— Трупы? — переспросил капитан.

Форд провел языком по губам.

— Да, — сказал он. — Все эти мертвые мастера по санитарной обработке и бухгалтеры, там, в холодильнике.

Капитан уставился на него, и вдруг разразился хохотом.

— Нет, они не мертвые, — объяснил он. — Великий Боже, нет, они мороженые. Их еще разморозят.

Форд сделал то, что делал крайне редко. Он заморгал.

Артур, казалось, вышел из транса.

— Вы хотите сказать, что у вас в хранилище полно мороженых парикмахеров?

— Ну да, — сказал капитан. — Миллионы. Парикмахеры, телережиссеры, страховые агенты, инспектора отделов кадров, сотрудники служб безопасности, представители по связям с прессой, консультанты по менеджменту, вы сами можете продолжить. Мы колонисты.

Форд не поверил своим ушам.

— Здорово, правда? — спросил капитан.

— Что, весь этот сброд? — спросил Артур.

— Вы меня неправильно поняли, — объяснил капитан. Мы — только один корабль в Ковчег-флотилии. Мы — Ковчег Б, понимаете. Не могли бы вы добавить чуть-чуть горяченькой?

Артур повернул кран, и в ванну хлынула строя розовой воды с мыльной пеной. Капитан блаженно вздохнул.

— Огромное спасибо, дружище. Еще выпьете?

Форд поставил стакан на край ванны, взял бутылку с подноса первого офицера, и наполнил стакан до краев.

— Что значит «Ковчег Б»? — спросил он.

— Вот, — сказал капитан, и обвел вокруг себя рукой с зажатой в ней резиновой уточкой.

— Я понимаю, — сказал Форд, — но…

— Случилось вот что, — пустился в объяснения капитан. — Наш родной мир, та планета, с которой мы летим, был обречен.

— Обречен?

— Именно. И все подумали: давайте посадим все население на огромные корабли, и переедем на какую-нибудь другую планету.

И он скрылся под водой с удовлетворенным фырканьем.

— Ту, что менее обречена? — спросил Артур.

— Прошу прощения?

— Я имею в виду, на какую-нибудь планету, что менее обречена. Вы туда собирались переехать?

— Да. И переезжаем. И тогда решили построить три корабля, понимаете, три космических ковчега, и… Вам не скучно?

— Нет-нет, — твердо заявил Форд. — Совсем наоборот.

— Как приятно, — промурлыкал капитан, — поговорить с новыми людьми.

Глаза Номера Второго снова оглядели всю комнату, и опять вернулись к зеркалу, словно две мухи на свой любимый кусок месяц назад протухшего мяса.

— Проблема с этим долгим путешествием в том, — продолжал капитан, — что в конце концов начинаешь постоянно болтать сам с собой, а это очень надоедает, потому что в половине случаев точно знаешь, что ты собираешься сказать.

— Только в половине? — удивился Артур.

Капитан прикинул.

— Да, примерно в половине. Кстати — где мыло?

Он побарахтался в ванне и нашел его.

— Да, так вот, кстати, — продолжил он. — По плану, в первый корабль, в Ковчег А, должны были погрузиться выдающиеся политические деятели, ученые, великие художники, писатели, ну, в общем, все, кто чего-то добился; а в третий корабль, Ковчег В, погрузились все, кто работал руками и что-то производил. А в Ковчег Б — это мы — все остальные, так сказать, средний класс.

Он улыбнулся счастливой улыбкой.

— И нас послали вперед, — закончил он, и замурлыкал ванную песенку.

Ванная песенка, которую специально для него сочинил один из самых знаменитых и преуспевающих шлягер-композиторов (который в данный момент спал в тридцать шестом хранилище тридцатью метрами ниже) скрыла неловкий перерыв, который наступил в разговоре после слов капитана. Форд и Артур старались не смотреть друг на друга.

— Э-э… — сказал Артур через некоторое время, — а что конкретно угрожало вашей планете?

— Мне сказали, что она обречена, — сказал капитан. — То ли она должна была врезаться в солнце, то ли в луну. Или луна должна была врезаться в нас. Что-то вроде этого. Во всяком случае, совершенно ужасно.

— Да? — внезапно произнес первый офицер, — А я думал, что ожидается вторжение огромного роя пятиметровых пираньевых пчел. Разве нет?

Номер Второй повернулся к ним. Глаза его снова блеснули стальным холодом, приобретенным в результате долгой тренировки.

— Нет! — заявил он. — Мне говорили совсем другое! Мой командир объяснял, что всей планете угрожает опасность съедения огромным космическим козлом-мутантом!

— Неужели? — удивился Форд.

— Да! Чудовищной огнедышащей тварью из глубин ада, с клыками, острыми как бритвы и длиной в десять тысяч километров, когтями, что могут вырывать материки с корнем, со множеством глаз, сверкающих ярче тысячи солнц, с огромной пастью в миллионы миль шириной, тварью, подобной которой ты никогда… никогда…