой грязный после камеры... – Издеваешься? Мы с тобой через такую грязь прошли, а ты говоришь... – Это ты о чем? – Ну, как же! В подвалах ночевали, на мусорках... – Я думал, ты про кровь говоришь, – мрачно усмехнулся Егор. – Но это же в прошлом. – Ты уверена? – Абсолютно, – не моргнув глазом, соврала Лайма. – А гоблинов зачем за собой возишь? – спросил парень, кивком показав на покатившийся за ними джип. – Бизнес же как-то надо вести... – Все-таки ты решила остаться в криминале. – Ты не так меня понял. Просто я хочу вывести все деньги из этого бизнеса. Выкачать все, что можно. А потом займусь ресторанным бизнесом, как мы и договаривались... Поверь, я буду хорошей. – Ты сама в это веришь? – Да. – Ну что ж, тогда поехали к тебе... – Я знала, что ты меня поймешь, – ликующе посмотрела на Егора Лайма. – Инга и Ника у тебя? – Да, у меня... А ты что, по ним соскучился? – с наигранной, как показалось парню, беспечностью спросила она. – Нет, но ты же знаешь, я искал Нику... И еще ты знаешь, что сама с ней сделала... – Поверь, я в этом горько раскаялась. – Верю, конечно... – Что Нечетов тебе сказал? Ну, когда отпускал... – Прощай, сказал, больше не увидимся. – Прощай или до свидания? – А зачем нам с ним видеться? Нет заявления, нет дела... – Инга умница, она поняла, что я не желаю им зла... – А Ника это поняла? – Да, она тоже девочка понятливая... Что Нечетов про меня говорил? – Сказал, что претензий к тебе нет... Так, говорит, ублажила... – Кто ублажила, кого? – напряглась Лайма. – Ты – его. – Как так? – Ну, в подробности он не вдавался. – Какие подробности? – облегченно вздохнула девушка. – Денег ему на лапу дала, чтобы успокоился... – Да вроде бы успокоился. – Ну и отлично... Думаю, Ингу и Нику пора отправлять домой. Егор мысленно укорил себя: не нужно было говорить Лайме, что Нечетов не имеет к ней претензий. А он сказал, и тем самым поставил Ингу и Нику под удар. Теперь Лайма может спокойно избавиться от них. И не домой она их отправит, а на тот свет... – Повидаться с ними хоть дашь? – спросил он. – Они что, в тюрьме? Нет, и я не надзиратель... Но повидаться с ними не дам. – Почему? – Потому что я тебя к ним ревную... Тем более ты провел с ними целую ночь... Они для тебя остались в прошлом. И для меня тоже. Впереди у нас только будущее. Что было, о том забыли... Или они тебе дороже, чем я? – Я этого не говорил... – К тому же ты им совсем не нужен. – Даже так? – У Инги роман с Перцем... Э-э, с Димой... А Ника влюбилась в Никиту... Я даже боюсь, что парни уедут вместе с ними в Новосибирск... – Чего бояться? Пусть уезжают. Я вместо них буду. – Правда?.. Там дела криминальные, может, наехать на кого-то придется? – Наедем... Это же ненадолго? – Нет. Как только деньги из оборота выведу, так больше никакого криминала... Лайма привезла Егора к себе домой. Не останавливаясь, проехала мимо своего особняка, гостевого дома, остановилась возле бани. – Закон жанра: сауна, девочки! – призывно улыбнулась она. – Да я, в общем-то, и не против... Он бросил взгляд назад, и увидел, что джип стоит напротив парадного входа в особняк. – Да, да, мальчики уже разошлись по девочкам, – язвительно улыбнулась Лайма. – Так быстро? – Что делать, если девочки соскучились по своим мальчикам. – А если не соскучились? – Соскучились, соскучились... Лайма провела парня в трапезную, где был уже сервирован стол. При нем позвонила на кухню, и вскоре появились парень и девушка. На подносах дымящиеся блюда, на губах резиновые улыбки. – Знакомься, это Рита, – показав на девушку, представила ее Лайма. – А это Вильям. Рита у нас по хозяйству, а Вильям отличный повар... Если тебе понравится, возьмешь его к себе су-шефом, ну, когда мы откроем ресторан... Рита и Вильям ушли в дом, Лайма раздосадованно посмотрела на Егора. – Ну, чего ты как бука? Как будто сам не свой... А может, ты не веришь мне? Думаешь, что я тебя обманываю... Поверь, ничего с Ингой и Никой не случится. Они сами этого хотят... А не веришь, пошли! Она взяла его за руку и чуть ли не силой вывела из бани. Они проследовали к ее дому, зашли внутрь, поднялись на второй этаж. Лайма с грохотом распахнула дверь в комнату, и Егор увидел два переплетенных тела. Инга лежала под парнем и умоляла его, чтобы он не останавливался. Лайма закрыла дверь. – Ну, что скажешь? – А что с Никой? – сконфуженно спросил Егор. – Хочешь посмотреть, на нее и Никиту? – Нет. – Тогда не морочь мне голову! Она снова отвела его в баню, усадила за стол в трапезной. Вильям оказался никудышным поваром. Или это Егор после пережитого потрясения потерял и вкус и аппетит? Так или иначе, обед не доставил ему радости. Зато коньяк пошел очень хорошо... Правда, Егор очень быстро осадил себя. Он вспомнил, о чем говорили друг с другом Никита и Перец. У одного с Вероникой ничего не получалось, зато у другого с Ингой все в полном порядке. Перец ублажал мать, но это вовсе не значило, что Вероника лежит сейчас под Никитой. А если между ними что-то и происходит, то, наверняка, против ее воли... И еще он вспомнил, что после этого Вероника должна умереть... – Я пойду! – поднимаясь, сказал Егор. – Куда? – К Нике. Посмотрю, что с ней... Он и правда поднялся, но хмель ударил в голову, и он не смог удержаться на ногах. – Эка, тебя развезло! – насмешливо сказала Лайма. – Не развезло... – Парень с трудом ворочал языком. – Просто... – Что, просто? – Спал плохо... В голову лезло, – закрывая глаза, пробормотал он. – Что лезло? Ответить Егор не смог, потому что уже крепко спал. Глава 37 Ингу и Нику можно было сделать еще вчера. Но Лайма должна была убедиться, что Нечетов сдержал свое слово и снял с нее все обвинения. Егор вышел на свободу, и это наилучшим образом убеждало ее в том, что не зря она ублажала следователя – и телом, и деньгами... Но все это в прошлом. В настоящем – только Егор. Она и он. А Ингу и Нику – на свалку истории. Она не могла допустить, чтобы Егор встретился с ними. Поэтому и усыпила его. Оставила его в трапезной, а сама прошла в дом, позвала к себе в кабинет Никиту и его друга. – Перец, хорошо старался, – похвалила она парня. – Даже завидно стало... – Всегда готов, – с намеком на близость с самой Лаймой широко улыбнулся он. – Ну, я подумаю... Должен же кто-то заменить тебе Ингу. – А что с ней... ну, в смысле будет? – с озадаченным видом почесался Перец. – Ты ее кончишь. Ты! Ее! – пристально посмотрела на парня Лайма. – Ну, как скажешь... – Я сказала. А ты можешь? – Не впервой... – А ты? – Лайма пытливо глянула на Никиту. – Не вопрос. – Парень отвел в сторону полу куртки, кивком указал на рукоять пистолета. – Стрелять не надо. Все гораздо проще... Пойдешь к ней с дозой. Она за героин любому даст. А я, как видишь, слово держать умею. Сказала, что получишь ее, значит, получишь... Полчаса тебе хватит? – Маловато будет. – Хватит... Через полчаса сделаешь ей укол. Двойную дозу... – Это ее убьет. – А нам что нужно? – Понял. – А ты, Перец, займешься Ингой. Она узнает о том, что Ника скопытилась, и... Что она должна сделать, а? – Ну... повеситься... Или застрелиться... – Для тебя что лучше? – Мне легче застрелить... Но лучше, чтобы повесилась... – Сам сможешь? – Хлопотно будет. Если бы Никита помог... – Поможет... Сначала с Никой, а потом с Ингой... – А может, мы лучше вместе, и с Никой, и с Ингой? – похотливо усмехнулся Перец. – Ну, можно и так, – пожала плечами Лайма. – Если оба в полчаса уложитесь. – Уложимся, – ухмыльнулся Никита. – Только Перец после меня... Нику еще вчера перевели в подвал, отрезав доступ к наркотикам. Увидев Лайму, девушка с мольбой рухнула к ней в ноги. – Что хочешь, сделаю! – Хочу, – кивнула Лайма. И взглядом показала на стоящих позади парней. – Я согласна... Лайма запустила их в помещение, а сама ушла, закрыв за ней дверь... Ей было жаль Нику. Настолько, что не хотелось смотреть, как она унижается за жалкую дозу. Но не настолько, чтобы пощадить ее... * * * Реальность, казалось, зависла где-то между сном и явью. Егор не мог понять, то ли спит он, то ли бодрствует. Голова тяжелая, перед глазами колыхающийся туман, ноги ватные. Но рука послушная, и пистолет лег в нее плотно... Только не совсем ясно, как попал он в хозблок, как забрался в подвал с арсеналом. Такое ощущение, что сознание вот-вот провалится в гудящую бездну... Егор заснул на ходу, по пути к особняку. Шел, смотрел на качающиеся окна и куда-то вдруг пропал. Но тело продолжало двигаться по заданному маршруту, к цели, которую указывало ему недремлющее подсознание. Снова он пришел в себя на лестнице, которая вела в подвал. В голове все та же тяжесть, но уже нет ощущения, что все сейчас вдруг исчезнет. И в сознании пульсирует мысль – спасти Веронику, вырвать ее из грязных лап. А в ушах – чей-то гнусный смех. – Не хочу, не надо... Вероника возмущалась робко, и голос ее звучал не очень громко. Хочет она или нет, но деваться ей некуда, и похабники легко возьмут над ней верх. Они сильней, и еще у них есть наркотики, грязное зелье порабощения... Дверь в подвальный бокс была открыта. Егор втиснул свое тяжелое тело в проем, и увидел Веронику. Она сидела на кушетке, трясущимся пальцем вдавливая внутрь поршень шприца. Рука вытянута вперед, плечо перетянуто жгутом, игла воткнута в вену. А рядом с ней чернявый Никита, обнимает ее, шарит рукой у нее под юбкой. И Перец тоже здесь. Он пока лишь наблюдает за ними, но уже готов присоединиться... – Ну, не надо... Вероника кривится, пытается оттолкнуть чернявого, но куда там. Он цепко вцепился в свою жертву, и, пока живой, не отстанет. Никита так был увлечен ею, что не замечал Егора. Но Перец увидел его, злобно оскалился, сунул руку под куртку, где у него должен был находиться пистолет. Но Егор опередил парня – наставил на него «беретту» и быстрым плавным движением утопил спусковой крючок. Глушителя на стволе не было, поэтому грохот выстрела больно и со звоном ударил по ушам. Никита вмиг оторвался от Вероники, вскочил на ноги, ошеломленно уставился на Егора. – Не надо... – жалко пробормотал он. Но Егор его не слушал. Он киллер, он убивает быстро и без рассуждений... Выстрел по ушам. А для Никиты еще и в лоб. И контрольный выстрел не нужен... Ника с ногами забралась на кушетку, забилась в угол. Смотрит на Егора в ужасе, затравленно, как будто он мог ее убить... – Глупая. Он оглох от выстрела, поэтому не услышал шагов. Но почувствовал движение справа от себя. Сначала выбросил в этом направлении руку с пистолетом, и только затем увидел Лайму. Ей нечем было защититься, но страх в ее глазах подействовал на Егора обезоруживающе... Он вспомнил, как давным-давно Лайма прибежала к нему за помощью. Отчаянная девчонка чуть не убила своего сутенера, искалечила ему ногу, но все равно ей было страшно до жути. И такая жалость накатила тогда на его черствое сердце, и так вдруг захотелось отдать за нее свою жизнь... Тогда он очень помог Лайме, спас ее от Гошки... А сейчас она нуждалась в спасении от него самого. – Ну, чего ты смотришь, стреляй, – чуть не плача, сказала девушка. Слышал он плохо, больше понимал по губам, о чем она говорила. Егор мотнул головой. Стрелять он не мог... Каким бы чудовищем Лайма ни была, он любил ее... Может, и не любовь это вовсе, а проклятие любви. Но тем не менее... – Ты должен меня убить... Пойми, должен... Иначе я убью тебя... Она подошла к парню так близко, что ствол пистолета уперся ей в лоб. – Я не хочу жить так, как живу. Но по-другому, я не могу... Убей... Ну, давай, жми на спуск! Лайма лбом надавила на пистолет, но Егор выстрелить не смог. – Считаю до трех!.. Раз... Два... На счет «три» Лайма резко крутанулась вокруг своей оси, убрав голову с линии огня, и выбила пистолет из руки Егора. Он попытался поймать кувыркнувшуюся в воздухе «беретту», но Лайма ударила его по ногам, и парень рухнул на бетонный пол. А пистолет поймала сама. И направила ствол ему в голову. – Я тоже люблю тебя, – со всей искренностью сказала она. – Но мне проще без тебя, чем с тобой... Прощай! Выстрел прозвучал, когда она еще только собиралась нажать на спусковой крючок. Лайма широко распахнула стекленеющие глаза, тело ее выгнулось дугой, ноги прогнулись в коленях... Сначала она выронила пистолет, затем стала падать сама. Егор поймал и оружие, и ее коченеющее тело... Инга стояла в глубине коридора, у лестницы ведущей в подвал. Двумя руками сжимала пистолет с дымящимся стволом. Это она убила Лайму, это она привела в исполнение свой материнский приговор... Егор направил свой пистолет в ее сторону. – Н-нет! Н-не надо! – запаниковала женщина. И снова нажала на спусковой крючок. Но пуля прошла у Егора над головой. Мало того, женщина не смогла удержать пистолет в ослабевших руках, и он с лязгом бухнулся на пол. А Егор не промазал, и в подвале одним трупом стало больше. Инга остолбенело смотрела на него, не в силах поверить, что осталась жива. Ведь она думала, что Егор стрелял в нее. А он убил возникшего за ее спиной парня – долговязого, рыхлолицего и с помповым ружьем в руках. – Все кончено... – пошатнувшись, сказал Егор. Перед глазами все закачалось, веки налились тяжестью, но все же он справился с собой. Нагнулся к Лайме, пальцами, нежно смахнул с ее лба черный локон, вложил ей в руку свою «беретту». Подошел к Инге, не глядя на нее, поднял с полу ее пистолет, полой рубахи стер одни отпечатки, а холодеющими пальцами долговязого оставил другие... На этом силы оставили его, и навалившийся на Егора сон заставил его лечь на пол. – Или только начинается... – закрывая глаза, пробормотал он. В подвал по лестнице с топотом спускались вооруженные люди в униформе милицейского спецназа, но Егор ничего уже не видел. Он крепко спал... Эпилог Рельсы, шпалы. Столбы, столбы... Столбовая дорога длинною в жизнь. Но Егору нравилась его профессия, и он готов был до старости колесить по стране в своем любимом вагоне-ресторанне. С Лаймой покончено, и больше некому нарушить его размеренный ритм движения по этой столбовой дороге. – Иваныч! – окликнул повара Виктор Макарович. И как-то ненатурально зевнул во весь рот. А ведь сна ни в одном глазу. – Там тебя требуют. Хотят, чтобы ты лично обслужил... – Кто, кого? – напрягся Егор. – Да проводница одна. Новенькая... Хочет, чтобы ты обед ей в служебку доставил... – А ничего не треснет? – удивленно повел бровью Егор. – Ты это у нее спросишь. Если не влюбишься... – Чего? – А того!.. Давай, давай, четырнадцатый вагон, тут рядом... – Ну что ж, сначала заказ примем, а потом обед... Егору не терпелось посмотреть на столь наглую проводницу. Пару ласковых слов ей – одно на первое, другое на второе, а там уж будет видно, что подать вместо компота. Но все слова застряли в горле, когда он заглянул в служебное купе четырнадцатого вагона. За столиком в форменном темно-синем костюме сидела Вероника. Повзрослевшая, погрубевшая, но все такая же красивая и желанная... – Что, не ожидал? Нахлынувшая радость заглушила ехидство в ее глазах. Она хотела уязвить Егора колкой улыбкой, но сама же и увязла в своих к нему чувствах... Три месяца провел он в следственном изоляторе. Следователь Нечетов пытался обвинить его в убийстве Лаймы и ее приспешников. Размышлял и действовал прокурорский майор в правильном направлении, но все-таки не зря Егор провернул комбинацию с оружием, и результаты экспертизы свидетельствовали против самой Лаймы. Она расправилась со своими людьми и сама же погибла в перестрелке. Инга и Вероника в один голос твердили то же самое... Но к тому моменту, как Егор вышел на свободу, они обе исчезли с его жизненного горизонта. Вероника прошла курс лечения в Москве, и мать увезла ее обратно в Новосибирск. Судя по всему, ни та, ни другая не хотели его видеть. И он решил, что у них есть право на это. Ведь, по сути, он был виновником их несчастий... Но вот Вероника снова вошла в его жизнь. И, судя по всему, на законных основаниях. Она проводница, он работает здесь, и так просто от нее не избавиться. Да Егор этого и не хотел. – Э-э... – ошарашенно промычал он. – Точно, не ожидал... Сволочь ты, Кантемиров! – Та-ак! – Ну, вот и голос прорезался! – широко улыбнулась девушка. – Ты зачем здесь? – А затем. Только не думай, что из-за тебя!.. То есть из-за тебя, конечно... Вероника поднялась со своего места, подошла к парню, обдав ароматом духов. Обвила руками его шею, пристально посмотрела Егору в глаза. – Ты хоть и сволочь, но я тебя люблю... – Я тоже... – в растерянности сказал он. – Что тоже? Себя любишь? – Нет. Тебя... – Тогда почему сбежал от меня? – Я не сбегал, просто думал... – Может, ты брезгуешь? Ну, после того, что было... – Нет. – Тогда почему я должна бегать за тобой? – Ты не должна. – Должна... Я не могу без наркотика. – Что? – встрепенулся он. – Ты мой наркотик... И я не могу без тебя... Поэтому я здесь... – Поверь, я очень рад. – Я тоже... Помнишь, тогда, в подвале, ты сказал, что все только начинается? – Помню. – С Лаймой закончено, а со мной только начинается. Ты это имел в виду? – Да, может быть, – неопределенно сказал парень. – Никаких «может быть»! Я знаю, ты хотел со мной... И сейчас хочешь... Егор открыл рот, чтобы твердо сказать «да». Но Вероника накрыла его губы поцелуем и заставила замолчать. Впрочем, он и без слов мог объяснить ей, как она ему дорога...