Опытный адвокат мгновенно раскусит нелепую информацию. Но, по сути, он же не лгал...Ему, на самом деле, важно знать, как самочувствие Лины. Только и в правде есть капля недоговоренности. Он бы не отказался услышать голос Лины, а не ее матери. Вот в чем заключалась абсолютная истина.

Он хотел поговорить именно с ней. Его тянуло к Лине так, что, казалось, душу выворачивало наизнанку в желании провести с ней хотя бы еще немного времени. Какая — то странная сила. Невидимый магнит.

Микаэль резко встал из — за стола и побрел устало в комнату. Завтра. Он позвонит обязательно утром и узнает, как она. Не следует забывать о такте. Он вырос в семье, где вежливость, уважение и тактичность стояли на первом месте. С детства его обучали тому, что сейчас незнакомо и непонятно новому поколению.

Удобно разместившись на кровати, Микаэль подтянул теплое одеяло поближе и подложил руку под голову, убирая подушку. Уставился в потолок, оказываясь мысленно в кабинете, в первый день их встречи. Сначала Лина Альби показалась ему школьницей. Длинная коса, заплетенная из каштановых волос, к которым, чего скрывать, ему хотелось притронуться. На вид они шелковые и мягкие. Большие карие глаза, обрамленные густыми ресницами, и пухлые губы натурального розового оттенка. Худенькая, но довольно — таки симпатичная. Очень даже интересная у нее внешность. Метиска. Горячая смесь итальянской и американской крови. А если один раз пойти против принципов, а?..

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.

Лина внимательно следила за движениями мужчины. Он пытался изобразить некую пародию азиатского актера. Приложив два пальца к вискам, Микаэль закинул ногу за ногу и принялся копировать сцену из незнакомой для них обоих комедии. Странно? Если бы его спросили, откуда кадр, он бы никогда не ответил, а она — не угадала, потому что для них важно совсем другое.

Она впервые открыто смеялась над его шуткой, подбадривая его. А ему доставляло истинное удовольствие смешить ее, да и обстановка сложилась такая, что удержаться от веселья невозможно.

И это он, молчаливый и серьезный человек, не разделяющий интересы тех, кто болтает без толку и редко смеется? Рядом с Линой он не узнавал самого себя, по правде.

Солнечные лучи, проникающие в кабинет, падали на профиль Микаэля, и Лина перестала слушать, о чем он говорил. Активно жестикулируя о чем — то рассуждал, но ее вниманием полностью завладели горящие лихорадочным блеском карие глаза. Чуть потянул маску вниз, давая возможность увидеть трехдневную щетину. Очень подходила, делая его похожим на, действительно, привлекательного и востребованного у представительниц слабого пола звезду кино.

– Ага, а еще момент, - на секунду запнулся и задумался, прежде чем выдать.
– На породистой лошади скачет всадник. Лица почти не видно из — за закутанного платка, только глаза, везде песок, зато он может буквально лететь на своем коне и рубить все, что попадает ему на пути саблями, которые держат в обеих руках. Вопрос: а кто управляет скакуном? Никаких элементарных реалистичных действий в восточных мелодрамах.

– Неправда!
– воскликнула Лина. Они закончили неприятную работу с зубами где — то около пятнадцати минут, и сейчас сидели в более непринужденной атмосфере и вели разговор. Сближающий их осторожно и медленно, позволяя постепенно узнавать друг друга. Не прятать улыбку за маской серьезности и официальности.

– Так и есть, - непреклонно проговорил Микаэль, скрестив руки на груди.
– Не встречал еще нормальных фильмов, если они сняты на Востоке. Ладно, японцы и корейцы хоть что — то бывает стоящее снимают.

– Когда — нибудь я Вам напишу список, доктор Клекчани, - специально выделило последнее обращение Лина и попыталась подняться, но крепкая ладонь легла на ее плечо. Не дала пошевелиться, пригвоздив к спинке кресла, и она непонимающе уставилась на него. Даже сквозь шерстяной свитер ощущался исходящий жар. Передающийся и ей, проникая в каждую клеточку тела.

Замерла, почувствовав, как пальцы Микаэля коснулись ее затылка, а сердце ухнуло вниз. Знакомый щелчок, и она выдохнула набравшийся в легких воздух, поняв, что он всего лишь снимает с нее салфетку. Молчал, видимо, решил проигнорировать ее предложение.

– Когда — нибудь посмотрим, синьорина Лина, - в тон ей кинул Микаэль, отчего в ее зрачках промелькнуло неподдельное удивление.

Почти никогда никто к ней так не обращался. Непривычно, особенно от него, но намек ясен и схвачен. Отплатил ей той же монетой, поэтому на губах уже заиграла широкая улыбка.

Она встала, наблюдая за тем, как Микаэль садится снова в кресло и разворачивается к ней спиной, что — то заполняя на разложенных перед ним бумагах. Казалось, с каждым новым приемом он открывался ей с другой стороны. Становился более игривым и свободно переводил тему в то русло, какое выбирал, избегая медицинские термины. Их и так предостаточно, учитывая, где они находятся.

Тряхнув головой, Лина направилась к двери, предвкушая, когда Микаэль, как обычно, встанет у нее за спиной, опережая ее. Дотронувшись до тяжелой копны волос, она резко обернулась. Спохватилась, вспоминая, что на прием к нему приходила с наскоро собранным хвостом. Стоит ей выйти с распущенными волосами, как мать мгновенно начнет осыпать вопросами. Выясняя, чем они занимались. Даже, если ничего и нет, то расчетливый мозг прожженного адвоката приведет к запутанным выводам.